Удивительные приключения школьника Геннадия Страто

Сергей Алексеевич Глазков
Киносценарий многосерийного фильма по повести Василия Аксенова "Мой дедушка - памятник"

Первая серия
1. EXT. НАБЕРЕЖНАЯ - NIGHT
Набережная. В парке играет духовой оркестр. На столбах загораются фонари, вокруг которых кружится мошкара. Люди гуляют по набережной.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Первая серия»
АВТОР: Это повесть об удивительных приключениях ленинградского школьника Геннадия Стратофонтова, который хорошо учился в школе, и не растерялся в трудных обстоятельствах...
По набережной идет Автор. Он останавливается у парапета, разделяющего песчаный берег и широкий асфальтированный тротуар, глубоко вдыхает морской воздух и удовлетворенно выдыхает. Затем обращает внимание на звездное небо. Вынимает из кармана записную книжку и делает короткую запись: «Крым. Коктебель. Здорово!»
2. EXT. ПЛЯЖ - NIGHT
На одеяле, расстеленном прямо на песке, сидит Гена, наблюдая за морем. 
АВТОР: Я познакомился с Геннадием несколько лет назад в Крыму, на берегу Коктебельской бухты, что недалеко от Феодосии...
В море кто-то мощно плавает стилем баттерфляй. Пловец привлекает внимание Автора. Автор спускается по каменным ступеням на пляж и останавливается рядом с Геной. Из воды ритмично вырывается могучая спина. Махнув огромными руками, пловец бросается грудью на очередную волну и двигается вперед с удивительной скоростью.
АВТОР: Не знаете, кто это там так здорово плавает?
ГЕНА: Это моя бабушка.
АВТОР: Бабушка?! Это удивительно.
ГЕНА: Ничего удивительного. В молодости она была чемпионом России в плавании на сто метров баттерфляем. И по прыжкам с трамплина.
Автор поражен. Справившись с изумлением, он отрывается от моря и поворачивается к мальчику.
АВТОР: Да она и сейчас, я вижу, молодым не уступит первенства.
ГЕНА: Это точно…
Бабушка тем временем совсем исчезает в быстро темнеющем море. Автор косится на мальчика. Тот смотрит прямо перед собой за еще различимую черту горизонта. Отблеск молодого месяца стоит в его глазах. На груди у него на толстой цепочке висит якорек с припаянной к нему старинной монетой, похожей на испанский дублон XVI века.
АВТОР: А вы почему не плаваете со своей бабушкой?
Гена пожимает плечами.
ГЕНА: Да так, не хочется…
АВТОР: Может, не умеете?
Он бросает взгляд на Автора и усмехается.
ГЕНА: Просто мне надоело плавать. За последний год мне это занятие немного прискучило.
Автор вопросительно смотрит на Гену.
ГЕНА: А вы, я вижу, писатель...
АВТОР: Как вы догадались?
ГЕНА: А вон у вас мозоль на указательном пальце правой руки. Такие мозоли есть у всех писателей. Конечно, у тех, кто пишет.
Автор удивлен. Он изучающе осматривает мальчика.
АВТОР: Позвольте, но как вы увидели эту мозоль в такой темноте?
ГЕНА: У меня довольно острое зрение.
АВТОР: Ну хорошо, а если бы я писал на пишущей машинке?.. Или на ноутбуке?
ГЕНА: Тогда я догадался бы по другим признакам.
АВТОР: Фантастика! Вы меня не разыгрываете?..
Мальчик поднимается.
ГЕНА: Меня зовут Геннадий...
АВТОР: Василий Павлович...
Мальчик принимается одеваться.
ГЕНА: Я достаточно хорошо воспитан, Василий Павлович, чтобы не разыгрывать взрослых.
Он останавливается и смотрит на ночное море.
ГЕНА: Бабушка возвращается.
Автор присматривается и прислушивается. В темноте слышится только музыка и голоса из парка, да и плеск волн.
АВТОР: Все-таки разыгрываете меня, Геннадий…
ГЕНА: Да нет. Она уже в десяти метрах… Плывет под водой.
Мальчик быстро заканчивает одевание.
АВТОР: Может быть, вы видите ночью, как днем? Может, вы так называемый никтолоп?
ГЕНА: Вы угадали.
АВТОР: Вы и слово такое знаете?
ГЕНА: И не только его...
Несколько секунд спустя бабушка с шумом выныривает из воды и выходит на берег.
БАБУШКА: Генаша, ты здесь?
ГЕНА: I am here, granny! Хава свимматоре ю лер?
БАБУШКА: Бундербул вера оччи!
Бабушка набрасывает на плечи полотенце, сбрасывает с головы резиновую шапочку, освободив пышную копну рыжих волос.
ГЕНА: Познакомься, бабуля, это писатель Василий Павлович.
Бабушка протягивает Автору мокрую руку.
БАБУШКА: Очень приятно. Стратофонтова Мария Спиридоновна. Пойдемте к нам чай пить...
3. EXT. БЕСЕДКА - NIGHT
В беседке за столом сидят Бабушка, Автор и Гена. На столе - огромный самовар. Они пьют чай с сушками.
АВТОР: До утра засиделись мы тогда на веранде их дачи, и из рассказов Марии Спиридоновны и Геннадия сложилась такая поразительная история, что я счел своим долгом пересказать ее вам...
Титры: «ГЛАВА ПЕРВАЯ»
4. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Панорама города Санкт-Петербурга. Улицы, дома. Школа.
АВТОР: Глава первая, из которой доносятся до нас звуки раннего детства Геннадия Стратофонтова, и скрежет учительских ручек, выводивших в его дневнике многочисленные пятерки.
5. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
Панорама квартиры Стратофонтова. На полках спортивные кубки. На стенах - многочисленные фотографии. В шкафах - книги.
АВТОР: Геннадий Стратофонтов родился в начале этого столетия в Санкт-Петербурге, на улице Рубинштейна, от незаурядных родителей.
Фотография на стене. На фотографии - мужчина.
6. EXT. СКАЛА - DAY
Мужчина с фотографии висит на отвесной скале. Ловко управляясь с канатами, он быстро поднимается на вершину горы и водружает вымпел.
АВТОР: Отец его был скромным работником почтамта и вместе с тем заслуженным мастером спорта по альпинизму, участником штурма многих заоблачных пиков.
7. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
На стене висит фотография, на которой изображена женщина.
8. EXT. АЭРОДРОМ - DAY
В небо поднимается самолет. Женщина с фотографии выпрыгивает с самолета и парит в небе под огромным куполом парашюта.
АВТОР: Маму его, скромного библиотекаря, по примеру свекрови, влекло еще выше - в небо, откуда она постоянно совершала затяжные парашютные прыжки в кислородной маске.
9. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
На стене среди прочих фотографий висит фотография Бабушки. Она в форме стюардессы стоит на фоне авиалайнера.
10. INT. САЛОН САМОЛЕТА - DAY
Бабушка в форме стюардессы проводит инструктаж пассажирам авиалайнера.
11. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
Гена сидит на стремянке у шкафа с книгами и читает, не замечая ничего вокруг.
АВТОР: В связи с этими увлекательными занятиями родителей Геннадий часто оставался один, но отнюдь не скучал. Он не выпускал из рук любимую книгу «Водители фрегатов».
Панорама квартиры. Мутноватый желтый свет падает на слегка подернутые пылью конторки, пуфы, глобусы, барометры и секстанты. Гена вкладывает в книгу закладку, спускается со стремянки и идет в кухню. В столовой висит поясной портрет далекого предка Гены - адмирала Стратофонтова. Гена останавливается перед портретом и внимательно смотрит в глаза своему прапрадеду.
АВТОР: А это адмирал Стратофонтов, предок Гены. Известный путешественник прославился тем, что в 18… году на своем клипере «Безупречный» загнал в залив Сильвер-бей эскадру кровавого пирата Рокера Буги.
Гена показывает портрету иллюстрацию из книги.
ГЕНА: Дедушка, позволь представить тебе моего друга адмирала Ивана Крузенштерна. Ах, вы знакомы? Ты служил на его шлюпке еще гардемарином? Очень рад.
Гена показывает на бюст капитана Джеймса Кука, который лежит в кресле у стола.
ГЕНА: А вон сидит в кресле другой мой друг - капитан Джеймс Кук...
Гена машет рукой на еще один бюст, стоящий на подвесном шкафу возле пыльного глобуса.
ГЕНА: А это Дюмон Дюрвиль, а там, у окна, Лазарев…
Гена указывает на подоконник, где среди цветов стоит бюст Лазарева.
ГЕНА: Все мои друзья - безупречно храбрые и благородные сердцем люди.
Адмирал с портрета осматривает кухню и строго сводит брови.
АДМИРАЛ: А где твои родители, Генаша?
Геннадий включает радиоточку.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Новости спорта. Вчера группа альпинистов во главе с известным спортсменом Эдуардом Стратофонтовым приступила к покорению очередного безымянного семитысячника на Памире.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Мастер парашютного спорта Элла Стратофонтова идет на побитие мирового рекорда американки Мерилин Бушканец.
Адмирал одобрительно качает головой. Раздается звонок в прихожей. Гена откладывает книгу в сторону и идет открывать дверь.
АВТОР: Вечерами Геннадия навещала Унг-Ма, супруга вождя дружественного племени, точнее, соседка Полина Сергеевна. Она кормила мальчика печеными крокодильими яйцами, дюгоньим молоком, дикой козлятиной.
Гена впускает соседку Полину Сергеевну. Она разогревает кашу и накрывает стол. Пока она это делает, Гена читает книгу «Водители фрегатов». Гена ужинает. Соседка прощается и уходит. Гена умывается, чистит зубы, переодевается и укладывается в кровать. Накрывшись одеялом, берет в руки учебник английского языка. 
АВТОР: После ее визита Геннадий читал «Водители фрегатов» и энциклопедию, совершенствовался в английском языке, а потом отправлялся в далекую экспедицию, то есть в постель.
12. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Гена идет по городской улице. Заходит в здание, на входе которого висит табличка с надписью: «Детский сад № 1».
АВТОР: Утром он самостоятельно уходил в детский сад, в свою группу, которую снисходительно называл в письмах к родителям «моя малышовка».
13. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
В квартиру по очереди возвращается мужчина-скалолаз, женщина-парашютистка и бабушка. Они обнимают и целуют Геннадия, дарят ему подарки. Папа выкладывает перед ним вымпел, который побывал на вершине самой высокой горы, мама - модель самолета, а бабушка - маску из далекой африканской страны.
АВТОР: Когда на Памире и Тянь-Шане не осталось безымянных семитысячников, вернулся папа. Когда был побит мировой рекорд приземления точно в крест, вернулась мама. А после торжественных проводов на заслуженный отдых, вернулась бабушка. Семья зажила дружно и содержательно.
14. INT. ШКОЛА - DAY
Гена в школе за партой. В классе среди школьников Наташа Вертопрахова и Валька Брюквин. Учитель задает вопрос. Гена тянет руку.
АВТОР: Время шло. Геннадий успешно овладевал школьной программой, много времени уделял искусству и спорту. Может составиться впечатление, что он был совершеннейшим пай-мальчиком. Должен прямо сказать, что такое впечатление было бы неверным. Ничто человеческое было ему не чуждо.
Учитель выходит из класса. Мальчишка дергает за косички Наташу Вертопрахову. Гена бьет портфелем того по голове. Вскакивает с места и мчится к выходу из класса. У двери сталкивается с Валькой Брюквиным и кубарем летит по полу. 
15. EXT. ПАРК - DAY
В парке проходит сеанс одновременной игры в шахматы. За столами сидят шахматисты-любители. Сеанс проводит экс-чемпион - известный гроссмейстер. За одной из шахматных досок сидит Гена. По соседству с ним играет Рикошетников.
АВТОР: Года за два до того, как начались главные события, Геннадий, познакомился с Николаем Рикошетниковым. Произошло это на сеансе одновременной игры против именитого гроссмейстера.
Гроссмейстер нервничает, тревожно поглядывая на лобастого симпатичного мальчика в белом свитере, сидящего за десятой доской.
АВТОР: «Неужели он примет жертву? - думал гроссмейстер, - Боже мой, неужели он примет жертву?»
Рикошетников наклоняется к Гене.
РИКОШЕТНИКОВ: Примете жертву?
Геннадий смотрит на него. Обращает внимание на массивные часы странной треугольной формы на левой руке. А на правой видит браслет, сделанный из ракушек, который слегка прикрывает большой разветвленный шрам.
ГЕНА: Да, приму.
РИКОШЕТНИКОВ: Не кажется ли вам, что здесь таится ловушка? Вы же знаете эти жертвы гроссмейстера. Как начнет потом шерстить!
ГЕНА: Я все продумал. Никакой ловушки нет.
Гена мельком смотрит на позицию соседа.
ГЕНА: А вот вам грозит мат.
РИКОШЕТНИКОВ: Как?! Где?! Не может быть!
Рикошетников судорожно оглядывает позицию.
РИКОШЕТНИКОВ: А ведь верно…
С другой стороны, за шахматной доской сидит сизоносый дородный мужчина.
СИЗОНОСЫЙ: Спрячьте пешку е-7 в карман.
Геннадий возмущенно смотрит ему прямо в глаза.
ГЕНА: Как же вам не стыдно?! Ну как вам не стыдно? А еще мастер спорта!
Сизоносый под его взглядом пыхтит, покрывается пятнами, опускает голову, прикрыв трехэтажным подбородком мастерский значок, и вытаскивает из кармана две пешки, коня и ставит их на место.
РИКОШЕТНИКОВ: Возвращается...
Геннадий поворачивает голову и ловит обращенный к нему жгучий тревожный взгляд гроссмейстера. Быстро делая ходы, тот приближается к Геннадию. Слышаться глухие рыдания побежденных и звонкий смех редких счастливцев, сделавших ничью. Матч близится к концу, Геннадий снимает пешкой белого ферзя и спокойно ждет. Гроссмейстер останавливается у сизоносого, делает ход.
ГРОССМЕЙСТЕР: Вам мат.
Гроссмейстер пожимает руку сизоносому. Тот платком не первой свежести вытирает вспотевший лоб. Гроссмейстер подходит к Геннадию. Окидывает взглядом доску, вздрагивает и, глубоко заглянув в глаза мальчику, протягивает руку.
ГРОССМЕЙСТЕР: Поздравляю с победой.
Все бросаются поздравлять победителя. Гроссмейстер стоит, опершись на стол, и покачивается то ли от усталости, то ли от огорчения. Сосед слева крепко пожимает руку Геннадию.
РИКОШЕТНИКОВ: Какой вы молодец! Поздравляю!
На выходе из парка Рикошетников останавливает Геннадия.
РИКОШЕТНИКОВ: Еще раз хочу выразить вам свое восхищение.
ГЕНА: Спасибо.
РИКОШЕТНИКОВ: Рикошетников Николай Ефимович.
ГЕНА: Геннадий Стратофонтов.
Мимо них пробегает сизоносый. Обернувшись, он меряет Геннадия уничижительным взглядом.
СИЗОНОСЫЙ: Тоже мне! Яйца курицу учат! Двоечник!
Николай Рикошетников тут же берет его за локоть железной рукой.
РИКОШЕТНИКОВ: Немедленно извинитесь.
СИЗОНОСЫЙ: Немедленно извиняюсь.
Рикошетников отпускает мужчину. Тот неуклюже топает к гастроному.
РИКОШЕТНИКОВ: Стратофонтов… Вы знаете, что был такой путешественник Стратофонтов?
ГЕНА: Это мой предок. Его портрет висит у нас дома.
РИКОШЕТНИКОВ: Вот это удивительно! Ведь адмирал Стратофонтов был любимым героем моего детства. Никогда не забуду описание его битвы с эскадрой Рокера Буги! Может быть, благодаря Стратофонтову я и пошел в море?
ГЕНА: А вы моряк?
РИКОШЕТНИКОВ: Да. Я капитан научно-исследовательского судна «Алеша Попович».
Сердце Геннадия замирает.
ГЕНА: Да вы же, наверное, избороздили всю Океанию?
РИКОШЕТНИКОВ: Да, избороздил...
Накрапывает мелкий дождь. Блестят от воды мокрые скаты и парапеты Петропавловской крепости, тротуары и перила моста. Внизу колышется тяжелая невская вода. За Дворцовым мостом мигают огни парусного корабля, явившегося в город на праздник выпускников для старшеклассников.
ГЕНА: Ну, а я просто школьник.
РИКОШЕТНИКОВ: Я догадался. Сейчас вы, Геннадий, просто школьник, но кто знает, может быть, со временем будете чемпионом мира.
ГЕНА: О нет, шахматная карьера меня не прельщает.
РИКОШЕТНИКОВ: Не обязательно по шахматам, может быть, и по другому виду спорта.
ГЕНА: В раннем детстве…
Геннадий бросает взгляд на капитана, не усмехнется ли он. Нет, Рикошетников и не думает усмехаться. Чуть склонив голову, он предупредительно и серьезно слушает выдающегося мальчика.
ГЕНА: …В раннем детстве я мечтал стать моряком, путешественником, как мой предок. Я, можно сказать, бредил Океанией. Но согласитесь, Николай Ефимович, какой смысл сейчас становиться путешественником? Ведь все уже давным-давно открыто, исследовано. Море стало вполне обычным… Эх, надо бы мне родиться хотя бы в XIX веке, а еще лучше в XVII!
16. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Рикошетников и Гена выходят из парка и идут по улице.
РИКОШЕТНИКОВ: Вы и правы, и неправы. Конечно, сейчас острова не откроешь, и лайнеры пересекают Атлантику за пять дней точно по расписанию. Но знаете, Гена, океан остается океаном, и все моряки это понимают. Он так огромен… у него непонятный характер… с ним шутить нельзя. Даже гигантские атомные субмарины иной раз пропадают в нем без следа. Вспомните «Трешер»!
17. EXT. ХОДОВАЯ РУБКА - NIGHT
На ходовой рубке стоит Рикошетников и, не отрываясь смотрит в море.
РИКОШЕТНИКОВ: Знаете, иной раз стоишь ночью на мостике, смотришь в море, и начинает даже какая-то чертовщина мерещиться, кажется, что там, под тобой, на страшной глубине, есть какая-то совершенно неизвестная и недоступная даже воображению жизнь.
18. EXT. МОРЕ - NIGHT
Корабль «Алеша Попович» на полном ходу идет по морю. В чистом ночном небе сверкают многочисленные звезды, отражаясь в чистой воде. Кажется, что корабль плывет по воздуху.
РИКОШЕТНИКОВ: Большие глубины, Гена, практически ведь еще не исследованы. Год назад мы работали милях в двухстах к востоку от архипелага Кьюри.
19. EXT. ХОДОВАЯ РУБКА - DAY
Капитан Рикошетников выходит на ходовой мостик и замирает на месте. Смотрит в бинокль.
РИКОШЕТНИКОВ: Утром как-то выхожу на палубу - батюшки! - прямо под бортом метрах в десяти чудовищная рыба величиной со слона.
20. EXT. МОРЕ - DAY
Через бинокль Рикошетников наблюдает за морем, в котором плывет огромная рыбина.
РИКОШЕТНИКОВ: Ярко-красная и будто светящаяся изнутри. Плывет на поверхности, таращит жуткие буркалы, как будто бы пощады просит. Потом переворачивается на брюхо, и точка.
21. EXT. ПАЛУБА - DAY
Огромная рыбина на палубе. Вокруг неё собралась весь экипаж корабля. Среди них старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов, рулевой Барабанчиков и профессор Шлиер-Довейко. Профессор видит рыбу и хватается за сердце. Ноги у него подкашиваются, но его успевают подхватить старпом и боцман.
РИКОШЕТНИКОВ: Подняли мы ее на палубу. Наш главный ихтиолог чуть в обморок не упал.
ПРОФЕССОР: Глазам своим не верю! Это же рыба намадзу!
РИКОШЕТНИКОВ: Оказалось, что это полумифическая глубоководная рыба, существование которой ученые подвергали сомнению.
22. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Рикошетников и Гена идут по городской улице.
РИКОШЕТНИКОВ: В японских старых книгах говорится, что рыба намадзу предвещает землетрясение. Всплывает на поверхность и подыхает. Ученые считают это чистым вымыслом. Но между прочим, Гена, через три дня на Кьюри было сильное землетрясение…
ГЕНА: И вы попали в шторм?
РИКОШЕТНИКОВ: Ну нет! Капитан Рикошетников уважает мифологию. Мы вовремя драпанули к Большим Эмпиреям.
ГЕНА: Большие Эмпиреи! Да ведь это же…
РИКОШЕТНИКОВ: Совершенно верно. Именно в районе этого архипелага началась многодневная битва «Безупречного» с пиратской эскадрой.
ГЕНА: Это чудовище Рокер Буги беспощадно грабил островитян! Он хотел свить на Эмпиреях свое гнездо.
РИКОШЕТНИКОВ: Не вышло!
Капитан и школьник останавливаются возле памятника Суворову, смотрят друг другу в глаза и обмениваются крепким рукопожатием.
23. EXT. ПАРУСНИК - DAY
…Ядро пробивает фальшборт, шипящим яростным дьяволом катится по палубе, калеча людей, разрушая предметы.
ЛЕЙТЕНАНТ: Разрешите открыть огонь?
АДМИРАЛ: Еще не время.
Русский клипер несется по узкому проливу вслед за пиратской эскадрой. Расстояние между ним и тремя неуклюжими, но сильно вооруженными барками неумолимо сокращается…
24. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Рикошетников и Гена стоят на улице, пожимая друг другу руки.
РИКОШЕТНИКОВ: Он правильно сделал, что отрезал «Блу Вэйла» от двух других судов...
ГЕНА: ...а потом накрыл его залпом правого борта...
25. EXT. МОРЕ - DAY
…Гром канонады висит над прозрачными до самого дна прибрежными водами. Ядра падают в воду рядом с кораблями, поднимая большие фонтаны брызг. Потревоженные осьминоги вылезают из темных расселин. Дельфины возбужденно прыгают между водяных столбов, удивляясь веселой игре, затеянной их старшими братьями.
26. EXT. БЕРЕГ - DAY
Жители Больших Эмпиреев живописными группами толпятся на прибрежных скалах, наблюдая, как стремительный белокрылый корабль расправляется с их обидчиками, явившимися словно призраки кровавого XVI столетия в их просвещенный XIX век…
ГЕНА: Вот так-то, мистер Рокер Буги! Вот так-то. А ведь вы могли бы быть неплохим моряком.
РИКОШЕТНИКОВ: По некоторым источникам, капитану Буги удалось спастись. Говорят, что он провел остаток своих дней на острове Карбункул.
27. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Рокот мощного мотора возвращает собеседников в наши дни. Возле памятника Суворову останавливается автобус, и из него с беззаботным смехом вываливается группа иностранных туристов. Щелкая аппаратами, куря табак, жуя и жужжа, европейцы подходят к памятнику полководцу, который в былые дни немало потрепал их пращуров. Внимание Геннадия и Николая привлекает один из туристов, рослый сильный мужчина лет сорока (Буги). Пиджак из дорогого твида обтягивает мощный торс, на ногах - тяжелые, так называемые «вечные» ботинки по меньшей мере сорок четвертого размера. Чрезвычайно крупные черты лица, бананообразный нос, мохнатые гусеницы бровей, похожий на утюг подбородок находятся в странном противоречии с единственной изящной деталью - аккуратно подбритыми усиками. Держась несколько в стороне от группы, мужчина подходит к памятнику, осматривает его, неопределенно улыбается. Под тонкими усиками мелькает золотой зуб. Внимательные холодные глаза останавливаются на капитане и мальчике, чуть расширяются, как у застывшего перед прыжком хищника, потом отъезжают в сторону. В поисках сигарет мужчина хлопает себя по карманам, расстегивает пиджак, и в мутном свете фонарей мелькает галстучная заколка в виде лопаты с припаянной к черенку старинной монетой, похожей на испанский дублон XVI века. Щелкает газовая зажигалка, и к запаху дорогого одеколона прибавляется другой, странный сладковатый, немного дурманящий запах. Капитан и школьник двигаются дальше. Отойдя несколько шагов от памятника, они, не сговариваясь, одновременно оглядываются. В руке у незнакомца уже была плоская фляга толстого стекла. Недобро улыбаясь, он смотрит на шпиль Петропавловки, на ростральные колонны, на арки мостов.
ГЕНА: На редкость неприятный человек.
РИКОШЕТНИКОВ: Согласен.
28. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - NIGHT
Вечер капитан Рикошетников проводит в кругу семьи Стратофонтовых. Родители Геннадия, Элла и Эдуард, а также бабушка Мария Спиридоновна угощают его чаем с сушками.
АВТОР: Так началась дружба капитана научно-исследовательского дизель-электрохода «Алеша Попович» с потомками адмирала Стратофонтова и прежде всего с всесторонне одаренным школьником Геной.
29. INT. ПОДЪЕЗД - NIGHT
По лестнице поднимается некто, оставляя не стене темную тень. Силуэт движется мимо почтовых ящиков и лифтовой кабины. Ноги, обутые в массивные ботинки сорок четвертого размера, переступают с одной ступеньки на другую. Поднявшись на нужный этаж, некто останавливается у двери в квартиру Стратофонтовых. Рука в черной перчатке трогает цифры, прибитые к двери. Затем он вынимает литок бумаги, просовывает под дверь и звонит в звонок. Прильнув к двери, слушает, что делается в квартире, потом быстро сбегает вниз по лестнице. Открывается дверь. Бабушка выглядывает из квартиры. Видит листок, поднимает его и, удивленно пожав плечами, закрывает дверь. Темная тень покидает подъезд.
30. INT. ШКОЛА - DAY
В классе - Гена, Валька Брюквин и Наташа Вертопрахова. Они собирают портфели. Гена показывает им капитанскую фуражку. Валька и Наташа мельком бросают взгляды на фуражку и продолжают собирать вещи. 
АВТОР: Под влиянием дружбы с Рикошетниковым Геннадий вступил в клуб «Юный моряк» и вскоре стал там одним из первых активистов.
31. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
Гена управляется с секстантом, гирокомпасом и другими морскими принадлежностями. Проводит расчеты на карте.
АВТОР: Он научился обращаться с секстантом и гирокомпасом, прокладывать курс на штурманских картах…
32. EXT. БЕРЕГ - DAY
На берегу Финского залива наблюдает за передвижением кораблей. Взяв в руки флажки, браво сигналит.
АВТОР: …разбираться в лоциях, в международном своде сигналов, грести, нырять с аквалангом… 
33. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Гена стоит на улице в ожидании Наташи Вертопраховой. Девочка выскакивает на улицу и оглядывается по сторонам. Гена направляется к ней, но его опережает другой мальчик, который в классе таскал девочку за косы. Гена быстро прячется за угол и оттуда наблюдает за парочкой. Наташа отдает мальчику свой портфель. Они идут по улице в сторону Гены. Гена быстро сбегает.
34. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
В прихожей раздается звонок. Гена открывает дверь. На пороге с рюкзаком в руках стоит Рикошетников.
РИКОШЕТНИКОВ: Привет, гениям! Принимай гостя!
Гена с радостью бросается ему на шею. Рикошетников в комнате вручает подарки родителям и бабушке.
РИКОШЕТНИКОВ: Я к вам прямо из Находки. Сильно оброс «Попович» морскими желудями. Поставили в док почиститься, чтобы не обижался.
Бабушка в кухне с невероятным упорством сооружает большой кремовый торт в честь своего любимца. Руки ее, непривычные к женскому труду, плохо осуществляют грандиозный замысел, но, как говорится, терпение и труд все перетрут, и вскоре мужчины общими усилиями водружают на стол кремовое чудовище, похожее на контрольную башню аэродрома.
МАМА: Куда же вы теперь собираетесь, Николай?
Рикошетников смущенно хмыкает, глядя в скатерть.
РИКОШЕТНИКОВ: Представьте себе, друзья… как это ни странно, но… все это лето мы будем исследовать прибрежный шельф в районе архипелага Большие Эмпиреи… Хочу пригласить с собой Гену, если он не против.
Гена вскакивает из-за стола.
ГЕНА: Я!
БАБУШКА: Что?!
За столом воцаряется молчание, нарушаемое лишь сильным стуком Генашиного сердца. Потом все медленно поворачиваются к портрету адмирала. Адмирал мягко, отечески улыбается. Похоже было, что он все уже знал наперед.
ПАПА: А почему бы и нет?
МАМА: Я – «за»!
БАБУШКА: Двух мнений тут не может быть!
35. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Геннадий на улице якобы случайно встречает одноклассницу Наташу Вертопрахову, которая торопится на занятия по гимнастике.
ГЕНА: А-а, Наташка, привет-привет! Как дела?
НАТАША: Ничего себе, работаю по программе мастеров.
ГЕНА: Соревнования скоро?
НАТАША: Ох и не говори! Волнуюсь страшно! В начале июня наша команда едет в Краков. Представляешь, в Краков?!
ГЕНА: А я к Большим Эмпиреям подаюсь, на все лето в экспедицию, на судне «Алеша Попович»…
Но Наташа, будто не слышит того, что ей говорит Гена.
НАТАША: Пожелай мне ни пуха, ни пера.
Наташа протягивает ему руку. Он смотрит в синие глаза и видит там только пьедесталы почета и неверное мерцание будущей славы.
ГЕНА: Ни пуха, ни пера.
НАТАША: К черту!
Наташа стремительно удаляется. Геннадий некоторое время смотрит ей вслед, потом отворачивается. Его едва не сбивает с ног бегущий Валька Брюквин.
ГЕНА: Валька, а я к Большим Эмпиреям подаюсь на «Алеше Поповиче»!
ВАЛЬКА: Да? Ну счастливо! Приедешь - расскажешь!
Валька быстро убегает.
АВТОР: На этом можно закончить вступительную главу. Впрочем… нет, я совершенно забыл сообщить вам об одном на первый взгляд пустяковом случае. Дело в том, что дня через три после первой встречи Геннадия и Николая Рикошетникова Стратофонтовым подбросили странное письмо.
36. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВА - DAY
Бабушка кладет на стол бланк гостиницы «Астория», на котором написан текст:
АВТОР: На бланке начертано несколько слов: «Мг. Stratofontov, esq. Я не забуду Silvег-bау. R. В.».
37. INT. ГОСТИНИЦА «АСТОРИЯ» - DAY
Папа в фойе гостиницы «Астория» говорит с администратором. Тот смотрит в журнал и разводит руки в стороны.
АВТОР: Папа Эдуард отправился тогда в «Асторию», чтобы выяснить, кто скрывался под псевдонимом «Р. Б.». В книге гостей значились: «Рикардо Барракуда, Рональд Бьюик, Ростан Бизе, Рао-Бзе-Бун, Раматраканг Бонгнавилатронг, Рихард Бурш и Ростислав Боченкин-Борев».
Папа беседует с постояльцами гостиницы и горничными, показывая бланк гостиницы «Астория» с письмом неизвестного. Постояльцы и горничные отрицательно вертят головами.
АВТОР: Все эти лица категорически отрицали свое авторство.
38. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
Папа выходит из гостиницы на улицу. Скомкав письмо неизвестного, он бросает его в урну, стоящую у входа.
АВТОР: Эдуард покинул «Асторию», решив, что это розыгрыш друзей почтмейстеров или альпинистов.
39. EXT. ПОРТ - DAY
В порту торжественно провожают в рейс научно-исследовательский корабль «Алеша Попович». На набережной стоят родственники и знакомые экипажа. Они машут руками, провожая корабль в далекое путешествие. За их спинами играет военный духовой оркестр. Духовые инструменты блестят на солнце, пуская солнечные зайчики на корпус морского лайнера. Среди провожающих - мама, папа и бабушка Гены Стратофонтова. Они тоже машут руками.
40. EXT. ПАЛУБА - DAY
На палубе стоят капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов и профессор Шлиер-Довейко. К ним подходят Гена и плотник Телескопов. Оба тянут за собой тяжелые сумки и рюкзаки.
АВТОР: И вот настал день выхода «Алеши Поповича» в открытое море. На корабле были созданы прекрасные условия для труда и отдыха экипажа. Отличные каюты помещались в палубных надстройках, а в твиндеках располагались научные лаборатории и кладовые. Надо сказать, что на корабле царила атмосфера веселой дружбы. Все моряки и ученые любили своего молодого капитана Рикошетникова и научного руководителя - пожилого гиганта, видавшего виды Шлиера-Довейко.
Гена и Телескопов останавливаются перед капитаном, старпомом, боцманом, рулевым и профессором и опускают вниз свои вещи. Гена вытирает вспотевший лоб.
ГЕНА: Товарищ капитан, Стратофонтов прибыл для... эта...
Гена теряется, не зная, что говорить. Рикошетников приходит ему на помощь, поворачивается к своим товарищам.
РИКОШЕТНИКОВ: Знакомьтесь, это Гена Стратофонтов, о котором я вам рассказывал. Родственник знаменитого адмирала.
Профессор сразу протягивает ему руку.
ПРОФЕССОР: Очень рад познакомится. Профессор Шлиер-Довейко. Вы, молодой человек, будете служить у меня в гидробиологической лаборатории. Лаборантом.
Гена пожимает ему руку. Старпом, боцман и рулевой тоже представляются, протягивая юнге руку, как равноправному члену экипажа.
СТАРПОМ: Старпом Дивнолобов... Вы, я надеюсь, политически подкованы?
ГЕНА: Подкован... Как блоха.
СТАРПОМ: Какая блоха?
Рикошетников снова приходит на помощь юному другу.
РИКОШЕТНИКОВ: Это такое народное выражение, Лев Африканыч.
СТАРПОМ: Понятно.
БОЦМАН: Боцман Полуарканов. Вы етта... вещички на прожарку сначала отнесите.
ГЕНА: Зачем?
БОЦМАН: Нам блох не надо.
Вторая серия
41. EXT. ПОРТ - DAY
В порту готовится в рейс научно-исследовательский корабль «Алеша Попович». Его провожают родственники и знакомые команды корабля. Военный оркестр играет марши, создавая атмосферу праздника.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Вторая серия»
42. EXT. ПАЛУБА - DAY
На палубе стоят капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов и профессор Шлиер-Довейко. Перед ними - Гена. Рикошетников опять помогает ему.
РИКОШЕТНИКОВ: Не волнуйся, боцман, я его лично проверил. Блох у него точно нет.
БОЦМАН: Тогда етто... другое дело.
Гена отходит в сторону. Профессор показывает рукой на Телескопова.
ПРОФЕССОР: А это наш Левша, то есть мастер на все руки Телескопов... Я его в глубинке Среднерусской возвышенности нашел.
С Телескоповым все тоже знакомятся за руку.
АВТОР: Коллектив принял новичков с распростертыми объятиями.
43. EXT. ПОРТ - DAY
«Алеша Попович» сбрасывает канаты и отходит от причала. В сопровождении шустрых буксиров проходит по гавани и выходит в открытое море. Духовой военный оркестр продолжает играть. Корабль прощается протяжным гудком со всеми.
АВТОР: Так началось первое морское путешествие Геннадия Стратофонтова! Радость этого события не омрачил даже десятибальный шторм, который двое трепал «Алешу Поповича».

44. EXT. МОРЕ - DAY
Небо закрыто черными тучами. На море бушует шторм. Волны играют кораблями, как пушинками. Невероятно, но факт: нос, казалось бы, окончательно утонувшего танкера вновь показывается над водой.
АВТОР: Он налетел среди ночи через два часа после выхода из бухты Находка, к утру набрал полную силу и больше уже не ослабевал в течение всего времени, пока «Попович» пересекал Японское море, держа курс на Суранамский пролив.
45. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
В рулевой рубке «Алеши Поповича», кроме Рикошетникова и Гены находятся ещё несколько человек. Все они соблюдают полное спокойствие: выполняют свою работу. Гена с волнением наблюдает за проходящим рядом танкером. Не выдерживает и бросается к окну.
ГЕНА: Он тонет! Николай Ефимович, танкер тонет! SOS! На помощь!
46. EXT. МОРЕ - DAY
И впрямь: шедший с ними параллельным курсом японский танкер довольно быстро уходит носом под воду, пропадает в огромных волнах. Вот уже наполовину скрываются под водой надстройки, вот уже только труба с размытым пятном иероглифа виднеется над водой…
47. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Гена замечает, что все находящиеся в рубке смотрят на него с улыбкой: скалит отменные зубы рулевой Барабанчиков, улыбается старпом Дивнолобов, тактично прячет улыбку в пышные усы научный руководитель экспедиции член-корреспондент Академия наук, профессор Шлиер-Довейко. Капитан Рикошетников, сидевший на высокой табуретке возле штурманского стола, поворачивается к Гене и тоже улыбается.
РИКОШЕТНИКОВ: Не волнуйся, Гена, он не тонет. Просто сильная килевая качка. Оттуда, с танкера, кажется, что мы тонем.
Барабанчиков глупо хихикает и подмигивает Гене.
РУЛЕВОЙ: А мы пока не тонем!
48. EXT. МОРЕ - DAY
Нос танкера медленно, но упорно ползет вверх; вот показывается верхняя палуба борта, и мелькнувшее на мгновение среди бешено несущихся туч солнце осветило все невероятно длинное тело гиганта.
Титры: «ГЛАВА ВТОРАЯ»
АВТОР: Глава вторая, в которой слышится рев шторма, безобразно хлюпает сваренный накануне борщ, а в конце под пение скрипки булькает суп из каракатицы...
49. INT. КОРИДОР КОРАБЛЯ - DAY
Гена выскакивает из рулевой рубки, кубарем слетает вниз по лестнице и, шатаясь от стенки к стенке, бежит по длинному коридору, похожему на лабиринт.
АВТОР: Уже двое суток десятибалльный шторм трепал «Алешу Поповича».
50. INT. КАЮТА - DAY
Гена входит в каюту и садится за стол. Бросает взгляд на койку и тяжело вздыхает. Лечь в постель не решается. Облокотив руки на стол и положив на них голову, Гена прикрывает глаза, чтобы немного отдохнуть.
АВТОР: Геннадий, разумеется, за это время ни разу не прилег. Во-первых, это был его первый выход в море, во-вторых, первый в его жизни шторм, да еще и какой - десятибалльный! Конечно, забраться на койку ему мешало жгучее любопытство, но, кроме того, он опасался, как бы не поймала его в горизонтальном положении морская болезнь, как бы сосед по каюте, судовой плотник Володя Телескопов, не стал свидетелем позора. Пока все было, как говорится, о'кэй!
