Четыре года с двухтысячного по апрель две тысячи четвёртого пролетели стрелой.
Моя машина всё чаще задерживалась у одной из «девятиэтажек». Я ставил её около трансформаторной подстанции, и она, практически, была у всего района на виду. Она- моя машина была соучастницей моего недостойного поведения. А сейчас, то есть сегодня, я это оцениваю, как ужасающее поведение. Если твоя машина стоит почти каждый день до позднего вечера у чужого дома, то о чём это говорит? Нет бы догадаться, поставить её где-то на дороге или в тихом, незаметном дворе. Я об этом не думал. А это место было почти лобным. Много людей, знающих мою машину, проходили мимо, поглядывали на неё в этом странном месте и разносили вести о ней и обо мне по своим работам. Один молодой парень, работавший у моей жены на телефонной станции, всё время спрашивал у неё, обращаясь по имени и отчеству: «Валентина Ивановна, а почему ваша машина стоит всё время у такого-то дома?». Жена недоумённо взглядывала на него, и покачивая головой говорила, что ей это неизвестно. Но мир, как известно, слухом полнится. И вскоре эта тайна превратилась в явь.
Появились первые упрёки, слёзы. Я тщетно доказывал ей, что это по работе, но какая женщина в это поверит.
Много позже я написал об этом рассказ, но когда эта женщина прочла его в интернете, то заставила меня немедленно его снять, чтобы и следов от него не осталось. Я убрал его, и теперь мне не на что сослаться, чтобы дать возможность прочитать читателю об этих необыкновенных трёх с половиной годах.
Эти годы наполнились Большим театром в Москве. Пятьдесят пять раз мы были его посетителями. Сюда входил и Бетховенский зал, который находится в здании Большого театра. Все оперы, все балеты, наши и заграничные- всё это мы увидели и посетили. Мы не ездили в Москву на машине, а ездили на электричке, возвращаясь, практически всегда на последней в наш город, шли пешком до её дома и оттуда я ехал на машине. Если коротко, то ещё несколько слов о ней. Эти годы были насыщены искусством в полной мере, которая определяет это слово. Органные концерты в готическом соборе в Китай-городе, картинные галереи, музеи не только в Москве, но и в Ленинграде, в том числе Мариинский театр, консерватория, Русский музей, ну и, конечно, Эрмитаж!
Я не буду продолжать это неприятное для меня теперь перечисление моих «художественных подвигов», только скажу, что всё это закончилось печально. Мы не подходили друг другу. Она хотела за меня замуж (у неё умер муж), но я категорически отказывал ей в этом. Внутренне мы оба понимали, что нас связывает только любовь к искусству и более ничего. Мы искали причины, чтобы расстаться. Я первым нашёл эту причину, покинул её дом, и больше никогда не приходил. В этом была закономерность возраста, установившихся привычек, приоритетов во многих вещах, с которыми нужно было мириться. Тем не менее это закончилось. И сегодня, кроме театров, всё остальное я воспринимаю, как потерю своего лица перед женой и детьми, перед её сослуживцами. Дом мой остался наплаву. Ничего не сломалось, и жизнь продолжалась. Таких приключений больше не было, а, если и бывали, то я тщательно их скрывал.
Откуда бы тогда взялись бы три книги стихов, изданные мною ещё до 2010 года? А всё оттуда же. Не было бы этого, не было бы и стихов. Простите, но это так!
Прошло несколько лет. Не было вдохновения- не было женщины. Была пустота. Я не скажу, что я жил, как истукан или маньяк. Нет, я жил обычной жизнью. Работал экскурсоводом на Золотом кольце. Всё мне нравилось. Возникли новые стихи. Образы создания Руси от Храма на Нерли, что в Боголюбово под Владимиром, до Успенского Собора, до Суздальских церквей и Соборов, до Оптиной пустыни. Много было рассказано людям. Но чего-то не хватало. Не было той нежности, хотя была в стихотворении «Что на свете всех красивее», но не было нежности к женщине, которая тебя беззаветно любит.
Позволю себе показать читателю сегодняшнюю СМС моей последней знакомой, после её просьбы отвезти её в хороший кардиоцентр. Я согласился, хотя расстались мы более шести лет назад. Я жалею её. Она перенесла две онкологические операции и чудом осталась жива. Сегодня я отвёз её в это центр и передал ей несколько распечаток моих стихов, написанных с марта по май текущего года. Они были посвящены ей. Она не уходит из моей головы никогда. Тем не менее мы не встречаемся и не будем встречаться, хотя сегодня она пригласила меня поехать на следующий год в Абхазию. Я отказался. Так вот её слова: «Валерочка, дорогой, спасибо за великолепные стихи, перечитала несколько раз. Разбередил моё и так больное сердце, спасибо!!!»
