Архивная справка
Арестована 03.04.1937 г. отделом УГБ Вяземского РО УНКВД по Зап. области. На момент ареста проживала в д. Семёновское Хмелитского с/совета. Работала зав. начальной школой. После ареста содержалась под стражей в тюрьме г. Вязьма. Социальное происхождение: «Дочь вяземского купца Сухоплюева». Социальное положение: «Служащая». Образование: «Среднее, окончила женскую гимназию». Состав семьи: «Дети – Евгений, Валерия, Зинаида».
Решением тройки УГБ УНКВД Западной области 19.08.1937 г. Осуждена по ст.58 п.10,11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Наказание отбывала в Локчимлаге НКВД.
Определением Военного трибунала Московского военного округа от 03.09.1956 г. Васильева Александра Васильевна реабилитирована.
Это о моей бабушке.
Сапоги.
Почти от самой станции за нами побежала исхудавшая, с клочкастой шерстью огромная собака. - «Опять санитар прибежал, третий конвой встречает, волчара» - пробасил конвоир. Через пару километров за поворотом раздался выстрел. Перед самым лагерем басистый бросил в сидевших на корточках прибывших зеков сапоги с загнутыми голенищами: – «Забирайте, подарок от санитара». Сапоги эти видели у «соседа» по теплушке. Он почти не вставал с нар, из вагона вышел последним и плёлся в конце колонны. До лагеря не дошёл. А о волке, встречающего очередной поезд с «врагами народа» ещё не раз слышали.
Мена
«Так, завшколой, пойдёшь завскладом на биржу» - заключил заместитель начальника лагеря. - «Не хочешь на раскорчёвку, не мудри». Её рабочее место находилось рядом с дощатым причалом, уходящим в реку. Бригада помощников из двух уголовников-воров для «погрузочно-разгрузочных» работ. Был конец лета, самый разгар заготовительной кампании к долгой и холодной зиме. С дровами проблем не было, а с питанием… В дальнем углу склада из бочек с селёдкой начал исходить неприятный запашок, «вина» за порчу легла на предыдущего заведующего, но об акте на списание не было и речи. «Не умничай. И так сожрут». Выручили комяки из соседней деревушки. «Давай меняй бочка на бочку» - предложил старик – рыбак. Свежая …сёмга на испорченную селёдку. Но мир не без «добрых людей». Через день в каморку заглянул незнакомый зек и предложил «услуги» за молчание «за растрату госимущества». Стало не по себе. Руки опустились. Минут через пять после ухода шантажиста с пирса раздался крик помощников, почему-то оказавшиеся там, а не на складе: - «Человек тонет!». Среди плывущих брёвен мелькала стёганая фуфайка. На берегу в утопленнике опознали приходившего на склад зека.
Встреча
Этот отпуск мы с бабушкой проводили на её родине в Вязьме и на автобусе уехали в Хмелиту, где нас ожидала телега с пахучим сеном до Семёновского и Горсткина. Лето. Парное молоко, клубника, вишня, крыжовник, пруд, караси, белые грибы… Пора домой. Прошли дожди, и дороги на Вязьму не стало. В Хмелите в малюсеньком аэропорту всё забито, сидим на сумках. Билетов на самолёт нет. Сколько сидеть неизвестно. Через зал прошёл лётчик и, не отвечая на вопросы, прошёл в кассу. В дверях обернулся и, глядя на бабушку, спросил: - « Александра Васильевна?». Через 25 лет он встретился со своей первой учительницей. Не говоря ни слова, он взял наши сумки и провёл к самолёту. Это был настоящий «кукурузник», а для меня это был первый полёт. Запомнил счастливое лицо бабушки и слова её ученика: - «Мы Вас никогда не забывали, Александра Васильевна». Это было много-много лет назад, когда после дождей можно было пройти только вдоль дороги или проехать на тракторе.
Реабилитация.
Этот жёлтый лист бумаги с красной звездой, похожий на Почётную грамоту, моей бабушке принёс поселковый участковый. Мне было лет 5-6 и тогда милиционером пугали детей. Открыв на стук дверь и, увидев человека в форме, я убежал в комнату и запрыгнул на кровать. О чём говорила бабушка с участковым, я не слышал, но он за что-то извинялся перед ней. В руках у бабушки был лист бумаги, и она плакала, приговаривала:- « Вот и всё, вот и всё». Это был акт о реабилитации моей бабушки за «преступление», которого не было.
Дед Кундяй.
В Африканде его звали дедом Кундяем. Он жил по соседству с нами на втором этаже, в квартире под номером 5. Я не помню, как он появился в нашем посёлке и как исчез. Запомнился любовью к жареным грибам. Приносил домой полное ведро подосиновиков, подберёзовиков, сыроежек и просто поганок, никогда не чистил их, а резал в сковороду, заливал водой и говорил жене-старушке:- «Жарь» и ложился спать на сундуке в коридоре. Жена постоянно выговаривала ему: – «Мало ты их наелся за свою жизнь», но помешивала это грибное рагу, выбрасывая ложкой белых червяков, всплывавших наверх. Если дед Кундяй это видел, то рычал на старуху:- «Не трожь мясо». Он никогда не рассказывал о своей жизни, но моя бабушка говорила, что ей сколько досталось, а соседу ещё больше.