Чувствуя, что сон одолевает его, Гена поднимается и выходит из каюты.
51. INT. КОРИДОР КОРАБЛЯ - DAY
Глубоко удрученный, Геннадий спускается по трапу на вторую палубу, побегает по длинному, тускло освещенному коридору мимо кают, за дверьми которых слышатся слабые стоны ученой братии, налегает плечом на стальную дверь…
52. EXT. ПАЛУБА - DAY
В лицо ему с невероятной силой ударяет ветер. Судно в это время кренится на правый борт, и страшная вихревая пучина оказывается совсем рядом. Волна величиной с кита, накрывает палубу, тащит Геннадия к фальшборту. Руки мальчика судорожно цепляются в планшир. «Попович» медленно выпрямляется. Вода, клокоча, уходит в портики. Геннадий делает несколько шагов к корме и цепляется в стойку. Он оказывается в середине судна, как бы в центре раскачивающейся доски. Здесь качка чувствуется меньше. «Попович» зарывается носом, а корма быстро идет вверх, закрывая полнеба. Вот по всему корпусу проходит сильная дрожь - это обнажается винт.
АВТОР: «Позор, - думал о себе Геннадий. - Закричал, как заяц, как первоклашка! Нет чтобы процедить сквозь зубы: «Не кажется ли вам, товарищи, что танкеру справа угрожает опасность?..»
На море бушует шторм. Судно бросает из-стороны в сторону. Морская вода, смешиваясь с дождем мелкими брызгами опускается на палубу корабля.
53. EXT. ПАЛУБА - DAY
Метрах в десяти к носу от Геннадия распахивается дверь камбуза, и два чумазых артельщика выволакивают на палубу огромный котел со вчерашним борщом.
АРТЕЛЬЩИК: Жаль борщ!
Второй артельщик кивает.
АРТЕЛЬЩИК: Но что делать, если во время шторма никто не хочет есть.
Артельщики, поднатужившись, поднимают котел и вываливают его дивное содержимое за борт. Вслед за этим происходит странное событие. Наваристый янтарно-багрово-зеленоватый борщ, не ухает, как полагается, в пучину, а в силу каких-то необъяснимых аэродинамических вихревых причин повисает на несколько мгновений в воздухе. Больше того, он уплотняется и висит теперь перед Геннадием громадным переливающимся шаром с жировой бородой. Янтарные капли уже долетают до лица юного моряка.
АВТОР: «Вот борщ, - медленно подумал Геннадий. - Вот вчерашний борщ, и он висит. Ой, нет - он движется! Он, он движется прямо на меня! Ой!»
Борщ, повисев в воздухе несколько мгновений, направляется на Геннадия. Вскрикнув от ужаса, мальчик бросается наутек к корме. Артельщики, разинув рты, наблюдают эту невероятную сцену. Геннадий со скоростью спринтера бежит к корме. Борщ настигает его со скоростью мотоцикла. Гена уже чувствует за своей спиной нехорошее дыхание борща. Собрав все силы, он делает рывок, вырывается из-под навеса, виляет влево и прячется за спасательной шлюпкой, уцепившись за леера. Борщ, вылетев из-под навеса, взмывает вверх. Спустя минуту Гена, вообразив, что опасности нет, выползает из-за шлюпки. Борщ, снова найдя мертвую точку среди безумных воздушных струй, висит теперь прямо над ним. Потрясенный и загипнотизированный, Гена уже не может двинуть ни рукой, ни ногой. Несколько мгновений спустя борщ, обессилев, падает ему на голову. Геннадий, встав из борща, подходит вплотную к потрясенным артельщикам и цедит сквозь зубы:
ГЕНА: Забыть раз и навсегда! Ничего не было. Понятно?
Артельщики, дрожа, смотрят на героического мальчика.
АРТЕЛЬЩИК: Об чем разговор, Гена.
ГЕНА: Может быть, вам смешно?
Артельщики отрицательно вертят головами.
АРТЕЛЬЩИК: Чего же тут смешного, Генок? Плакать хочется.
Он действительно всхлипывает. Такого зрелища, погони вчерашнего борща за живым человеком, он не видел никогда раньше и не увидел позже до сего дня. Геннадий резко поворачивается и спускается по трапу.
54. INT. КАЮТА - DAY
Гена возвращается в каюту. Сосед Геннадия по каюте, плотник высшего разряда Володя Телескопов уже в каюте. Он летает на своей койке вверх-вниз, влево-вправо, читает «Сборник гималайских сказок», хохочет и покрикивает:
ТЕЛЕСКОПОВ: Вот дает! Вот дает!
Гена проходит по каюте, принимается умываться и переодеваться в чистую одежду.
ТЕЛЕСКОПОВ: Генка, поздравляю! Я вижу, тебя борщ догнал!
Гена мужественно изображает на лице улыбку.
ГЕНА: Ха-ха-ха! Представьте себе, Владимир, вы близки к истине.
ТЕЛЕСКОПОВ: Это что! У нас как-то раз в Чугуевском карьере Марика Ибатуллина суп с клецками догнал.
Телескопов садится на койке.
ТЕЛЕСКОПОВ: А самый, Генаша, уз-жаст-ный случай был в Клайпеде, когда Мишку Офштейна лапша накрыла.
ГЕНА: Значит, это не первый случай в мировой практике?
ТЕЛЕСКОПОВ: Отнюдь не первый!
Телескопов на минуту задумывается, а потом уверенно говорит:
ТЕЛЕСКОПОВ: Третий случай.
Приведя себя в порядок, Геннадий ложится в постель и сразу же погружается в глубокий сон.
АВТОР: Он спал много часов подряд и не видел, как опустились сумерки, как «Попович» вошел в Суранамский пролив, как утих шторм и как утром открылся залитый солнцем, мерно вздыхающий и словно подернутый тонкой пластиковой пленкой Тихий океан.
55. EXT. ОКЕАН - DAY
В спокойном океане плывет исследовательское судно «Алеша Попович». В чистом небе нет ни облачка. Лишь говорливые чайки сопровождают рыбацкие шхуны, снующие рядом с огромным кораблём.
АВТОР: Не видел он и маленьких японских шхун, с которых рыбаки в ярких куртках тянули невидимые лески. Они были похожи на фокусников или волшебников, эти рыбаки, и казалось, что серебристые извивающиеся рыбины выскакивают из воды прямо к ним на палубу, подчиняясь их резким таинственным пассам.
Навстречу «Алеши Поповича» идет громадный авианосец. Проходит рядом, трубно приветствует громким ревом. «Алеша Попович» отвечает не менее громким гудком.
56. INT. КАЮТА - NIGHT
В каюте Гена один. Он спокойно спит на койке.
АВТОР: Проснулся Геннадий только под вечер, когда по судовой трансляции раздался металлический голос.
РИКОШЕТНИКОВ: Внимание! Наше судно находится при подходе к акватории Иокогамского порта. Палубной команде занять места по швартовому расписанию. Повторяю…
Гена просыпается и выглядывает в иллюминатор.
57. EXT. ПОРТ - NIGHT
Багровый закатный туман висит над Иокогамой, а над этим туманом в высоком прозрачном небе четко вырисовывается верхушка священной горы Фудзи.
58. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - NIGHT
В рулевой рубке капитан Рикошетников, боцман Полуарканов, рулевой Барабанчиков и старпом Дивнолобов любуются красивым видом горы Фудзи.
БОЦМАН: Добрый знак, етта штука, Фудзи, етта окаянная, раз в год по обещанию показывается морскому человеку.
РИКОШЕТНИКОВ: Согласен.
СТАРПОМ: Странный ты человек, боцман. Образованный, а веришь во все приметы и предзнаменования...
РУЛЕВОЙ: Ага, начиная от черной кошки, и кончая трамвайным билетом.
Боцман Полуарканов сохраняет обманчивую невозмутимость. На выручку боцману приходит капитан.
РИКОШЕТНИКОВ: Одно другого не исключает. А то, что великая Фудзи благословляет наш рейс и предсказывает счастливое завершение - это хорошо.
Все снова заворожено смотрят на гору Фудзи.
РУЛЕВОЙ: Знаете, что вчера произошло на камбузе?
РИКОШЕТНИКОВ: Мне никто ничего не докладывал.
СТАРПОМ: Я тоже ничего не знаю.
Барабанчиков принимается задыхаться от смеха.
БОЦМАН: Ты етта, Барабанчиков, не томи! Сказал: «А» - говори: «Б».
РУЛЕВОЙ: На место происшествия меня навел судовой кот Пуша Шуткин...
БОЦМАН: Интересные дела получаться, если кота етта… в свидетели брать.
РИКОШЕТНИКОВ: Ты не прав, боцман! Иной кот может сделать больше, чем человек.
СТАРПОМ: Продолжай, рулевой?
Барабанщиков чешет затылок, вспоминая все события.
РУЛЕВОЙ: Значит, дело было так…
59. EXT. ПАБУБА - DAY
На палубе сидит кот Пуша Шуткин и облизывается. Барабанщиков берет кота на руки, нюхает. Опускает глаза на пол. Видит остатки борща. Отпускает кота, который тут же убегает от него. Далее Барабанщиков проходит по тем местам, где проходила погоня борща за Геной. У камбуза беседует с артельщиками, которые, размахивая руками, красочно описывают данное событие.
60. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - NIGHT
Капитан Рикошетников, боцман Полуарканов и старпом Диволобов внимательно слушают рассказ рулевого Барабанчикова. А тот описывает события с огромным удовольствием, смакуя все подробности.
РУЛЕВОЙ: Во время шторма артельщики вылили вчерашний борщ за борт, а тот не ухнул, как положено, в пучину, а в силу каких-то необъяснимых аэродинамических вихревых причин повис в воздухе. На беду, на палубе оказался наш юный лаборант Геннадий Стратофонтов. Борщ завис прямо над ним громадным переливающимся шаром с жировой бородой. Геннадий, вскрикнув от ужаса, бросился от него наутек...
Все, кто находится в рулевой рубке, слушают рассказ Барабанчикова, живо представляя картину происходящего.
РУЛЕВОЙ: Геннадий со скоростью спринтера побежал к корме, а борщ за ним со скоростью мотоцикла. Собрав все силы, пацан сделал рывок, вырвался из-под навеса, вильнул влево и спрятался за спасательной шлюпкой, уцепившись за леера. Борщ, вылетев из-под навеса, взмыл вверх...
Все, кто находится в рубке, открывают рты, понимая, что будет дальше.
РУЛЕВОЙ: Спустя минуту Гена, вообразив, что опасности нет, выполз из-за шлюпки. А борщ, снова найдя мертвую точку среди безумных воздушных струй, повис теперь прямо над ним и несколько мгновений спустя упал ему на голову.
Рикошетников, разумеется, сам в душе чуть не засмеялся, вообразив погоню ВЧЕРАШНЕГО борща за ЖИВЫМ человеком, но усилием воли сохраняет невозмутимость.
СТАРПОМ: Вот, боцман... А ты говоришь: «Фудзи», «Добрый знак»…
БОЦМАН: Так етта… Не повезло пацану...
Рикошетников поворачивается к рулевому.
РИКОШЕТНИКОВ: Значит так, Барабанчиков: об этой истории тебе и ... коту Пуше Шуткину хранить молчание... хотя бы в память русских морских традиций.
РУЛЕВОЙ: Понял...
РИКОШЕТНИКОВ: Не понял?
Барабанчиков становится по стойке: «Смирно!».
РУЛЕВОЙ: Есть хранить молчание!
61. EXT. ПОРТ - NIGHT
Два мощных портовых буксира медленно подводят «Алешу Поповича» к причалам.
АВТОР: Воспользуемся этой не очень интересной, но необходимой процедурой для того, чтобы сообщить вам некоторые данные о судне. «Алеша Попович» лишь четыре года назад он был спущен со стапелей судостроительного завода в городе Санкт-Петербурге. Питерские корабелы очень гордились своим детищем. При водоизмещении 6000 тонн он обладал машинами мощностью 10000 лошадиных сил, что позволяло развивать скорость до 25 узлов. «Попович» был напичкан самым современным оборудованием, подчас даже и не особенно нужным.
62. EXT. ПАЛУБА - NIGHT
Гена и Телескопов, расположившись на палубе, наблюдают за маневрами шустрых буксиров, которые помогают пришвартоваться неповоротливому «Алеше Поповичу».
АВТОР: У Геннадия даже глаза разбежались, когда он впервые поднялся на рулевую рубку. Непосвященному могло бы показаться, что он попал в обстановку научно-фантастического романа, но наш «юный моряк» с восхищением угадал в замечательнейших предметах пульт дистанционного управления главными двигателями, репитеры гирокомпаса, экран локатора и радиопеленгатор, эхолот и аксиометр…
Между тем сгущаются сумерки, растворяется волшебное видение Фудзи и марево разноцветных неоновых огней трепещет над огромной Иокогамой и необозримым Токио. Телескопов идет переодеваться, оставив Гену одного. Гена смотрит на порт, который загорается разноцветными огнями.
АВТОР: «Ух ты, Япония, Токио, Иокогама! - думал Геннадий. - Увидели бы меня сейчас наши ребята с улицы Рубинштейна - Валька Брюквин или Наташка Вертопрахова! Смотри, Наташа, юнга Билл еще вернется из Северной Канады…»
Уже заведены носовой и кормовой продольные швартовы, шпринги и прижимные, когда на верхнюю палубу выходит из своей каюты капитан Рикошетников вместе с сотрудниками японской таможенной службы. Они торжественно раскланиваются и расходятся в разные стороны. Таможенники покидают корабль. Рикошетников оглядывается и видит почти пустую палубу. Иногда по ней деловито пробегают члены экипажа с утюгами или галстуками в руках. Одна лишь маленькая фигурка одиноко сидит на кнехте и задумчиво смотрит на гигантский таинственный город. Рикошетников не может сдержать чувства жалости и сочувствия к Геннадию, вспомнив вчерашнюю историю с борщом. Рикошетников подходит к мальчику.
РИКОШЕТНИКОВ: Геннадий, не хотите ли сходить со мной в город? Нам надо найти генеральное консульство Республики Большие Эмпиреи и Карбункул.
Геннадий, ликуя и подпрыгивая в душе, внешне не показывает свои чувства.
ГЕНА: С удовольствием составлю вам компанию, товарищ капитан.
63. EXT. ПОРТ - NIGHT
Рикошетников и Гена спускаются по трапу, проходят по причалу и входят в здание морского порта.
64. INT. ЗДАНИЕ МОРСКОГО ПОРТА - NIGHT
По стеклянным коридорам двигаются вереницы пассажиров из обеих Америк, Австралии, Азии, Океании и Европы, пересекаясь на разных этажах и сливаясь в огромном зале в гудящую пеструю толпу. Рикошетников уверенно пробирается сквозь толпу к окошку конторы автопрокатной компании «Херц».
РИКОШЕТНИКОВ: Good day! I want to rent double speed car «Bentley».
АВТОР: Добрый день! Я хочу арендовать двухместный скоростной автомобиль «Бентли».
65. EXT. АВТОСТРАДА - NIGHT
Рикошетников и Гена в машине мчатся к Токио по висящей над сонмом маленьких домиков бетонной автостраде.
АВТОР: Центр Токио - это горная страна из стали, алюминия и стекла, а весь Токио - это равнина маленьких двух- и одноэтажных домиков. Если какой-нибудь житель столицы пригласит вас он обязательно нарисует для вас схему своего квартала и укажет стрелочкой свой дом. Дело в том, что в Токио улицы не имеют названий и разобраться в этой системе чрезвычайно трудно. Проколесив битый час по улочкам Рикошетников и Стратофонтов потеряли надежду найти консульство нужной им республики.
66. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - NIGHT
Рикошетников и Стратофонтов останавливаются на одной из улиц большого города. Рикошетников открывает дверь и выходит из машины. Осмотревшись, подходит к двум японцам, сидящим у входа в небольшой магазинчик.
РИКОШЕТНИКОВ: Excuse me, can you tell me where to find the Consulate of the Republic Large Empyrean and Carbuncle?
АВТОР: Простите, вы не подскажите, где найти консульство республики Большие Эмпиреи и Карбункул?
Японцы поднимают на него глаза и вертят головой.
РИКОШЕТНИКОВ: Эмпиреи и Карбункул…
Один японец принимается безумно хохотать. Рикошетников удивленно смотрит на него. Японец что-то говорит второму. Тот тоже заходится от смеха. Рикошетников оглядывается, видит на углу полицейского и направляется к нему.
РИКОШЕТНИКОВ: Excuse me…
АВТОР: Извините...
Полицейский козыряет.
РИКОШЕТНИКОВ: You understand English?
АВТОР: Вы знаете английский?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Yes!
РИКОШЕТНИКОВ: Can you tell me where to find the Consulate of the Republic Large Empyrean and Carbuncle?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Large Empyrean and Carbuncle?
РИКОШЕТНИКОВ: Yes!
Полицейский принимается смеяться. Постепенно смех переходит в истерический хохот. Рикошетников машет рукой и идет к машине, возле которой его встречает Гена.
РИКОШЕТНИКОВ: Странные они какие-то…
ГЕНА: Нашел, Николай Ефимович!
Рикошетников оглядывается по сторонам.
РИКОШЕТНИКОВ: Что?
ГЕНА: Консульство.
РИКОШЕТНИКОВ: Где?
Гена показывает на ничем не примечательный двухэтажный домик в четыре окна, от тротуара до крыши покрытый светящимися и несветящимися вывесками. Вывески на японском, английском и русском языках гласят: «Уроки игры на скрипке!» «Европейская, японская, окинавская и индийская кухня!» «Филателист, стой! Здесь самые редкие марки!» «Секреты вечной молодости!» «Гадаем по руке!» «Бокс, дзюдо, каратэ!» «Сувениры на любой вкус!» «Продажа кактусов, раковин и камней!» «Певчие птицы и меха!» «Парижская косметика, лондонские запонки, носки из Чикаго!» «Подводные зажигалки и инфракрасные очки!» А между гирляндой чикагских носков и чучелом филина на освещенной витрине этого обычного токийского домика помещается маленькая, с почтовую открытку, эмалированная табличка: «Консульство Республики Большие Эмпиреи и Карбункул».
РИКОШЕТНИКОВ: Да...
Рикошетников чешет затылок. Затем вместе с Геннадием входит в дом.
67. INT. КОНСУЛЬСТВО - NIGHT
Рикошетников и Гена оказываются в небольшом зальчике, стены которого увешаны самурайскими мечами, масками театра «НО», панцирями гигантских черепах, челюстями и мослами непонятных животных. Полки заставлены старинными фолиантами с медными застежками, банками с маринованными чудищами, кактусами, раковинами и камнями. В конце зальчика находится стойка и четыре высоких стула перед ней. Большой плазменный телевизор соседствует со старинным граммофоном. За стойкой стоит, широко улыбаясь, тощий высокий старик неопределенной национальности в белой куртке и белой шапочке.
ГЕНА: Гуд ивнинг.
Несколько секунд старик не двигается, потом, с видимым усилием оборвав свою затянувшуюся улыбку, быстро шевелится:
ФИЦ: Добрый вечер, господа! Прежде всего вам надо закусить, прежде всего закусить. Присаживайтесь, сэр! У мальчика голодный вид, сэр! Старый Старжен Фиц знает, чем угостить такого отличного карапуза!
Фиц жутко подмигивает Геннадию и снимает крышки с нескольких кастрюлек, расположенных у него за стойкой. Пар, поднявшийся из кастрюли, так аппетитен, что Геннадий поднимается на носочки, чтобы заглянуть в кастрюли. Старик между тем, ловко орудуя разливной ложкой и деревянными палочками «хаши», продолжает улыбаться. Вдоль всей стойки тянется металлическая полоса электрической жаровни. Старик включает ее, смазывает маслом в том участке, перед которым усаживаются гости. Масло трещит, старик бросает на жаровню какие-то коренья, что-то вроде грибов, слизистые комочки устриц, ломтики мяса; в черные фаянсовые пиалы старик наливает суп, в маленькие блюдечки накладывает какой-то зеленой пасты.
ФИЦ: Ручаюсь, господа, вам никогда не забыть кухни старого Старжена Фица! Почему бы юному джентльмену не отведать паштет из морского ежа? Сэр, отхлебните этого окинавского супа из каракатицы, и вы уже не оторветесь! Не желаете ли сырой рыбы сашими? Она так нежна, так нежна, так нежна, так нежна…
Старик, словно испорченная пластинка, запинается на «так нежна» и повторяет эти слова все тише и тише, а потом совсем затихает и застывает с широкой безжизненной улыбкой на устах. Проголодавшиеся друзья набрасываются на удивительную еду и даже забывают на какое-то время о цели своего прихода. Старик между тем выходит из оцепенения, пролезает под стойкой в зал и играет на скрипке. Он подходит со скрипкой к гостям, склоняется то к мальчику, то к капитану, вкрадчиво и ласково шепчет:
ФИЦ: Носки, галстуки, кактусы, шпильки, замки, открытки…
Не прерывая игры на скрипке, он несколько раз взмахивает над головами друзей самурайским мечом, дает холостую очередь из винтовки «М-14», показывает несколько приемов дзюдо и бьет страшным свингом по чучелу медведя панды, скромно стоящему в углу зала. Потом он подсовывает Геннадию альбом с «самыми редкими марками», хватает свободную от еды ладонь капитана.
ФИЦ: Феноменальное сочетание физических и духовных качеств, сэр, приведет вас к триумфу! Все-таки, сэр, сохраняйте осторожность в первую неделю новолуния… Старый Старжен Фиц, сэр, лучший хиромант Юго-Восточной Азии, и если бы не интриги…
Рикошетников осторожно освобождает свою руку.
РИКОШЕТНИКОВ: Простите, мистер Старжен Фиц, мы пришли сюда только лишь для того, чтобы повидать консула Республики Большие Эмпиреи и Карбункул…
Старик вдруг отпрыгивает в сторону с криком «Оле!» и, обращаясь к медведю панде, филину, маскам и маринованным чудовищам, торжествующе восклицает:
ФИЦ: Слышали?
После этого он ныряет под стойку, скрывается за бамбуковой шторой и через минуту является оттуда в совершенно уже новом обличии. Преисполненный достоинства дипломат в мундире, расшитом золотыми нитями, с высоким стоячим воротником, покровительственно и любезно смотрит на гостей. Лишь забытая на голове поварская шапочка напоминает о прежнем Старжене Фице.
ФИЦ: К вашим услугам, господа...
Фиц сдержанно кланяется.
РИКОШЕТНИКОВ: Мы - советские моряки, господин консул. Я - капитан научно-исследовательского судна «Алеша Попович», Николай Рикошетников, а это мой друг Геннадий Эдуардович Стратофонтов.
ФИЦ: Стратофонтов?
Генеральный консул поднимает правую бровь.
ФИЦ: Не являетесь ли вы, сэр, одной из ветвей генеалогического древа национального героя нашей республики русского адмирала Страттофудо, памятник которому возвышается в столице нашей страны Оук-порте?
РИКОШЕТНИКОВ: Геннадий как раз является ветвью адмирала Стратофонтова, но отнюдь не Страттофудо.
Консул расплывается в улыбке.
ФИЦ: Так жители нашей страны переиначили это славное имя на свой манер.
ГЕНА: Значит, мы увидим памятник моему предку? Николай Ефимович, это потрясающе! Памятник моему дедушке!
ФИЦ: Вы собираетесь посетить Большие Эмпиреи?
РИКОШЕТНИКОВ: Как раз по этому поводу мы и пришли к вам, сэр. «Алеша Попович» будет все лето исследовать шельф в районе архипелага и знаменитую впадину Яу. Мы хотели бы получить согласие вашего правительства на заходы в ваши порты и гавани.
Фиц на минуту задумывается и снова расплывается в дипломатической улыбке.
ФИЦ: На вашем судне есть футбольная команда?
РИКОШЕТНИКОВ: Что-о? Футбольная команда? Да, разумеется, у нас есть футбольная команда…
ФИЦ: Тогда все в порядке. Футбол - это главная страсть нашей республики и президента. Вы получите право захода во все гавани Больших Эмпиреев.
РИКОШЕТНИКОВ: И Карбункула...
ФИЦ: Во все гавани и порты Больших Эмпиреев.
РИКОШЕТНИКОВ: Ну, конечно, и Карбункула?
Мимолетная тучка проскальзывает по лицу Старжена Фица.
ФИЦ: На Карбункуле не играют в футбол.
Рикошетников не обращает внимания на странный тон, каким были сказаны эти слова, извлекает из своего портфеля судовые бумаги и приступает к обсуждению формальностей. Геннадий задумывается.
АВТОР: «Почему же на Карбункуле не играют в футбол? - подумал Геннадий. - И почему консул помрачнел, когда сказал об этом?»
Рикошетников прячет документы и закрывает свой портфель.
РИКОШЕТНИКОВ: Ну все в порядке.
ФИЦ: Наконец-то можно снять проклятый мундир! Надеваю я его, господа, не чаще одного раза в десять лет, но все-таки терпеть не могу. Что вам приготовить, господа? Итальянскую пиццу, швейцарскую фондю, аргентинское асадо, индийский керри-райс или, может быть, русский борщ?
Гена, услышав слово «борщ», моментально выходит из задумчивости.
ГЕНА: Что вы хотите этим сказать?
ФИЦ: Просто повеяло воспоминаниями детства. Как вы вошли, господа, так сразу пахнуло нашим русским привольем, березовым соком, борщом… Ведь я, господа, родился в Ленинграде и покинул его шестьдесят лет назад в вашем возрасте, милостивый государь.
Фиц почтительно кланяется Геннадию.
ФИЦ: Судьба мотала меня по всему миру, господа, но об этом не будем. Единственная страна, где мне не довелось побывать, - это Республика Большие Эмпиреи и Карбункул…
Они поднимаются со своих мест.
ФИЦ: Всего доброго, господа, всего доброго, но прежде прошу оплатить счет. Ваш ужин, господа, стоил три тысячи иен, игра на скрипке четыреста пятьдесят иен, демонстрация приемов бокса и дзюдо пятнадцать иен. Извините, господа, я бы не взял с вас денег, но мое правительство не платит мне жалованье уже двадцать четыре года. Приходится изворачиваться, господа. Старость - не радость… Прежде старый Старжен Фиц зарабатывал на велогонках, сейчас соль в коленных суставах, господа…
Рикошетников кладет на стол нужную сумму и вместе с Геннадием направляется к выходу. Старжен Фиц провожает их до дверей, всучивает на дорогу чикагский галстук, кактус, раковину и банку с сороконожкой за 127 иен.
ФИЦ: Ах, господа, говорят, что страна, которую я здесь представляю, земной рай! Хочу вам дать последний полезный совет, господа. Обязательно постарайтесь в Оук-порте познакомиться с мадам Накамура-Бранчевской. Недавно эта леди посетила Токио, и старый Старжен Фиц был просто очарован…
РИКОШЕТНИКОВ: Чем же знаменита эта дама?
ФИЦ: Ах, это просто совершенство! Убедительно советую не избегать приятнейшего знакомства с этой богатой импозантной и попросту красивой женщиной.
РИКОШЕТНИКОВ: Я никогда не чурался импозантных, а тем более красивых дам.
ФИЦ: Это похвально, это похвально, это похвально…
Консул снова застывает с широкой бессмысленной улыбкой на устах.
68. EXT. АВТОСТРАДА - NIGHT
И снова машина с Рикошетниковым и Геной мчится по автобану, по запутанным разного уровня виадукам и развязкам, возвращаясь в порт, где стоит «Алеша Попович».
69. EXT-INT. САЛОН АВТОМОБИЛЯ - NIGHT
По дороге к порту Геннадий и капитан Рикошетников попадают в автомобильную пробку. Чтобы скоротать время, Гена включает радио. Из динамика дикторы вещают:
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Сегодня в Токио убито 15, ранено 307!
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Американцы объявили новые санкции России!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Экс-шахиня Сорейя приняла приглашение киностудии «МГМ»!
МУЖСКОЙ ГОЛОС: В ста милях от Гонконга исчез панамский сухогруз!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Потеряна связь с яхтой шейха Абу-Даби, стоимость которой оценивается в 15 миллионов!
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Самолет таиландских ВВС засек неизвестные торпедные катера! Новые пираты?
Рикошетников и Гена переглядываются.
ГЕНА: Пираты? В наше время такого быть не может. Фантастика...
РИКОШЕТНИКОВ: Ну, не знаю, Гена...
70. EXT. АВТОСТРАДА - NIGHT
«Бентли» Рикошетникова и Гены стоит в автомобильной пробке в районе Гиндзы. Джазовые обвалы из окон баров, крики зазывал и уличных торговцев, полицейские свистки и сирены, клаксоны автомобилей смешиваются в одно целое и чуть не оглушают их. В небе, освещенный скрещенными лучами, поворачивается рекламный автомобиль, ниже то хмурится, то расплывается в улыбке гигантская неоновая рожа. Все кричит, мелькает, подмаргивает.
71. EXT. ОКЕАН - DAY
В океане стоит полный штиль. Ученые под руководством научного руководителя экспедиции члена-корреспондента Академия наук, профессора Шлиер-Довейко прямо с палубы опускают дночерпалки и тралы, запускают радиозонды. Корабль медленно двигается, прокладывая новый промерный галс. Эхолоты прощупывают глубину. На палубах «Алеши Поповича» царит веселая суета. Кажется, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки ходят в плавках и темных очках. Неподвижный океан горит с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетают стайки летучих рыб.
Титры: «ГЛАВА ТРЕТЬЯ»
АВТОР: Глава третья, в которой слышится пение кота и тявканье «Ржавой акулы»
72. EXT. ПАЛУБА - DAY
Геннадий наблюдает за работой ученых, опершись на планшир.
73. EXT. ОКЕАН - DAY
Вдруг видит, как из темноты в прозрачные слои выплывает стая акул. Эти мерзкие твари начинают кружить вокруг судна, разыскивая добычу. Но когда появляется быстроглазый, иронически улыбающиеся дельфин-афалина, они быстро испаряются.
74. EXT. ПАЛУБА - DAY
Гена поворачивается к профессору Шлиер-Довейко.
ГЕНА: Скажите, профессор, почему целая стая акул боится одного-единственного дельфина?
ПРОФЕССОР: Дельфин отважен, а акула - трус. Акула, Гена, это своего рода морской фашист.
ГЕНА: Вы думаете, что фашизм труслив? Но ведь он всегда нападает первым…
ПРОФЕССОР: Это сложная проблема, Гена, очень сложная. Всегда ли смел тот, кто нападает первым?
Третья серия
75. EXT. ОКЕАН - DAY
На палубах «Алеши Поповича» царит веселая суета. Кажется, что это кусок черноморского пляжа: все ученые и моряки ходят в плавках и темных очках. Неподвижный океан горит с яркостью вольтовой дуги. Иногда в слепящем мареве трепещущими пятнами пролетают стайки летучих рыб.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Третья серия»
76. EXT. ПАЛУБА - DAY
Препарируя моллюсков и глубоководных рыб, ученый беседует с юным лаборантом:
ПРОФЕССОР: Вы знаете, Гена, как индонезийские рыбаки мстят акулам, когда от их зубов погибает человек? Они вылавливают хищника, разжимают ему челюсти, засовывают ему в желудок живого морского ежа и выпускают в море. Акула обречена на долгие нестерпимые муки.
ГЕНА: Б-р-р… Все-таки это слишком жестоко по отношению к бессмысленной твари…
ПРОФЕССОР: Акулы кажутся этим рыбакам не животными, а враждебным племенем.
ГЕНА: Тем более это жестоко! Рубанули бы гадину — и дело с концом!
ПРОФЕССОР: Это очень сложная этическая проблема. Вы мыслите, Геннадий, не по возрасту серьезно. Давайте-ка займемся чем-нибудь попроще. Вот перед нами медуза…
Он погружается пинцетом в довольно-таки неаппетитное желе распластанной медузы.
ПРОФЕССОР: Знаете ли вы, Гена, что акустический аппарат медузы угадывает приближение шторма больше чем за сутки?
ГЕНА: А нельзя ли сделать такой прибор, как этот аппарат у медузы?
ПРОФЕССОР: Вы меня поражаете, Геннадий! Как раз над этой проблемой работает один отдел в нашем институте. Вам надо быть ученым, мой мальчик!
77. EXT. ОКЕАН - DAY
В небе нет ни тучи. Яркое солнце висит над горизонтом. Научно-исследовательское судно «Алеша Попович» спокойно идет по воде, направляясь к архипелагу Больших Эмпиреев и Карбункула.
78. INT. КАЮТА - DAY
Гена в койке изучает путеводитель, на титульной обложке которой написано позолоченными буквами: «Большие Эмпиреи». Эту книгу ему вручил перед прощанием Старый Фиц в консульстве.
АВТОР: Очень давно малазийский рыбак Йон, - читал Гена в путеводителе, - попал не этот архипелаг и остался на нем жить. Вскоре путешественник был окружен толпой местных жителей.
79. EXT. БЕРЕГ - DAY
Рыбак стоит окруженный волосатыми аборигенами. Они сначала прыгают вокруг рыбака, затем хватают, поднимают над собой и тащат в горы.
АВТОР: Волосатые крепыши скакали на четвереньках вокруг него и дружелюбно хрюкали. Йон знаками показал, что хотел бы с ними дружить. Туземцы, прыгая друг через друга, повели его к подножию вулкана, где он увидел гигантскую ржавую башню из металлических сплавов.
В ущелине спрятан поржавевший от времени космический корабль. Рыбак изумленно смотрит на него. Затем показывает вверх. На темном ночном небе ярко светятся звезды. Аборигены падают на колени перед ним и истово начинают молится. Молитва постепенно переходит в странный танец.
АВТОР: Догадка осенила Йона. Он показал туземцам на ярко горевшее в черном небе созвездие Кассиопеи. Туземцы утвердительно захрюкали. Йон понял, что очень далекие предки этих существ прибыли к нам на землю из пучин космоса, но со временем обленились и забыли все науки.
Странный танец волосатых аборигенов подходит к своему апогею. Они заканчивают его громким выдохом, поднимая руки вверх.
АВТОР: Оторванные от всего мира водными просторами население эволюционировало очень медленно. В Китае был изобретен уже порох, в Европе уже пылали костры инквизиции, а островитяне еще не научились добывать себе огонь.
80. INT. КАЮТА - DAY
Геннадий спит, держа в руках путеводитель, а, проснувшись, не может понять: прочел он про созвездие Кассиопеи и аборигенов, или все это ему приснилось. Он потягивается, лежа в койке и осматривается. Тусклый серый свет еле-еле освещает каюту. Иллюминатор, кажется, задраен брезентом.
ТЕЛЕСКОПОВ: Привет, Генок! Тебя с туманом, а меня с халтуркой.
Телескопов сидит на своей койке и плотничает тихо и сокровенно.
ТЕЛЕСКОПОВ: Доктору клетку сочиняю. Всю дорогу доктор не отвечал взаимопониманием, а сейчас клеточку заказал. Удача: кенара он ночью поймал, доктор наш золотой.
ГЕНА: Как так — кенара?
ТЕЛЕСКОПОВ: Ну, может, не кенара, так попку, а может, еще какого черта.
ГЕНА: Но ведь кенар или попугай — это береговые птицы!
ТЕЛЕСКОПОВ: Да, видать, к Эмпиреям замечательным подгребаем.
81. EXT. ПАЛУБА - DAY
Геннадий выходит на палубу. Видимость - не больше полукабельтова. «Алеша Попович» двигается самым малым, каждые две минуты сигналя туманным горном. Трое парней готовят к спуску за борт двухсотлитровый батометр.
82. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
Геннадий поднимается на ходовой мостик и здесь, возле двери радиорубки, встречает судового кота Пушу Шуткина. 
АВТОР: Кот попал на корабль в итальянском порту Бари, но никто бы не смог поручиться, что он был родом именно оттуда. Вот уже четыре года Пуша Шуткин плавал на «Алеше Поповиче», сходил на берег в каждом порту, устраивал там свои дела, но неизменно возвращался. Это был солидный боевой, покрытый шрамами кот. И только к Геннадию он отнесся с каким-то пренебрежением...
Кот сидит на задних лапах, недобрыми желтыми глазами смотрит на мальчика. Затем высокомерно выгибает спину, трубой поднимает хвост и презрительно фыркает.
АВТОР: «Уж не видит ли он во мне соперника», — иногда думал мальчик, и от этой мысли ему становилось не по себе.
Геннадий склоняется над котом.
ГЕНА: Простите, Шуткин, но мне кажется, что вы относитесь ко мне с каким-то предубеждением. Почему? Разве не получали вы от меня колбасу, селедку, конфеты? Разве не отдал я вам чуть ли не половину праздничного блюда бешбармак, которым нас побаловал старший кок Есеналиев?
Кот выгибает спину, поднимает хвост трубой и идет прочь, но вдруг, словно передумав, поворачивается к Геннадию, встает на задние лапы и с горечью принимается петь:
КОТ: В любом порту живет нахал,               
          Которому за дело               
          Маэстро Шуткин раздирал               
          Полморды и полтела.               
          В Бордо бесхвостый обормот               
          Оклеветал нас жутко               
          Сказав, что благородный кот               
          Всего лишь раб желудка               
          Но моряки — прямой народ               
          В душе моей открытой               
          Они считают — Шуткин-кот               
          Не любит паразитов.               
          Не так важна коту еда,               
          Пусть даже голод гложет,               
          Мужская дружба мне всегда               
          Значительно дороже.               
          А вы, Геннадий-новичок,               
          Поверив гнусным слухам,               
          Не удосужились разок               
          Пощекотать за ухом.               
          Я презираю бешбармак               
          И жирную селедку,               
          Зато ценю, как дружбы знак,               
          Заушную щекотку…
ГЕНА: Так вот, в чем дело! Приношу вам свои глубочайшие извинения! Разрешите мне немедленно протянуть вам руку дружбы!
Кот, не скрывая удовольствия, выгибает шею, и Геннадий принимается щекотать его за ухом.
КОТ: Мерси. Я совершенно удовлетворен и в знак благодарности дарю вам свою любимую песню, которую довелось слышать только моим истинным друзьям и подругам.
Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрывает глаза. Но запеть не успевает. Далекий, но сильный хлопок прерывает его. Вслед за этим зловещим хлопком из глубины тумана доносится не менее зловещее тявканье. Распахивается дверь радиорубки, и на пороге появляется радист Витя Половинчатый.
РАДИСТ: Где капитан?!
Он перепрыгивает через комингс и бежит к капитанской каюте.
