Узловая станция в Заволжской степи.
Пустынный перрон, на котором уже в августе кружевной росой ложится на землю иней.
Станционный буфет, где, кроме неё, один посетитель: высокий парень, ждущий поезда на Москву.
Ей до поезда три часа – и на восток, где еще холоднее.
Улыбчивая буфетчица налила им в стаканы чай, положила на тарелку вчерашние коржики: «Приятного аппетита».
Она достала из сумки синие чашки: «Из дома везу для уюта. Плед да эти две чашки. Еще год отработаю и домой: попробую в аспирантуру поступить».
О чём они говорили, что так пролетело время?
«Московский подходит, - крикнула буфетчица. – Две минуты всего стоит».
Ни телефона, ни адреса.
Только имя.
***
Интересно: сколько этому автобусу лет? Пятьдесят, не меньше. Уж так его, беднягу, трясёт: того и гляди, развалится. И водитель ненормальный какой-то: разве так тормозят? Хорошо, она сидит, а то бы точно упала. Да что ж это женщина никак не успокоится? Белая вся, глаза закрыла, бедняжка, рот рукой зажимает, кашель сдерживает. Эх, милая, как же мне это знакомо.
- Извините, - наклонилась Наталья к женщине, - кажется, я могу вам помочь. У меня есть средство хорошее, вмиг успокаивает, годами проверено. Моя остановка следующая, я от нее в двух минутах живу.
***
- Да вы не снимайте обувь, проходите! Вот сюда, на диван садитесь. Сейчас свое лекарство принесу. Я его так называю – лекарство, а на самом деле это просто варенье луковое. Не слышали о таком? И я не слышала, пока дочка не стала болеть. Ну, вот... возьмите ложку и верьте, что всё пройдёт. Это меня Ольга Петровна научила: принимаете, говорит, лекарство – верьте, что поможет. Эффект плацебо, так сказать. Но пусть хоть какой эффект, главное, чтоб помогало. Сейчас я вам рецепт напишу, он простой. Так... полкило лука, полкило сахара, литр воды. Варить на слабом огне примерно два часа, помешивая. Перед окончанием минут за десять добавить пятьдесят грамм меда. Принимать по одной столовой ложке три раза в день.
- Ну, как? Полегчало? А теперь подождите минутку, я молока козьего подогрею: вчера к тете Маше ездила, от нее привезла.
- А теперь молочка выпейте и совсем хорошо станет. Если хотите, мы за молоком можем вместе съездить. Нет, нет, вы не разговаривайте: пусть горло молоком пропитается. Я на этом кашле-бронхите в свое время собаку съела: как пошла дочка в садик, так и началось: горло красное, температура, кашель... каждый месяц по неделе-две на больничном, хоть с работы увольняйся. Да я и уволилась: муж настоял. А потом участковая наша в декрет ушла, а пришла Ольга Петровна, дай ей Бог здоровья! Я её на днях навещала: так славно посидели, повспоминали, я даже стихи свои почитала. Так вот, она и посоветовала это варенье и козье молоко. А где его, молоко-то, в Москве отыскать? Это сейчас я на окраине живу: как муж заболел, поменяли мы квартиру на этот дом: чтобы воздухом дышать, а не пылью да гарью. Ольга Петровна мне и адрес тети Маши дала, вот мы с Жанкой, дочкой, и стали в Текстильщики ездить. Тетя Маша козу подоит, парного молочка Жанке нальет, да с собой двухлитровую баночку даст – вот и вылечила я свою дочку. Ей уж двадцать четыре, красавице моей, первенца ждёт. Эх, муж не дожил, как бы радовался! Вот говорят: «папина дочка», так это про Жанку мою: отец ей и имя дал, и баловал так, что вечно вмешиваться приходилось. Ну, как, помогло мое средство? Сказать смешно: лекарства не так помогают, как молоко и варенье. Не дураки наши предки были, ох, не дураки.
- Я вас не совсем заговорила? Ещё немного потерпите: Ольга Петровна говорила, полчасика желательно помолчать, а потом мы с вами чайку попьём. У меня теперь редко кто бывает: все друзья в Москве остались, далеко до меня добираться. Машину я продала: права только у мужа были, мне и в голову не приходило, что понадобятся, что без него останусь. Я ведь по жизни трусиха. Я за него, как за ветку над стремниной, держалась: надёжно и навсегда. А ветка обломилась. И я не то чтобы тонуть стала или течение меня понесло – как в тумане оказалась. Вот он - дом, всё есть, а ничего не нужно. Говорят, это депрессия. Может, и депрессия. Было время - я жить не хотела. Да что вспоминать. А потом не поверите: стихи начала писать. Конечно, их стихами трудно назвать, там ведь тоже наука целая: глагольные рифмы даже есть, нежелательные. И ямб, и хорей, и анапест, и дактиль, и даже, не выговорить, пиррихий. Да, да, не улыбайтесь, я тоже раньше так думала: рифма, ритм – и стих готов. Но не все так просто. Это мне врагиня однажды написала: «Не все так просто и примитивно, как вы себе представляете». Вот я и стала читать про стихосложение. Старалась что-то понять, но куда там! Вот скажите: откуда ненависть берется? Эта врагиня такие хорошие стихи пишет! Я у неё всё прочитала, иной раз даже всплакну: так хорошо! Я на этом поэтическом сайте – меня там Жанка зарегистрировала – вообще столько хороших стихов прочитала! Столько доброжелательных людей узнала! Приду с работы, поужинаю и на сайт: и почитать, и поговорить. Иногда и мои стихи хвалили: искренние, мол, от души. Я за этот сайт, как за ветку спасительную, держусь. Только врагиня на меня ополчилась, и ладно бы ругала, а то напишет ехидненько, вежливенько, вроде, и подкопаться не к чему: критика! А я после этой критики руки боюсь опустить: опущу – и в депрессию, как в болото.
– Ну, вот, теперь можно чаю попить. Сейчас я чашки новые сполосну: как купила в тот черный день, так и стоят нетронутые. Вот вроде всё о Лёше своём знала, как-никак тридцать лет вместе, а последнюю его просьбу не поняла. Он долго болел, два года без малого, а в тот день попросил налить ему чай в синюю чашку, а у нас таких чашек и не было никогда. Я даже переспросила: «Именно в синюю?» и поехала в магазин. В один зашла, в другой, еле нашла. А вернулась – нет моего Лёши.
- Он у двери на балкон любил сидеть, в сад смотреть, вот я и поставила туда столик с этими чашками. Вам какой заварить? У меня и зелёный есть, и цейлонский, и даже ромашковый. Я его люблю: успокаивает. Правда, красивые чашки? Вот почему только синие? Не представляю. Даже думала стих написать о непонятной последней просьбе, но рука не поднимется: если врагиня и об этот стих свой язык ядовитый оттачивать станет, я точно не выдержу. Другие стихи пусть критикует, а этот не дам.
- Да за что же спасибо, Жанна? Я рада, что мы познакомились. Вот рецепт варенья и мой телефон. А к тёте Маше как сможете, так и поедем. Ну, что вы, что вы... я вас провожу.
***
Утром Наталья привычно включила компьютер: что там сегодня нового, на моем сайте? Гляди-ка: врагиня на первой странице! Сейчас прочитаю.
Она приготовила завтрак, налила себе кофе и устроилась перед экраном.
«Баллада о синей чашке».
И посвящение: «Новому другу».