А ведь ей в период 2007-2009 года были написаны две книги стихов и подарены на день рождения по двадцать экземпляров каждой книги. Она раздарила их подругам.
Последний раз моя машина неслась с ней из Областной онкологической больницы. Она почти лежала на заднем сидении после перенесённых двух операций. Мы ехали не по автостраде 120 километров в час. И принцесса легко неслась с нами, радуясь тому, что я дал ей полный простор.
А расстались мы из-за того, что приехала её дочь с Чукотки рожать ребёнка, и осталась у неё надолго.
Пошли опять пустые годы. Заболела моя жена. У них по женской линии в её роду все женщины болели кокс артрозом тазобедренных суставов. Для пожилых людей это практически неизлечимо. Мы носились на машине по разным врачам, во Владимир на МРТ, далее в Москву. МРТ позвоночника никто прочитать тогда не мог и лечения, кроме болеутоляющих средств тогда не было. Его толком нет и сегодня. Это очень тяжело делать и смотреть, как ты вытаскиваешь свою жену из машины, давая ей в руки палки. Она – молодец! Она держалась очень мужественно. Труднее всего было спускаться и потом подниматься на пятый этаж. Это было долго и мучительно. Все уколы делал я сам. Когда у нас появились дети: двое один за другим, я решил, что готовить пищу буду я, так быстрее и надёжнее. И, вот уже более пятидесяти лет я стою у плиты и готовлю любую пищу, теперь уже самому себе, да приезжающему раз в неделю из Москвы младшему сыну. Он хвалит мою ресторанную пищу.
А жены уже два года, как нет. Когда человек становится неподвижен из-за болезней ног, то к нему цепляются сразу болезни сердца, поджелудочной железы и другие. Они быстро уничтожают человека. Так и случилось.
Два года Принцесса стояла в гараже. Мне некуда было ехать и некого везти. Я снимал на зиму аккумулятор и весной ставил его опять, но ехать было некуда… Вокруг меня уже много лет не было женщин, кроме жены.
Иногда случайные встречи в банках, поликлиниках, больницах давали возможность создавать образы женщин, которых я в них видел. А придумать просто так ничего нельзя!
Везде бурлила жизнь. Дети жили своей жизнью, своими заботами.
Я построил жене красивейший памятник из розового гранита, из которого сделан мавзолей Ленина. Я нашёл по интернету, что в Иваново есть гранит Лезниковского месторождения из Украины. У них было несколько распилов этого гранита. Начались мои поездки в Иваново: чертежи, архитектура, стиль надписей и эпитафия. Всё это было проделано и доставлено в наш город. И воздвигнуто! Такой красоты нет на всём кладбище.
А в этом году настал момент продавать Принцессу. С трудом я решился на это. Но она пропадала. Приходили люди, смотрели, говорили, что старая. И я каждый раз радовался, что её не купили.
Однажды приехали мужчина и женщина- не молодые. Он сказал, что тридцать лет водил классику. От него пахнуло спиртным. Я спросил его не выпивший ли он. Он сказал, что раньше пил много, а теперь редко. Этой машины он не знал, и мне пришлось показывать, что и куда заливать. Какие масла, как переключаются передачи. На другой день они приехали с деньгами. Их привёз их сын. Но он ничего не сказал, молча осмотрел машину и уехал. Она стояла сверкающая, вымытая шампунем на мойке и укоризненно глядела на меня своими чистыми фарами. Я не пью и не курю, и сразу учуял, что от его жены тоже пахнет спиртным. Мне это не очень понравилось. Стали писать договор купли-продажи. А мужик попросил меня написать за него. У него дрожали руки. «Как же вы поедите?» - спросил я. «А Вы нас отвезёте на ней домой» -попросила его жена. Я получил деньги, всё написали в двух экземплярах, и я ему отдал Свидетельство о регистрации. Предупредил, что в десятидневный срок они должны поставить машину на учёт. Он слабо кивнул.
Я сел за руль и повёз их к ним домой. Это было грустно. Не в такие руки я мечтал продать Принцессу.
Она, наверное, думала то же самое. Когда я уходил, я ещё раз оглянулся на неё и чуть не заплакал.
Вспомнил Гоголя: «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несёшься?». И мы неслись с ней по дорогам. Вам, нынешним читателя, молодым, управляющим иномарками с автоматическими коробками передач, этого не понять! В те времена её полёт был сравним с гоголевской тройкой!
1 июня 2015 года. Я десять дней звонил
этим людям, как там машина. Они не отвечали.
Наконец, дозвонился. Новый хозяин болеет и ещё
ни разу на дачу на ней не ездил. Пьющие люди…