РАДИСТ: Николай Ефимович! В эфире SOS! SOS!
83. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
…Весь командный состав «Алеши Поповича» стоит у двери радиорубки. Все слушают, что делается в радиорубке. Кто-то пытается заглянуть внутрь.
84. INT. РАДИОРУБКА - DAY
В тесной радиорубке находится капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов, профессор Шлиер-Довейко, Гена и радист Витя Половинчатый. Он возбужденно говорит и пишет на кусочках бумаги.
РАДИСТ: Очень слабые сигналы… SOS… Запрашиваю: кто терпит бедствие?.. Молчат… Я российское судно «Алеша Попович» … координаты… молчат… вот, товарищи… тише! Передают международным кодом… шлюпку с пассажирского теплохода «Ван-Дейк» преследует неизвестная подводная лодка. Пользуясь туманом и пуская дымовые шашки, пытаемся скрыться… в шлюпке шестьдесят три человека, есть женщины и дети… SOS… наши координаты…
СТАРПОМ: Они в двух милях отсюда!
БОЦМАН: Что етто за подводная лодка?
РИКОШЕТНИКОВ: Неужели эти газетные сенсации с пиратами…
ПРОФЕССОР: Какое принимаем решение, Николай Ефимович?
Несколько секунд Рикошетников молчит, опустив голову.
АВТОР: Капитан думал: «Рисковать кораблем? Что это за безумная субмарина? Шестьдесят три человека, женщины, дети… Осмелятся ли бандиты напасть на наше судно?»
Все собравшиеся в радиорубке, затаивают дыхание. Никто не смотрит на капитана. Все ждут его решения.
РИКОШЕТНИКОВ: Идем на сближение.
Все бросаются к дверям.
85. EXT. ОКЕАН - DAY
…Туманная сирена «Алеши Поповича» воет теперь без перерыва. Судно идет средним ходом.
86. EXT. ПАЛУБА - DAY
Все свободные от вахты моряки и ученые толпятся на баке. Снова, уже совсем близко, дважды бухает пушка.
87. EXT. ОКЕАН - DAY
Словно огонек сигареты, повисает в тумане красная парашютная ракета. Слышатся резкие свистки, желтый глазок слабого шлюпочного прожектора выплывает из тумана, и вскоре появляются очертания большой спасательной шлюпки под излохмаченным, никчемно висящим парусом. Казалось, что не расстояние, а туман приглушает крики людей, зовущих на помощь. Шлюпка переполнена. Даже при волнении в четыре балла она неминуемо пойдет ко дну. Сейчас люди, забыв об опасности, встают во весь рост и размахивают руками, но криков их не слышно, рев туманной сирены «Поповича» прорезают только свистки рулевого. «Алеша Попович», подчиняясь приказам капитана, осторожно маневрирует и сближается со шлюпкой.
88. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Капитан внимательно смотрит в окно, следя, чтобы корабль не перевернул шлюпку с людьми.
РИКОШЕТНИКОВ: Давай правее, Барабанчиков.
РУЛЕВОЙ: Есть правее.
РИКОШЕТНИКОВ: Да выключи ты эту тарахтелку!
РУЛЕВОЙ: Есть выключить тарахтелку.
Барабанчиков отключает сирену.
89. EXT. ОКЕАН - DAY
До слуха скованных напряжением людей доносится хриплый голос со шлюпки:
СТАРАЯ ЛЕДИ: Help us! Sake for Christ!
АВТОР: Помогите нам! Христа ради!
И сразу же после этого крика в тумане возникает очертание большой подводной лодки. На мостике лодки мелькает огонек ратьера, передавая приказание. 
90. EXT. ПАЛУБА - DAY
На палубе стоит вся команда корабля.
ПРОФЕССОР: Что они передают?
ГЕНА: Международным кодом они приказывают нам остановить двигатели.
ПРОФЕССОР: Не понял...
91. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Николай Рикошетников, не вынимая изо рта трубки, отдает команду.
РИКОШЕТНИКОВ: Спроси у них: «Кто приказывает?»
РУЛЕВОЙ: Есть спросить: «Кто приказывает?»
Барабанчиков принимается сигналить.
92. EXT. ОКЕАН - DAY
Подводная лодка в свою очередь отвечает на запрос своим запросом.
93. EXT. ПАЛУБА - DAY
Гена вслух переводит переговоры «Алеши Поповича» и подводной лодки всем, стоящим на палубе.
ГЕНА: Они спрашивают: «Чье судно?»
94. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Рикошетников поворачивается к Барабанчикову.
РИКОШЕТНИКОВ: Отвечай: «Научно-исследовательский корабль «Алеша Попович» Российской Федерации, а кто вы?»
РУЛЕВОЙ: Есть отвечать.
95. EXT. ОКЕАН - DAY
Некоторое время лодка хранит молчание, разворачивается носом к «Алеше Поповичу». На мостике ее замечается движение. Спасательная шлюпка раскачивается уже не более, чем в пятидесяти метрах от судна. Слышен даже женский плач. Лодка начинает сигналить.
96. EXT. ПАЛУБА - DAY
ГЕНА: «Повторяю – остановить машины! Через пять минут открываем огонь!»
Все с волнением смотрят на Гену. Затем переводят взгляд на подводную лодку и шлюпку с людьми, которые терпят бедствие.
97. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
РИКОШЕТНИКОВ: Передавай: «Прекратите пиратские действия!»
РУЛЕВОЙ: Есть!
Барабанчиков передает сообщение, а Рикошетников открывает дверь наружу и яростно орет кому-то внизу:
РИКОШЕТНИКОВ: Спустить штормтрап, принять людей со шлюпки!
98. EXT. ПАЛУБА - DAY
Вся команда помогает подниматься пострадавшим людям со шлюпки на борт. Первые измученные люди со шлюпки падают в руки моряков «Алеши Поповича».
99. EXT. ОКЕАН - DAY
Неизвестная подводная лодка дважды плюется огнем.
100. EXT. ПАЛУБА - DAY
ПРОФЕССОР: Это они из старушки стреляют. Скорострельная пушка «Расти Шарк» времен второй мировой войны. Я думал, они только в музеях встречаются.
101. EXT. ОКЕАН - DAY
Снаряды падают в воду возле самого борта и переворачивают шлюпку с «Ван-Дейка». Ужасные крики прорезают туман. Гена прыгает в воду, бросаясь на помощь несчастным. Многие моряки с «Поповича» следуют его примеру. Вынырнув из теплой воды, Гена видит прямо перед собой торжественно идущую ко дну старую леди с визжащим мопсом в руках. Сильной рукой мальчик обхватывает костлявое тело и по всем правилам спасения на воде переворачивает на спину. Вода возле правого борта бурлит. Два сильных прожектора с «Алеши Поповича» рассекают туман и упираются в рубку подводной лодки. Теперь она отчетливо видна. Это - среднетоннажная субмарина времен прошедшей войны, но, по всей вероятности, сильно модернизированная и приспособленная для особых целей. Никаких знаков различия на корпусе нет. На мостике лодки стоят несколько мужских фигур в синих куртках. Двое мужчин сидят на корточках возле тупорылой пушки «Расти Шарк». Еще одна пушка вместе с артиллеристами поднимается из скрытой в корпусе шахты. Идут томительные минуты. Моряки «Алеши Поповича» продолжают спасение людей с «Ван-Дейка». Геннадий помогает старой леди ухватиться за канат штормтрапа и бросается на помощь бородачу, за шею которого держатся два визжащих карапуза.
102. INT. РАДИОРУБКА - DAY
Радист Витя Половинчатый без устали передает в эфир:
РАДИСТ: «Всем! Всем! Всем! Я — российское научно-исследовательское судно «Алеша Попович», спасаю людей с теплохода «Ван-Дейк». Неизвестная подводная лодка ведет артиллерийский огонь. Наши координаты…»
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Говорит учебный корвет индийских военно-морских сил. От вас находимся в пяти ходовых часах. Идем на помощь.
103. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
В рулевой рубке капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов и рулевой Барабанчиков.
СТАРПОМ: Индийский корвет далеко, а помощи от Республики Большие Эмпиреи и Карбункул ждать нечего. Насколько я знаю, военно-морские силы этой страны состоят из таможенно-погранично-карантинного катера «Голиаф» и корабля-музея «Рыцари ночи».
БОЦМАН: Похоже етто… на то, что наше дело табак.
РИКОШЕТНИКОВ: Мне кажется, что бандиты сами оказались в неприятном положении. Они явно в нерешительности. Конечно, они могут уничтожить нас в два счета, но они уже обнаружили себя…
СТАРПОМ: Разве они не обнаружили себя при нападении на «Ван-Дейк»?
Рикошетников пожимает плечами.
РИКОШЕТНИКОВ: Панамский сухогруз и яхта шейха Абу-Даби исчезли, не подав о себе никаких сигналов. Как произошло нападение на «Ван-Дейк», мы пока не знаем…
СТАРПОМ: Вы думаете…
В это время рулевой Барабанчиков кричит:
РУЛЕВОЙ: Они погружаются!
104. EXT. ОКЕАН - DAY
Пушка пиратской субмарины быстро уходит в глубь корпуса. Люди с мостика исчезают. Лодка погружается. Через некоторое время на водной глади ничего не напоминает её присутствия.
Титры: «ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ»
АВТОР: Глава четвертая, в которой слышится нервный смех, слетают слезы благодарности, а в конце звучит бравурная музыка.
105. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
Нервный смех сотрясает капитана теплохода «Ван-Дейк» Питера ван Гроота. Огромный голландец, похожий на персонажей картин старых мастеров, облаченный в свитер.
ГРООТ: Нет это невероятно, господа! Пираты! Пираты двадцать первого века! Презабавно! Ваши аппараты, господа, садятся на Марс, каждую секунду сто тысяч человек дрыхнет над землей в мягких креслах воздушных лайнеров, из своего дома в Утрехте я разговариваю по мобильнику с новозеландской тетей так, словно она у меня в саду подстригает тюльпаны!
Питер ван Гроот на три четверти уже осушил бутылку «Царской» и все не может успокоиться. Капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов и профессор Шлиер-Довейко слушают внимательно его спич.
ГРООТ: И рядом с этим… пираты, господа! Элементарный морской грабеж! Джентльмены удачи! Нет, это невероятно! Это просто ши-кар-но!
Он выливает в свой стакан остатки водки, стучит кулаком по столу и хохочет пуще прежнего.
ГРООТ: Самое смешное то, что жертвой оказался я — Питер ван Гроот! Знаете ли вы, господа, что мы ведем свой род от самого отчаянного разбойника адмирала Оливера ван Гроота?
РИКОШЕТНИКОВ: Первого голландца, обогнувшего земной шар на корабле «Мориц» в конце шестнадцатого века?
ГРООТ: Именно! Именно! Ну, не анекдот ли?
Капитан выпивает водку и трясется от смеха.
ПРОФЕССОР: Успокойтесь, сэр.
Ван Гроот вдруг обрывает смех. Круглое лицо его обретает углы. Остановившийся взгляд упирается в матовый светильник на дубовой стене кают-компании.
ГРООТ: Я потерял свое судно, почти всех пассажиров, весь экипаж. Если бы не вы… Зачем вы меня спасли?
СТАРПОМ: Известно ли вам было, капитан, об исчезновении панамского судна и яхты шейха Абу-Даби?
ГРООТ: Что-то слышал по радио…
106. EXT. ОКЕАН - DAY
Тумана уже нет. «Алеша Попович» полным ходом идет к столице Больших Эмпиреев Оук-порту.
107. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
Капитаны, Шлиер-Довейко и старпом сидят за круглым столом в кают-компании. Солнечные блики трепещут на ворсистом ковре и полированной поверхности стола.
РИКОШЕТНИКОВ: Связь с панамским сухогрузом оборвалась в ста милях от Гонконга. Яхта шейха пропала к югу от Цейлона. «Ван-Дейк» ограблен и потоплен в ста пятидесяти милях от Больших Эмпиреев. Слишком большой диапазон для одной подводной лодки.
Рикошетников кладет руку на плечо Питеру ван Грооту.
РИКОШЕТНИКОВ: Расскажите, как было дело, капитан. Возьмите эту сигару. Курите и рассказывайте.
ГРООТ: Настоящая «Гавана», как я вижу?
Гроот закуривает сигару.
ГРООТ: Упман? Недурно!
Гроот откидывается в кресле, окутывается сигарным дымом и начинает свой рассказ:
ГРООТ: «Ван-Дейк», джентльмены, был прочной комфортабельной посудиной, но, конечно, уже не для экспрессных линий. Фирма использует, вернее, использовала нас на круизных рейсах. Мы катали старичков рантье, молодоженов, влюбленных, разочарованных дамочек, короче — чековые книжки средней толщины; впрочем, были и толстосумы. Оук-порт оказался вторым после Сингапура пунктом круиза. Там мы стояли больше недели. Пассажиры наслаждались. Природа там, господа, великолепная, а население уму непостижимое, сами увидите. К концу недели мы получили отличную метеосводку и снялись из Оук-порта на Зурбаган. Трое суток шли по гладкому, как стекло, морю.
108. EXT. ПАЛУБА - DAY
Панорама корабля. На палубе отдыхают пассажиры. Одни загорают, удобно расположившись в шезлонгах. Другие купаются в бассейне, расположенном на верхней палубе, или играют в гольф.
ГРООТ: Старички гоняли шары, молодежь играла в теннис, танцевала; от этой американской трясучки у меня, господа, уже в глазах стало рябить. Бары работали до утра, боялись даже, что джину до Зурбагана не хватит.
109. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
ГРООТ: И вот в один прекрасный вечер в девятнадцать ровно в рулевую рубку вошли два эдаких франта и шикарная дама, вроде бы какая-то эстрадная певичка. Все трое в масках, господа, и с автоматами.
В рулевую рубку входят два эдаких франта и шикарная дама. Все трое в масках, господа, и с автоматами.
ДАМА: Руки на голову, и всем в угол!
ГРООТ: Спокойно, детки, насчет киносъемок мы не договаривались.
Девица выпускает из автомата длинную очередью по приборам. Осыпаются стекла.
ГРООТ: Сразу после этого послышались выстрелы из радиорубки. Вахтенный радист грек Леонидас вбежал весь в крови и упал замертво.
110. EXT. ПАЛУБА - DAY
Пассажиров выгоняют на палубу вооруженные люди. Испуганные пассажиры сбиваются в кучку. Слышны автоматные очереди.
ГРООТ: Нас выгнали на палубу, и тут мы увидели, что в двух кабельтовых от «Ван-Дейка» всплывает эта проклятая лодка и сразу же открывает огонь, сбивает нам грот-мачту. Гангстеры, их было человек десять на судне, уже гонят всех пассажиров на бак, а от лодки идут два моторных вельбота им на подмогу.
111. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
Капитан, старпом и профессор завороженно слушают рассказ Питера ван Гроота.
ГРООТ: Я, господа, видел всякое… но здесь, сознаюсь честно, я растерялся, я ничего не понимал… какой-то бред… Кто-то из этих мерзавцев выпустил воду из главного бассейна, всех пассажиров загнали туда, как овец в трюм, а экипаж окрутили тросом на баке. Малейшая попытка к сопротивлению — сразу автоматная очередь и… труп на палубе. Короче, начался самый безобразный грабеж.
112. EXT. ОКЕАН - DAY
Пассажиров сгоняют к трапу и заставляют грузится в шлюпки. Вооруженные люди поторапливают их, подталкивая прикладами автоматов. Женщины плачут.
ГРООТ: Наконец нам было приказано спустить шлюпки и занять в них места. Три шлюпки были повреждены «Ржавой акулой», и оставшиеся, конечно, оказались переполненными. Лодка взяла все шлюпки на буксир, встала в позицию и одной торпедой развалила старину «Ван-Дейк» надвое. Всю ночь лодка шла в надводном положении и тащила шлюпки за собой. Какую судьбу они нам готовили? Почему не уничтожили вместе с судном? К утру сгустился туман, и я приказал обрубить буксир.
113. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
Капитан Питер ван Гроот говорит, закрыв глаза, вспоминая произошедшее с ним.
ГРООТ: Я хотел попытаться добраться до островов Кьюри, потому что понимал: свидетелей они вряд ли оставят в живых. Лодка охотилась за нами с упорством гончей. Если бы не вы…
114. EXT. ПАЛУБА - DAY
На «Поповиче» тем временем помогают спасенным: делают перевязки, инъекции, поят бромом, валерьянкой, чаем с малиной, кофе с коньяком, молоком, кому что нравится. Старая леди, уже подсохшая и взбившая надлежащим образом седые букли, после долгих поисков, видит своего спасителя.
СТАРАЯ ЛЕДИ: What's your name my young hero?
ГЕНА: My name is Геннадий Стратофонтов, madam.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Oh Lord!
Леди поднимает к небу глаза цвета увядших незабудок.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Теперь у меня есть два любимых существа! Прежде у меня был один лишь Винстон…
Она целует своего мопса, который осторожно косится на величественного Пушу Шуткина.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Теперь у нас есть вы — Генна ди Страто… О, это слишком трудно для меня. Я буду называть вас Джин Стрейтфонд… Я включу вас в свое завещание. Винстон получит шестьдесят процентов, а вы, Джин, сорок процентов.
ГЕНА: Благодарю вас, мэм, но это не требуется.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Никаких «но»! Мой покойный супруг скопил достаточную сумму на моделировании вставных челюстей. На мои фунты, Джин, вы сможете получить приличное образование.
ГЕНА: Мне не нужны ваши фунты, мэм. Я и так получу приличное образование.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Инкредэбл! Невероятно! Почему вы отказываетесь от денег? Ведь вы же спасли нас с Винстоном?
ГЕНА: Я российский школьник, мэм, и этим все сказано. Да и в России образование бесплатное.
СТАРАЯ ЛЕДИ: О, Лорд! Не значит ли это, что вы отказываетесь от нашей с Винстоном дружбы?
С глаз ее слетают две-три зеленоватые старческие слезинки, и одна из слезинок падает на загорелое плечо мальчика. Геннадий тронут искренностью дамы.
ГЕНА: Деньги могут только испортить дружбу, мэм, а от дружбы я не отказываюсь.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Вы святой мальчик, Джин.
Геннадий кивает. По судовой трансляции раздается голос старпома:
СТАРПОМ: Всем свободным от вахты членам экипажа и научным сотрудникам собраться в помещении столовой на информацию.
Гена почтенно кланяется старой леди.
ГЕНА: Извините, мэм, продолжим наш разговор позже.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Минуточку.
Она роется в своей сумочке, достает из неё маленький листочек и карандаш. Быстро пишет что-то на листочке и передает Геннадию.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Это мой лондонский адрес и телефон. Мы с Винстоном будем ждать вас весь остаток наших дней.
Геннадий засовывает адрес в карман. 
АВТОР: Геннадий даже не подозревал о том, что этот клочок бумаги в скором времени спасет ему жизнь.
115. INT. СТОЛОВАЯ - DAY
В помещении столовой висит карта Республики Большие Эмпиреи и Карбункул. Архипелаг напоминает перевернутую вниз головой запятую. Десятки крошечных необитаемых островов грядой-загогулиной тянутся к югу, к голове, к сравнительно большому острову Эмпирей со столицей Оук-портом и ко второму по величине острову Карбункул. Перед картой стоит с указкой старпом.
СТАРПОМ: Ну вот, товарищи, сегодня мы лицом к лицу столкнулись с парадоксом мира чистогана, где каждый мазурик, купив подводную лодку, может превратить законный отдых в чистый ад. В нашей стране такого безобразия быть не может, это всем ясно. Капитан поручил передать мне благодарность экипажу за выдержку, четкость. От себя скажу, что в этом эпизоде мы себя ничем не скомпрометировали, и это большой плюс. Теперь главное. Мы идем с дружеским визитом в город Оук-порт. Никогда прежде нога русского человека не ступала на эту отдаленную территорию.
ТЕЛЕСКОПОВ: Вообще-то ступала. Моя нога и ступала, Лев Африканыч.
СТАРПОМ: А с вами, Телескопов, разговор будет особый!
Старпом Дивнолобов делает какую-то пометку в своем блокноте.
СТАРПОМ: Итак, продолжаю. Нога туда, товарищи, не ступала. Население там, товарищи, очень неопределенной нации и имеет неопределенный язык, который мы должны уважать, хотя некоторым и смешно.
Старпом бросает взгляд на Телескопова.
СТАРПОМ: Стоять там будем три дня с тремя целями. Первая цель — сдадим спасенных нами граждан разных стран. Вторая цель — пополним запасы пресной воды и продовольствия. И третья, может быть самая главная, — покажем жителям далекой, но близкой страны истинное лицо русского народа.
Все согласно кивают.
СТАРПОМ: Следующее немаловажное сообщение, товарищи. Еще за сутки до сегодняшних возмутительных событий мы запросили у властей Оук-порта разрешение на заход. В ответ получено сообщение, которое Николай Ефимович склонен считать юмористическим.
Он вынимает из папки листок, демонстрирует его всем, собравшимся в столовой и принимается зачитывать:
СТАРПОМ: «Разрешаем заход в порт при условии вашего согласия на футбольный матч со сборной республики».
Все весело переглядываются. Старпом прячет бумагу в папку и продолжает.
СТАРПОМ: Я со своей стороны считаю этот вызов суровым испытанием наших моральных и физических качеств. Надеюсь, что наши судовые спортсмены не ударят в грязь лицом и проведут состязание с присущим им огоньком и задором. Кто бы ни победил, победит дружба. Всё, товарищи.
Все поднимаются со своих мест и выходят из столовой.
СТАРПОМ: Телескопов, останьтесь.
116. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
Гена поднимается на ходовой мостик. Его встречает кот Пуша Шуткин, который прекращает вылизывать свои и без того чистые лапы, и принимается тереться о ноги мальчика.
КОТ: Привет! Ты пришел почесать меня за ухом?
Гена улыбается ему в ответ.
ГЕНА: Не только за этим. Ты обещал мне спеть свою любимую песню, которую довелось слышать только твоим истинным друзьям и подругам.
Кот останавливается.
КОТ: Приятно, что ты не забыл! 
Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрывает глаза и поет чудную песню:
КОТ: Иные любят гладь да тишь,   
           Подушки, одеяла
           Предпочитаю гребни крыш,      
           Сырую мглу подвалов.            
           Мурлан мурлычет день-деньской,   
           Хозяйке лижет локти,               
           А я за дымовой трубой               
           Натачиваю когти.               
           Но для друзей моя душа -               
           Всегда одна красивость,               
           Ведь дружба так же хороша,               
           Как честь и справедливость               
           Курлы мурлы олеонон,               
           Фурчалло бракателло,               
           Дирлон кафнутто и ниссон,            
           Журжалло свиристелло…
Гена смеется и хлопает в ладоши.
ГЕНА: Здорово!
Кот чинно кланяется.
КОТ: Ещё бы! Сам сочинил!
117. EXT. ОКЕАН - DAY
Корабль «Алеша Попович» спокойно идет по воде, будто не было никакого нападения, будто его не атаковала пиратская подводная лодка.
118. EXT. ПАЛУБА - DAY
Гена сидит на палубе, вглядываясь в горизонт. Рядом с ним проводит исследования профессор Шлиер-Довейко.
ГЕНА: Земля! Профессор, земля!
Профессор отрывается от работы и смотрит вдаль.
ПРОФЕССОР: Это первый остров архипелага под названием Фухс.
ГЕНА: Фухс? Почему у него такое название?
ПРОФЕССОР: Молодой человек, могу я чего не знать?
ГЕНА: Можете.
ПРОФЕССОР: Так вот… Я не знаю.
119. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Рикошетников в бинокль рассматривает приближающиеся острова.
Четвертая серия
120. EXT. БЕРЕГ - DAY
Острова возникают один за другим, похожие на клумбы, а некоторые с сахарными головками остроконечных гор. Солнце уже клониться к закату. Показываются отвесные базальтовые стены острова Карбункул.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Четвертая серия»
121. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
Рикошетников откладывает в сторону бинокль и склоняется над картой.
РИКОШЕТНИКОВ: Мы пройдем через пролив между Карбункулом и Эмпиреем.
122. EXT. БЕРЕГ - DAY
На горизонте, как сказочное видение, возникает Оук-порт.
123. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
Гена стоит на ходовом мостике и завороженными глазами смотрит на...
124. EXT. БЕРЕГ - DAY
...приближающиеся стены древней крепости, на некогда мощные, то круглые, то острые, как нос корабля, бастионы, на красные черепичные крыши, на купола и шпили соборов, ракетоподобные башни минаретов, на пагоды, похожие на гигантские ели.
125. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
За спиной Гены возникает капитан Рикошетников.
РИКОШЕТНИКОВ: Невероятный город, Гена, правда?
ГЕНА: Он похож на сказку...
РИКОШЕТНИКОВ: Скорее на сновидение...
В разговор вступает профессор, который тоже с любопытством рассматривает Оук-порт.
ПРОФЕССОР: Древний центр Оук-порта расположен на небольшом круглом полуострове, соединенном с Эмпиреем узкой перемычкой. Когда-то его мощные бастионы прикрывали две бухты...
126. EXT. БЕРЕГ - DAY
Панорама Оук-порта. На набережных сразу за причалами высится пяти— и шестиэтажные дома с зеркальными окнами и лепными украшениями, построенные, по всей вероятности, в конце прошлого века. В одну из этих бухт заворачивает «Алеша Попович». Вдоль всей набережной под пальмами, под сводами гигантских дубов и пиний стоят, глядя на приближающийся российский корабль, толпы эмпирейцев. Толпы людей, загорелых и ярко одетых, усеивают крепостные стены и бастионы. Но — и это было странно, крайне странно! — толпы молчат. В полной тишине дизель-электроход огибает узкий гранитный волнолом. Слышен только слабый шум турбин. Прозрачная до самого дна вода, как и во времена адмирала Стратофонтова, переливается на дне, ветвятся кораллы, колышутся растения.
127. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
Рикошетников подносит к глазам бинокль.
РИКОШЕТНИКОВ: В чем дело? Почему они молчат? Все молчат. Некоторые улыбаются… Странные улыбки…
128. EXT. БЕРЕГ - DAY
«Алеша Попович» огибает волнолом. Из-за круглого бастиона с диким ревом вырывается глиссер. С чудовищной скоростью он несется прямо на судно, подобно ослепшему от ярости носорогу. Ни о каком маневре нельзя и думать. Глиссер целится прямо в середину правого борта, словно хочет протаранить «Попович». В глиссере сидят несколько обнаженных по пояс мускулистых парней, а на самом кончике его носа стоит, расставив колоннообразные ноги, гигант в плавках, похожих на кусок леопардовой шкуры. Пятьдесят метров, тридцать, двадцать…
129. EXT. ХОДОВОЙ МОСТИК - DAY
Профессор Шлиер-Довейко в ужасе поднимает руки вверх.
ПРОФЕССОР: Что они делают?! Самоубийцы!
130. EXT. БЕРЕГ - DAY
В самый последний момент гигант на носу глиссера мощно отталкивается от борта «Поповича», рулевой резко берет влево, глиссер уходит к винту, проскакивает прямо под кормой, пролетает вдоль левого борта «Поповича», выскакивает в бухту, в снежно-белом вихре описывает круг и качается на волнах. Парни в глиссере хохочут, держась за животы, а гигант на носу размахивает невесть откуда взявшимся российским флагом. Сразу же после этого начинают грохотать оркестры на набережной и на стенах, сотни рук взмахивают российскими и эмпирейскими флагами — оранжевый, зеленый и белый круги на аквамариновом фоне. Усиленный динамиком голос гремит над бухтой:
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Вилькамес руси легопикор бу легопикор Эмпирея!
131. EXT. ПАЛУБА - DAY
Все, стоящие на палубе, переглядываются, не понимая, что происходит. Вперед выходит плотник Телескопов и принимается переводить.
ТЕЛЕСКОПОВ: Привет российским футболистам от футболистов Эмпирея! Эти психи каждое судно так встречают. Скучно им тут.
Он смотрит на стоящего рядом старпома Дивнолобова и добавляет:
ТЕЛЕСКОПОВ: Но подобный массовый восторг отношу за счет нашего флага, Лев Африканыч.
132. EXT. БЕРЕГ - DAY
Аборигены стоят на стенах и взмахивают российскими и эмпирейскими флагами — оранжевый, зеленый и белый круги на аквамариновом фоне.
Титры: «ГЛАВА ПЯТАЯ»
АВТОР: Глава пятая, в которой слышатся приглушенные столетиями и тысячелетиями крики ярости, победные вопли, лязг оружия, предсмертные крики, слезы ревности и шепот любви.
Панорама древнего центра Оук-порта. Играют духовые оркестры. Маршируют по набережной разодетые в яркие наряды красивые загоревшие девушки. Танцуют пожилые пары. Жители радостно встречают русских гостей.
АВТОР: На этих островах жили добрые и миролюбивые туземцы, но удобное расположение островов нравилось беглым каторжникам и пиратам. Первым профессиональным пиратом, попавшим на архипелаг, была, как ни странно, женщина. Известно, что в начале XIV века баронесса де Клиссон из Нанта, мстя королю Франции за казнь своего мужа, снарядила три корабля и взялась грабить и жечь прибрежные города, не брезгуя и встречными кораблями.
133. EXT. ПАРУСНИК - DAY
На паруснике король Франции. Перед ним в ряд стоят адмиралы. Король яростно машет руками, топает ногами.
КОРОЛЬ: Шерше ля фам! Ищите женщину!
Адмиралы согласно кивают головами.
134. INT. КАЮТА ПАРУСНИКА - DAY
У себя в каюте перед статуэткой девы Марии на коленях молится баронесса – предводительница пиратов.
АВТОР: Много месяцев правительственные корабли не могли напасть на след эскадры кровожадной мадам. И вдруг разбой прекратился. Пиратская эскадра, как в воду канула. На самом деле мадам де Клиссон охватили мучительные угрызения совести, и она решила навсегда покинуть Францию. Долгие месяцы она замаливала свои грехи и однажды увидела цветущие острова с белыми сахарными головками гор.
135. EXT. БЕРЕГ - DAY
Баронесса в сопровождении пиратов выходит на берег. Пираты выгружают из шлюпки вещи на песчаный берег.
АВТОР: Ее осенила идея, что архипелаг этот ниспослан ей как искупление грехов, и она воскликнула:
БАРОНЕССА: Вот они, блаженные Эмпиреи!
АВТОР: И они поселились здесь. Баронесса построила часовню, заложив тем самым основу будущего города Оук-порта.
136. EXT. БЕРЕГ - DAY
Панорама острова, на котором располагается Оук-порт, в форме запятой. Два залива.
АВТОР: Гавани благоустраивались, Оук-порт становился все богаче и импозантнее. Развивались ремесла и искусство. Архипелаг торговал с Европой, Азией, Африкой, Америкой и Австралией. Везде находили спрос эмпирейские товары: перья райских птиц, вино «Горный дубняк», пробковое дерево, копра, жемчуг, ароматические масла.
Недалеко от берега бросает якорь парусник с пиратским флагом на флагштоке.
137. EXT. ПАРУСНИК - DAY
На паруснике стоит капитан Рокер Буги. В подзорную трубу он изучает остров. Команда корабля опускает паруса.
АВТОР: Тогда-то и появился у берегов архипелага кровожадный Рокер Буги, последний пират. Он поселился на Карбункуле. Новоявленный пират нападал на караваны и нещадно их грабил. Увы, чудовище долгое время оставалось безнаказанным. Наглость Рокера Буги дошла до того, что, явившись со своими головорезами в сенат, он низложил республику и объявил себя императором архипелага. И тогда беззаботные островитяне восстали.
138. EXT. БЕРЕГ - DAY
Парусный корабль открывает огонь из всех пушек.
АВТОР: Единственный военный корабль «Рыцари ночи» открыл огонь по пиратской эскадре, однако весь его экипаж был беспощадно вырезан в абордажном бою. Столб пламени стоял над городом, когда на горизонте появились паруса русского клипера «Безупречный», направляющегося на отдых в Оук-порт после картографической разведки островов Кьюри.
139. EXT. ПАРУСНИК - DAY
На капитанском мостике стоит адмирал Стратофонтов. К нему подбегает лейтенант.
ЛЕЙТЕНАНТ: Господин адмирал, город занят пиратами.
АДМИРАЛ: Пора покончить с этим Рокером Буги раз и навсегда.
…Ядро пробивает фальшборт, шипящим яростным дьяволом катится по палубе, калеча людей, разрушая предметы.
ЛЕЙТЕНАНТ: Разрешите открыть огонь?
АДМИРАЛ: Еще не время.
140. EXT. МОРЕ - DAY
Русский клипер несется по узкому проливу вслед за пиратской эскадрой. Расстояние между ним и тремя неуклюжими, но сильно вооруженными барками неумолимо сокращается…
141. EXT. ПАРУСНИК - DAY
Адмирал опускает подзорную трубу и поворачивается к лейтенанту.
АДМИРАЛ: А вот теперь пора, лейтенант!
Лейтенант улыбается в ответ и машет рукой.
142. EXT. МОРЕ - DAY
Из бойниц вырывается огненное пламя. Гром канонады висит над прозрачными до самого дна прибрежными водами. Ядра падают в воду рядом с кораблями, поднимая большие фонтаны брызг. Потревоженные осьминоги вылезают из темных расселин. Дельфины возбужденно прыгают между водяных столбов, удивляясь веселой игре, затеянной их старшими братьями.
143. EXT. БЕРЕГ - DAY
Жители Больших Эмпиреев живописными группами толпятся на прибрежных скалах, наблюдая, как стремительный белокрылый корабль расправляется с их обидчиками. Видя, как уходят на дно корабли ненавистного Рокера Буги победно орут, приветствуя русский корабль и русских моряков.
144. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Капитан Рикошетников, Гена, профессор Шлиер-Довейко и Гена в густой толпе идут по вытертым до блеска мраморным плитам старого Оук-порта. В бесчисленных магазинчиках, лавчонках, барах и кафе главной улицы Пикокабанауэй кипит говорливая, возбужденная жизнь.
Титры: «ГЛАВА ШЕСТАЯ»
АВТОР: Глава шестая, в которой веселые голоса перемежаются злобными выкриками, трещат мотоциклы и невнятно бубнит «резинщик».
Кажется, воздух наэлектризован ожиданием завтрашнего футбольного поединка. Посередине улицы приплясывающая толпа болельщиков несет огромный транспарант, на котором было начертано: РИККО СИЛЛА МИЛАЗ АВАРА СПАРО КЭКС ХАВА КЕМТ УРА КЭКС ХАВА ЛИПАНДРА! ХУХС РИККО СИЛЛА, БЕСТАДО ЛЕГОПЕР ПЕЙСО!
ГЕНА: Странное дело, капитан. Происходит какое-то чудо. Мне кажется, что я начинаю понимать эмпирейский язык. Взгляните, например, на этот, транспарант.
Рикошетников и профессор останавливаются и читают плакат, шевеля губами.
ГЕНА: Рикко Силла заявляет, что наши соперники забьют столько голов, сколько смогут. Мы — сколько захотим! Да здравствует Рикко Силла, лучший футболист вселенной!
РИКОШЕТНИКОВ: Знаете, Гена, это очень странно, но мне тоже кажется, что я что-то понимаю, а ведь этот язык не похож ни на один из знакомых мне языков.
ПРОФЕССОР: Я тоже. Вон та старушка в белом накрахмаленном чепце сейчас сказала старику в синих штанах «Не пора ли домой, Хусай?»
ГЕНА: «Еще один стаканчик, и баста», — ответил ей на это старик.
РИКОШЕТНИКОВ: А вон та девушка, видите, рыжая девушка, говорит своей подруге: «Завтра я надену белые бусы…»
ПРОФЕССОР: Парень крикнул кому-то в толпе: «До вечера!»
РИКОШЕТНИКОВ: Продавец уверяет, что у него настоящий бразильский кофе…
ГЕНА: Давайте попробуем поговорить с кем-нибудь из них. 
145. INT. ТОРГОВАЯ ЛАВКА - DAY
Друзья сквозь бамбуковую занавеску входят в полутемную прохладную лавчонку. Толстый хозяин в красной майке с цифрой «9» на спине тут же торопится к ним.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Вилькамис, вилькамис, якшито немо!
ГЕНА: Пуззо, гай ле свитохлади.
Гена тут же получает брусок мороженого в шоколаде.
РИКОШЕТНИКОВ: Пуззо, гай ле тубака пюр пипса.
Капитан тут же получает коробку трубочного табака «Летучий голландец».
ПРОФЕССОР: Хава киста свитохлади ри тубака?
Профессор иллюстрирует слои слова. Он перебирает пальцами, будто мнет в руках купюру. Толстяк расплывается в счастливой улыбке, сияя, как лампочка.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Фуна велюр свитохлади, фуна велюр тубака.
Капитан протягивает ему две огромные местные банкноты с башнями, парусами, амурами, пушками и арбалетами. Толстяк сразу же начинает махать руками.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Нет-нет, только один велюр.
ПРОФЕССОР: Но вы ведь сказали, что мороженое стоит один велюр и табак стоит один велюр…
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Да-да, совершенно верно.
ПРОФЕССОР: А все вместе?
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Тоже один велюр!
Профессор теряется, чешет затылок, пытаясь вложить в свою голову то, что сейчас слышит.
ПРОФЕССОР: Та-ак… Позвольте тогда узнать, сколько стоит весь ваш магазин?
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Один велюр.
ПРОФЕССОР: А вот эти игральные кости?
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Тоже один велюр!
Профессор кивает, но потом не выдерживает.
ПРОФЕССОР: Да как же это так получается?
Толстяк смущенно хмыкает и опускает вниз глаза.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Все иностранцы удивляются этому, господа, но… понимаете ли… он такой красивый, наш велюр…
РИКОШЕТНИКОВ: Теперь все понятно.
ПРОФЕССОР: Удивительно!
ГЕНА: Простите, а почему у вас на архипелаге так любят футбол?
Толстяк только и ждал этот вопрос. Он показывает на свою красную майку с цифрой «9», разводит руки в стороны и начинает свой рассказ, стараясь подать его, как можно красочнее.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Вы обратились по адресу, молодой человек. Я вам расскажу удивительную историю удивительной игры, которую завез нам наш первый губернатор. Но все по порядку.
146. EXT. БЕРЕГ - DAY
Недалеко от берега бросает якорь парусник с пиратским флагом. С парусника в шлюпку выгружаются вооруженные до зубов пираты. Один из них в руках тащит даже пушку.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: В свое время наш архипелаг стал настоящим прибежищем «джентльменов удачи» всех наций, вольной хулиганской республикой. Здесь бросали якоря пираты, флибустьеры, буканиры, корсары и каперы всех мастей. Все цивилизованные страны проклинали дьявольское разбойничье гнездо, не догадываясь, впрочем, об одном весьма важном и странном обстоятельстве.
147. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Пираты причаливают к берегу. Их встречают местные жители с цветами. Пираты настроены решительно, но аборигены будто не замечают этого.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Дело в том, что блаженный архипелаг не плодил пиратов, а как раз наоборот - сокращал их число. Множество отъявленных мерзавцев под влиянием красоты и свободы забывали о своем преступном прошлом и растворялись среди местного населения.
Капитан пиратов Бархатный Чарли, расставив ноги в драных ботфортах, выходит вперед.
БАРХАТНЫЙ ЧАРЛИ: Отдавайте золото и серебро!
ПИРАТ С ПУШКОЙ: И побольше еды!
БАРХАТНЫЙ ЧАРЛИ: Отдавайте все ваши запасы бриллиантов!
ПИРАТ С ПУШКОЙ: И что-нибудь поесть!
БАРХАТНЫЙ ЧАРЛИ: Иначе я ваш город в порошок сотру!
ПИРАТ С ПУШКОЙ: А я съем!
Местные жители окружают пиратов, осыпают лепестками роз, бросают к ногам цветы. Некоторые обнимают бандитов. Пираты замечают, что вместо сабель в ножнах у них простые палки, а за поясом вместо пистолетов - бананы. Даже пушка у пирата превратилась в кусок бревна. А драные ботфорты капитана пиратов Бархатного Чарли стали домашними тапочками.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Примером этому может служить случай со знаменитым корсаром Бархатным Чарли, прозванным так за то, что он никогда не снимал камзола из черного бархата. Он приехал грабить и убивать, а превратился у нас в мирного виноградаря и рыбака. Более того, Бархатный Чарли, для которого в Британском адмиралтействе давно была приготовлена веревка, стал почтенным гражданином Оук-порта, а впоследствии первым президентом. Именно он завез к нам любимую игру лондонской голытьбы, известную теперь под названием «футбол».
148. INT. ТОРГОВАЯ ЛАВКА - DAY
Капитан Рикошетников, Гена и профессор Шлиер-Довейко слушают рассказ толстяка.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Я в свое время был голкипером. Я редко, когда пропускал мяч в ворота.
ПРОФЕССОР: Оно и понятно с такой комплекцией.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: У нас самая мощная команда мира!
ПРОФЕССОР: Почему же вы никогда не выставляете её на чемпионатах мира?
ХОЗЯИН ЛАВКИ: У нас не хватает денег, чтобы съездить в Европу или в Южную Америку проверить свои силы, а наши велюры другие банки не принимают. Поэтому мы играем с теми, кто к нам приезжает. Последний, например, матч мы сыграли с командой «Ван-Дейка», который закончился со счетом 44: 0 в нашу пользу.
149. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Жуя мороженое и куря табак, Гена и капитан Рикошетников двигаются дальше. Профессор Шлиер-Довейко сопровождает их. Они подходят к зданию сената, где должны состояться большие дебаты по вопросу завтрашнего матча. Здесь Гену встречает старая Леди.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Джин! Мой юный герой!
Старая леди опускает ему на плечо легкую, как куриная лапка, руку. Пожилая леди Сьюзен Леконсфильд выглядит самым невероятным образом. Шея ее унизана местными глубоководными жемчугами, мочки ушей украшены пунцовыми серьгами, над седыми буклями колышутся перья райских птиц, а костлявые бедра обтянуты ярчайшей эмпирейской мини-юбкой.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Джин, сокровище мое, спасенные тобой создания сегодня через час улетают домой, в свою уютную квартирку. Позволь мне поцеловать тебя, мой мальчик, мой рыцарь, мой хрустальный дельфинчик, мой…
Потрясенный «хрустальным дельфинчиком», Геннадий подставляет щеку и получает отличнейший поцелуй. Капитан Рикошетников с галантностью, привитой ему еще в Высшем морском институте, целует даме ручку, а профессор делает вид, что не имеет к этой компании никакого отношения.
СТАРАЯ ЛЕДИ: На местном дирижабле мы доберемся до Зурбагана, а там пересядем на «комету». Поцелуй же своего нареченного братца, мой мальчик.
Содрогаясь от отвращения, Геннадий целует Винстона в слюнявую пасть. Мопс вяло лижет его в ухо. Геннадий замечает, что «нареченный братец» дрожит от страха и заглядывает ему через плечо. Он оборачивается и видит деловито идущего по мрамору Пушу Шуткина. Над котом, словно флаг, горделиво реет его выдающийся хвост.
РИКОШЕТНИКОВ: А, вон еще один член нашего экипажа.
Пуша Шуткин вдруг взлетает на дождевую трубу, мелькнув на карнизе черным хвостом. Задержавшись на секунду на голове какой-то кариатиды, Пуша Шуткин оборачивается к друзьям, разводит передними лапами — извините, мол, дела, и тут же исчезает.  Попрощавшись с леди Леконсфильд, друзья двигаются дальше. Извилистая Пикокобанауэй вдруг вытекает на довольно широкую площадь, в глубине которой высится здание сената с коринфскими колоннами, готическими шпилями и лепкой рококо.
150. EXT. ПЛОЩАДЬ - DAY
Перед сенатом высится величественный памятник предку санкт-петербургского школьника «Адмиралу Серхо Филимоныч Страттофудо», как именуют его благодарные островитяне. Скромный мужественный путешественник изображен скульптором как бы на капитанском мостике, но одновременно и на коне. Его гордую голову, с лицом, исполненным благородного гнева, венчает крылатый шлем. Правой рукой Страттофудо поражает акулоподобного Рокера Буги, а левой защищает пышную улыбающуюся деву, символизирующую эмпирейскую свободу!
ГЕНА: О ужас! И это мой прапрапра…
Гена вспоминает добродушный и даже несколько застенчивый взгляд фамильного портрета, который совсем не похож на то, что стояло на площади.
ПРОФЕССОР: Представляете, молодой человек, что здесь начнется, если обнародовать ваше происхождение?
Гена машет руками.
ГЕНА: Умоляю вас не делать этого, профессор!
ПРОФЕССОР: Мне нравиться ваша скромность.
Друзья поднимаются по мраморной лестнице и скрываются в здании сената. Сразу же на площадь с грохотом врываются два десятка мрачных, затянутых в черную кожу хулиганов на мотоциклах. Хулиганы зловещее кружатся вокруг памятника, поливая его желтой краской, забрасывая яйцами и тухлыми крабами. Толпа возмущенных эмпирейцев, среди которых толстяк из магазинчика, пресекают эту неожиданную вылазку жителей Карбункула. Шустрый толстяк проявляет небывалую сноровку и хватает одного мотоциклиста. Остальные хулиганы быстро уезжают. Толстяк сбрасывает шлем с головы мотоциклиста.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Тебе не стыдно? Чем тебе памятник помешал?
МОТОЦИКЛИСТ: Карбункул против этого футбольного матча!
ХОЗЯИН ЛАВКИ: С чего бы это? Вы до сего утра не слышали даже имен Пеле и Яшина, и вдруг против?
МОТОЦИКЛИСТ: Мы против русских моряков!
151. INT. ЗАЛ СЕНАТА - DAY
Геннадий, капитан Рикошетников и профессор Шлиер-Довейко сидят в галерее для гостей и наблюдают заседание сената Республики Большие Эмпирей и Карбункул. Спикер сената возвышается над всем собранием, сидя по традиции на огромной бочке знаменитого «Горного дубняка». Одет он также традиционно: бархатный камзол, драные ботфорты, красная пиратская косынка на голове. Оба его глаза крест-накрест закрывают традиционные черные повязки. В руке он держит кремневый пистолет XVIII века, выстрелами из которого пресекает шум в зале. Две дюжины сенаторов одеты кое-как. Правая оппозиция, шесть представителей Карбункула, все в черных суконных тройках, а остальные — в расстегнутых жилетах, в рубашках, иные так просто в майках. Президент республики Токтомуран Джечкин, явившийся на заседание прямо с тренировки, - в доспехах футбольного вратаря. Среди этого странного общества изысканностью и строгостью наряда выделяется красивая статная дама с длинными черными волосами и лицом, словно вырезанным из слоновой кости. Рикошетников наклоняется к соседу – хозяин лавки уже сидит рядом с ними.
РИКОШЕТНИКОВ: Кто эта дама, месье?
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Это женщина-сенатор мадам Накамура-Бранчевска. Вчера я удостоился быть приглашенным к ней на прием. Поверьте, месье, такой обаятельной и импозантной дамы не встретишь ни в Лондоне, ни даже в Париже. Говорят, что она происходит из рода де Клиссон…
Спикер стреляет в потолок, вынимает изо рта традиционный кляп и глухим голосом возглашает:
СПИКЕР: Слово предоставляется господину президенту.
Токтомуран Джечкин, подтягивая черно-бело-лиловые трусы, поднимается на трибуну.
ПРЕЗИДЕНТ: Господин спикер, господа сенаторы, господа! Вчера народ Эмпиреев приветствовал в своем порту российский фрегат «Алёша Попович»! Любимец нашего народа лучший футболист Рикко Силла первый коснулся борта этой бригантины. Российская каравелла, господа, занимается в океане наукой, но это нас, слава богу, не касается. Мы будем счастливы встретиться с футболистами этой далекой и, как утверждают, большой страны, команда которой заняла... какое-то там место на первенстве мира в Англии. Господа, вы знаете, что сила удара левой ноги Рикко равна одной тысяче пятистам килограммам, а уважаемого нами Пеле всего лишь восемьсот килограммов. Какое же может быть первенство без команды Больших Эмпиреев?
Трибуны для публики взрываются бешеным восторженным ревом. Спикер стреляет в потолок.
ПРЕЗИДЕНТ: От себя, лично, господа, я заявляю. В завтрашнем матче я парирую восемь пенальти и вытащу столько же мячей из «девятки». Лозунг Рикко Силлы вам известен. Уверен, что сенат единогласно одобрит встречу наших легоперов с российскими футболистами, прибывшими к нам на галеоне «Алеша Попович». Я кончил, господа!
Спикер снова палит в потолок.
СПИКЕР: Слово имеет старейшина Совета Копальщиков острова Карбункул достопочтенный кавалер Ордена Счастливой Лопаты полковник Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано.
На трибуну поднимается высокий мощный мужчина лет сорока с бананообразным носом, лохматыми гусеницами бровей, похожим на утюг подбородком и странными на этом фоне тоненькими усиками. Лицо этого господина кажется знакомым Геннадию и Рикошетникову, но вспомнить его они не могут. Как-то очень уж не связываются между собой сенат далекой неведомой страны и милый сердцу Санкт-Петербург... Троицкий мост, Петропавловка, памятник Суворову… Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано грохает страшным кулаком по трибуне и вопит на карбункулском наречии эмпирейского языка.
ГУСАНО: Вжыл жыз всплых сиплствоу! Черчелянто ри фларт! Газзо азаф Карбункул жрав Эмпирея гам, га фула, брегадл!..
АВТОР: Грубая речь почти непонятна нашим морякам. Среди потока слов они уловили лишь отдельные бранные слова: трусы, предатели, лентяи, провокаторы, идиоты, коварные происки и тому подобное. Ясно было одно: кавалер Ордена Счастливой Лопаты яростно протестовал против дружеского спортивного поединка, обвинял и угрожал.
Никто не ожидал такого поворота дела. Изумленные сенаторы левого крыла и центра вскакивают, размахивая руками. Шум на галереях для публики поднимается невообразимый. Круглый, как мяч, седоватый сенатор Нуфнути Куче в красной футболке с цифрой «З» одним прыжком взлетает на трибуну.
КУЧЕ: Позор недостойным копальщикам Карбункула! Вам не поссорить нас со славными ребятами, не дрогнувшими даже перед лицом бандитской подлодки! Занимайтесь своим делом, копите свои грязные клуксы и не лезьте в чистый футбол! Да здравствует дружба! Да здравствуют посланцы страны нашего героя Серхо Филимоныч Страттофудо!
Шум усиливается еще больше. Полдюжины черных сюртуков сиплыми глотками рявкают какую-то гадость. Спикер палит уже из двух пистолетов. И тогда, слегка поправив свои дивные волосы, встает мадам Накамура-Бранчевска. Все мгновенно затихают. Видимо, вес этой женщины в эмпирейском обществе во много тысяч раз превышает ее собственный вес, вполне соответствующий изящным парижским стандартам.
НАКАМУРА: Господа, никто из присутствующих не упрекнет меня в презрении к футболу. Все помнят, что именно я открыла счет в матче с командой австралийского авианосца «Кукебурре». В это же время остров Карбункул отлично знает, с каким уважением я отношусь к его трудолюбивому мужественному населению. По этим двум причинам я воздерживаюсь от голосования и приглашаю всех присутствующих на мой сегодняшний вечер «Вальс незнакомых цветов».
Очаровательно улыбнувшись, она садится. В зале царит недоуменное молчание. Позиция влиятельной дамы явно всех озадачивает. С трибуны отзывается спикер сквозь традиционный кляп.
СПИКЕР: Начнем голосование?
КУЧЕ: Начнем!
Со своего места поднимается президент Токтомуран Джечкин.
ПРЕЗИДЕНТ: Господа я забыл добавить! Рикко Силла сегодня ударом головы выворотил штангу!
Взрыв энтузиазма гасит последние сомнения.
КУЧЕ: Голосуем, и дело с концом!
ГУСАНО: Просим слова!
Спикер машет рукой. На трибуну поднимается худой сенатор-«резинщик» и выкладывает перед собой «Хартию вольностей» толщиной в мраморную плиту, «Ветхий завет», «Коран» и «Антология мирового фольклора». Открывает первую книгу и принимается читать.
ФРАНЦУЗ: Ну, это на долго! Не меньше четырех дней.
ГЕНА: А почему его не остановят?
ФРАНЦУЗ: Увы, таков закон эмпирейского сената — оратор может выступать столько, сколько хочет. Сенат же не может проголосовать, пока он не кончит.
ПРОФЕССОР: Поразительно! Никогда не думал, что футбольный матч вызовет такие страсти.
Рикошетников склоняется к французу.
РИКОШЕТНИКОВ: Что все это значит и кому все это нужно?
Француз почтительно кланяется и многозначительно молчит. В зале уже слышится носовое посвистывание засыпающих сенаторов. Спикер, свернувшись в клубок, укладывается спать на своей бочке. А «резинщик» все бубнит и бубнит.
РЕЗИНЩИК: ...Итак, параграф седьмой пятого подпункта установления о торговле гласит, что производство пуговиц разрешается при предъявлении определенного числа доказательств о возможности такого производства, обусловленных пунктом «а»…
Рикошетников поворачивается к профессору.
РИКОШЕТНИКОВ: Пойдемте в порт? Дело ясное, что дело туманное.
Он оборачивается у Гене и видит, что мальчика рядом с ним нет.
152. INT. КОРИДОР СЕНАТА - DAY
Геннадий идет гулким сводчатым коридором, разглядывает стоящие в нишах фигуры средневековых воинов, входит в пустой зал и смотрит на огромные картины, поразительно напоминающие эмпирейскую банкноту велюр. Открыв очередную дверь, Геннадий путается в каких-то тяжелых шторах.
153. INT. КАБИНЕТ СЕНАТА - DAY
Пытаясь выбраться из парчовых складок, он слышит негромкие мужские голоса и наконец видит в щелку трех джентльменов, развалившихся в креслах и прихлебывающих из высоких стаканов янтарный виски. Он хочет уже с извинениями удалиться, как вдруг слышит…
МАМИС: Этот идиотский футбольный матч не должен состояться ни в коем случае. И вообще российскому кораблю нечего делать возле архипелага.
ЛАТТИФУДО: Видите ли, мистер Мамис, меня самого и всех нас, копальщиков, тошнит от футбола и разных других выходок этих эмпирейских недоносков, но… понимаете ли… русские популярны в республике, а этот их кумир Серхо Филимоныч Страттофудо… а от футбола они сходят с ума… Может быть, дадим им сыграть эту игру и уже потом…
МАМИС: Вы здесь на своем архипелаге совсем оторваны от мировой политики!
ЛАТТИФУДО: Мясо, господа, нужно отмочить в соусе, прежде чем нанизать на вертел!
Джентльмены гулко хохочут и поднимают стаканы.
ЛАТТИФУДО: За мистера Кингсли Брейнвена Мамиса из страны, которая ценит юмор, но не любит шутить!
МАМИС: За наше дело, господа!
В это время стальные пальцы сзади обхватывают горло Геннадия. Он не успевает опомниться, как его втаскивают внутрь кабинета. Джентльмены вскакивают. Мамис мгновенным движением сует руку за пазуху.
ФУК: Мне пришла нужда прогуляться, господа. Возвращаюсь, смотрю — мальчишка…
ЛАТТИФУДО: Кто ты такой, щенок?!
Латтифудо сует под нос Геннадию кулак, усеянный огромными перстнями.
МАМИС: Здесь не место разбираться, Латтифудо.
Мамис открывает черный портфельчик «атташе» и, зажав себе нос платком, брызгает из какой-то стеклянной трубочки едкой жидкостью в лицо Геннадию. Последнее, что слышит мальчик, как сквозь вату, слова.
МАМИС: Отправьте его куда следует…
154. INT. КОРИДОР СЕНАТА - DAY
Николай Рикошетников и профессор обходят все, как им кажется, помещения сената в поисках Геннадия.
155. EXT. ПЛОЩАДЬ - DAY
Решетников и профессор выбегают на площадь и оказываются в центре событий, развязанных мрачными хулиганами с Карбункула. Площадь кишит людьми. Местами возникают стычки, переходящие в кулачные бои. Ораторы, взобравшись на фонарные столбы, кричат в толпу. Ревут моторы мотоциклов. Группа мужественных горожан, взявшись за руки, защищает свою святыню — памятник Серхо Филимоныч Страттофудо.
156. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
В кают-компании сидят боцман Полуарканой, старпом Дивнолобов, профессор Шлиер-Довейко. Совещание проводит капитан Рикошетников. Он обращается к старпому. Тот в ответ кивает.
РИКОШЕТНИКОВ: Лев Африканыч, прошу вас направить в город половину экипажа на поиски пропавшего мальчика. Всем морякам строжайше запрещено выспрашивать о нем у местных жителей и тем более называть его имя. Я боюсь, что «копальщики» могут узнать о пребывании в городе потомка благородного русского адмирала и устроить на него настоящую охоту.
ПРОФЕССОР: Полностью с вами согласен, товарищ капитан. Мальчику это может повредить.
СТАРПОМ: Мы подключим на поиски судовых футболистов. Они как раз возвратились с тренировки.
РИКОШЕТНИКОВ: Что они говорят?
СТАРПОМ: Они рассказали, что большинство публики горячо их приветствовало, а меньшинство наоборот — бросало в них дохлых крыс, пищевые отбросы и увядшие цветы.
ПРОФЕССОР: Это «копальщики».
СТАРПОМ: Меньшинство это было весьма ретиво и затянуто в черную кожу. Рассеялось оно только тогда, когда появился гигант в плавках из леопардовой кожи.
ПРОФЕССОР: Лучший футболист всех времен и народов Рикко Силла!
РИКОШЕТНИКОВ: Действуйте!
Все поднимаются со своих мест и выходят из кают-компании.
157. EXT. КАРБУНКУЛ - DAY
Моряки с корабля «Алеша Попович» разбредаются по всему городу. Они заглядывают в маленькие магазинчики, под мостики, переброшенные через речушки, исследуют лодки, стоящие на приколе. Старпом Дивнолобов даже в мусорные бачки заглядывает. Но нигде не находят Геннадия.
АВТОР: Поиски Геннадия продолжались несколько часов и не дали никаких результатов. Потрясенный Рикошетников решился тогда на крайний шаг — он снова отправился в сенат.
158. INT. ЗАЛ СЕНАТА - DAY
В сенате уже все спят. Семижильный «резинщик», похрапывая, тянет свое.
РЕЗИНЩИК: В свете изложенного, опираясь на параграф девяносто, пункт «Д», отдела восемнадцать, можно категорически заявить, что производство пуговиц на территории республики может быть разрешено только лицам, доказавшим свою способность к оному…
Рикошетников будит того сенатора Нуфнути Куче, который дал резкую отповедь проискам полковника Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано.
Пятая серия
159. INT. КОРИДОР СЕНАТА - DAY
Толстяк в футболке под номером «З» ведет капитана Рикошетникова по коридору сената.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Пятая серия».
160. INT. КАБИНЕТ СЕНАТА - DAY
Сенатор Нуфнути Куче приводит Рикошетникова в свой кабинет для конфиденциальных переговоров. Рикошетников в красках рассказывает о пропаже Геннадия.
АВТОР: Рикошетников рассказал ему все.
Нуфнути Куче выслушивает его с крайним вниманием. В маленьких его глазах, отягощенных трехъярусными мешками, пылает неподдельный интерес.
КУЧЕ: Видите ли, капитан, я не могу вам раскрыть всей подоплеки нынешних событий в нашей стране, потому что и сам ничего не понимаю. Скажу только, что передовая интеллигенция, рабочий класс и спортсмены очень озабочены неожиданной и непонятной атакой с острова Карбункул. В других условиях приезд потомка адмирала Серхо Филимоныч Страттофудо мог бы превратиться в национальный праздник. Сейчас, увы, мы не можем предугадать развитие событий. Эмпирейцы слишком доверчивы и простодушны. Это дети, сэр. Я обещаю вам, что я и мои люди — скажу по секрету, их немало — предпримут все усилия для поисков мальчика. Я не исключаю возможности того, что он попал в лапы негодяев, но…
Нуфнути Куче встает перед Рикошетниковым на одно колено и торжественно провозглашает.
КУЧЕ: Клянусь созвездием Кассиопеи, четками мадам де Клиссон и бархатным камзолом нашего первого президента, Джинадо Эдуардос Страттофудо будет спасен! Аминь!
Капитан Рикошетников понимает, что этому человеку можно доверять. В глазах его он видит намек на незаурядный государственный ум.
РИКОШЕТНИКОВ: Нуфнути, скажите, состоится ли футбольный матч?
КУЧЕ: Не уверен.
РИКОШЕТНИКОВ: Согласитесь, мы, мирные ученые и моряки, оказались в весьма двусмысленном положении…
КУЧЕ: Согласен. Мистер Рикошетников, я всего лишь левый либерал, филуменист и правый защитник, но я вам скажу: мне кажется, что все беспорядки на архипелаге направляет какая-то единая мощная рука. О дальнейшем развитии событий можно догадаться по заголовкам и высказываниям местных газет. Сами взгляните.
Он вынимает из шкафа пачку газет и бросает их на стол.
КУЧЕ: Газета «Сытная пища»: «Футбол — путь к нищете и позору!» Литературный журнал «Лестница»: «Футболисты - ренегаты, презирает вас народ!» Такого никогда не было.
161. EXT. ПРИЧАЛ - NIGHT
Рикошетников возвращается на корабль. На причале возле «Алеши Поповича» волнуется большая толпа.
МОТОЦИКЛИСТ: Надо прощупать русских!
«Кроты» согласно орут и, воя, принимаются носятся по причалу на мотоциклах со снятыми глушителями. На стенах крепости, отражаясь в черной воде, колышутся факелы.
162. INT. ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ - NIGHT
Мадам Накамура-Бранчевска в одиночестве скользит по паркету, тревожно вглядываясь в темноту парка. Никто из приглашенных не явился на грандиозно задуманный вечер «Вальс незнакомых цветов»… Мадам Накамура-Бранчевска расстроено садится за рояль и играет грустную мелодию.
163. INT. РУЛЕВАЯ РУБКА - DAY
В рулевой рубке находятся капитан Решетников, старпом Дивнолобов и рулевой Барабанчиков. Входит боцман Полуарканов.
БОЦМАН: Товарищ капитан, там етто... К вам какой-то сенатор пришел. Я хотел узнать чего, но он не говорит...
РИКОШЕТНИКОВ: Какой сенатор?
БОЦМАН: Зовут его: толи Наф-наф, толи Ниф-ниф, а вот фамилия простая: Куча.
РИКОШЕТНИКОВ: Нуфнути Куче?
БОЦМАН: Во-во.
РИКОШЕТНИКОВ: Лев Африканыч, пригласи его в кают-компанию. Я сейчас приду.
Боцман Полуарканов кивает и выходит из ходовой рубки.
164. INT. КРЕПОСТНАЯ БАШНЯ - DAY
Узкая крепостная башня, стены которой из грубой кладки уходят вверх. Сквозь стрельчатое окно на самом верху, скорее похожее не на окно, а на мушкетную бойницу, пробивается узкая полоса яркого солнечного света.
Титры: «ГЛАВА СЕДЬМАЯ»
АВТОР: Глава седьмая, из которой доносятся до нас стук теннисного мяча и страшный хруст, с которым мощные челюсти разгрызают клешни омара.
Слышен звук, похожий на грохот работающего рядом отбойного молотка. Гена ощущает холод каменного пола и открывает глаза. Ему кажется, что он лежит на дне глубокого каменного колодца. Он поднимает голову: голова кружится. Приподнявшись на локтях, осматривается. Узкая полоса яркого солнечного света косо идет вниз и падает на привалившегося к стене дюжего детину в штанах военного образца и в белой майке со штампованными автографами кинозвезд. На коленях детины лежит тупорылый автомат-люгер. Детина храпит, и именно этот храп создает впечатление работающего рядом отбойного молотка.
165. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
Капитан Рикошетников входит в кают-компанию. Сенатор Нуфнути Куче моментально поднимается ему навстречу.
КУЧЕ: Капитан, я пришел с печальными вестями.
РИКОШЕТНИКОВ: Что случилось? Что с мальчиком?
КУЧЕ: Следы мальчика, как я и предполагал, ведут на Карбункул. Сегодня ночью мы высадимся на остров. Но это еще не все.
Сенатор вынимает из кармана распечатанный конверт и бросает его на стол.
РИКОШЕТНИКОВ: Что это?
КУЧЕ: Это я нашел в своем почтовом ящике. Такие же письма получили все жители Оук-порта.
РИКОШЕТНИКОВ: Что в них?
КУЧЕ: Это «Обращение капитана Рикошетникова к народу Республики Большие Эмпиреи и Карбункул».
РИКОШЕТНИКОВ: Но я не писал никакого обращения.
КУЧЕ: Я об этом знаю. Какие-то негодяи за ночь распространили это обращение по всему городу.
Капитан вынимает из конверта исписанный листок и принимается читать.
АВТОР: «Обращение» гласило: «Вы, несчастные лежебоки, набрались наглости вызвать нас на соревнование по футболу. На что же вы рассчитываете со своей черепашьей медлительностью? С презрением мы отвергаем ваш вызов! Капитан Рикошетников».
Рикошетников опускает письмо и смотрит на сенатора.
РИКОШЕТНИКОВ: Ерунда какая-то! Что же теперь будет?
КУЧЕ: Не знаю...
В кают-компанию влетают старпом Дивнолобов, профессор Шлиер-Довейко и боцман Полуарканов.
БОЦМАН: Товарищ капитан, там на причале етто...
РИКОШЕТНИКОВ: Что?
СТАРПОМ: Жители столицы собрались.
ПРОФЕССОР: Они очень возбуждены и требуют с вами встречи...
Сенатор тяжело вздыхает.
КУЧЕ: Кажется, началось...
СТАРПОМ: Что началось?
Рикошетников отдает письмо старпому. Тот пытается читать непонятный для него текст.
ПРОФЕССОР: Что будем делать?
Капитан обводит всех взглядом.
РИКОШЕТНИКОВ: Говорить с народом.
Капитан выходит из кают-компании. Все следуют за ним.
166. INT. КРЕПОСТНАЯ БАШНЯ - DAY
Гена некоторое время сидит, приходя в себя.
АВТОР: «Сколько же времени я был без сознания? — подумал сейчас Геннадий. — Час, два, может, сутки?»
Он осторожно встает и подходит к храпящему охраннику. Тот не шевелится. Тяжелый дух дешевого джина витает над ним. Геннадий снимает с колен парнюги автомат, перекидывает его через плечо и смотрит вверх. В стене кое-где намечаются выступы, видимо остатки винтовой лестницы, которая в свое время вела на боевую площадку. Вспомнив уроки скалолазания, которые когда-то в Крыму преподал ему папа Эдуард, Геннадий карабкается вверх. К счастью, на ногах у него легкие туфли на каучуковой подметке. Проходит несколько мучительных минут, прежде чем он оказывается перед бойницей. Прямо над ним вниз головой висят мешочками несколько летучих мышей. Протиснуться в бойницу - нелегкое дело, но и оно оказывается по плечу мальчугану.
167. EXT. ПРИЧАЛ - DAY
Оскорбленные горожане стоят на причале. Почти каждый горожанин притащил с собой футбольный мяч. В порту горожане проводят перед российским кораблем неслыханное футбольное представление. Сотни мячей летают в воздухе. Все от мала до велика, включая женщин, демонстрируют усомнившимся русским свое умение играть в футбол, технику обработки мяча, финты, обводку, пасы… На палубе появляются капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, профессор Шлиер-Довейко, боцман Полуарканов и сенатор Нуфнути Куче. Их встречают свистом. Вперед выходит капитан.
РИКОШЕТНИКОВ: Дорогие друзья, это письмо фальшивка! Я его не писал!
В ответ снова звучит свист и крики. На помощь Рикошетникову выходит сенатор.
КУЧЕ: Я подтверждаю слова нашего уважаемого гостя. Я не мог этого сделать, потому что весь вечер был со мной.
Из толпы выбегает хозяин лавки.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Мы медлительные черепахи, тупые ослы? Мы не умеем играть в футбол? А вот смотрите-ка!
Он показывает несколько финтов с мячом. Толпа взрывается дружными аплодисментами и одобрительными воплями. На мачте «Алеши Поповича» треплется флаг «Синий Петр» — «Всем на борт!» Моряки и ученые мрачно взирают на футбольную вакханалию, охватившую город.
168. EXT. КРЕПОСТНАЯ БАШНЯ - DAY
Он выбирается наружу и встает, прижавшись спиной к стене, на каком-то витиевато изогнутом выступе, видимо остатке орнамента, некогда венчавшего башню. Огромное пространство открывается перед ним. Окинув его взглядом, Геннадий чуть не кричит от ужаса. Шпили Оук-порта едва виднеются на горизонте. Сверкающий на солнце пролив шириной в несколько миль частично скрыт близким, невысоким, но устрашающе мрачным хребтом, похожим на спину динозавра. Мальчик понимает, что находится на острове Карбункул. Головокружительные секунды отчаяния… Как далек от него сейчас родной «Алеша Попович», капитан Рикошетников, Шлиер-Довейко, Барабанчиков, Телескопов — люди, с которыми любая беда — не беда… И они ничего не знают о нем! Они даже не могут предположить, где он сейчас. Однако надо действовать. Надо попытаться выбраться из этой непонятной зловещей истории. Башня - высотой не менее двадцати пяти метров. Внизу клубится какая-то зелень, но под зеленью, возможно, скрыты острые камни. Прыгать прямо вниз - безумие. Пытаться соскользнуть по стене?
169. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
В кают-компании проходит совещание.
СТАРПОМ: Только двух членов экипажа нет, капитан. Не явился из увольнительной кот Пуша Шуткин и бесследно пропал лаборант гидробиологического сектора Геннадий Стратофонтов.
Шлиер-Довейко чешет затылок. Капитан Рикошетников не выпускает изо рта трубки.
ПРОФЕССОР: Может нам заявить официальный протест, начать розыски через газеты.
РИКОШЕТНИКОВ: Это может стоить жизни Геннадию... Бандиты с Карбункула не дремлют, а эмпирейцы…
ПРОФЕССОР: Эх, эмпирейцы!
С горечью смотрит капитан на причал, где бушует толпа.
170. EXT. КРЕПОСТНАЯ БАШНЯ - DAY
Стена словно отполирована многовековыми ветрами. Вот метрах в пяти-шести верхушка мощного дерева, с ветвей свисают лианы. Попробовать по-тарзаньи? Единственный выход, несколько шансов из ста. Сильно оттолкнувшись, Геннадий летит вниз. Вот мелькают мимо рук спасительные лианы. Неужели конец? Р-раз! Руки обжигает огнем. Геннадий качается на лиане. Автомат больно ударяет по крестцу. Проклятый автомат! Надо было его сбросить к чертям подальше. Под тяжестью мальчика лиана начинает растягиваться, и Геннадий, словно с парашютом, вспоминая уроки мамы, опускается на пружинящий дерн.
171. EXT. КАРБУНКУЛ - DAY
Вокруг - тишина, только птицы кричат на разные голоса, да издалека доносится граммофонный шлягер «Крошка, не задавайся, крошка, лучше сознайся, крошка, не забывайся, иначе поколочу, чу-чу-чу!» Геннадий отваливает от подножия башни какой-то камень, кладет автомат в ямку и забрасывает его сухими ветками и листвой. Кто знает, что ждет впереди? Осторожно пробираясь сквозь кусты, мальчик направляется в сторону пролива. Он рассчитывает пересечь хребет, спуститься к морю, найти там какую-нибудь лодку и попытаться добраться до Оук-порта. Несколько раз ему приходится проходить под замшелыми каменными арками, сбегать по ступеням заброшенных лестниц, но ни разу ему не встречается ни души. Вдруг до слуха его доносятся гулкие звуки, похожие на удары по теннисному мячу. Кто мог играть в теннис в этом логове темных и подозрительных людей? Геннадий уже знает, что единственный спорт на Карбункуле — это копание ям. Кто быстрее выкопает яму, тот и чемпион. Прячась за валунами, короткими перебежками, чуть ли не ползком, Гена направляется на эти звуки. Звуки становятся все громче. Сомнений не остается — это теннис.
172. EXT. ПАРК - DAY
Внедрившись в кусты азалии, мальчик подползает вплотную к проволочной загородке идеального травяного корта, расчерченного по всем правилам и с туго натянутой сеткой. На корте в полном одиночестве девочка его лет бьет мячом в стенку. Удары резкие, частые, и реакция у девочки что надо. Но вот она промахивается, мяч пролетает мимо ракетки и подкатывается чуть ли не к Гениному носу. Геннадий хочет ящерицей скользнуть в азалии, но видит и столбенеет. Прямо на него бежит вприпрыжку румяная и надменная… Наташа Вертопрахова. Да, это она! Тот же «конский хвостик», болтающийся на затылке, и вся стройная сущность большеглазого морского конька. Она нагибается за мячом и вдруг видит лицо Геннадия. Несколько секунд мальчик и девочка не отрываясь смотрят друг на друга.
ДОЛЛИС: Ну, чего?
Она сдвигает брови к переносице. Говорит по-эмпирейски. Гена растерян.
ГЕНА: Ничего...
ДОЛЛИС: В теннис-то небось не играешь?
ГЕНА: Играю...
Наташа вдруг звонко смеется.
ДОЛЛИС: В теннис он играет! Ах ты, крот несчастный! А ну-ка лезь сюда.
Геннадий, совершенно забыв об опасности, которая подстерегает его здесь на каждом шагу, перелезает через заборчик. Наташа бросает ему ракетку. Он ловит ее на лету и встает на правой половине площадки.
ДОЛЛИС: Ну, держи, крот!
Она, слабея от смеха, делает легкую подачу. Геннадий мощным драйвом гасит мяч. Наташа округляет глаза.
ДОЛЛИС: Что такое? У тебя совершенно профессиональный драйв.
ГЕНА: Тренируюсь...
Скромность, как уже было сказано, является его самой отличительной чертой. Девочка подходит к сетке. Геннадий тоже приближается. Он уже понимает, что это не Наташа, а лишь ее копия, правда совершенно точная.
ДОЛЛИС: Ты разве не из кротов?
ГЕНА: То есть?..
ДОЛЛИС: Ну что, не понимаешь? Разве ты не с Карбункула? Впрочем, конечно, ты не с Карбункула. У тебя такой странный выговор…
Она морщит лоб.
ДОЛЛИС: Иностранец, что ли?
ГЕНА: Я… я англичанин…
ДОЛЛИС: Фантастика! Как ты сюда попал? Кроты не пускают в этот район острова ни одного иностранца.
ГЕНА: Я… я гулял и вот…
ДОЛЛИС: Ладно, давай играть. В этой дыре я совсем потеряла класс, а скоро у нас в Оук-порте чемпионат.
Геннадий осматривается. Дубы вокруг корта безмятежно шелестят, заросли азалии - непроницаемы, дорожка, покрытая цветной плиткой, просматривается далеко…
ГЕНА: Только один сет.
Девочка протягивает ему свою руку.
ДОЛЛИС: Доллис.
ГЕНА: Джин.
Они начинают играть. Играют не один сет. Всю партию. С большим трудом в последнем сете Геннадию удается сломить сопротивление Доллис. Чуть остыв от спортивного азарта, он думает, что девочка, должно быть, раздосадована проигрышем. Ничуть не бывало — Доллис весела и довольна.
ДОЛЛИС: У вас в Англии все так играют?
ГЕНА: Через одного.
ДОЛЛИС: Слушай, Джин, как ты все-таки здесь оказался?
Геннадий внимательно смотрит на девочку. Ему кажется, что ей можно открыть правду, что она сможет ему помочь, но все же решает быть осторожным.
ГЕНА: Я… я заблудился…
ДОЛЛИС: Тебе нужно в Стамак? Пойдем, покажу дорогу.
ГЕНА: Покажи мне лучше кратчайший спуск к морю, мне нужно попасть в Оук-порт.
ДОЛЛИС: Не собираешься ли ты переплыть пролив?
ГЕНА: Вот именно.
Доллис смеется.
ДОЛЛИС: У тебя есть знакомые среди акул?
ГЕНА: Мне нужно переплыть пролив, Доллис.
ДОЛЛИС: Из Стамака каждые два часа ходит паром.
ГЕНА: Мне нельзя в Стамак, Доллис…
Девочка снова весело смеется.
ДОЛЛИС: Какая таинственность! Таинственный англичанин!
ГЕНА: Доллис, я не шучу.
Доллис берет его за руку и тащит с корта.
ДОЛЛИС: Ну, пойдем, пойдем! Я покажу тебе спуск к морю.
Она вдруг хлопает себя ладошкой по лбу.
ДОЛЛИС: А хочешь, вместе переплывем в Оук-порт на каноэ? Блестящая идея! То-то взорвется моя мамочка!
Сердце Геннадия глубоко бьется. Каноэ? О чем еще он может мечтать? А Доллис, увлеченная своей идеей, влечет его за руку по разноцветным плиткам. Они бегут по извилистым дорожкам огромного парка, мимо неохватных стволов удивительных реликтовых растений, мимо скульптур, беседок, фонтанов, мимо фантастических цветов. По дороге Доллис без умолку трещит.
ДОЛЛИС: Как мне хочется побывать в Англии, вообще поездить по миру, увидеть Лондон, Нью-Йорк, Москву, Париж… Моя мама ее путешествует бесконечно, но никогда не берет меня с собой. В конце концов я возьму вот и убегу из дому!
Геннадий поражается, что во всем этом огромном парке они не встречают ни одного человека.
ГЕНА: Чей это парк, Доллис?
ДОЛЛИС: Наш.
ГЕНА: Чей?
ДОЛЛИС: Наш. Ну моей мамы…
ГЕНА: Весь парк ваш? А экскурсии сюда приезжают?
Девочка презрительно фыркает.
ДОЛЛИС: Еще чего! Экскурсии!
Они ныряют под красивую арку, пробегают полутемным тоннельчиком, и перед ними сразу за балюстрадой распахивается пространство: скалы, море, приблизившийся изломанный гребень Оук-порта.
173. EXT. БЕРЕГ - DAY
Пролив пересекает белое судно, верхняя палуба которого покрыта ярким тентом. Девочка машет рукой в сторону судна.
ДОЛЛИС: Мама возвращается. Вчера она давала в столице прием.
Далее Доллис напыщенно и жеманно произносит, словно передразнивая кого-то.
ДОЛЛИС: «Вальс незнакомых цветов», господа! Не правда ли, прелестно? «Вальс незнакомых цветов»!
Так вот оно что!.. Геннадий едва может скрыть свое изумление. Он вспоминает длинные черные волосы и словно выточенное из слоновой кости лицо женщины-сенатора. Бал был вчера! Значит, он валялся без сознания чуть ли не сутки?
ГЕНА: Я слышал вчера про этот прием. Твоя мама мадам Накамура-Бранчевска?
ДОЛЛИС: Ну да. Как ты догадался, Джин?
ГЕНА: Я видел ее в сенате.
ДОЛЛИС: Ты не думай, что она всегда такая важная, она хорошая, только…
Доллис бросает взгляд на него.
ДОЛЛИС: Красивая, а?
ГЕНА: Не хуже Анжелины Джоли.
Девочка начинает хохотать.
ДОЛЛИС: Ну, ты, я вижу, знаток! Ладно…
Она показывает с балюстрады вниз.
ДОЛЛИС: Видишь тропинку между скал? Спустишься по ней, там будет маленькая бухта. Разбойничья бухта. Жди меня там, а я подгоню каноэ. Идет?
Не успевает Геннадий кивнуть, как за спиной его раздается страшный вопль.
ОХРАННИК: Вот он! Вот он, ребята!
Геннадий стремительно оборачивается. Из тоннельчика прямо на него бежит детина в майке с автографами кинозвезд, а за ним еще трое узколобых квадратных парней, и все с оружием в руках. Изумленная Доллис видит, как юный англичанин молниеносным приемом дзюдо сбивает с ног огромного парня, вскакивает на барьер балюстрады и падает вниз лицом под ударом пистолетной рукоятки. Два грузных тела наваливаются на мальчика. В мгновение ока руки его скручивают мотком проволоки. Доллис вскрикивает и влепляет пощечину одному из громил.
ДОЛЛИС: Как вы смеете, кроты? Кроты несчастные! Кто вам разрешил врываться в наш парк? Вон отсюда! Отпустите его немедленно!
Детина, сбитый Геннадием, кряхтя, поднимается. На тупом его лице застывает кривая хулиганская улыбка.
ОХРАННИК: Этот парень, молодая госпожа, задержан по приказу Совета. Он сбежал сегодня из Мушкетной башни. Люгер мой спер, молодая госпожа.
Он оборачивается к Геннадию и хватает его за грудки.
ОХРАННИК: Где моя пушка, гаденыш?
Доллис и его огревает пощечиной.
ОХРАННИК: Ручка у вас тяжелая, молодая госпожа.
ДОЛЛИС: У моей мамы рука потяжелее!
Доллис вдруг начинает плакать в три ручья.
ДОЛЛИС: Джин, Джин, что это такое?
ГЕНА: Я не знаю, что они от меня хотят, Доллис. Это какое-то дикое недоразумение…
ОХРАННИК: Наше дело маленькое. Приказ есть приказ.
174. EXT. ПАРК - DAY
Подталкивая Геннадия в спину автоматами, они ведут его через парк. По дороге они шумно обсуждают подробности погони и схватки. Себе они кажутся героями. Детина в майке с автографами хлопает мальчика по плечу даже с некоторым добродушием.
ОХРАННИК: А здорово ты меня с катушек сбил, малец!
ГЕНА: Ай донт андерстенд. Я не понимаю вашего языка.
ОХРАННИК: Ладно, ладно, топай!
175. EXT. КАРБУНКУЛ - DAY
Его выводят из парка и ведут по покрытой щебенкой дороге, петляющей среди выветрившихся рыжих унылых скал. Шагая по этой раскаленной дороге, Геннадий лихорадочно обдумывает ситуацию.
АВТОР: Ясно одно: он в руках какой-то банды, - думал Геннадий, - Ясно также, что эта банда плетет заговор против эмпирейцев и против научного корабля. Главари банды боятся, что он подслушал их секреты. Кто знает, что грозит эмпирейцам и его товарищам - морякам и ученым?.. 
ОХРАННИК: Эй, стой!
Охранник берет Геннадия за плечо и залепляет глаза широким пластырем. После этого Геннадий двигался в полнейшей темноте.
176. EXT. ТЕМНОТА - DAY
Он слышит, как скрипят какие-то двери, его ведут по узкому сырому коридорчику, в котором слышны капли воды и шаги, которые гулким эхом отбиваются от мокрых стен. Потом начался долгий спуск по скользким ступенькам. Поход заканчивается толчком в спину…
АВТОР: Надо попытаться обмануть их. Он англичанин и ни слова не понимает по-эмпирейски. Нужно добраться до Оук-порта, чтобы…
177. INT. ПОДВАЛ - DAY
Пластырь сдирают. Геннадий видит выбеленные стены, небольшое окно, забранное стальной решеткой, за которым виднеется только море и небо. В кресле сидит, развалясь, глыбоподобный господин Латтифудо. Солнце играет в массивных перстнях на его руке, тонкий лучик идет от уха, от золотой серьги.
ЛАТТИФУДО: Кто ты такой, мальчишка?
ГЕНА: Ай донт андерстенд, сэр. Ай эм инглишмен, сэр, житель Лондона, турист…
Латтифудо вяло удивляется.
ЛАТТИФУДО: Вона-а?
Он морщится, словно от головной боли и снимает телефонную трубку.
ЛАТТИФУДО: Але, Фук, щенок-то англичанин, по-нашему ни бельмеса не понимает… Чего? Э-э… Так?
Он бросает трубку и вдруг орет на Геннадия, наливаясь кровью.
ЛАТТИФУДО: Pretend to be a parasite? In the archipelago there is no English tourist!
АВТОР: Притворяешься, паразит? На архипелаге сейчас нет ни одного английского туриста!
ГЕНА: You see, sir, I ever since that unfortunate ship «van dyke», the Russians saved us...
АВТОР: Видите ли, сэр, я с того самого несчастного теплохода «Ван-Дейк», нас спасли русские…
Латтифудо даже приподнимается от изумления.
ЛАТТИФУДО: Что-о? Ты, значит, с «Ван-Дейка»? Эге-ге…
ГЕНА: I was traveling with my grandmother, lady Susan Leconfield. Grandma flew home and I stayed. On the Russian ship, sir, my Luggage...
АВТОР: Я путешествовал со своей бабушкой леди Сьюзен Леконсфильд. Бабушка улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой багаж…
ЛАТТИФУДО: Эге-ге… ге-ге-ге…
Латтифудо трет свой нос, заглядывает мальчику в глаза с веселостью, от которой веет какой-то жутью. Потом снимает трубку.
ЛАТТИФУДО: Фук, малый-то с «Ван-Дейка». Ага. Так. Ну ясно! Грумло!
В дверях вырастает детина в майке с автографами.
ЛАТТИФУДО: Кончай с этим пацаном.
Грумло ставит автомат на боевой взвод.
ОХРАННИК: Пошли.
У Геннадия страха нет, он словно деревенеет. Звонит телефон. Латтифудо вяло снимает трубку и вдруг вскакивает, вытягивается во фрунт.
ЛАТТИФУДО: Слушаюсь! Так! Так точно, здесь! Грумло, отставить! Так, все понятно. Немедленно приступаю.
Он подходит к мальчику, развязывает ему руки, садит в кресло, гладит по голове и ласково интересуется.
ЛАТТИФУДО: Хлопот с тобой полон рот, малыш…
После этого, что-то шепнув Грумло, он выходит из комнаты. Теперь все тело кажется Геннадию ватным. Страшная усталость и апатия охватывают его. Грумло ставит автомат на предохранитель, подмигивает Геннадию и глупо ржет.
ОХРАННИК: Ну, ты меня здорово сбил с катушек, парень! Как прием называется?
ГЕНА: Пошел к черту, ублюдок!
Усталость берет свое. Геннадий начинает дремать. Открывается дверь и вежливый голос зовет его:
ЛАТТИФУДО: Мистер Стрейтфонд, пожалуйте сюда!
Латтифудо куда-то исчезает, а охранник ведет Геннадия по подвалу. Они проходят несколько маршей узкой сырой лестницы, все глубже и глубже, два еле освещенных перехода. Открывается кованая дверь.
178. INT. КАБИНЕТ - DAY
Они оказываются в обширном помещении, освещенном мягким светом неоновых трубок. В помещении стоят мягкие кожаные кресла, стены украшены дубовыми панелями. Это было бы похоже на салон пассажирского судна, если бы не пульты радиостанции, за которыми сидят двое мужчин. Навстречу Геннадию идет с протянутой рукой любезно улыбающийся мистер Кингсли Брейнвен Мамис.
МАМИС: Ah, dear Mr. Stratford what turned out to be nonsense, what confusion! Well just scandalous.
АВТОР: Ах, дорогой мистер Стрейтфонд, какая получилась чепуха, какое недоразумение! Ну просто скандал…
ГЕНА: I don't know, sir. I walked around the Senate building, opened a door and got tangled in the drapery, and suddenly grabbed me by the throat, sir...
АВТОР: Я сам ничего не понимаю, сэр. Я гулял по зданию сената, открыл какую-то дверь, запутался в драпировке, и вдруг меня схватили за горло, сэр…
МАМИС: Эта дурацкая охрана, мистер Стрейтфонд. Вы должны нас извинить. Нравы этой страны, понимаете ли… Засунули вас в средневековую башню, эти неотесанные чурбаны…
ГЕНА: Да-да.
МАМИС: Но зачем вам понадобилось бежать, мой друг? Объяснили бы все и…
ГЕНА: Я ничего не понимал, сэр. Я не понимаю этого языка. Я не знал, в чьих я руках, сэр.
МАМИС: Да, да… А автоматик, мистер Стрейтфонд?
ГЕНА: Выкинул его куда-то в кусты, сэр…
Входит запыхавшийся Латтифудо и докладывает Мамису.
ЛАТТИФУДО: Все в точку. На «Ван-Дейке» была зарегистрирована леди Сьюзен Леконсфильд с внуком.
МАМИС: Хорошо.
Мамис пытливо вглядывается в лицо Геннадия, пытаясь понять, понимает ли он по-эмпирейски. Усилием воли Геннадию удается сохранить безучастное выражение лица.
АВТОР: Геннадий был поражен: леди Леконсфильд была зарегистрирована на «Ван-Дейке» с внуком?  Старая чудачка называла своим внуком мопса Винстона...
ГЕНА: Мне показалось, сэр, что джентльмен назвал имя моей бабушки?
Мамис лучезарно улыбается.
МАМИС: Наведены справки, мистер Стрейтфонд. Ваша бабушка благополучно прибыла в Лондон. Вы можете сейчас поговорить с ней по телефону.
ГЕНА: Как? Прямо отсюда?
МАМИС: Да, наши радисты мигом соединят вас с вашей лондонской бабушкой. Не забыли телефончик, мистер Стрейтфонд?
Геннадий понимает, что его подвергают последней проверке. К счастью, он помнил номер леди Леконсфильд, но старуха, сама того не зная, может его запросто выдать.
ГЕНА: Благодарю вас, сэр, но в этом нет нужды.
Он небрежно машет рукой. Ничего, мол, с бабкой не случится.
МАМИС: В этом есть нужда, мистер Стрейтфонд. Это просто необходимо, юный мистер Стрейтфонд.
ГЕНА: Ну, если вы настаиваете… Наш телефон Виктория 3-27-38.
Проходит несколько минут, прежде чем один из радистов протягивает Геннадию трубку. В трубке очень отчетливо слышится дребезжащий голосок.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Сьюзен Леконсфильд у телефона…
ГЕНА: Бабушка! Это говорит твой внук Джин. Твой… хрустальный дельфинчик. Не волнуйся, я звоню тебе с Эмпирейских островов… Как себя чувствуешь, милая бабушка?
179. INT. СПАЛЬНАЯ - DAY
Старая леди с огуречной маской на лице лежит на огромной кровати и говорит в трубку телефонного аппарата в форме собачки. Рядом с ней, развалившись на половину кровати валяется Вильсон. Пес тоже с маской на морде. Старая леди расстроена.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Джинни, мой мальчик!.. Внучек!.. Да, я, твоя бабушка, слушаю тебя… рыдаю вместе с Винстоном… дитя мое… хрустальный мой дельфинчик…
180. INT. КАБИНЕТ - DAY
Геннадий орет изо всех сил.
ГЕНА: Бабушка, не волнуйся за меня! Я попал здесь в какую-то странную историю…
Расчет этот оправдывается. Мамис после последних слов немедленно дает команду прервать разговор.
МАМИС: Связь оборвалась, мистер Стрейтфонд. Не мудрено, такое огромное расстояние…
ГЕНА: Большое вам спасибо, сэр. Я очень волновался за бабушку. Честно говоря, сэр, ведь я в последнюю минуту…
Геннадий мнется. Мамис изображает пальцами бегущего человека. Видно, что он полностью поверил в легенду Геннадия.
МАМИС: Вы, попросту говоря...
ГЕНА: Попросту драпанул, сэр.
Геннадий весело хохочет.
ГЕНА: Вы знаете, я был потрясен вашим архипелагом, мне захотелось подольше побыть здесь… Эти бастионы Оук-порта, Карбункул, сам похожий на крепость… легенды о бесстрашных пиратах…
МАМИС: Увлекаешься пиратами, малыш?
ГЕНА: Есть немного, сэр. С детства мой кумир — великий адмирал Рокер Буги.
МАМИС: Вон что!
Мамис загадочно улыбается. В голубых глазах его мелькает огонек.
МАМИС: В Оук-порте его не очень-то любят…
ГЕНА: Правда?
Геннадий наивно поднимает брови. Звонит телефон. Мамис отвечает на звонок.
МАМИС: Да. Все сошлось. По-моему, наивный дурачок. Есть, Фук, не волнуйся. Пока.
Мамис вешает трубку и хлопает Геннадия по плечу.
МАМИС: А ты, оказывается, ловкий паренек, Джинни-бой! Уже успел познакомиться с Доллис! Мадам Накамура-Бранчевска разносит из-за тебя наше начальство. Требует, чтобы тебя немедленно доставили на ее виллу. Поехали.
181. EXT. ПРИЧАЛ - DAY
На причале футбольные страсти затихают. Утомленные граждане кучками рассаживаются на набережной и приступают к обеду. Собственно говоря, никакого большого зла к капитану Рикошетникову они не испытывают. Вдруг с крепостных стен слышатся крики. Около дюжины «кротов» разворачивают на площадке башни «Толстая Эльза» чугунное корабельное орудие, снятое еще в XVIII веке с поверженного «Белого лебедя». Жерло дурацкой пушки поворачивается в сторону «Алеши Поповича».
МОТОЦИКЛИСТ: Русские! Отдавайте швартовы! Убирайтесь! Сейчас мы вам вспомним Сильвер-бей!
В толпе на набережной начинается ропот.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Эй, кроты, вы это уже слишком! Оставьте в покое нашу пушку! Рехнулись, что ли?
«Кроты» не шутят. Один из них вкатывает в орудие ядро, второй берется за фитиль. Наступает тишина, в которой слышится только хохот Володи Телескопова.
ТЕЛЕСКОПОВ: Ой, умру! Ой, сейчас лопну!
К нему подскакивает старпом Дивнолобов.
СТАРПОМ: Телескопов, ты не понимаешь серьезности момента!

Шестая серия
182. EXT. ПРИЧАЛ - DAY
Все замирают в ожидании выстрела.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Шестая серия»
И вдруг на башне появляется гигантская обнаженная фигура Рикко Силлы. Растолкав «кротов», великий футболист снимает пушку с лафета и поднимает ее себе на плечи. «Кроты», взвыв от обиды, бросаются на кумира нации. Рикко Силла с пушкой на плечах прыгает с башни в воду бухты. «Кроты» прыгают за ним. Эмпирейцы целыми семьями тоже оказываются в воде. Рикко Силла, отдуваясь, плывет к берегу, спасая историческую ценность и собственную жизнь. Вокруг в прозрачных водах кипит борьба. Гвалт стоит невообразимый! Кое-где в узких улочках начинают трещать автоматные очереди.
183. INT. КАЮТ-КОМПАНИЯ - DAY
В кают-компании капитан Рикошетников и сенатор Нуфнути Куче.
КУЧЕ: Капитан, вы видите, что устроили эти негодяи? Выхода нет, вам нужно на два-три дня покинуть порт. Капитан, нам кажется, что на архипелаге действует мафия или что-то в этом роде. Патриоты начеку, капитан. Связь будем держать по радио. Уходите, капитан…
Капитан Рикошетников кивает. Сенатор Нуфнути Куче прощается с капитаном за руку и покидает корабль.
184. EXT. ВЕРАНДА - NIGHT
В шесть часов вечера свежий, отдохнувший элегантный юный денди Джин Стрейтфонд является в сопровождении слуги к ужину на открытую веранду виллы Накамура-Бранчевской. Веранда висит прямо над морем на стометровой высоте. В центре ее находится стол. Он сервирован на четыре персоны. Вокруг стола хлопочут три подтянутых официанта в белых куртках с золотыми пуговицами. Подсобный стол в углу веранды сверкает хрусталем, серебром, кубиками льда. На роскошном ложе из свежайшей зелени распластан гигантский омар. Официанты молча вытягиваются перед Геннадием, а Геннадий вздрагивает, вновь увидев перед собой Наташу Вертопрахову. Ну до чего же на нее похожа Доллис Накамура-Бранчевска! Девочка, сменившая свой любимый наряд — белые шорты и гавайскую рубашку — на строгое платье, подбегает к нему.
ДОЛЛИС: Привет, Джин! Проклятые кроты, из-за них лопнула наша гениальная идея с каноэ! Чего они хотели от тебя?
ГЕНА: Послушай, Доллис, ты никому не говорила, что я понимаю по-эмпирейски?
ДОЛЛИС: Нет, а что?
ГЕНА: Прошу тебя никому об этом не говорить…
Глаза Доллис сужаются.
ДОЛЛИС: Какая-то тайна, Джин, да? Расскажи мне, не бойся…
ГЕНА: Я все тебе расскажу позднее. Сейчас важно хранить молчание.
ДОЛЛИС: Договорились, Джин!
К веранде приближается мадам Накамура-Бранчевска под руку с высоким мужчиной, в котором Геннадий узнает свирепого сенатора Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано. Теперь он был сама благовоспитанность и любезность, а от красоты Накамура-Бранчевской у Геннадия просто захватывает дух.
ДОЛЛИС: Терпеть не могу этого типа. Худший из всех кротов. Ишь ты, повадился к нам…
Мадам одаривает мальчика ослепительной улыбкой и протягивает руку. Мгновение поколебавшись, Геннадий целует изящную конечность.
НАКАМУРА: Мы очень рады видеть вас гостем, Джин. Покойный ваш дед и его фирма зубных протезов известны всему деловому миру. Доллис говорила, что вы прелестно играете в теннис. Надеюсь, вы простили этих неотесанных местных служак. Поверьте, им досталось на орехи от полковника и от меня. Прошу к столу.
Они садятся за стол и принимаются за угощения. Слуги обслуживают их, накладывая еду, наливая напитки и убирая грязные тарелки. Иногда ужин прерывается чьим-то рассказом и светским обсуждением.
АВТОР: Ужин прошел в остроумной светской беседе, легко и приятно, если не считать страшного хруста, с которым полковник разгрызал клешни омара, да злых шуточек Доллис. Мадам Накамура-Бранчевска была очень предупредительна к своему гостю из великого Лондона.
НАКАМУРА: Ах, Лондон, Лондон!.. Помните, как сказал поэт… «Все города похожи, как два пенса, но не похож на них, как шиллинг, Лондон…»
За столом Мизераблес, сильно чавкая, добирает все, что осталось, пьет огромное количество вина. Мадам и Гена поднимаются и подходят к портику веранды. Они оказываются прямо над морем. Она пьет коктейль, «Дайкири», он — ананасный сок.
НАКАМУРА: Вы погостите у нас, Джин?
ГЕНА: Боюсь, мадам, что мне нужно возвращаться домой. Бабушка сегодня так плакала в телефон…
НАКАМУРА: Печально. Мне кажется, что наши отношения могли бы перерасти в настоящую дружбу…
Она смотрит на него с мягкой доброй улыбкой.
АВТОР: «Какая приятная женщина, — подумал мальчик. — Приятнейшая женщина, несмотря на то что акула бизнеса. Смотрит на меня, как мама Элла».
ГЕНА: Мадам, вы спасли меня сегодня от смерти.
НАКАМУРА: О Джин, не надо преувеличивать.
Мадам одаривает его очаровательной улыбкой.
ГЕНА: Я не преувеличиваю, мадам. Мне кажется, что я был в руках какой-то страшной банды. Когда толстяк узнал, что я с «Ван-Дейка», он приказал меня застрелить. Я уверен, что только ваше вмешательство спасло меня. Мне кажется, что те люди связаны с пиратами, напавшими на «Ван-Дейк».
Мадам усмехается.
НАКАМУРА: Пираты! В вашем возрасте, Джин, еще можно верить в пиратов…
ГЕНА: Но «Ван-Дейк» потоплен, мадам!
НАКАМУРА: Да это возмутительный бандитизм! Уверена, что великие державы не оставят этого без внимания!
Она прикасается к плечу Геннадия.
НАКАМУРА: Что касается местных солдафонов, то уверена, вы ошиблись. У вас очень напряжены нервы, мой мальчик. Хорошо бы вам отдохнуть у нас несколько дней. Самолет моей фирмы скоро летит в Зурбаган, откуда вы сможете отправиться прямо в Лондон. В Европе снова входят в моду перья райских птиц, и мы получили заказ.
ГЕНА: Еще раз большое спасибо, мадам, но мне нужно утром быть в Оук-порте. На русском судне мои вещи и… бабушка волнуется, мадам.
НАКАМУРА: Хорошо, завтра поедем вместе на моей яхте. Возьмем Доллис с собой, она покажет вам город. Наш дом в Оук-порте, мы эмпирейцы, Джин. Здесь мы только спасаемся от жары…
Геннадий бросает взгляд на море и столбенеет от ужаса.
185. EXT. ПРОЛИВ - NIGHT
По проливу, оставляя за собой светлый след, двигается «Алеша Попович». Он уходит из Оук-порта! 
186. EXT. ВЕРАНДА - NIGHT
За спиной Гены гулко хохочет Бастардо Мизераблес.
ГУСАНО: Гляди! Русские сматываются! Наша взяла!
Мадам обжигает его резким и неожиданным, как удар хлыста, взглядом.
НАКАМУРА: До сих пор не научились вести себя в обществе, полковник!
Она поворачивается к Геннадию и, пораженная его взглядом, восклицает.
НАКАМУРА: Что с вами, мой мальчик?
ГЕНА: Там...
Геннадий показывает на удаляющегося «Алешу Поповича».
ГЕНА: Там осталась моя коллекция марок!
АВТОР: Да, дорогой друг, в чем нельзя отказать моему герою, так это в присутствии духа и находчивости!
187. EXT. ПРОЛИВ - NIGHT
«Алеша Попович» проходит прямо под ними. Палубы пусты. Медленно вращается антенна локатора.
188. EXT. ВЕРАНДА - NIGHT
Геннадий отрывается от моря и замечает, что мадам и полковник куда-то исчезли.
ГЕНА: А где мадам?
ДОЛЛИС: Она мне никогда не говорит, куда уходит. Пошли играть в пинг-понг.
ГЕНА: Извини, Доллис, но я очень устал.
ДОЛЛИС: Идем, я покажу тебе твою комнату.
ГЕНА: Спасибо.
Она берет Геннадия за руку и тащит в дом.
189. INT. ДОМ - NIGHT
Доллис приводит его в отведенную комнату.
ДОЛЛИС: Спокойной ночи!
Она оставляет его на пороге и уходит. Геннадий закрывает дверь и проходит в комнату. Одна из стен смотрит на море. В ней посередине - огромная стеклянная дверь, которая выходит на длинную крытую галерею. По галерее этой взад и вперед прогуливается дюжий слуга. В тишине мерно постукивают кованые каблуки. Всякий раз, проходя мимо двери, слуга как бы ненароком заглядывает в комнату. Геннадий умывается, гасит свет и ложится в кровать. Лежа в постели, осматривает комнату. На ковре висит фехтовальная маска и скрещенные рапиры. Дождавшись, когда шаги соглядатая удалились в конец галереи, Геннадий вскакивает с кровати, срывает со стены маску, кладет ее на подушку и прикрывает простыней. Под одеяло засовывает два фехтовальных жилета, придает им форму человеческого тела и ныряет под кровать. Слуга возвращается. Он заглядывает в комнату и спокойно идет дальше. Геннадий выскальзывает за дверь. Пробежав по мягкому ковру через весь коридор, он входит в темную комнату, открывает окно. Во внутреннем дворе виллы пустынно. Только под аркой двое парней играют в кости. Тяжелые ветки ливанского кедра совсем рядом. Геннадий из окна перелезает на кедр…
190. EXT. ПАРК - NIGHT
… и в этот момент Геннадий слышит нарастающий шум моторов. Парни под аркой вскакивают, один из них отворяет ворота, и через минуту во внутренний двор врываются на полной скорости две машины: низкий двухместный «Феррари» и затянутый брезентом «джип». Из «Феррари» вылезает полковник Мизераблес, а с места водителя выскакивает Накамура-Бранчевска. Она в кожаной куртке и кожаных брюках и напоминает в этот момент какое-то красивое, сильное животное с пружинистой, легкой поступью. Не оглядываясь, она входит в дом. Полковник, посвистывая, двигается вслед за ней. Он слегка спотыкается. Из «джипа» вываливаются Латтифудо, Мамис и еще какой-то неизвестный Геннадию тип в широкополой шляпе. Два парня с автоматами вылезают вслед за ними и становятся на страже как раз под деревом, на котором сидит Геннадий. Проходит минута, не больше, и освещается окно перед его носом. Он видит богато обставленный кабинет.
191. INT. КАБИНЕТ - NIGHT
В кабинете находится огромный письменный стол с телефонами и селекторами, круглый стол для заседаний, кожаные кресла, карты на стенах и большую модель парусного брига с медными буквами на корме: «Голубка».
АВТОР: Парусный бриг «Голубка»... «Так, кажется, назывался флагманский корабль мадам де Клиссон», — вспомнил Гена.
Над всем в кабинете доминирует огромный портрет баронессы. Она очень похожа на Накамура-Бранчевскую, в левой руке она держит подзорную трубу, в правой — чётки. Накамура-Бранчевска нервно ходит взад-вперед по кабинету, сжимая в руках длинные кожаные перчатки. Лицо ее неузнаваемым — напряженное, мрачное, исполненное властной решительности. Бастардо Мизераблес разваливается в кресле и сразу наполняет стакан джином «Палата лордов». Меланхолически шлепает и бухается в кресло грузный Латтифудо. Голубоглазый утконосый мистер Кингсли Брейнвен Мамис со своей неизменной блуждающей улыбочкой следует в угол и скрывается из поля зрения Геннадия. Четвертый, странный тип с тяжелой нордической челюстью и раскосыми глазками, садится к столу, открывает папку и погружается в какие-то бумаги. Воцаряется молчание, в котором слышны только шаги Накамура-Бранчевской. Внезапно мадам резко поворачивается и своими длинными перчатками, словно плеткой, огревает по физиономии сначала кавалера Ордена Счастливой Лопаты, а потом Латтифудо.
192. EXT. ПАРК - NIGHT
АВТОР: «Так им, гадам!» — чуть не воскликнул Геннадий.
Надежно скрытый хвоей кедра, он притаивается возле полуоткрытого окна, готовясь в любую минуту прийти на помощь своей любезной хозяйке.
193. INT. КАБИНЕТ - NIGHT
Полковник потирает обожженную ударом щеку.
ГУСАНО: Это за что же, дорогая?
НАКАМУРА: Тебе за кретиническую идею с пушкой...
Она поворачивается к Латтифудо.
НАКАМУРА: А тебе, Латтифудо, ничтожество, проспиртованное чучело, за общую тупость, за всю твою бездарную возню с этим маленьким англичанином-аристократом. Мальчик сразу догадался, что ты связан с делом «Ван-Дейка». Вот что значит голубая кровь! Мне едва удалось его разубедить. Сотню плетей ты заслуживаешь, кретин.
Латтифудо беспомощно моргает белесыми ресницами.
НАКАМУРА: Впрочем, тебе уже ничто не поможет.
Мадам машет на него рукой.
194. EXT. ПАРК - NIGHT
Геннадий видит её дрожащие от ярости пунцовые губы и горящие глаза.
195. INT. КАБИНЕТ - NIGHT
НАКАМУРА: Видите, Мамис, с кем приходится работать?
Из угла слышится смешок.
НАКАМУРА: С такими, как вы, нетрудно провалить все дело! Ваши плоскостопые кроты только и думают, как бы ограбить винную лавку да побегать за девчонками!
Она садится в кресло, опорожняет стакан джину, закуривает сигарету и задумывается. Несколько минут проходит в молчании.
ГУСАНО: Все-таки ты зря так, дорогая. Русские-то все же убрались, наша взяла…
НАКАМУРА: Молчи! Нужно собирать команду в Европе. Человек сто, я думаю, будет достаточно.
МАМИС: Сто пятьдесят.
НАКАМУРА: Отвечаете за свои слова, Мамис? Ребята из Европы нынче стоят недешево…
МАМИС: Йес, мэм, отвечаю.
Мадам в первый раз удовлетворенно улыбается, хлопает ладонью по столу.
НАКАМУРА: Итак, внимание! Немедленно наладьте связь с Эр Би. Пусть начинает набор. В Европу полетите вы, Джерри Чанг.
Нордический китаец молча кивает.
НАКАМУРА: В городе сохранять прежнее положение. «Голубой кит» проследит движение «Алеши Поповича». Ясно? Выметайтесь!
Полковник быстро выхлебывает свой джин и поднимается. За ним выходят Латтифудо и Джерри Чанг. Когда за ними закрывается дверь, Мамис выходит из своего угла и останавливается возле карты архипелага.
МАМИС: Я должен вам, мадам, сообщить окончательное решение моего правительства.
Палец его полезет вверх по загогулине эмпирейской запятой.
МАМИС: Полигоны будут устроены на атоллах Фухс и Фее. Там наши ракетчики будут чувствовать себя вполне уютно. Одну из гаваней Оук-порта вы отдаете под ремонтную базу для флота. На Карбункуле будет аэродром. Возражений у вас нет?
НАКАМУРА: Ну, а что касается моих дел, сомнения в моем происхождении и наследственном праве, надеюсь, отпали?
Мамис некоторое время, осклабившись, исподлобья смотрит на даму.
МАМИС: Все ваши условия приняты, ваше величество.
Накамура-Бранчевска встает и подходит к карте.
НАКАМУРА: Это касается и «Анаконды»?
МАМИС: Мадам, после перехвата «Ван-Дейка» от «Анаконды» осталась одна шкура.
НАКАМУРА: «Анаконда» устроила фабрику по производству нашего товара на островах Кьюри. Мы не намерены этого терпеть.
Мамис чешет затылок.
МАМИС: Американцы могут разозлиться, мадам. Кьюри — это их подопечная территория.
НАКАМУРА: Вот об этом я и хотела с вами поговорить.
Она вдруг совершенно успокаивается и из разъяренной фурии вновь превращается в обаятельную даму.
МАМИС: Хорошо, мы возьмем это на себя.
НАКАМУРА: Ну и прекрасно.
Накамура-Бранчевска вновь одаривает Мамиса очаровательной улыбкой.
НАКАМУРА: Вы знаете, Мамис, мне кажется, что мы что-то упустили в деле с этим русским научным кораблем. Можно было бы что-нибудь придумать похлеще…, впрочем, может быть, сейчас еще и не время… Прилетит Эр Би, и мы решим вместе… Эр Би настоящий мужчина, не то что этот тюфяк Фук. Трудно представить себе, что они слеплены из одного куска теста.
МАМИС: А во мне вы еще не разочаровались, мадам?
НАКАМУРА: Пока нет.
Мадам смеется легко и звонко. Они выходят из кабинета, погасив свет.
196. EXT. ПАРК - NIGHT
Геннадий тихо спускается вниз. Стараясь держаться в темноте, он тихо пробирается мимо охранников к кустам дёрна. Здесь, раздвинув ветки, ныряет на другую сторону. Очутившись на песчаной дорожке, ведущей к морю, Геннадий быстро покидает опасное место.
АВТОР: «Так вот кто ты такая! Женщина-чудовище, главарь огромной банды, пиратка, авантюристка! Какие дьявольские планы ты вынашиваешь в своей красивой головке! Какую судьбу ты уготовила этим мирным людям, наивным футболистам! Только бы мне добраться до берега! Только бы мне добраться! Может быть, удастся найти того толстяка сенатора, что возражал Мизераблесу или самого президента Джечкина? Только бы добраться!»
Некоторое время рыскает по берегу в поисках челнока. Причал виллы усиленно охраняется. Впрочем, может быть, это и лучше. Он входит в воду и принимается плыть.
197. EXT. ПРОЛИВ - NIGHT
Часовой с юго-западной сторожевой вышки острова Карбункул, осмотрев пролив и не заметив ничего подозрительного, опускает бинокль. Широкая лунная дорога пересекает пролив.
Титры: «ГЛАВА ВОСЬМАЯ»
АВТОР: Глава восьмая, в которой впервые, как средство связи, появляется ультразвук, вновь слышится пение кота и музыка ночного Оук-порта.
Маленькие волны беспорядочно пляшут в лунной полосе, и в этом мелькании тени и света даже самый зоркий взгляд не заметит крохотную черную точку, голову одинокого пловца. Геннадий Стратофонтов, мерно дыша, плывет вольным стилем в сторону Оук-порта. Движения его точно рассчитаны на большой заплыв, а в голове царит сумятица: он все еще не может прийти в себя от всего того, что ему довелось увидеть и услышать немногим более часа назад.
АВТОР: Уже несколько раз Геннадию казалось, что мышцы правой ноги на грани судороги. Усилием воли он отогнал страх и плыл вперед. И только проплыв треть расстояния, он вдруг с отчетливой ясностью понял, что переоценил свои силы. Никогда ему не пересечь этот проклятый пролив.
Впереди в лунном свете мелькает плавник. Правая нога деревенеет в согнутом положении. Дыхание сбивается. Геннадий задыхается, хлебнул воды, беспомощно барахтается на одном месте.
ГЕНА: Спасите!
ДЕЛЬФИН: Держись!
Сильное большое тело выталкивает мальчика на поверхность. Глотнув воздуха, Геннадий открывает глаза и видит рядом глубоко сидящий глаз, крутой лоб и лукавый рот дельфина.
ДЕЛЬФИН: Держись за плавник, малый. Не дрейфь. Все будет тип-топ. Мы еще дадим огоньку!
Звук голоса дельфина странен, и сам он невероятен. Схватившись за спинной плавник, Гена ложится на спину дельфина и обхватывает ногами веретенообразное тело.
ДЕЛЬФИН: Сейчас я тебя в темпе доставлю куда надо. В Оук-порт, что ли?
С ходу он развивает сумасшедшую скорость, которая и не снится самым современным торпедным катерам. Вода вокруг бурлит, свистит ветер.
ГЕНА: Кто вы такой?
ДЕЛЬФИН: Я дезертир. Дезертир из армии Соединенных Штатов Америки.
Он немного молчит, потом добавляет.
ДЕЛЬФИН: Чаби Чаккерс, сэр. Бывший мастер — сержант Чаби Чаккерс, учетный номер 007895671138…
ГЕНА: Это невероятно.
ДЕЛЬФИН: Чего невероятного? Зеленый я был, молодой, записался добровольцем. Условия хорошие, рыбы — ешь не хочу, полсотни долларов в неделю жалованья. Научился по-человечески спикать. А потом разные подонки стали учить наше подразделение всяким мерзким штучкам — корабли взрывать, мины ставить… Чаби, сказал я себе, тут дело нечисто. Не хочу людям пакости делать, и вообще я против войны. Сманил с собой двух дружков и драпанули. Теперь, если поймают, пожизненная каторга. Только шиш поймают…
ГЕНА: Вы говорите по-английски и по-русски, Чаби?
ДЕЛЬФИН: В частях специального назначения еще и не тому научишься. А ты русский? Небось с «Алеши Поповича»?
ГЕНА: Меня зовут Геннадий.
ДЕЛЬФИН: Очень приятно познакомиться.
ГЕНА: Чаби, вы не знаете, из-за чего «Попович» покинул Оук-порт?
ДЕЛЬФИН: Наверное, из-за шума. Шум там был с утра страшный. Ненавижу шум. Сыт по горло этим шумом.
С этими словами Чаби огибает волнорез и на малой скорости скользит по темной воде Оук-портовской бухты.
198. EXT. ПРИЧАЛ - NIGHT
Он доставляет Геннадия прямо к гранитным ступенькам лестницы, идущей в воду. Гена ступает на твердую почву.
ДЕЛЬФИН: В случае чего, крикни «Чаби», и я подгребу мигом. Я тут месяца на три застрял, не меньше. Жениться собираюсь.
ГЕНА: А как вас зовут по-дельфиньи, Чаби?
Дельфин усмехается.
ДЕЛЬФИН: Все равно не услышишь. Ультразвук.
Он открывает рот, и все же до Геннадия откуда-то издалека, как будто из космоса, доносится что-то вроде:
ДЕЛЬФИН: Оооооиииииэээээу…
ГЕНА: Оооооиииииэээээу?
ДЕЛЬФИН: Ну, ты даешь, Гена! Услышал! Теперь мы с тобой дружки. Пока!
Он виляет хвостом и уходит в глубину. Геннадий поднимается по ступенькам за чугунным львом с кольцом в пасти и оказывается на площади.
199. EXT. ПЛОЩАДЬ - NIGHT
Освещенная луной площадь пуста, только в центре ее высится позеленевшая бронзовая фигура в треуголке. Поблескивают под луной немые окна старинных домов, двери амбаров и магазинов закрыты. Геннадий быстрым, но спокойным шагом пересекает площадь, скрывается в тени длинной колоннады. Здесь он снимает рубашку и выжимает ее. Он берется за штаны, когда слышит звон гитары и молодые голоса. На площадь из таинственного мрака боковой улочки выходят три парня и две девушки. Красивые, ладные фигуры, ленивая походка — типичные эмпирейцы, беспечные, как птицы.
АВТОР: «Почему бы мне не пойти прямо к ним и не спросить, где резиденция президента Джечкина? — подумал Геннадий. — Этих людей нечего бояться…»
ГИТАРИСТ: Под сосной Монтезумы
                Танцевали две пумы
                Танцевали, сплетясь,   
                Танцевали две пумы
                Под сосной Монтезумы
                И танцуют сейчас.
На площадь выходят четыре квадратных парнюг с карабинами.
МОТОЦИКЛИСТ: Эй, прекратить пение!
ГИТАРИСТ: С каких это пор в Оук-порту нельзя петь?
МОТОЦИКЛИСТ: Марш по домам!
ГИТАРИСТ: Катитесь, кроты, в свои ямы!
Эмпирейцы хохочут. Геннадий пробегает под колонной и ныряет в узкую улочку, из которой только что вышли «кроты». Некоторое время он еще слышит шум перебранки, потом все затихает. Геннадий наугад петляет по извилистым улочкам, поднимается по мраморным лестницам, прячется за скульптурами. Иногда он видит костры, возле которых сутулятся мрачные типы. На одной из стенок замечает желтый листочек со зловещими угрозами. И несмотря на тревожное опасное положение, Геннадий с его отзывчивой и впечатлительной натурой не может не поддаться очарованию ночного Оук-порта. Таинственная игра его теней на мраморных плитах и барельефах, на витражах и мозаиках, сверкающие под луной бритвенно-острые коньки крыш, движение и тихая разноголосица его листвы, все звуки ночи, то глухие, то неожиданно звонкие, надолго, может быть на всю жизнь, его пленяют. На одном из старых домов возле подъезда со скрипящей на слабых петлях, разболтанной дверью Геннадий вдруг видит мемориальную доску с полустертым золотым тиснением: «В этом доме часто останавливались русский писатель Александр Грин (по пути из Зурбагана в Гель-Гью), английский писатель Джонатан Свифт (из Лилипутии в Лапуту), французский писатель Жюль Верн (из пушки на Луну)». Едва он успевает прочесть эту поразившую его надпись, как дверь резко распахивается, и на пороге дома появляется хозяин лавки в старомодной крылатке песочного цвета и в широкополой шляпе.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Вы ищете друзей?
Мальчик молча кивает.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Пойдемте со мной.
Хозяин лавки двигается вдоль витой чугунной решетки, за которой тренькает фонтанчик. Не смотря на грузное тело, шаги его легки. У него вид спокойного, не лишенного юмора человека, который никогда никуда не спешит, но никогда никуда, не опаздывает. Возле круглой афишной тумбы он останавливается. 
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Поворачивайте за угол. Сюда!
Он показывает рукой.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Пройдите спокойно и не таясь три дома. Там вас встретят.
ГЕНА: А вы?
Геннадию почему-то очень не хочется расставаться с этим человеком.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: К сожалению, дружище, у меня свои дела.
Он улыбается, показав зубы, приподнимает шляпу и идет по крутой улочке вниз, к морю, в прозрачную, словно пронизанную серебряной сетью темноту. Геннадий смотрит ему вслед, пока он не исчезает. Геннадий поворачивает на улочку, косо разделенную луной на темную и светлую части. Чувствуя полное доверие к хозяину лавки, он идет, не таясь, по освещенной стороне и вдруг — о, чудо! — видит важно шествующего ему навстречу Пушу Шуткина. Радостно смеется.
ГЕНА: Шуткин, это вы? Не верю своим глазам!
КОТ: Геннадий, здравствуйте, дружок.
          Сейчас нам не до смеху.
          Я рад, что смелый мой прыжок 
          закончился успехом…
Он вспрыгивает на подоконник дома и, взявшись правой передней лапой за стену, запевает, выразительно жестикулируя левой.
КОТ: Да, ради вас пришлось коту
          Морской закон нарушить,
          Друзей оставить на борту
          И спрятаться на суше.
          И вот, представьте, дорогой,
          С той ночи малахольной
          Ваш друг, как верный часовой,
          Сидел на колокольне…
          Мой зоркий глаз вас разглядел,
          А нос учуял запах,
          И с колокольни я слетел
          На мощных своих лапах.
          Я все узнал, во все проник,
          Я не лишен смекалки,
          И перед вами я возник,
          Чтоб вывести вас к цели…
ГЕНА: Что-то с рифмой у вас не в порядке в последней строфе.
КОТ: Это от волнения. В минуты волнения иногда сбиваюсь на прозу. Пойдемте?
Дальше следует головокружительный рейд по заборам, водосточным и домовым трубам, карнизам, скатам крыш, по мусорным бакам, деревьям и даже по флюгерам. Несмотря на невероятную скорость, Геннадий успевает заметить, что все местные животные, включая ручных леопардов, немедленно прячутся при виде несущегося под луной боевого кота с качающимся, как дым, хвостом. Геннадий задыхается, пот льет с него градом. Он не может понять, как до сих пор не сорвался. Наконец Шуткин кубарем сваливается со шпиля кафедрального собора и растягивается в маленьком водосточном желобке на высоте не менее тридцати метров. Геннадию ничего не остается, как последовать за ним.
КОТ: Приличное сальто-мортале.               
          Надеюсь, мой друг, не устали?
ГЕНА: Н-нет… Но где мы, Шуткин?
КОТ: Тихо в лунной сей купели.
          Ну, а мы уже у цели.
И снова кот от волнения переходит на прозу.
КОТ: Сможете перепрыгнуть через эту улицу?
ГЕНА: Постараюсь.
Геннадий с ужасом смотрит вниз. Несколько минут спустя по узкому карнизу они входят какой-то дом, перелезают через перила балкона.
200. INT. КОМНАТА - NIGHT
Геннадий видит перед собой обширную, ярко освещенную комнату, заполненную атлетически сложенными мужчинами: футбольной командой Республики Большие Эмпиреи и Карбункул, а также частью сенаторов и кабинетом министров в полном составе. Поглощая фруктовые соки, массируя друг другу мышцы, разбирая тактические схемы, жуя и хохоча, вся эта компания ведет общий разговор, в котором Геннадий, как ни силится, не может разобрать ни одного слова.
АВТОР: «Какие вы все беззаботные и веселые, господа, — подумал мальчик. — Вы пьете фруктовые соки, массируете друг другу мышцы, разбираете тактические схемы, жуя и хохоча, и не подозреваете, что зловещий хищник уже простер свои крылья над вашими островами, что рядом с вами плетет свою сеть страшная женщина-паук, сияющая своей фальшивой красотой».
Однако мальчик ошибается. Эмпирейцы не такие уж беспечны. Через минуту из глубины комнаты раздается крик.
РИККО: Связь установлена! Капитан Рикошетников просит подойти к рации сенатора Нуфнути Куче.
Не помня себя от радости, Геннадий толкает балконную дверь и под удивленные возгласы футболистов бежит к рации. Сенатор возводит руки к небу.
КУЧЕ: Это он! Потомок нашего памятника!
201. INT. КОМНАТА - NIGHT
…Голос Рикошетникова в наушнике звучит ясно, как если бы он находится в соседней комнате.
РИКОШЕТНИКОВ: Все хорошо, что хорошо кончается, Гена. На борту расскажете обо всем подробно. Нуфнути Куче на катере доставит вас сюда. Мы в пятидесяти милях, координаты известны. Почему вы молчите?
Набравшись мужества, Геннадий говорит:
ГЕНА: Товарищ капитан, разрешите мне… остаться у Накамура-Бранчевской. Это очень важно, товарищ капитан…
РИКОШЕТНИКОВ: Что за глупости!
Это первый случай, когда невозмутимый капитан Рикошетников вдруг повышает голос.
РИКОШЕТНИКОВ: Что за бредни у вас в голове? Я отвечаю за каждого члена экипажа, а за вас, Геннадий, вдвойне. Вернее, втройне! Не забывайте, что вы еще только мальчик! Выполняйте приказание?
У Геннадия кружится голова. Он смотрит на столпившихся вокруг рации мускулистых людей, лица которых, возможно впервые за их жизнь, скованы напряжением.
ГЕНА: Николай Ефимович, Большим Эмпиреям и всему народу угрожает беда. Никто, кроме меня, не сможет проникнуть в центр страшного заговора. Я уверен, что вы на моем месте остались бы здесь, а я бы на вашем месте не возражал. Николай Ефимович, поймите меня…
Геннадий замолкает. В наушнике слышится только треск атмосферных разрядов. Капитан тоже молчит. Геннадий приободряется.
ГЕНА: Николай Ефимович, ведь я теперь не один, я связался с патриотами. Кроме того, каждую ночь вам будет сообщать обо мне некто по имени Чаби Чаккерс. Это вполне надежный…
Геннадий запинается.
ГЕНА: ...вполне надежный человек. Мне ничего не угрожает. На Карбункуле уверены, что я просто английский мальчишка с романтическими бреднями в голове…
РИКОШЕТНИКОВ: Ждите у рации. Мы посоветуемся…
202. INT. РАДИОРУБКА - NIGHT
В радиорубке вокруг радиста Вити Половинчатого задумчиво стоят старпом Дивнолобов, профессор Шлиер-Довейко и боцман Полуарканов. Капитан Рикошетников внимательно смотрит в темное окно.
АВТОР: Посоветовавшись с командой, сенатором Куче и патриотами, Рикошетников решил Гене попытаться проникнуть в логово кровожадных пиратов, чтобы узнать их дьявольские планы.
203. EXT. ПРОЛИВ - DAY
В середине пролива Рикко Силла выключает мотор своей лодки и садится за весла. Уже занимается рассвет. Геннадий волнуется, но лучший футболист мира подмигивает ему ободряюще, а вид его мускулов и сахарно-белых зубов вселяет уверенность. Лодка утыкается носом в гальку. Геннадий пожимает руку гиганта, спрыгивает на берег острова Карбункул.
204. EXT. ПАРК - DAY
Короткими перебежками Геннадий пересекает освещенные куски пляжа, прячется за валунами. Нависшая над морем базальтовая стена дома уже близко, когда Геннадий вдруг слышит голос.
ДОЛЛИС: Стой!
Перед ним в маленькой нише сидит, поджав под себя ноги в белых джинсах, Наташа Вертопрахова, то бишь Доллис Накамура-Бранчковска.
ДОЛЛИС: Где ты был?
Гена растерянно машет рукой.
ГЕНА: Там... в море…
ДОЛЛИС: Ты был в Оук-порте, Джин.
Геннадий мотает головой.
ГЕНА: Нет, нет, что ты! Просто мне не спалось, я спустился к морю… здесь какой-то рыбак покатал меня…
ДОЛЛИС: Джин, что ты скрываешь? Расскажи мне все! Я буду твоим другом!..
Геннадий смотрит девочке прямо в глаза. В них дрожит неясная тревога. Она ничего не знает о подлинной сути своей матери. Геннадий берет её за руку.
ГЕНА: Доллис, ты веришь мне? Ты знаешь, что я не замышляю ничего дурного?
ДОЛЛИС: Да.
ГЕНА: Тогда не спрашивай меня ни о чем. Тебе будет тяжело узнать правду. Скоро ты все узнаешь, но я не хочу первым причинять тебе боль, Наташа…
ДОЛЛИС: Как ты меня назвал?
Девочка удивленно смотрит на него.
205. EXT. КОРТ - DAY
Геннадий играет с Доллис на корте в теннис.
АВТОР: Несколько дней Геннадий жил на вилле Накамура-Бранчевской, играл в теннис с Доллис, мило беседовал с хозяйкой...
Седьмая серия
206. EXT. ПАРК - NIGHT
На берегу Геннадий беседует с дельфином. Тот, выслушав информацию, машет хвостом и уплывает далеко в море.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Седьмая серия»
АВТОР: ...а ночью тайно спускался к проливу и условным ультразвуковым свистом вызывал верного Чаби. За эти дни он узнал многое, но главное открылось ему только в предпоследний день.
207. EXT. ВЕРАНДА - DAY
За столом пьют Латтифудо и Гусано Мизераблес и о чем-то беседуют. Гена стоит за дверью.
АВТОР: Из разговора Мизераблеса и Латтифудо он понял, о каких «парнях из Европы» говорила мадам в ту памятную ночь. Это были не кто иные, как белые наемники. В джунглях эти сверхсолдаты наводили кровавый «порядок». Они готовы за «приличное вознаграждение» стрелять в любую сторону. Именно они должны были сыграть последнюю часть страшного концерта под дирижерскую палочку женщины-чудовища. Именно из этих профессиональных убийц набирал в Лондоне команду неизвестный Геннадию Эр Би.
208. INT. КАБИНЕТ - NIGHT
В кабинете мадам Накамура-Бранчевская. Входит Геннадий.
ГЕНА: Мадам, к сожалению, я вынужден покинуть ваш дом. Могу ли я позвонить в Лондон, чтобы попросить у бабушки денег на билет?
Мадам всплескивает руками.
НАКАМУРА: О Джин! Как вы можете говорить о деньгах? Мы с вами люди одного круга, мой мальчик. Нам ли не помогать друг другу? Как раз завтра вылетает в Зурбаган, а оттуда в Лондон служащий моей фирмы мистер Чанг. Вы сможете лететь с ним, я дам соответствующие указания. Ах, Джин...
Накамура-Бранчевска притрагивается к его руке и вздыхает.
НАКАМУРА: Поверьте, мне нелегко расставаться с вами, но я надеюсь скоро быть в Лондоне, и, может быть, леди Леконсфильд…
ГЕНА: Бабушка будет рада принять вас у себя. Она и ее брат…
НАКАМУРА: Сэр Лемюэль Кроссли-Датчмен? Тот самый, внучка которого, Сьюзен, в прошлом году порвала с Ирвингом Диблатоу, девятым баронетом...
ГЕНА: Да-да, с тем самым Ирвингом, который приходится кузеном баронессе Шампунь-Собакиной, что в сентябре прошлого года в родовом поместье Йелоу-Кэтс-Хаус объявила о помолвке с гонщиком графом Хидеркутта...
НАКАМУРА: О да, о да…
Накамура-Бранчевска со священным трепетом смотрит на юного аристократа. На ее щеках пылает нервический румянец. Геннадий давно понял, что эта страшная женщина со стальными нервами и холодной кровью совершенно теряла голову перед аристократическими именами и титулами. Ей так хочется войти в высший свет.
209. EXT. НЕБО - NIGHT
Гигантский «Боинг-747» компании «ПАНАМ», миновав воздушные пространства Южной Америки, Океании, Юго-Восточной Азии, Индии и Ближнего Востока, летит теперь над Европой.
Титры: «ГЛАВА ДЕВЯТАЯ»
АВТОР: Глава девятая, в которой на земле и в воздухе ревут моторы системы «роллс-ройс», звучат дифирамбы и клятвы в верности.
210. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - NIGHT
Командир экипажа Бенджамин Ф. Аллигейтер бреется и смотрит вниз на проплывающие малые страны, на молочные реки и кисельные берега густо населенного континента. Б. Ф. Аллигейтеру не особенно нравится это дрожащее желе неопределенного цвета, именуемое Европой. Входит стюардесса гаваянка Омара.
КОМАНДИР: Как там дела, Омара?
СТЮАРДЕССА: Вас хочет видеть какой-то господин. Он назвался Румпельштильцхеном.
КОМАНДИР: Пусть войдет. Интересно, что занесло сюда старого Румпеля? Не будет инспектор Интерпола по пустякам совершать межконтинентальные рейсы.
Стюардесса кивает и выходит. Сразу же входит пожилой господинчик, похожий на какого-нибудь пуговичного фабриканта из Гааги. Он по привычке показывает значок инспектора Интерпола.
РУМПЕЛЬ: Привет, Бен.
КОМАНДИР: Привет, Румпель.
РУМПЕЛЬ: Стареешь, Бен. Не заметил меня.
КОМАНДИР: Где ты сел?
РУМПЕЛЬ: В Бангкоке, но наши ребята провожают тебя еще с Монтевидео. Руководство опасалось за твою колымагу, Бен.
КОМАНДИР: Даже так?
РУМПЕЛЬ: Ты слышал о нападении на теплоход «Ван-Дейк»? Здесь в самолете типы из той же компании.
КОМАНДИР: Наркотики?
РУМПЕЛЬ: И золото. Главное, Бен, тут в том, что подпольная империя «Анаконда» ведет войну с какой-то другой мафией, еще более сильной и скрытой от нас. Мы знаем только, что и те, и другие сейчас у тебя на борту, но не знаем, кто они, как выглядят, где они сели в самолет.
КОМАНДИР: Через час тридцать пять будет Лондон.
Инспектор Интерпола облегченно выдыхает.
РУМПЕЛЬ: Слава богу. Надеюсь, теперь они уже не поднимут бучу. У наших судорога начинается от напряжения.
КОМАНДИР: Об «Анаконде» я кое-что слышал, но кто их враги?
РУМПЕЛЬ: Они действуют очень широко. То в Гонконге, то в Лаосе, то в Австралии, то в Европе мы находим их следы, но следы всегда обрываются… Где-то у них есть тайная база. Но где? Кто их главарь?
Аллигейтер усмехается, вспомнив полумифическую женщину-пиратку, о которой несколько лет назад кричали все газеты мира.
КОМАНДИР: Может быть, мадам Вонг?
РУМПЕЛЬ: Может быть... Эту китаянку не видел ни один смертный.
КОМАНДИР: Знаю. Спецы сошлись на том, что под этой романтической маской скрывалась просто группа гонконгских уголовников.
РУМПЕЛЬ: Мне лично кажется, что им покровительствует разведка какой-то мощной страны. Это мое личное мнение, Слушай, Бен, пройдись-ка не спеша по своей колымаге. Может быть, что-нибудь заметишь.
КОМАНДИР: Сейчас, добреюсь…
Электробритва очищает правую щеку капитана. Инспектор нетерпеливо ждет. Аллигейтер подтягивает галстук, цепляет профессионально-приветливую улыбку и выходит в салон. В первом классе пассажиры безразлично смотрели какой-то фильм. Командир проходит в салон второго класса. Больше сотни людей самых разных наций томятся в креслах. Все уже устали от долгого полета. Спортсмены, туристы, монашки, бизнесмены средней руки, компания неформалов… Командир обращает внимание на типа с тяжелой нордической челюстью… Рядом с ним сидит какой-то славный мальчишка, лобастый, ясноглазый крепыш, и они мирно беседуют. Командир проходит через весь салон и останавливается в багажном отделении. Туда же проскальзывает старший стюард Карриган.
СТЮАРД: Кажется, все в порядке, чиф?
Командир заглядывает в рыжие глаза своего старшего стюарда.
КОМАНДИР: Все в порядке, Карриган.
Геннадий обращается к своему спутнику.
ГЕНА: Я, пожалуй, сосну часок перед прилетом, мистер Чанг.
ЧАНГ: Не возражаю, Джин. А сколько миллиончиков в сундуке у твоей бабки, Джинни-бой?
Эта странная судорожная ухмылка и шутка, которую Джерри Чанг повторил по меньшей мере раз пятьдесят за многочасовой полет, вконец надоедают Геннадию. Однако он вежливо в пятидесятый раз отвечает.
ГЕНА: Я не посвящен в финансовые дела своей бабушки, мистер Чанг.
Он закрывает глаза и вновь, в который раз, перед ним кружатся события последних дней, лунные пятна и солнечный блеск Больших Эмпиреев…
СТЮАРД: Итак, сэр, повторяю. Спаржа, русская икра, салат ля паризьен, черепаховый суп, стейк по-техасски, фрукты. Замечательный вкус, сэр! Виски «Кинг Джордж IV»? Гениально! Целую бутылку? Сверхгениально, сэр! Поздравляю!
Вихляя задом, старший стюард удаляется.
ГЕНА: Такой обильный заказ, мистер Чанг. До Лондона ведь всего один час…
ЧАНГ: Не отказываться же от бесплатной закуски. А выпивка в воздухе в два раза дешевле, чем на земле. Скажи-ка, Джинни-бой, сколько миллиончиков в сундуке у твоей бабушки?
ГЕНА: Я не посвящен в финансовые дела моей бабушки, мистер Чанг.
Геннадий отвечает сквозь зубы и снова закрыл глаза.
211. EXT. НЕБО - NIGHT
Гигантский «Боинг-747» компании «ПАНАМ», начинает снижение.
АВТОР: В последнюю ночь на Больших Эмпиреях сенатор Куче, Рикко Силла и президент Джечкин дали мальчику множество советов, как вести себя в Лондоне, но все они были настолько наивны, что Геннадий, никогда раньше не бывавший в британской столице, но знавший о ней кое-что по литературе, прессе и телевидению, приказал себе немедленно их забыть. Правда, Рикко Силла раздобыл где-то толстенный путеводитель. Геннадий изучил его от корки до корки, и ему казалось, что он может с закрытыми глазами пройти от Паддингтонского, к примеру, вокзала до Белгрейв-сквер, где жила его «бабушка» леди Леконсфильд...
212. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - NIGHT
СТЮАРДЕССА: Ледис энд джентльмен аттеншен, плиз. Просим прекратить курение и пристегнуть ремни. Через пятнадцать минут наш самолет произведет посадку в лондонском аэропорту.
Чанг, не жуя, заглатывает огромные куски техасского бифштекса. Геннадий заглядывает в потемневшее окно.
213. EXT. НЕБО - NIGHT
Внизу до самого горизонта извиваются, пересекаясь, линии оранжевых бестеневых фонарей. Самолет кружит вокруг Лондона, дожидаясь очереди на посадку.
214. INT. АЭРОВОКЗАЛ - NIGHT
Геннадий в сопровождении мистера Чанга идет по стеклянному коридору лондонского аэропорта.
АВТОР: «Как проникнуть в логово наемных солдат?» — думал Геннадий. 
Мальчик шагает в толпе пассажиров внешне спокойный, держа под мышкой портфель с эмпирейскими сувенирами.
ЧАНГ: Ну, Джин, где твоя золотая бабуля?
ГЕНА: Меня никто не встречает, мистер Чанг. Я решил не беспокоить бабушку телеграммами.
ЧАНГ: Как же ты доберешься?
Геннадий искоса бросает взгляд на мистера Чанга. Тот тоже изучающе смотрит на мальчика.
ГЕНА: Ну… хотя бы на такси или… вы меня подвезете, мистер Чанг… Ведь вас встречают?
Их останавливает полицейский чиновник, сидящий на высоком табурете у турникета, за которым начинается территория Великобритании.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Мальчик с вами?
ЧАНГ: Да, офицер. Мальчик со мной.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Уэлкам, сэр, проходите.
Чанг и Геннадий проходят через турникет. Чанг машет кому-то рукой, оскаливается с какой-то подобострастной наглостью. Геннадий поворачивается и видит никого иного, как полковника Бастардо Мизераблеса ди Порк-и-Гусано. Да, это был несомненно он — бананообразный нос, гусеницы бровей, подбородок утюгом… Но что-то в нем изменилось — исчезла тупая мрачность из глаз, а со щек пропали синие алкогольные паучки. Этот Мизераблес подтянут, гладок, элегантен, на губах его блуждает улыбка, полная добродушно-коварного юмора, столь свойственного властным, сильным натурам.
ГЕНА: Полковник, каким образом вы смогли опередить нас?
Встречающий усмехается.
БУГИ: Мистер Стрейтфонд? Очень рад. Мадам сообщила мне о вас. Должен вас огорчить, мистер Стрейтфонд перед вами всего лишь брат блестящего полковника, зеркальная копия кавалера Ордена Счастливой Лопаты. Я лишь скромный коммерсант. Ричард Буги к вашим услугам.
Геннадий вскрикивает с неподдельным изумлением.
ГЕНА: Ричард Буги?! Уж не потомок ли вы, сэр, знаменитого адмирала Рокера Буги?
В глазах Эр Би (теперь Геннадий понимает, кто это такой) появляется заинтересованность.
БУГИ: Приятно удивлен, мой мальчик, что вы хотя бы слышали это имя. Соотечественники редко ценят своих истинных героев. Слава часто достается дутым фигурам.
ГЕНА: Слышал это имя! Да ведь это мой кумир, сэр! Я преклоняюсь перед памятью адмирала Буги! Но почему ваш брат, сэр, носит другое имя?
Ричард Буги снисходительно усмехается.
БУГИ: Он всегда испытывал тягу к пышным титулам и именам…
ГЕНА: Разве может быть имя прекраснее имени Буги!
Геннадий продолжает разыгрывать восторженность.
ГЕНА: Да я бы отдал полжизни за это имя!
Тяжелая рука с перстнем опускается на плечо мальчика, клавиатура челюстей обнажается в довольной улыбке, низкий голос гудит:
БУГИ: О'кей, бой!
Чанг занимается оформлением своего багажа, кованых сундуков с перьями райских птиц и благовониями, а Геннадий и Ричард Буги медленно направляются к выходу из здания аэропорта. Геннадий не умолкает ни на минуту. Он видит, что Ричарду Буги чрезвычайно приятно выслушивать дифирамбы в адрес своего предка.
АВТОР: Если бы знал потомок кровавого пирата, что рядом с ним идет прапрапрапраправнук капитана Стратофонтова, пустившего на дно сумасшедшие мечты императора Рокера I!
215. EXT. ПЛОЩАДЬ - NIGHT
Они выходят на площадь, заполненную сотнями разномастных автомобилей и автобусов. Огни реклам дрожат на лакированных крышах и стеклах машин. Гудки, крики, обрывки музыки, близкий вой мощных авиамоторов… Зарево Лондона освещает половину небосклона. Геннадию становится немного не по себе. Что может сделать здесь он один, в незнакомом огромном городе? Ричард Буги останавливается возле огромного черного «роллс-ройса».
БУГИ: Вот моя тележка.
ГЕНА: Отличная машина, сэр. Очень похожа на автомобиль моего двоюродного дедушки Лемюэля Кроссли-Датчмена.
БУГИ: Верно, с той лишь разницей, что я вожу ее сам. Мне нравится чувствовать свою власть над этой большой штукой.
ГЕНА: Понимаю, сэр, что может быть приятнее для настоящего мужчины, чем чувство власти?
Буги принимается хохотать.
БУГИ: Эге, паренек, я вижу, ты не так прост!
Подходит мистер Чанг.
ЧАНГ: С багажом все в порядке, Дик.
После этого он вдруг переходит на карбункулское наречие эмпирейского языка. Геннадий, делая вид, что осматривает машину, настораживается.
ЧАНГ: Слушай, Дик, ты знаешь, сколько миллиончиков в сундуке у бабки этого щенка?
БУГИ: Думаю, немало, а тебе-то какое дело?
ЧАНГ: Есть идея, Дик. Давай-ка спрячем мальчишку в твоей берлоге, и бабуле пошлем письмо от двух доброжелателей. Можно огрести по сотне тысяч.
Сердце Геннадия начинает колотиться.
АВТОР: «Браво, Чанг! Пробраться в берлогу Эр Би — это уже удача! Впрочем, бабушка может проговориться, что я русский… Страшный риск, но без риска…»
Ричард Буги печально вздыхает.
БУГИ: Эх, Джерри Чанг… Как ты был мелкой шпаной из Коулун-сити, так и остался. Ни размаха в тебе, ни воображения…
Он поворачивается к Геннадию и приподнимает шляпу.
БУГИ: К сожалению, мистер Стрейтфонд, мы вынуждены сейчас с вами проститься. Вам нужно в центр города… Белгрейв-сквер, двенадцать, не так ли? А мы с этим механическим джентльменом...
Он бесцеремонно тычет Чанга пальцем в живот.
БУГИ: ...направимся в противоположную сторону по Хиллингдон-роуд. Прошу меня простить, Джин.
ГЕНА: Неужели мы больше никогда не увидимся, мистер Буги? Сэр! Мне хотелось бы еще поговорить с вами о вашем славном предке. Может быть, вы дадите мне свой телефон или адрес?
БУГИ: Обязательно увидимся.
Буги протягивает руку.
БУГИ: Я позвоню вам сам.
Геннадию ничего не остается, как направиться к стоянке такси. Возле стоянки он оглядывается. Буги и Чанг распоряжаются погрузкой в «роллс-ройс» кованых сундуков с перьями. За спиной он слышит знакомый голос.
СТЮАРД: Выезжай из ряда. Главное не прозевать, когда они тронутся с места.
Геннадий оборачивается и видит, что из ближайшего такси за Буги и Чангом напряженно следят суженные глаза старшего стюарда самолета «ПАНАМ». Рядом с ним сидит еще какой-то мужчина, но лица его в темноте не видно. Огромный желто-красный автобус с надписью на боку «Польский бекон — лучший в мире» медленно выезжает в коридорчик между стоянкой такси и машиной Буги. Геннадий мгновенно принимает решение. Он юркает за автобус, подбегает к «роллс-ройсу».
ГЕНА: Мистер Буги, там против вас затевается что-то недоброе.
Словно испуганный хищник, Буги отпрыгивает в сторону и мгновенно сует руку за пазуху.
БУГИ: Что? Что ты говоришь?
ГЕНА: Там… трое в такси… хотят вас преследовать.
ЧАНГ: «Анаконда»!
БУГИ: Молчать! Быстро в машину!
Буги бросается за руль. Чанг оббегает «роллс-ройс», с другой стороны. Ни секунды не раздумывая, Геннадий открывает заднюю дверь и падает на пол автомобиля.
216. INT. АЭРОВОКЗАЛ - NIGHT
Со второго этажа, из кафе, смотрят на площадь командир корабля Аллигейтер и инспектор Интерпола Румпельштильцхен.
РУМПЕЛЬ: Слава богу, все кончилось благополучно.
КОМАНДИР: Ты доволен?
РУМПЕЛЬ: Еще бы.
КОМАНДИР: Но ведь ты никого не поймал, Румпель.
РУМПЕЛЬ: Хорошо, что они нас не поймали…
217. EXT. ПЛОЩАДЬ - NIGHT
В темноте моргают стоп-сигналы выезжающих на автостраду машин.
218. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - NIGHT
Геннадий, лежа на полу, не слышит ни одного их слова: переднее сиденье отделено от задней перегородки из толстого стекла.
219. EXT. ТРАССА - NIGHT
«Роллс-ройс» идет на сумасшедшей скорости в сторону от Лондона, стараясь уйти от слежки. Но преследователи продолжают сидеть на хвосте, разгадывая дальнейшие действия Буги.
220. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - NIGHT
Буги нервничает, вертит головой во все стороны, а Чанг безразлично жует жевательную резинку, будто происходящее его не качается.
ЧАНГ: Ты еще долго будешь с ними возится?
БУГИ: Не говори под руку.
Буги резко берет влево.
221. EXT. ТРАССА - NIGHT
«Роллс-ройс» делает поворот и проезжает по боковой дороге. Блики большой автострады перестают мелькать по стенкам. Машина останавливается. Через некоторое время машина преследователей проскакивает мимо них. Открывается передняя дверь.
БУГИ: Слышал, Чанг? Они проскочили мимо. Сейчас мы смоемся, а потом рассчитаемся с ними на островах Кьюри…
Он захлопывает дверь, разворачивает машину и едет назад к автостраде. Перед выездом - небольшой подъем. Буги включает вторую передачу, и вдруг машина дергается, взвывает мотор.
222. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - NIGHT
Почувствовав неладное, Геннадий поднимает голову и видит, что передний отсек «роллс-ройса» наполняется голубоватым светящимся дымом, в котором, словно припадочные, бьются Буги и Чанг. Судороги продолжаются несколько мгновений, потом Буги и Чанг роняют головы.
223. EXT. ТРАССА - NIGHT
К машине бегут два человека в странных масках. В руках одного из них короткое ружье с широким, будто бы стеклянным стволом. Второй распахивает дверку машины, нажимает на тормоз, выключает зажигание. Светящийся газ мгновенно испаряется. Нападавшие снимают маски, деловито приступают к обыску бесчувственных Буги и Чанга.
224. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - NIGHT
Геннадий замечает, что широкоствольное ружье лежит рядом с машиной на асфальте. Он выскакивает из машины...
225. EXT. ТРАССА - NIGHT
... хватает ружье и, увидев изумленные физиономии старшего стюарда и его дружка, нажимает спусковой щелчок; мелькает узенький язычок огня, «роллс-ройс» вновь наполняется голубым дымом. Геннадий бросается прочь и падает в кювет — носом в мокрую траву.
226. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - NIGHT
Буги приходит в себя и видит над собой ясные, доброжелательные глаза Джина Стрейтфонда.
БУГИ: Что произошло?
ГЕНА: Все в порядке, сэр. Они связаны.
БУГИ: Откуда ты взялся?
ГЕНА: Всегда с вами, сэр. До конца. Спина к спине у мачты.
Ричард Буги со стоном приподнимается, видит связанных врагов, икающего Чанга и начинает хохотать.
БУГИ: Ей-ей, ты мне по душе, малый!
227. INT. КВАРТИРА - DAY
Квартира Наташи Вертопраховой. На столе лежит журнал, на титульной странице которого изображена Наташа Вертопрахова. Под фотографией - подпись: «Чемпионка соревнований по легкой атлетике в Кракове!»
Титры: «ГЛАВА ДЕСЯТАЯ»
АВТОР: Глава десятая, в которой слышится «Песня авантюристки» и звучат голоса, умалишенных.
Наташа Вертопрахова, уставившись в компьютер, читает сообщения, которые ей прислали друзья, и тут же отвечает, набирая на клавиатуре: «Большое вам спасибо!» На экране монитора, перекрывая надпись, вылезает ярлык «Скайпа». Наташа отвечает на звонок.
НАТАША: Стратофонтов, что ты хотел? 
На экране монитора возникает лицо Геннадия Стратофонтова.
ГЕНА: Наташка, я тебе из Лондона звоню.
Наташа изумляется.
НАТАША: Откуда?
ГЕНА: Из Лондона. Я звонил нашим, но никто не ответил. Вероятно, все на даче. Тогда решил… к тебе…
НАТАША: Откуда ты? Что за глупый розыгрыш? Тоже мне — Лондон, Лондон…
ГЕНА: Я действительно звоню из Лондона.
НАТАША: Да ну тебя, Генка! Вечно ты что-нибудь выдумаешь!
ГЕНА: Сама смотри.
Геннадий двигает камеру планшетника вокруг себя. На экране показывается обычное английское кафе, стены которого украшены фотографиями Лондона. Наташа Вертопрахова скептически смотрит на картинку.
НАТАША: Генаша, ты в английской булочной на Большом проспекте? Там точно такая же обстановка.
ГЕНА: А это?
Гена переводит камеру на окно. В окне открывается вид на Темзу и Биг-Бен. Наташа сразу же забывает свое раздражение.
НАТАША: Так ты действительно в Лондоне?
ГЕНА: Я же тебе несколько минут про это говорю.
НАТАША: Что ты там делаешь?
ГЕНА: Я тебе потом расскажу. А сейчас слушай внимательно и передай все моей бабушке Марии Спиридоновне. Я сейчас в Лондоне, куда прилетел с Больших Эмпиреев, по очень важному делу. Скоро возвращаюсь на архипелаг. Пусть не волнуются. Это все. Запомнила?
НАТАША: Да...
АВТОР: Она вдруг сквозь весь свой спортивно-популярный туман вспомнила, что Генаша розовым невским вечером что-то лепетал об архипелаге Большие Эмпиреи, о каком-то судне, вообще какой-то вздор. Может быть, все это не такой уж и вздор?
НАТАША: Гена!
ГЕНА: Что, Доллис?
НАТАША: Что такое? Как ты меня назвал?
ГЕНА: Прости, Наташа! Как было в Кракове?
НАТАША: Первый приз!
ГЕНА: Поздравляю!
НАТАША: Я все передам твоей бабушке! Когда ты вернешься?
ГЕНА: Надеюсь управиться до начала учебного года. Пока, Наташа!
228. INT. ДОМ - DAY
Внизу в холле леди Леконсфильд веселым старческим голосом напевает какой-то романс. Винстон фонирует низким утробным воем. Старая дама счастлива. Ее юный спаситель, русский «хрустальный дельфинчик», выше всякой критики. Он называет ее «гранни» и часами ведет с ней задушевные серьезные беседы.
АВТОР: Во избежание случайностей Геннадию пришлось приоткрыть старой даме завесу тайны. Леди Леконсфильд еще со времен зубопротезной деятельности своего мужа научилась держать язык за зубами. Надо ли говорить о том, что она была потрясена мужеством и самоотверженностью своего «хрустального дельфинчика».
Геннадий возвращается в дом Леконсфильд. У входа его встречает старая леди.
СТАРАЯ ЛЕДИ: О, Джин, ты рискуешь жизнью, расхаживая по городу без охраны. Вдруг пираты нападут на тебя? Давай я найму тебе телохранителя.
ГЕНА: Не нужно, мадам. Я могу сам себя защитить.
Геннадий проходит в дом. Старая леди наливает ему в стакан сок. 
АВТОР: Геннадия волновало то, что Ричард Буги вот уже двое суток не давал о себе знать. После столь чудесного спасения и пылкой клятвы в верности мистер Буги доставил мальчика в Лондон, а сам укатил в неизвестном направлении, пообещав в самое ближайшее время объявиться.
229. INT. КВАРТИРА - DAY
Часы на столе перед потрясенной Наташей Вертопраховой показывают: «21.30»
230. INT. ДОМ - DAY
Часы на столе перед озабоченным Геннадием Стратофонтовым показывают: «18.30». Прямо под своим слышится автомобильный сигнал, напоминающий первые такты из оперы Россини «Сорока-воровка». Геннадий одним прыжком достигает окна, выглядывает.
231. EXT. УЛИЦА - DAY
Под окном в открытом двухместном вишневого цвета «Феррари» сидит, ухмыляясь в усы, мистер Ричард Буги. Большим пальцем правой руки он показывает Геннадию на свободное сиденье, а затем указательным стучит по часам: давай, мол, в темпе!
232. INT. ДОМ - DAY
ГЕНА: Yes, сэр!
Геннадий кубарем скатывается вниз, в холл.
ГЕНА: Бабушка, за мной заехал один из эмпирейских друзей. Вы понимаете?
Старая леди ахает.
СТАРАЯ ЛЕДИ: Минуточку!
Она встает из-за фортепьяно и пытается вооружить Гену огромным ржавым револьвером времен англо-бурской войны. С чувством глубокой признательности мальчик отказывается от этого предмета, так же, как и от арбалета эпохи Столетней войны и от кельтского меча времен вторжения норманнов.
233. EXT. УЛИЦА - DAY
Геннадий выскакивает из дома и с ходу прыгает на кожаное сиденье «Феррари», пожимает каменную ладонь своего нового «друга».
БУГИ: Ну, аристократишка, сегодня ты увидишь много интересного. Ничему не удивляйся, парень.
Возле южной границы квартала Сохо на одной из узких улочек над маленькой дверью висит ржавая вывеска: «Мешок гвоздей». Многие десятилетия это была ничем не примечательная пивнушка, где отдыхают грузчики, продавцы и всякий темный люд из Сохо. В этот раз возле «Мешка гвоздей» останавливаются шикарные «ягуары» и «Бентли». Элегантные дамы и господа спускаются по полустертым ступенькам в подвал, в кисло пахнущий сводчатый зал. У входа светится яркая реклама: «Звезда эстрады - певица Буба Флауэр». Буги и Геннадий, припарковав машину, входят в здание.
234. INT. ПИВНАЯ - DAY
Мулат-ударник бешено колотит по барабанам руками и ногами. Саксофонист качается, закрыв глаза. Вдруг наступает пауза, и на эстраде появляется девица в широких шелковых брюках и длинной блузе.
ЗРИТЕЛЬ: Буба! Буба! «Песню авантюристки»!
Звучит музыка. Певица поет песню.
БУБА: Я — авантюристка Буба!
            Рост, лицо, фигура, зубы 
            Выше всех похвал!
            Токио, Нью-Йорк и Дели,
            Восемь стран за две недели!
            Риск — мой идеал!
            Бокс, дзюдо, борьба каратэ,
            Электроды, химикаты,
            Акваланг, кинжал!
            Фунты, доллары и йены,
            Ловкость барса, нюх гиены —
            Все мне дьявол дал!
            Я могла бы быть артисткой,
            Кулинаром, журналисткой,
            Но шпионкой-аферисткой,
            Хищницей-авантюристкой
            Мир меня назвал!
Маленький оркестр взвывает на пределе возможностей человеческого уха. Певичка поднимает руки, делает несколько сумасшедших па, потом откидывает волосы со лба, подмигивает восторженным леди и джентльменам, свистит в два пальца и улыбается откровенно хулиганской улыбкой.
БУГИ: Представь себе, Джинни-бой, все эти индюки думают, что Буба просто певичка. Но есть здесь, малыш, и люди, которые знают, что она поет эту песенку неспроста… да, неспроста…
Он загадочно улыбается.
АВТОР: Геннадий вспомнил, что спасенные с «Ван-Дейка» говорили о какой-то девице, безжалостной гадине с автоматом. Может быть, это та самая Буба? А может быть, в шайке Накамура-Бранчевской десятки, сотни таких Буб?
Геннадий изображает удивление.
ГЕНА: Неужели это возможно? Я думал, что такие вещи существуют только в книгах.
БУГИ: Ты слышал о стране Буронго, малыш? Слышал ты о городе Трандонге, об острове Корнео? Слышал ты о тех людях, которые…
Буги не успевает закончить фразы. К их столику в сводчатой нише, в углу, сквозь толпу танцующих проталкиваются двое широкоплечих парней среднего роста в одинаковых серых костюмах. Один — блондин с коричневым лицом, другой — узкоглазый темноволосый азиат. Скрестив руки на груди, они несколько секунд с неопределенными ухмылками смотрят на Буги, а Буги с такой же ухмылкой смотрит на них. Затем Геннадий становится свидетелем любопытного разговора.
ПЕРВЫЙ: Говорят, сэр, что вы набираете знающих людей в археологическую экспедицию?
БУГИ: Присаживайтесь, джентльмены.
Те садятся, навалились локтями на дубовый стол.
БУГИ: Я вижу, у вас одинаковый вкус, друзья. Серые костюмы по тридцать фунтов с Олд Бонд-стрит, голубые галстуки из «Либерти» …
ВТОРОЙ: Только что прибыли, сэр, решили приодеться по-человечески.
БУГИ: Откуда прибыли?
ПЕРВЫЙ: Из жарких мест, сэр.
БУГИ: Это я вижу. Точнее.
ВТОРОЙ: Южная Фриманна, сэр.
БУГИ: Ваше имя?
ПЕРВЫЙ: Лакендра Туцу, сэр, но больше известен под именем «Буллит». Несколько лет назад демобилизовался из британской армии, домой решил не возвращаться, участвовал в четырех экспедициях.
БУГИ: Инструментами владеете?
ПЕРВЫЙ: За исключением музыкальных, любыми, сэр.
БУГИ: Вы гурк?
ПЕРВЫЙ: Да.
БУГИ: Вы подойдете.
Буги поворачивается ко второму.
БУГИ: Ну, а вы, искатель приключений? Идеалист из Мюнхена?
ВТОРОЙ: Обижаете, сэр. Мы с Буллитом не расстаемся пять лет. Вместе отступали из Лайонвиля. Должно быть, слышали о деревне Касамбо? Вы со своим отрядом тогда…
БУГИ: Много болтаете для профессионала.
Буги делает жест бармену. Тот быстро приносит три стаканчика джина с тоником. Буги широко, дружески улыбается.
БУГИ: Значит, только вернулись, ребята, и уже снова на работу тянет?
ВТОРОЙ: Точно, сэр. Разве здесь жизнь?
БУГИ: А вы знаете, куда мы отправимся?
ВТОРОЙ: Нет, сэр. Но уж наверняка в веселое местечко, а?
Буги вырывает листок из блокнота.
БУГИ: Вот что, завтра явитесь по этому адресу в Камден-таун для заключения договоров.
ПЕРВЫЙ: Условия, сэр?
БУГИ: Там все скажут. Пока. Мы отчаливаем. Джин, попрощайся с господами археологами.
235. EXT. УЛИЦА - DAY
Солнце сильно клонится к закату. Темно-вишневый «Феррари» объезжает статую Эроса и устремляется на запад по Пекадилли. Ярко пылают стекла красных двухэтажных автобусов и крыши бесчисленных автомобилей.
236. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - DAY
ГЕНА: Знаете, сэр, я испытываю какое-то странное чувство, нечто вроде ностальгии по Большим Эмпиреям. Не было ли в экипаже вашего предка кого-нибудь из Стрейтфондов? Неужели я никогда не попаду больше на этот архипелаг?
Ричард Буги быстро смотрит на мальчика.
БУГИ: Ты не заметил там ничего странного, Джин?
Восьмая серия
237. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - DAY
ГЕНА: Нет, сэр…, впрочем, я не знаю тамошнего языка, сэр. Но, может быть, я ошибаюсь, кажется, там что-то готовится, какие-то перемены…
БУГИ: Правильно заметил, Джин. Скоро там все будет по-иному.
238. EXT. УЛИЦА - DAY
Они выезжают на Консингтон-роуд, проезжают мимо Гайд-парка и памятника принцу Альберту. Едут по городской улице.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Восьмая серия»
239. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - DAY
БУГИ: Ты мне спас жизнь, парень, и вообще ты мне нравишься. Сегодня ты увидишь, что род адмирала Буги не оскудел и что не все еще мужчины белой расы превратились в неврастеников. Увидишь такое, что и не снилось ни одному мальчишке твоих лет.
240. EXT. УЛИЦА - DAY
«Феррари» выбирается на магистраль набирает скорость. Через некоторое время сворачивает на какую-то узкую ветку, в начале которой стоит щит с надписью: «Private road» — «Частная дорога». Дорога эта приводит к высоким глухим воротам с вывеской: «Частная психиатрическая лечебница доктора Сильвестра Лафоню». Ворота бесшумно раскрываются, и «Феррари» въезжают в обширный двор с типичным английским ярко-зеленым лугом, подстриженными кустами, приветливым белым зданием в глубине, за которым виднеются деревья парка.
241. EXT. ДВОР КЛИНИКИ - DAY
Все здесь специально создано для спокойствия, для починки поломанной нервной системы; все тихо и смиренно, если не считать кровавого заката, отражающегося в окнах дома. Едва «Феррари» подъезжает к дому, оттуда выскакивает рыжеволосый субъект в синей униформе и распахивает дверцы машины.
БУГИ: Где больные, Мак?
МАК: Все в порядке, сэр. Больные в парке, на занятиях.
БУГИ: Пройдем через дом, Джин, посмотришь, как занимаются наши бедняжки.
242. INT. КЛИНИКА - DAY
Они входят в дом, проходят по пустому гулкому холлу в длинный темноватый коридор, по которому прогуливается рослый детина с коротким карабином в руках.
БУГИ: Ну как, Орландо?
ОРЛАНДО: За дурачка меня принимаете, босс? В жизни им не проникнуть сюда. Что вы, меня не знаете? Как-никак…
Большая черная лапа, появившаяся из-за угла коридора, хватает его за лицо. Из-за скульптуры Аполлона мелькает какая-то тень, и часовой исчезает, исчезает бесследно, будто его здесь и не было. Сверху, с потолка, слышится насмешливый голос.
НИНДЗЯ: Привет, босс! Я уже полчаса вишу над Орландо, как летучая мышь. Всё вас дожидались.
БУГИ: Ну ладно, выходите.
Буги смеется. Геннадий готов поклясться, что на потолке никого не было, но все-таки оттуда бесшумно спрыгивает какой-то человек, а из-за угла появляются двое других в странных широких одеждах.
БУГИ: Эти три парня тренируются по системе «Ниндзя», древних японских разведчиков-невидимок. За большие деньги нам удалось выцарапать эту тайную систему. Ну, ребята, куда вы девали беднягу Орландо?
НИНДЗЯ: Вот он, босс.
Он извлекает из складок одежды неизвестно как поместившегося там огромного «беднягу Орландо».
ОРЛАНДО: Протестую, Дик. С нечистой силой воевать не нанимался.
ГЕНА: Если бы он обнаружил их, он бы стал стрелять?
БУГИ: Конечно.
ГЕНА: Боевыми патронами?
БУГИ: Нет, холостыми. «Ниндзя» — слишком дорогой товар. Но должен тебе сказать, что очень часто даже на тренировках мы стреляем боевыми. Мы здесь шутить не любим. Пойдем дальше, Джин.
Они проходят еще метров двадцать по коридору и вдруг за одной из дверей Геннадий слышит русскую речь с невероятным акцентом.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Стой! Руки вверх! Где спрятал оружие?
Геннадий останавливается, как вкопанный.
ГЕНА: Кажется, какой-то славянский язык, сэр?
БУГИ: Урок русского языка.
ГЕНА: А это зачем, сэр? Уж не собираетесь ли вы воевать с Россией?
БУГИ: С русскими у меня особые счеты. Тот клипер сорвал планы моего деда. У них было больше пушек и скорость выше. Проклятый русский капитан загнал нашу эскадру в залив Сильвер-бей. Может быть, пьяница Фук и забыл об этом, но Ричард Буги не таков.
Геннадий еле-еле скрывает усмешку.
БУГИ: Пару лет назад я был в Ленинграде и узнал, что там еще живут потомки Стратофонтова.
Он останавливается, вынимает сигарету, чиркает зажигалкой, закуривает и усмехается. И тотчас в памяти Геннадия вспыхивает их первая встреча...
243. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
... у памятника Суворову. Буги стоит среди иностранных туристов. Он вынимает сигарету и ищет зажигалку.
244. INT. КЛИНИКА - DAY
БУГИ: Я уничтожу памятник этому паршивому Страттофудо и на его месте поставлю памятник истинному герою — адмиралу вольного флота и императору Рокеру Буги!
ГЕНА: Вы истинный Буги!
Геннадий, как настоящий психолог, нащупал слабую струнку своего противника. Ричард при этих словах застывает в монументальной позе, словно сам себя воображает памятником.
ГЕНА: Но все-таки зачем на Эмпиреях русский язык сейчас?
Буги стряхивает бронзовое оцепенение.
БУГИ: Понадобится…
Геннадий задумывается.
АВТОР: «Они замышляют что-то против «Алеши Поповича»… — подумал Гена. — Помнится, мадам говорила об этом Мамису…»
245. EXT. ДАЧА - DAY
С неба льет небольшой дождик. К калитке дачи подходит Наташа Вертопрахова.
НАТАША: Мария Спиридоновна!
На крыльцо выходит Мария Спиридоновна Стратофонтова, напевая песенку.
БАБУШКА: «Мы парни бравые, бравые, бравые…». А! Наташа! Заходи. Я как раз пытаюсь мастерить котлеты, но они почему-то у меня получаются похожи на аэростаты заграждения.
Наташа проходит во двор.
246. INT. ДАЧА - DAY
В кухне располагаются Наташа и бабушка Мария Стратофонтова.
АВТОР: Наташа рассказала Марии Спиридоновне о вчерашнем звонке Геннадия.
Бабушка отставляет в сторону миску с фаршем.
БАБУШКА: Мы должны действовать.
НАТАША: Но как? Мария Спиридоновна, я очень тревожусь за Генку, ведь он такой фантазер! Однажды в турпоходе наша группа столкнулась с огромным стадом. Стадо шло мимо нас очень долго, и всё дрожали, боясь быка. И вдруг, представьте, мы видим — верхом на быке едет ваш внук, и бык помахивает хвостом, словно обыкновенное домашнее животное…
БАБУШКА: Моя школа! Я совершенно не боюсь за Геннадия: он смелый, находчивый и благородный мальчик. Но мы должны действовать, мы должны узнать хотя бы, что там происходит.
НАТАША: Но как? В газетах совсем ничего не пишут об этой маленькой стране.
БАБУШКА: Мы должны поехать на Большие Эмпиреи!
НАТАША: Мария Спиридоновна, но это же нереально!
БАБУШКА: Нереально?
Бабушка смешивает в бесформенную массу «аэростаты заграждения», выходит и возвращается в голубой аэрофлотской форме с орденской колодкой. И при взгляде на нее Наташа понимает, что это реально, что все реально, что в мире нет ничего нереального.
247. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВЫХ - DAY
Бабушка изучает книги, на которых золотыми буквами написано «Большие Эмпиреи и Карбункул».
АВТОР: Мария Спиридоновна начала свою деятельность с материалов по Республике Большие Эмпиреи и Карбункул. Помогли, конечно, семейные архивы.
В походном сундучке адмирала бабушка обнаруживает русско-эмпирейский словарь, составленный врачом клипера «Безупречный» Фогель-Кукушкиным.
АВТОР: В результате через неделю Мария Спиридоновна уже прекрасно разбиралась в истории, этнографии и экономике далекой, но близкой страны и могла сносно объясняться по-эмпирейски.
248. INT. ОБЩЕСТВО - DAY
На стене висит плакат, на котором на фоне голубого неба и моря большими буквами написано: «Общество «Альбатрос» Культурные связи с народами Океании. За столом сидит менеджер. Напротив него - Мария Стратофонтова.
МЕНЕДЖЕР: Увы! Наши связи с Большими Эмпиреями очень ограниченны. Мы пытаемся наладить с ними обмен книгами, картинами, просто добрым словом, но увы… страна эта так далека, а их единственный дипломат Старжен Фиц, проживающий в Токио, не отвечает на наши письма.
БАБУШКА: Это дело поправимое.
Менеджер приободряется.
249. INT. КАБИНЕТ - DAY
В кабинете большой начальник выслушивает предложения Марии Спиридоновны Стратофонтовой. Горячо и долго жмет руку.
АВТОР: Бабушка направилась в соответствующие организации с предложениями усилить работу «Альбатроса» по части связей с Большими Эмпиреями. Соответствующие организации отнеслись к ее предложениям положительно.
НАЧАЛЬНИК: Пусть сокращаются большие расстояния. А вам, Мария Спиридоновна, спасибо за хорошую инициативу. Видим, что есть у вас еще порох в пороховницах.
250. INT. ОБЩЕСТВО - DAY
В общество приходят поочередно директор фабрики детских игрушек, начальник аэропорта «Пулково» и огромный поэт Борис Горошкин. Они за руку здороваются с менеджером общества «Альбатрос».
АВТОР: Порох у бабушки действительно был. С невероятной энергией она взялась за дело. Вскоре в общество влились три коллективных члена: фабрика мягкой игрушки, крупный северный аэропорт и огромный поэт Борис Горошкин.
За ними приходит профессор Флюоресцентов. Ему торжественно вручают вымпел общества «Альбатрос» и поочередно жмут руку, поздравляя с назначением.
АВТОР: Почетным президентом общества был избран один из первых русских дарвинистов академик Флюоресцентов.
Рядом с Марией Спиридоновной хлопает в ладоши Наташа Вертопрахова.
АВТОР: Надо ли говорить о том, что во всех начинаниях сопутствовала Марии Спиридоновне юная чемпионка Наталья Вертопрахова.
251. INT. ПОЧТА - DAY
На почте в окошко просовывается голова Вальки Брюквина, который передает приемщице большую стопку писем.
АВТОР: Добровольным курьером крутился вокруг на общественных началах наперсник детских игр Валька Брюквин. В Страну Восходящего Солнца полетели письма. Ответа не последовало.
252. INT. ОБЩЕСТВО - DAY
Бабушка садится на телефон и набирает номер.
БАБУШКА: Алло! Это полиция Токио?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Да.
БАБУШКА: Мне нужен номер телефона посольства Республики Большие Эмпиреи и Карбункул.
В трубке слышится смешок, который постепенно усиливается и превращается в большой хохот. Связь прерывается. Бабушка снова набирает номер.
БАБУШКА: Алло! Это полиция Токио, или психиатрическая клиника?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Полиция.
БАБУШКА: Мне нужен номер телефона посольства...
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: ... Республики Большие Эмпиреи и Карбункул.
Полицейский говорит со смехом. Последнее слово произносит, хрюкая от смеха до икоты.
БАБУШКА: Если вы не прекратите смеяться...
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: (сквозь хохот) Записывайте...
253. EXT. ПАРК - DAY
Геннадий и Буги выходят из дома и по идиллическим тенистым аллеям углубляются в парк. То тут, то там среди деревьев стремительно перемещаются короткими перебежками «пациенты» клиники доктора Сильвестра Лафоню. Группа душевнобольных, собравшись под навесом, изучает новенький бронетранспортер марки «мерседес». То тут, то там мирно гукают автоматические винтовки, снабженные глушителями.
ГЕНА: А какие у вас отношения с полицией, сэр?
Буги начинает хохотать и обнимает мальчика за плечи.
БУГИ: Толковый ты паренек, Джинни! Вопрос в самую точку. Видишь ли, местный констебль человек покладистый. Он отлично понимает, что несчастным шизофреникам и истерикам необходимо для лечения какое-нибудь увлекательное дело, хороший спорт. Хочешь познакомиться с инвентарем нашей клиники?
254. INT. САРАЙ - DAY
Он вводит Геннадия в низкий сарайчик, зажигает свет, и Геннадий видит целый арсенал: десяток автоматов в гнездах вдоль стены, два гранатомета, пулемет, ящики с патронами, какая-то радиоаппаратура, гирлянда наручников…
БУГИ: Все самое современное, из Мьетвиня, прямо из пекла, по знакомству. Винтовки «ЭМ-14», гранаты…
На пороге сарайчика вырастает рыжеволосый субъект в униформе.
РЫЖИЙ: Босс, вас вызывают на связь!
БУГИ: Сама?
РЫЖИЙ: Кажется, да…
От спокойной величавости императорского потомка не остается и следа. Он быстро юркает в дверь и исчезает. Геннадий остается в полном одиночестве и принимается увлеченно знакомился с оружием. Прерывает это занятие приятный, мягкий голос.
ГРЕЙ: Будьте любезны, поставьте на место мой автомат.
Геннадий резко оборачивается. В дверях стоит высокий человек довольно странного вида. Волнистые, до плеч, волосы, тонкие усики и острая бородка делают его похожим на мушкетера, но полосатая майка и вельветовые джинсы с широким поясом сообщают вполне современный вид.
ГЕНА: Прошу прощения, сэр, я просто хотел посмотреть. Джин Стрейтфонд.
ГРЕЙ: Мое имя Джон Грей.
Длинноволосый грациозно кланяется.
ГРЕЙ: Как вы попали сюда?
ГЕНА: Меня привел…
В это время в сарай вваливается десять других наемников во главе с гориллой лет сорока пяти. Все они орут по-русски:
НАЕМНИК: «Стой, стрелять буду! Ложись на палубу!»
Остальные дико хохочут. Геннадий понимает, что эта группа явилась с занятий по русскому языку.
ПАБСТ: Хватит гоготать! Разобрать оружие! Сейчас на ночные стрельбы попремся! Эй, что тут за щенок болтается? Иди-ка сюда, малый.
ГЕНА: Повежливей, мистер Горилла!
Наемники смеются.
ГРЕЙ: Ай да мальчонка! Верно он Пабста окрестил Гориллой! Горилла — она и есть горилла! Чистая горилла!
Горилла Пабст идет на Геннадия, пытается схватить его за шиворот, но мальчик уворачивается и сильно бьет Пабста ногой в зад. Пабст ревёт и выхватывает из гнезда свой автомат.
ГЕНА: Хотите меня застрелить, Горилла?
ПАБСТ: Попался бы ты мне в Буронго, щенок!..
ГЕНА: А вы вообразите, что вы в Буронго, сэр. Уверяю, что не попадете в меня, даже с десятка метров.
На этот раз наемники смеются уже над мальчиком.
ГЕНА: Да-да, джентльмены. Никто из вас не попадет в меня с десятка метров при стрельбе одиночными выстрелами.
ПАБСТ: Это почему же, бой?
ГЕНА: Я умею увертываться от пуль.
Геннадий снимает с одного из наемников огромную шляпу, так называемый «шестигалонный стетсон», водружает ее себе на голову и отходит в глубину сарая.
ГЕНА: Попробуйте хотя бы сбить с меня эту шляпу, джентльмены.
ПАБСТ: Мальчишка издевается над нами!
Он опускает руку на плечо Джону Грею.
ПАБСТ: Ну-ка, Силач-Повеса, покажи ему свою руку.
ГРЕЙ: Я не Вильгельм Телль.
Джон Грей присаживается со своим автоматом в угол.
ГРЕЙ: Если бы он был черномазым, я бы рискнул...
ГЕНА: Трусы!
Сразу же в ответ хлопает выстрел. Геннадий машет головой — шляпа остается на месте. Еще один выстрел. Геннадий крутится волчком — шляпа остается на голове. Еще выстрел — та же картина!
ПАБСТ: Да вы что, стрелять разучились, ублюдки?
В наступившей тишине Джон Грей вежливо спрашивает Геннадия:
ГРЕЙ: Как вам это удается?
ГЕНА: Воля к жизни.
ГРЕЙ: А-а, понимаю, понимаю.
ГЕНА: Воля к жизни и свободе.
ГРЕЙ: И к свободе. Неплохо сказано — воля к жизни и свободе…
ПАБСТ: Хватит болтать! Лови-ка пулю!
Он поднимает автомат одной рукой и стреляет. Геннадий отскакивает в сторону и дует в ладошки.
ГЕНА: Поймал, сэр! Вот она, горяченькая!
Наступает молчание. Дюжие наемники, раскрыв рты, смотрят на удивительного мальчика. Пабст, выпучив глаза, вытирает пот со лба. Геннадий снимает целехонькую шляпу и отвешивает присутствующим шутовской церемонный поклон.
ПЕРВЫЙ: Вот это малый! Такого бы в нашу команду!
ПАБСТ: Ей-ей, малыш! Тебе бы нашлось местечко в моем «джипе».
ГЕНА: Джентльмены, я мечтал бы работать вместе с вами.
Джон Грей встает, обнимает мальчика за плечи и отводит в сторону.
ГРЕЙ: В мой автомат вы не успели вставить холостую обойму.
ГЕНА: Да, сэр, ваш был последний, я не успел.
ГРЕЙ: И все-таки вы рискнули затеять эту игру?
ГЕНА: Да, рискнул.
ГРЕЙ: А если бы выстрелил я?
ГЕНА: Вы бы не выстрелили, сэр.
ГРЕЙ: Вы уверены?
ГЕНА: Конечно. Ведь вы же тот самый Джон Грей — Силач-Повеса. Очень странно было увидеть вас здесь, но я вас сразу узнал. «Джон Грей — Силач-Повеса, сильнее Геркулеса, храбрый, как Дон-Кихот…»
Грей улыбается.
ГРЕЙ: А-а, эта песенка! В ней много преувеличено. Помните, там какая-то ерунда про ковбоя Гарри?
ГЕНА: Еще бы не помнить!
ГРЕЙ: Вовсе я не убивал этого прохвоста. Нелли сама его выгнала… Но все-таки мне очень приятно, что вы помните… Да, да, бывало всякое, при свете лунном кружились пары, да-да… Слушайте, а зачем вам понадобилось устраивать этот цирк с холостыми патронами?
ГЕНА: Мне нужно попасть в вашу команду, мистер Джон Грей,
ГРЕЙ: Тайна?
Силач-Повеса протягивает Геннадию узкую длинную ладонь, и по ее пожатию мальчик понимает, что Грей вполне заслуживает первую половину своего прозвища. Хлопает дверь, и на пороге появляется веселый, энергичный Ричард Буги.
БУГИ: Эй, леопарды! Не обидели тут моего гостя? Ну, Джин, познакомился с современными джентльменами удачи?
ПАБСТ: Твой гость — настоящий бесенок, Дик. Я бы нашел для него местечко в своем «джипе», ей-ей…
БУГИ: Эти люди, малыш, знают цену жизни! Они беспощадны, но и себя не щадят. Каждый из них стоит целого батальона простых солдат. Они умеют убивать и умирать. В джунглях и в песках, в воздухе, в горах и в море нет более страшного зверя, чем белый наемник!
255. INT. КАБИНЕТ - DAY
БУГИ: Соль земли, они несут из глубины веков то, чем славна белая раса, покорившая все континенты: мужество, боевую спайку, авантюризм и великую белую мечту!
Голос Ричарда Буги звенит, глаза пылают. Геннадий сидит в мягком кресле в кабинете Буги и изображает немой восторг. Стены кабинета украшают африканские маски и оружие, под потолком висит большая модель все того же пресловутого «Голубого кита». Но главным предметом в комнате является огромный портрет Рокера I, сделанный в старинной манере, подобно гравюрам, изображавшим пиратов XVII века: Рокка Бразильского, Джона Моргана и Франсуа Олонэ — свирепое, вполоборота лицо и обнаженный палаш на плече. Ричард разглагольствует, прогуливаясь по кабинету с бокалом шампанского в руке.
БУГИ: Не в пример своему спившемуся брату, пью только французское шампанское. Всегда вожу с собой запас этого благородного напитка. Однажды в Буронго запас кончился. Тогда я со своим отрядом напал на один городок под предлогом очистки его от коммунистов и захватил в местном отеле дюжину ящиков «Вдовы Клико».
ГЕНА: И должно быть, переколотили немало народа, сэр?
БУГИ: Там мы не считали.
Ненависть к этому ухмыляющемуся фанфарону-убийце сжигает мальчика, но выдержке его может позавидовать любой взрослый мужчина.
БУГИ: Да, дружище Джин, пациенты доктора Сильвестра Лафоню видали всякое. Большинство из них служили под знаменами единственного белого из африканцев Чуиза Томбе, колотили своих противников так, что голубые каски разлетались, как яичная скорлупа.
ГЕНА: А Джон Грей?
БУГИ: Силача-Повесу я знаю меньше. Он работал в Центральной Америке, на Гаити и, кажется, в Санто-Доминго. Его рекомендовал мне друг покойного Артура Пейна как лучшего стрелка, летчика и парашютиста. Но остальных мальчиков я знаю почти всех. Вместе мы сражались под началом Джека Доллара, полковника Брома Бумю, ну, а теперь у меня будет своя команда.
ГЕНА: Разрешите вопрос, сэр? Куда вы направитесь из Англии, каковы ваши планы?
Буги откупоривает еще бутылку, ухмыляется и, явно рассчитывая на эффект, медленно произносит:
БУГИ: На Большие Эмпиреи, сынок, на твои любимые Большие Эмпиреи.
ГЕНА: Как? Не ослышался ли я?
БУГИ: Нет, не ослышался. Мадам уже ждет не дождется.
ГЕНА: Какая мадам?
БУГИ: Наша хозяйка, мадам Накамура-Бранчевска.
ГЕНА: Мадам Накамура-Бранчевска ваша хозяйка?
Геннадий вскакивает.
ГЕНА: Это шутка, сэр? Мадам увлекается цветами, пишет стихи!
БУГИ: Старая бандитка!
Буги хохочет. Далее, приложившись к горлышку, он выпивает полбутылки благородного напитка. Уши его наливаются внутренним огнем.
БУГИ: Джинни-бой, я делаю на тебя ставку и поэтому расскажу все об этой бабе. Мадам — глава огромной подпольной империи. Начинала она, как и все мы, в Трандонге, в Коулун-сити, где за каждой бамбуковой шторкой можно получить порцию гашиша или свинца. Она оказалась ловчее всех, эта ведьма. Она втерлась в доверие к доктору Кабэ, королю золота и опиума. По дешевке мадам купила три ржавых торпедных катера и стала нападать на торговые суда. Я сам служил на одном из этих катеров простым пулеметчиком. Уже тогда она нажила огромные деньги, но потом влипла в историю: ограбила американский военный транспорт. Многих из наших тогда похватали, но мадам быстро нашла общий язык с ЦРУ. Пока судьба носила меня по всему белому свету, мадам устраивала свои делишки как нельзя лучше. Теперь у нее миллионы и страшная власть, а у меня, кроме этой маленькой штучки...
Он показывает мальчику пистолет «беретта».
БУГИ: ... никакой собственности. Все, что ты видел здесь, все на ее деньги.
ГЕНА: Скажите, сэр, а ее дочь Доллис знает о том, кто ее мать?..
Буги саркастически хохочет.
БУГИ: Дочь! У кобры еще никогда не рождались человеческие детеныши. Доллис похищена у каких-то французских аристократишек. Мадам помешана на аристократизме. Она и тебя отпустила домой только для того, чтобы пролезть в аристократические круги. Не будь твоя бабка Леконсфильд, полакомились бы тобой акулы. Теперь по ее плану мы должны разогнать эмпирейских сенаторов и объявить ее королевой Больших Эмпиреев и Карбункула как законную наследницу основательницы Оук-порта баронессы де Клиссон. Ну, Джин, что ты на это скажешь?
Ричард Буги упирается кулаками в подлокотники Гениного кресла и приближает к нему свои пронизывающие глаза.
ГЕНА: Я… я… не могу сказать, чтобы мне это особенно нравилось, сэр…
Буги отпрыгивает, смеется и возделывает к потолку сжатые кулаки.
БУГИ: Баронесса де Клиссон! Королева! Ее папаша до сих пор по ночам торгует лапшой в Иокогаме, а мамаша тачает сапоги в Триесте.
ГЕНА: В то время, как вы, сэр, истинный Буги! Стопроцентный, неповторимый Буги!
Ричард опорожняет одним махом еще одну бутылку благородного напитка и светится изнутри, как китайский фонарь. Он вдруг встает на кончики пальцев, на пуанты, и делает посреди кабинета медленный балетный поворот.
БУГИ: Посмотрите на эту фигуру, Джин Стрейтфонд! Разве отсутствует в ней величавость, разве не присутствует в ней державная осанка? Посмотрите на эту шею, Джин Стрейтфонд, на этот мощный и тугой мускулюс! Разве не похож он на звенящий от напряжения вант адмиральского корабля? Посмотрите, Джин Стрейтфонд, на этот гордый чеканный профиль! Разве не достоин он украшать денежные знаки, разменную монету и ассигнации?
Буги слегка подпрыгивает, хлопает в ладоши и кружится в странном танце под одному ему слышимую чудовищную музыку.
БУГИ: Крочи, мой мальчик, крочи, чурочи рикотуэр! Малази холионон кукубу! Буги не будет мальчиком на побегушках! В дебрях Лабрадора живет принцесса Вуги, он женится на ней, и на Больших Эмпиреях воцарится династия Буги-Вуги. Фреомоностр чу ра!
Глядя на этот танец, Геннадий думает, что в клинике доктора Сильвестра Лафоню есть, по крайней мере, один человек, нуждающийся в серьезном психиатрическом лечении.
256. INT. ОБЩЕСТВО - DAY
Бабушка снимает трубку с телефонного аппарата и набирает номер. В трубке слышится кашель.
ФИЦ: Слушаю?
БАБУШКА: Господин Старжен Фиц! С вами говорят из общества «Альбатрос»!
ФИЦ: Очень, очень, очень…
БАБУШКА: Господин Старжен Фиц!
ФИЦ: Очень приятно, мисс.
БАБУШКА: Я не мисс!
ФИЦ: Пардон, мадам.
БАБУШКА: Я не мадам!
ФИЦ: Как же мне вас называть?
Бабушка на миг теряется. Действительно, как же ему ее называть? Ведь не «товарищем штурманом» в самом деле…
БАБУШКА: Зовите меня Марией!
257. INT. ПОСОЛЬСТВО - DAY
ФИЦ: Мария! Мария, Мария, Мария…
БАБУШКА: Господин генеральный консул, почему вы не отвечали на наши телеграммы?
ФИЦ: Не было средств. Конъюнктура все время падает, Мария. Тресты душат мелкого буржуа.
БАБУШКА: Господин Старжен Фиц, мы приглашаем вас на переговоры по вопросу культурных контактов между нашими странами.
ФИЦ: Седой?
БАБУШКА: В каком смысле?
ФИЦ: Кроме дороги, гостиницы и карманных денег, еда оплачивается? —
БАБУШКА: Уж будьте уверены!
258. INT. ОБЩЕСТВО - DAY
Повесив трубку, Мария Спиридоновна поочередно поворачивается к членам общества: директору фабрики мягкой игрушки и начальнику аэропорта Пулково.
БАБУШКА: Вы обеспечиваете проживание, вы самолет в Санкт-Петербург, а я - бесплатное питание.
Члены общества глубоко вздыхают, услышав последние слова Марии Стратофонтовой о питании.
259. EXT. АЭРОПОРТ - DAY
Общество встречает почетного гостя почти в полном составе, за исключением поэта Бориса Горошкина.
Титры: «ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ»
АВТОР: Глава одиннадцатая, в которой над кашлем, хлюпаньем и хрустом коленных суставов преобладает мощный голос Марии Спиридоновны, а также звучат стихи огромного поэта.
Дипломат находится прекрасном настроении, одет в расшитый золотом мундир и в традиционный головной убор, отдаленно напоминающий поварской колпак. С хрустом преклонив колено, он целует бетон аэропорта, обводит руками пространство.
ФИЦ: Узнаю! Все встало в памяти, господа! Ведь я, господа, старый ленинградец!
В это время радио любезным голосом говорит:
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Господин Севрюгин Феликс Вениаминович, прибывший из Токио, вас встречает ваша сестра Таисия. В руках у Таисии гладиолус.
Вскрикнув от радости, Старжен Фиц заключает в объятия ближайшую старушку с гладиолусом.
ФИЦ: Тасенька, родная! Ничуть не изменилась! Ни капельки!
Старушка вырывается до тех пор, пока не подходит настоящая Тасенька.
ТАСЯ: Феликс, оставь женщину в покое.
Фиц бросается к сестре.
ФИЦ: Тасенька, ты тоже ничуть не изменилась!
260. EXT-INT. САЛОН МАШИНЫ - DAY
По дороге с аэропорта дипломат Фиц проявляет вежливое, но настойчивое любопытство.
ФИЦ: Этот у-ни-вер-маг частный?
БАБУШКА: Да.
ФИЦ: Да-да, понимаю. Я все понимаю, Мария. Скажите, а эти «Фрукты — овощи» частные?
БАБУШКА: Да.
ФИЦ: А как же социалистическая собственность?
БАБУШКА: Ушла в историю.
ФИЦ: А эта парикмахерская?
БАБУШКА: Феликс Вениаминович, вы же русский человек! Неужели не понимаете? У нас в стране большие перемены.
ФИЦ: Только бы эти перемены не привели к беде.
БАБУШКА: Нам это не грозит.
МЕНЕДЖЕР: Сейчас едем обедать, а потом – дела.
БАБУШКА: А мы совместим приятное с полезным.
261. INT. РЕСТОРАН - DAY
Обед проходит на замечательном уровне, если не считать того, что гость то и дело убегает на кухню и сует нос во все кастрюли. В конце обеда поэт Горошкин, который, конечно же, на сей раз присутствует, читает начало новой поэмы:
ГОРОШКИН: Эмпиреи! Я немею!
                Чую ветер голубой!
                Чую, но не очумею! 
                Ближе берег мне родной!
ФИЦ: Браво, вы просто Апухтин!
Огромный поэт едва не давится стручком. Мария Стратофонтова поворачивается к Старжену Фицу.
БАБУШКА: Ну вот, господин генеральный консул, вы познакомились теперь с членами нашего «Альбатроса». К сожалению, наш президент академик Флюоресцентов болен и сейчас прикован к постели.
ФИЦ: Прикован к постели? А чем его лечат?
БАБУШКА: Думаю, что антибиотиками.
ФИЦ: Аку! Аку, аку, аку…
Он замолкает с застывшей улыбкой на устах. Привыкшая уже к этому феномену, бабушка спокойно выжидает.
ФИЦ: Аку, аку-пунктура! Только иглоукалывание спасет нашего друга. Берусь за умеренное вознаграждение поставить академика на ноги. Я лучший знаток тибетской медицины в Юго-Восточной Азии, и если бы не интриги…
БАБУШКА: Давайте вернемся к этому позднее. Не вертитесь, пожалуйста, господин генеральный консул.
Фиц тревожно принюхивается.
ФИЦ: Что делается на кухне?
БАБУШКА: Моют посуду.
ФИЦ: Чем? Неужели они обходятся без порошка «Сальвиола»? Я немедленно берусь доставить пробную партию этого чудо-порошка! Об условиях договоримся.
БАБУШКА: Господин генеральный консул!
ФИЦ: Дайте вашу руку, Мария! Нет, левую. Бугор Венеры, Мария, у вас резко выделен, линия таланта уникальная и пересекается с линией чести. Бойтесь первых двух дней полнолуния, Мария. Эти дни…
БАБУШКА: Послушайте, перестаньте пороть этот вздор! Я бывший штурман авиации, прошла всестороннюю подготовку. Понятно? Мы хотим послать в вашу страну культурно-спортивную делегацию. Как вы и ваше правительство посмотрите на это?
ФИЦ: Милости просим! Я буду вам сопутствовать, конечно с едой, и сам с удовольствием познакомлюсь со своей страной.
БАБУШКА: Вы хотите сказать, что вы…
ФИЦ: Да, Мария, я никогда не был в своей стране. Увы, Мария, таковы гримасы нашей потусторонней жизни!
Мария Спиридоновна чувствует сильное головокружение, как будто входит в пике, но быстро берет себя в руки.
БАБУШКА: Так, состав делегации таков. Я — глава. Одновременно собираюсь выступить в соревнованиях по баттерфляю и по прыжкам с трамплина. Поэт Горошкин прочтет стихи. Доктор геологии Вертопрахов расскажет о разведке наших и зарубежных недр. Его дочь Наталья возглавит команду «Юная грация». По-моему, состав очень представительный.
ФИЦ: В высшей степени представительный! Мужчинам могу предложить чикагские носки и запонки, а вам, дамы…
Он заговорщически подмигивает.
ФИЦ: ...ожерелья из почти настоящего жемчуга. За все одиннадцать рублей девяносто копеек.
Мария Спиридоновна качает головой.
БАБУШКА: Эх, Феликс Вениаминович, Феликс Вениаминович, как крепко засел в вас этот дух наживы…
Девятая серия
262. EXT. НЕБО - NIGHT
Небольшой двухмоторный самолет фирмы «Локхид» медленно ползет в огромной тропической ночи, словно невидимый вирус, попавший в бутылку чернил.
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Девятая серия»
263. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - NIGHT
Самолет идет на автопилоте, и поэтому Джон Грей и Геннадий могут свободно болтать.
Титры: «ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ»
АВТОР: Глава двенадцатая, в которой снова рокочут авиационные моторы и гремит автоматическое оружие.
Джон Грей покуривает, мельком взглядывая на приборы. Геннадий сидит рядом в кресле второго пилота. Сзади, в фюзеляже, храпят на мешках со снаряжением молодчики команды Пабста.
ГЕНА: Простите меня, Джон, но вы довольно забавно выглядите в шлемофоне.
Силач-Повеса поправляет свои длинные локоны, выбившиеся из шлемофона, подкручивает усики, поглаживает бородку.
ГРЕЙ: Милый Джин, люди, которые осмеливаются подшучивать над моей внешностью, недолго задерживаются на этом свете, а мне самому моя внешность очень нравится. Что касается вас, то вы, мой друг, тоже довольно странно выглядите в кресле второго пилота. Согласитесь, что вам больше бы подошел уютный детский горшок.
Оба беззлобно смеются.
АВТОР: За две недели подготовки в клинике для душевнобольных Геннадий и Джон Грей успели подружиться. Силач-Повеса нравился Геннадию своими вежливыми манерами, мягкостью, странной для наемника задумчивостью. Оружием и техникой он владел действительно безупречно и обладал невероятной, чуть ли не сверхъестественной силой. Непонятна была только вторая половина его прозвища — никаких свойств повесы Геннадий за ним не заметил. Все свободное время Джон Грей проводил в своей койке за чтением Британской энциклопедии или стихов Т. С. Эллиота. Непонятно было также, как этот мягкий, добрый джентльмен попал в компанию отпетых бандитов.
Они сидят в пилотской кабине, в слабо освещенной железной коробке, ползущей в черном небе над черным океаном. Это последний этап утомительного пути из Британии на Большие Эмпиреи.
ГЕНА: Джон, я давно хотел задать вам один важный вопрос...
ГРЕЙ: Я знаю. Вы давно хотели спросить, что у меня общего с людьми вроде Гориллы Пабста?
ГЕНА: Правильно.
ГРЕЙ: Видите ли, Джин...
Силач-Повеса щиплет свои усики.
ГРЕЙ: ... по своей натуре я авантюрист. Такова и моя профессия, сэр, я — авантюрист. В Латинской Америке я участвовал по меньшей мере в семи так называемых революциях, связывался с разными темными личностями, они приходили к власти, а я сматывался. Брось, Джон, говорил я себе, что толку во всех этих опереточных революциях, кому от них польза — народу, тебе, Рите, крошке Нелли? Но, увы, такова моя натура, и профессия моя такова. Тянет меня к авантюрам, и все! Последний раз я ввязался в одно совершенно сумасшедшее дело, но оно, к сожалению, кончилось крахом.
ГЕНА: Что же было дальше?
ГРЕЙ: В Порт-о-Пренсе я нанялся матросом на старый ллойдовский пароход, идущий в Европу, а в Европе… э-э…
Джон Грей машет рукой.
ГРЕЙ: ... чем мне только не пришлось заниматься: был мусорщиком, пел в паршивом ресторанчике за тарелку супа, таскал мешки с цементом на товарных станциях. Все мне стало безразлично. Кто бы мог узнать Джона Грея, который «за всех заплатит, который всегда таков». У Риты и крошки Нелли хватило такта оставить меня в покое. Потом мне вдруг повезло. Я поступил в школу парашютистов знаменитого Жака Дюбура. Вот это была жизнь! Ребята были все высшего класса, особенно один летчик, швейцарец Герман Гейгар, царство небесное его отчаянной душе.
Силач-Повеса крестится.
ГРЕЙ: Последний год я работал трюкачом на киностудии Лауристини, неплохо зарабатывал, начал даже оказывать материальную помощь Рите и крошке Нелли. Ну, а потом услышал, что собирается новая освободительная экспедиция. Не выдержала моя авантюристическая натура, и вот вы видите меня, сэр, за штурвалом этого самолета.
ГЕНА: Вы называете нашу экспедицию освободительной? Вы думаете, мистер Буги или Горилла Пабст освободители Больших Эмпиреев?
Джон Грей остро вглядывается в глаза Геннадия.
ГЕНА: Простите меня, Джон, но вы наивный идеалист. Буги и Пабст и все прочие — обыкновенные наемные убийцы, а Буги еще и честолюбивый маньяк. Хотите знать подоплеку всей этой истории?
Грей кивает.
АВТОР: И Геннадий рассказал Силачу-Повесе о Больших Эмпиреях, о мадам Накамура-Бранчевской и о планах Ричарда Буги. Ему необходим был союзник в команде наемников, а Джон Грей казался подходящим человеком.
Гена заканчивает рассказ, Джон Грей некоторое время молчит, а потом резко поворачивается к мальчику.
ГРЕЙ: А теперь разрешите мне задать вам, Джин, вопрос, который давно уже вертится у меня на языке. Вы действительно англичанин? Вы действительно тот, за кого себя выдаете?
Геннадий не успевает ответить, за их спинами появляется Горилла Пабст. Он почесывает волосатую грудь и зевает.
ПАБСТ: Слушай, Джон, будь повнимательнее при посадке. Здесь взлетно-посадочная полоса насыпная, узкая ленточка в море. Вчера сержант Гамбл промазал и нырнул на самое дно.
ГРЕЙ: Небось Гамбл садился по приборам?
ПАБСТ: Ясно, по приборам, как же еще?
ГРЕЙ: Ну, а мы на глазок, Пабст, мы на глазок.
Грей усмехается и подмигивает Геннадию.
ГРЕЙ: Мы с ним видим, как коты…
264. EXT. НЕБО - NIGHT
Самолет резко идет вниз.
265. INT. ЗАМОК - NIGHT
В замке скучают наемники. Они располагаются в старинном замке, слегка переоборудованном под казармы. Солдаты слоняются по узким коридорам и сводчатым казематам. Пабст ведет свою команду по коридору. На них никто не обращает внимания.
ПАБСТ: Располагаемся по трое в комнате. Выход за пределы казарменного двора запрещен.
Все расходятся. Геннадий, Джон Грей и Пабст занимают отдельную комнату. Мальчик занимает место возле узкого окна. Бросив сумку с вещами под кровать, Гена выглядывает в окно.
266. EXT. БЕРЕГ - NIGHT
Вдалеке, отражаясь в воде светится заманчивый силуэт Оук-порта.
267. INT. ЗАМОК - DAY
В окно комнаты заглядывает яркий солнечный луч. Геннадий просыпается и смотрит по сторонам. Койки Джона Грея и Пабста застелены, а их самих нет. Геннадий поднимается и выскакивает в коридор. Коридор замка тоже пуст. Гена заглядывает в соседние комнаты. Там тоже никого нет.
АВТОР: Джона Грея, Пабста и еще четырех парней из команды: бельгийца Клемана, немца Беккера и двух американцев — Луиса и Эрни небыло три дня. Они вернулись к вечеру грязные и усталые, в порванных тропических комбинезонах.
В комнату входят Джон Грей и Пабст. Пабст сбрасывает грязную одежду, берет полотенце и отправляется в душ. Джон Грей, кивнув Геннадию, выходит на площадку башни. Мальчик идет за ним.
268. EXT. ЗАМОК - NIGHT
Джон Грей садится в углу и подставляет лицо ветру.
ГЕНА: Где вы были, Джон?
ГРЕЙ: На островах Кьюри. Маленькая увеселительная прогулка в обществе товарищей по освободительной миссии.
Грей на некоторое время замолкает, глядя на звездное небо.
АВТОР: Оказалось, что их подняли ночью, погрузили на десантное судно, в трюме которого стоял уже бронетранспортер, и сказали, что они должны уничтожить какой-то опиумный завод на одном из островов Кьюри...
269. EXT. ДЖУНГЛИ - NIGHT
Они едут на бронетранспортере по узкой просеке в джунглях. Джон Грей за рулем. Пабст поливает все вокруг пулеметным огнем, а остальные четверо лежат на полу и играют в карты.
ГЕНА: Это удар по конкурентам, по банде «Анаконда».
ГРЕЙ: Слушай, что было дальше.
Наконец из-за пальм показывается лужайка, а на ней низкое кирпичное строение с большой вытяжной трубой. Из окон ведут интенсивный автоматный огонь.
ГРЕЙ: Пабст приказал Беккеру и Луису подавить огонь.
Парни бросают карты, высовываются, осматриваются и спокойно перелезают через борт броневика. Сквозь «мертвые зоны» они идут как по бульвару, а зоны прострела пересекают со скоростью гепардов. Таким образом они приближаются вплотную к стенам фабрики и забрасывают окна гранатами.
ГРЕЙ: После этого они вытащили трупы, прикончили раненых, погрузили на бронетранспортер мешки с опиумом и взорвали оборудование. Операция прошла на самом высоком уровне.
270. EXT. ЗАМОК - NIGHT
Геннадий внимательно слушает рассказ Джона Грея.
ГРЕЙ: Рядом с фабрикой оказалась крохотная деревушка. Местные полуголые жители, их было не больше полусотни вместе с детьми, вылезли из своих лачуг и смотрели на нас с опаской и с нескрываемой радостью. Видимо, «химики» «Анаконды» здорово им насолили.
271. EXT. ДЖУНГЛИ - NIGHT
Пабст связывается по радио с центром.
ПАБСТ: Задание выполнено. Население приветствует силы возмездия!
Он громко хохочет. Из динамиков доносится голос Накамуры-Бранчевской.
НАКАМУРА: Население нужно убрать полностью.
Пабст теряется.
ПАБСТ: Как — убрать?
НАКАМУРА: Не мне вас учить. Вспомните Буронго.
Пабст выключает рацию и поворачивается к островитянам.
ПАБСТ: Эй! Есть у вас, ребятки, лопаты? Яму, яму копать!
Грей хватается за автомат, но в это время кто-то из наемников огревает его по каске.
272. EXT. ЗАМОК - NIGHT
ГРЕЙ: Когда я пришел в себя, яма уже была зарыта…
Силач-Повеса встает, подходит к краю площадки и смотрит из-под ладони на четко вырисовывающийся под заходящим солнцем Оук-порт.
ГРЕЙ: Ты прав, Джин, здесь готовится какой-то дьявольский концерт. Давай-ка попробуем вместе помешать этому.
Он протягивает Геннадию руку.
ГРЕЙ: Только у нас не должно быть тайн друг от друга.
ГЕНА: Я русский, Геннадий Стратофонтов. В том городе стоит памятник моему прапрапрадедушке.
В это время по всему замку гремит сильный звонок, топают сапоги, слышатся голоса:
РЫЖИЙ: Босс! Босс приехал!
273. EXT. СТОЛИЦА - DAY
В столице Оук-порт причаливает корабль. Его встречают местные жители. На набережной играет духовой оркестр веселую музыку. Люди танцуют, поют. 
Титры: «ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ»
АВТОР: Глава тринадцатая, большинство участников которой устраивают страшный шум, но некоторые разговаривают вполголоса.
Толпа жителей столицы стоит на берегу, наблюдая, как по трапу спускаются пассажиры корабля. Среди встречающих - сенатор Нуфнути Куче, футболист Рикко Силле, хозяин лавки, мадам Накамура-Бранчевска, президент Токтомуран Джечкин, спикер сената. Спикер поворачивается к президенту.
СПИКЕР: Это просто сенсация!
ПРЕЗИДЕНТ: Согласен. В канун нашего ежегодного традиционного праздника Кассиопеи получить в подарок симфонический оркестр.
НАКАМУРА: Стоило большого труда уговорить их заехать к нам. Они с огромным успехом провели гастроли в Зурбагане. И сейчас их с нетерпением ждут в Эдинбурге.
СПИКЕР: Мадам, мы вам за это весьма благодарны.
Спикер и президент почтительно кланяются женщине-сенатору. Она одаривает их очаровательной улыбкой.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Вот они, результаты нашей последней победы над финским банановозом со счетом 105:3! Если уж прибыли музыканты, значит, жди теперь какую-нибудь знаменитую футбольную команду «Манчестер Юнайтед» или «Сантос», а то и «Зенит» из Санкт-Петербурга!
Музыканты - рослые, плечистые, с сизыми носами, с серьгами в ушах. Они легко несут в татуированных руках футляры со скрипками, виолончелями, фаготами, контрабасами.
НАКАМУРА: А вот и главный дирижер оркестра - князь Грегори фон Нофирогерг!
По трапу спускается высокий мужчина с черной ассирийской бородой, рыжими кудрями. Темные очки закрывают пол-лица, на голове - треугольная шляпа с плюмажем. У него - фигура десятиборца, огромная узловатая дирижерская палочка величиной с палицу Геракла.
КУЧЕ: Крепкие ребята!
РИККО: Может, вызовем их на булоножный поединок?
КУЧЕ: Неплохая идея!
Нуфнути вдруг хватает Рикко Силлу за плечо.
КУЧЕ: Рикко! Смотри! Смотри, кто среди них!
По трапу идет крепкий загорелый мальчик с целой охапкой медных тарелок в руках. Рядом с ним, нагруженный барабанами разных калибров, двигается высокий стройный мужчина с длинными волнистыми волосами, с усами и бородкой.
РИККО: Это Геннадий, значит…
Нуфнути приближает рот к уху богатыря.
КУЧЕ: Молчи!
Геннадий уже замечает их. Подойдя ближе, он намеренно роняет тарелки и быстро говорит нагнувшемуся сенатору.
ГЕНА: После захода солнца ждите меня возле памятника дедушке. Ждите столько, сколько понадобится. Рядом со мной — друг.
Едва последние музыканты скрываются в отеле «Катамаран», из окон гремит искрометная музыка Россини.
НАКАМУРА: Репетируют.
Ассирийская борода и шляпа с плюмажем мелькают в окнах. Нестройное пение, крики, хохот и бульканье летят из отеля.
274. INT. ОТЕЛЬ - DAY
Официанты сбиваются с ног, поднося в номера лошадиные дозы «Горного дубняка». Потом слышат мощный храп, перекрывающий музыку Россини.
275. EXT. СТОЛИЦА - DAY
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Спят или репетируют?
КУЧЕ: И спят, и репетируют.
276. EXT. ВЕРАНДА - DAY
Геннадий наносит визит мадам Накамура-Бранчевской. Она встречает его на веранде.
НАКАМУРА: О Джин!
Она, протянув руки, сияя своей самой очаровательной улыбкой, направляется к нему.
НАКАМУРА: Как я рада видеть вас вновь! Мистер Ричард Буги сказал мне, что вы решили посвятить себя борьбе за свободу моего народа. Он очень высокого мнения о вас, а это немало, мой мальчик. Но не будем о политике, она меня мало интересует, я лишь сочувствую патриотам.
В это время в комнату входит Доллис. Она хмуро смотрит на Геннадия.
ДОЛЛИС: Ты снова здесь?
НАКАМУРА: Доллис, как ты нелюбезна! Джин проделал такой большой путь, чтобы вновь увидеть нас. Как здоровье вашей бабушки, Джин?
ГЕНА: Спасибо, мадам. Бабушка и ее брат шлют вам самый сердечный привет. О вас много говорят в наших кругах. О вашем розарии ходят просто фантастические слухи. На последнем уикэнде граф Чарли Бартлет Эстерхаэи-младший, ну тот самый, что отличился в океанской гонке на яхте «Клубника», читал ваши стихи из журнала «Лестница», а несравненная Грейс, княгиня Монако, увидев ваш снимок в журнале, сказала, что, по ее мнению, ваш род восходит к древнейшим французским фамилиям.
Накамура-Бранчевска от волнения даже покрывается красными пятнами и вроде бы закатилась, на секунду потеряла сознание.
НАКАМУРА: Но как попал в Англию журнал «Лестница»?
ГЕНА: Это я привез его, мадам.
Геннадий отвечает полупоклоном.
НАКАМУРА: О Джин! О мой друг!
Она расплывается в благостной истоме. В это время в парке слышатся мужские голоса. Будущая королева пружинисто вскакивает, глаза ее сужаются, движения приобретают привычную хищную гибкость.
НАКАМУРА: Извините, мой Друг, у меня сейчас заседание правления фирмы. Мы увидимся завтра на празднике Кассиопеи. Вы, конечно, знаете, что это будет очень интересный праздник.
Она многозначительно ухмыляется и выходит. Посмотрев в окно, Геннадий видит Буги, Мизераблеса, Чанга и Латтифудо, идущих по аллее к дому. Собранные вместе, эти господа кажутся персонажами страшного сна.
ДОЛЛИС: Ненавижу всю эту банду!
Он оборачивается и видит, что девочка смотрит на него нахмуренным, злым взглядом.
ДОЛЛИС: Что за чушь ты болтал матери о французских фамилиях?
Она вдруг хватает Геннадия за руку.
ДОЛЛИС: Знаешь, кто моя мать? Знаешь?
Доллис передергивается, как от судороги. Лицо ее искажается.
ДОЛЛИС: Она преступница!
ГЕНА: Ты что-нибудь узнала?
ДОЛЛИС: Очень многое. Она преступница! Она хочет поработить наш народ, отдать его в кабалу иностранцам! Я все знаю, и, если ты из их банды, иди, доноси!
ГЕНА: Здесь нельзя говорить. Давай выйдем в парк.
277. EXT. ПАРК - DAY
Они усаживаются на краю большого круглого бассейна. Ветви вавилонской ивы надежно скрывают их. Здесь Доллис, волнуясь и чуть не плача, рассказывает Геннадию всё.
АВТОР: Оказалось, что она случайно услышала разговор своей матери с Мамисом, а потом и многое другое. Противоречивые чувства раздирали девочку. Еще бы — ведь она любила свою мать и даже преклонялась перед ней, перед ее красотой и умом. Сейчас, когда ей открылась страшная правда, она не знала, что предпринять.
ДОЛЛИС: Я ей выскажу все в глаза, а потом покончу с собой. Если бы был жив отец, я бы убежала к нему, но он погиб во время цунами. Он бы не дал ей скатиться к преступлению.
Геннадий с горечью слушает исповедь своей маленькой подружки. Пятна кроваво-красного заката, сквозившего сквозь ветви агавы и юкки, северных пальм и итальянских сосен, ливанского кедра и японской вишни, филодендрона, благородного лавра, колышутся на глади бассейна.
ГЕНА: Этот бассейн сообщается с морем?
Доллис отвечает машинально, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом.
ДОЛЛИС: Да, через подземный тоннель. Там есть решетка-фильтр…
ГЕНА: Решетку можно поднять?
ДОЛЛИС: Стоит только нажать вон ту кнопку внизу.
Геннадий сбегает по ступенькам к самой воде, нажимает кнопку и несколько раз негромко зовет.
ГЕНА: Чаби! Чаби! Чаккерс!
После этого он засовывает голову в воду и несколько раз зовет друга ультразвуком. Доллис изумляется.
ДОЛЛИС: Ты не спятил, Джин?
ГЕНА: Слушай, Доллис, сегодня решительный вечер. Многое зависит от нас, от тебя и от меня. Слушай меня внимательно.
АВТОР: Он рассказал ей обо всем: о том, как он попал в плен, на остров Карбункул, о своей поездке в Лондон, о коварных планах Накамура-Бранчевской и об откровениях Ричарда Буги.
ДОЛЛИС: Значит, я не ее дочь. Значит, все эти годы я была для нее только игрушкой. Значит, никакого отца-капитана у меня не было…
Геннадий замечает, что по бассейну кругами ходит Чаккерс. Врожденная деликатность, вероятно, мешает бывшему сержанту прервать разговор девочки и мальчика.
ГЕНА: Доллис, ты должна узнать, о чем сейчас совещаются заговорщики. Опасность угрожает не только Оук-порту, но и нашему научному кораблю «Алеша Попович». Готова ты на это?
ДОЛЛИС: Да.
ГЕНА: После двенадцати ночи я буду ждать тебя на Львиной лестнице. Связным у тебя будет один мой друг. Чаби!
Доллис вздрагивает: из воды высовывается лукавая круглолобая физиономия дельфина.
ДЕЛЬФИН: Привет, Гена! Ну как тебе бабушка, Лондон? Ужас небось какой шум, а?
ГЕНА: Чаби, познакомься, это Доллис.
ДЕЛЬФИН: Очень приятно, мисс.
ГЕНА: Будешь связным, Чаби. Тут большие дела начинаются.
ДЕЛЬФИН: Да, я уже слышал, можешь на меня рассчитывать. Кстати, Генок, привет тебе от ваших ребят. Я с ними на прошлой неделе болтал.
ГЕНА: Ну как они?
ДЕЛЬФИН: Да все в порядке, работают по плану. Хорошие мужики: и Рикошетников — настоящая морская душа, и Шлиер-Довейко, этот всякое видал, и старпом Дивнолобов, и боцман Полуарканов, и Барабанчиков, и Телескопов. И, что характерно, Генок, не унижают эти ребята твоего человеческого достоинства. Вот что характерно — понимают нашего брата!
При этих словах Геннадий особенно остро чувствует, как не хватает ему все это время его друзей, с которыми сам черт не страшен. Однако предаваться размышлениям времени нет. Он встает.
ГЕНА: Доллис, Чаби, друзья! Готовы ли вы бороться до конца за идеалы свободы и справедливости?
ДОЛЛИС: Готовы!
ДЕЛЬФИН: Готовы!
ГЕНА: Давайте скрепим нашу дружбу и клятву рукопожатием!
ДЕЛЬФИН: За неимением рук предлагаю потереться носами.
Мальчик и девочка наклоняются и трутся носами о влажный клюв морского человека.
ДЕЛЬФИН: Да ну вас, ребята! В такие минуты плакать хочется.
278. EXT. ПЛОЩАДЬ - NIGHT
Луна прячется за голову Серхо Филимоныч Страттофудо. Геннадий по водосточной трубе спускается на Сенатскую площадь. Огромная тень памятника закрывает половину площади, и в этой тени за неосвещенными окнами маленького кафе мерцают сигаретки эмпирейских жителей.
КУЧЕ: Геннадий!
К нему бросаются сенатор Куче, Рикко Силла и Токтомуран Джечкин.
ПРЕЗИДЕНТ: Как мы рады снова видеть вас, потомка нашего памятника, в добром здравии!
ГЕНА: Спокойно, друзья, сейчас не время для сантиментов! Есть у вас оружие?
ПРЕЗИДЕНТ: Есть! Шпаги, абордажные сабли, двуствольные пистолеты, пики! Мы очистили весь национальный музей.
Геннадий только усмехается, вообразив себе вооруженное таким образом войско, сражающееся против Ричарда Буги.
ГЕНА: Ну хорошо, оружие у вас будет. Ответьте мне только на такой вопрос. Сможете ли вы за два часа достать двадцать четыре скрипки, шесть виолончелей, шесть контрабасов, десять труб, семь флейт, три кларнета, две арфы, пять гобоев, четыре валторны?..
КУЧЕ: С валторнами у нас плохо.
РИККО: Я достану валторны.
ГЕНА: Прекрасно. Теперь слушайте, друзья…
279. EXT. ПАРК - DAY
Геннадий уходит. Доллис ждет пока он скроется из вида, поворачивается и быстро идет к дому.
280. INT. ОТЕЛЬ - NIGHT
Доллис входит в кабинет своей «матери» и прячется в огромной китайской вазе. В кабинет, побрякивая кубиками льда в бокалах, входят заговорщики.
АВТОР: Доллис услышала обо всем и об автоматах в скрипичных футлярах, и о плане захвата с провокационной целью «Поповича», и о том, что завтра ее «мать» станет королевой Эмпирейской.
Бандиты дружно склоняются перед ней в поклоне. Она одаривает их очаровательной улыбкой.
НАКАМУРА: Ты просто гений, Дик. Все так гениально придумано, что неудачи быть не может. Ну, а на крайний случай я припасла еще кое-что.
Бандиты выпрямляются, готовые тут же приступить к выполнению любого желания своей госпожи.
АВТОР: И она сказала такое, что Доллис едва не потеряла сознания.
Бандиты покидают кабинет. Доллис выходит из укрытия.
281. EXT. ПАРК - NIGHT
Доллис подбегает к бассейну и наклоняется к воде.
ДОЛЛИС: Чаби! Чаби!
Дельфин тут же, громко выдыхая, появляется из воды.
ДОЛЛИС: Чаби, русскому кораблю угрожает опасность. Они направили к нему подводную лодку. Ты должен предупредить команду.
ДЕЛЬФИН: Понял.
Чаби без лишних разговоров уходит в глубину, а Доллис направляется в город на свидание с Геной. У ворот её хватает задыхающийся глыбоподобный Кафро Латтифудо.
ЛАТТИФУДО: Эй, девчонка, то есть ваше высочество! Приказано вас препроводить в ваши покои и, будь оно проклято, не отходить от вас ни на шаг.
ДОЛЛИС: Это кем же приказано?
Доллис пытается вырваться, но Латтифудо держит её крепко.
ЛАТТИФУДО: Мамашей твоей, то есть ее величеством. Не отходи, говорит, ни на шаг, все равно, говорит, ни на что больше не годишься. И это мне, кандидату в сенаторы! Вот она, монархия, шутить не любит!
Латтифудо икает, отчего с соседнего дерева сразу поднимается несколько птиц.
ДОЛЛИС: Пустите, чудовище!
ЛАТТИФУДО: Не пущу, сокровище!
282. INT. ОТЕЛЬ - NIGHT
Геннадий соскальзывает по громоотводу прямо на балкон отеля «Катамаран». В отеле все идет по плану. В зале ресторана Джон Грей — Силач-Повеса накачивает «товарищей по оружию». Он стоит посредине огромного стола, размахивает большим, как флаг, эмпирейским велюром и поет:
ГРЕЙ: Пока на белом свете
            Деньжатами разит,
            Солдат в лихом берете
            Всегда обут и сыт.
            Все для тебя несложно,
            Покуда ты — солдат!
            Твой нож не дремлет в ножнах,
            Кулак твой волосат!
            А принципы надежно
            В швейцарском банке спят!
Захмелевшие бандиты бизоньими глотками восторженно ревут:
ПАБСТ: А принципы надежно
               В швейцарском банке спят!
Официанты по знаку Джона Грея вкатывают всё новые бочки несравненного «Горного дубняка». Они изумлены поведением международных музыкантов, но так как прежде никогда международных музыкантов не видели, то полагают, что так они себя и ведут везде и всегда. Пабст видит Геннадия, входящего в ресторан.
ПАБСТ: Эй, чертенок, иди сюда! Ну-ка, глотни этого бальзама! Завтра ты исполнишь свое соло-пикколо, а, чертенок?
Он склоняет к Геннадию свою дремучую рожу и вдруг роняет слезу.
ПАБСТ: Не зови меня, пожалуйста, Гориллой, Джинни. Очень прошу, не зови. Разве я похож на гориллу? Разве у меня такие руки, как у гориллы? Разве у меня такие надбровные дуги?
ГЕНА: Именно такие, сэр.
ПАБСТ: Ну хорошо, допускаю… руки, дуги… Но разве умеет горилла разговаривать, а, Джинни? Ведь не умеет же, а?
ГЕНА: Умеет, горилла разговаривает не хуже вас, сэр.
ПАБСТ: Как? Горилла умеет разговаривать?!
Пабст встает и проходит вдоль стола, взывая к товарищам.
ПАБСТ: Ребята, горилла, оказывается, умеет разговаривать! Слыхали новость? Горилла! Умеет!
В конце стола он сваливается и начинает храпеть. Грей осматривается. Музыканты оркестра, включая солистов-виртуозов, спят прямо за столами. В ресторане слышится немыслимый концерт. Храп, носовой свист, стоны, дьявольский хохот и бредовые выкрики сливаются в потрясающую симфонию. Геннадий и Джон Грей берутся за свое дело. Им нужно закончить его, пока не явится с совещания маэстро Грегори фон Нофирогерг.
283. EXT. ДВОР - NIGHT
Во внутреннем дворе гостиницы возле пожарной лестницы ждут футболисты во главе с Рикко Силлой. Геннадий и Джон Грей выносят футляры с инструментами из отеля и отдают их футболистам. Те быстро меняют содержимое на музыкальные инструменты. Гена и Грей относят футляры назад в здание.
284. INT. ОТЕЛЬ - NIGHT
Геннадий и Джон Грей тихо входят в номера и ставят футляры на место и идет за следующей партией.
285. EXT. ДВОР - NIGHT
И снова футболисты меняют содержимое футляров на музыкальные инструменты.
286. INT. ОТЕЛЬ - NIGHT
Работа закончена. Грей и Геннадий хлопают друг друга по рукам. Слышат в коридоре звуки быстрых шагов и веселые голоса. Скрыться негде. Джон Грей прислоняет к стене футляр с контрабасом и на всякий случай сует руку в карман, где у него лежит пружинный нож. Голоса приближаются, и вот из-за угла коридора появляется группа людей, впереди которой крупным командирским шагом идет не кто иной, как… родная, личная, неповторимая бабушка Геннадия Мария Спиридоновна Стратофонтова! Первым желанием Геннадия было, не раздумывая, броситься в объятия родному человеку. Вторым желанием - немедленно спрятаться за футляр контрабаса, что он и делает.
АВТОР: Бабушка! Его бабушка на Больших Эмпиреях! Уму непостижимо, как она сюда попала! Но что это?
Рядом с бабушкой, отставая на шаг, шествует со своей застывшей улыбкой генеральный консул Старжен Фиц, а за ними несколько девочек, и среди которых Доллис, вернее, не Доллис, а самая настоящая Наташа Вертопрахова. А дальше группа почтенных эмпирейских и российских граждан, и отец Наташи, доктор геологических наук Вертопрахов, и огромный поэт Борис Горошкин из Санкт-Петербурга.
НАТАША: Девочки, посмотрите, как похож этот бледный красивый музыкант на Джона Грея — Силача-Повесу! Бон суар, месье!
ГРЕЙ: Бон суар, мадемуазель!
Геннадий хватает Джона за штанину.
287. EXT. ПЛОЩАДЬ - NIGHT
В полном смятении чувств Геннадий всю ночь проводит на Львиной лестнице. Тревожно вслушивается в каждый шорох, вглядывается в темные воды бухты. Ни Доллис, ни Чаби Чаккерс так и не появляются.
Титры: «ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, ПОСЛЕДНЯЯ»
АВТОР: Глава четырнадцатая, в которой в которой смешались все звуки.
288. EXT. ОКЕАН - NIGHT
Близ атолла Фео, в полукабельтове от мирно дремавшего на якоре «Алеши Поповича» всплывает пиратская подлодка «Голубой кит». Дельфин Чаби мчится со всех сил, чтобы предупредить российскую команду об опасности, но не успевает. «Голубой кит» берет на абордаж мирное научное судно. Приблизившись к судну, Чаби Чаккерс видит, что на борту кипит схватка.
289. EXT. ПАЛУБА - NIGHT
Безоружные моряки и ученые дают отпор вооруженным до зубов бандитам. Могучий Шлиер-Довейко направо и налево крушит квадратные челюсти «рыцарей Запада». Друг его Володя Телескопов обороняется плотницким инструментом. Капитан Рикошетников, старпом Дивнолобов, боцман Полуарканов и несколько матросов героически защищают радиорубку, откуда Витя Половинчатый вещает всему миру о беспрецедентном пиратском нападении на мирный русский корабль. Рукопашная схватка складывается отнюдь не в пользу тренированных по специальной методе пиратов. Особенно туго им приходится в районе камбуза, где кок со своими артельщиками встречают их остатками вчерашнего борща, кашей, пюре, прочими гарнирами, струями томатного сока и компота. Однако начинают трещать автоматы, проливается кровь, и капитан Рикошетников поднимает руки.
РИКОШЕТНИКОВ: Приказываю прекратить бессмысленное сопротивление.
СТАРПОМ: Мы бы их победили, но, увы, пули есть пули…
Наемники сгоняют весь экипаж в помещение столовой. Возле каждого иллюминатора встают автоматчики. С подводной лодки на борт «Алеши Поповича» начинается спешная погрузка какого-то старого оружия, ржавых винтовок, поломанных минометов и пулеметов.
АВТОР: В этом и состоял зловещий план Ричарда Буги: показать наивным эмпирейцам, что «Алеша Попович» набит оружием, что русские моряки вовсе не исследовали прибрежный шельф и впадину Яу, а, напротив, готовились захватить их маленькую страну.
290. INT. СТОЛОВАЯ - NIGHT
В помещение столовой входит элегантный Кингсли Брейнвен Мамис в светлом костюме.
МАМИС: Господин капитан, господа! Вы можете чувствовать себя почти в полной безопасности. От вас требуется очень немногое. Нужно, чтобы по приходе в Оук-порт один из вас — предпочтительно вы, господин капитан, — выступил перед населением и рассказал всю правду.
Рикошетников скрещивает руки на груди.
РИКОШЕТНИКОВ: Какую правду?
МАМИС: Нужно снять маску, сэр. Рассказать народу о военном характере вашей экспедиции, о планах захвата этих живописных островов. Ведь ваше судно напичкано оружием, буквально нафаршировано им, сэр.
Рев возмущения вырывается из десятков глоток. Рикошетников встает.
РИКОШЕТНИКОВ: Никто из нас никогда не пойдет на это. Ваша провокация обречена на провал.
МАМИС: В таком случае вас всех придется уничтожить.
РИКОШЕТНИКОВ: Наше правительство этого так не оставит. Шутите с огнем, мистер.
МАМИС: Ваше правительство далеко, а наши автоматы близко.
Мамис смотрит на часы.
МАМИС: Десять минут на размышление, господа. После этого откроем огонь.
Десятая серия
291. EXT. ОКЕАН - NIGHT
Дельфин Чаби Чаккерс в ярости от своего бессилия и невозможности помочь друзьям кружит вокруг «Алеши Поповича».
Титры: «Удивительные приключения школьника Геннадия Стратофонтова» Десятая серия»
Вдруг Чаби слышит крик.
ВТОРОЙ: Эй, да это, никак, ты, сержант?
С борта «Поповича» свешивался долговязый татуированный рыжий детина. Чаби сразу узнает его.
ДЕЛЬФИН: Годдем! Это ты, Фрэнки Карбо! Мало тебе Мьетвиня, сукин сын!
ВТОРОЙ: Здесь мне побольше платят!
ДЕЛЬФИН: Чтоб ты подавился этими деньгами, ублюдок!
ВТОРОЙ: Плачет по тебе военно-полевой суд, дезертир!
ДЕЛЬФИН: Пусть плачет!
Чаби выпрыгивает из воды, хватает своими могучими челюстями негодяя за рыжий чуб и увлекает его в пучину.
292. INT. СТОЛОВАЯ - NIGHT
Мамис смотрит на часы.
МАМИС: Прошло пять минут, капитан.
Мамису становится не по себе под взглядами этих словно высеченных из камня лиц.
МАМИС: Начнем с вас, капитан.
РИКОШЕТНИКОВ: Благодарю за честь.
АВТОР: «Крепкие ребятишки, — нервно подумал Мамис. — Неужели придется стрелять? С русскими действительно шутки плохи».
МАМИС: Отдаю должное вашему мужеству, господа, но я тоже выполняю свой долг.
ПРОФЕССОР: Грязный долг.
293. EXT. ПАЛУБА - NIGHT
С подводной лодки на борт «Алеши Поповича» продолжается спешная перегрузка оружия.
294. INT. СТОЛОВАЯ - NIGHT
Мамис снова смотрит на часы и обводит взглядом всю команду.
МАМИС: Прошло десять минут.
Со своего места поднимается плотник Володя Телескопов, почесывая затылок.
ТЕЛЕСКОПОВ: Ну, ребята, раз уж никто из вас не хочет рассказать правду, тогда уж мне придется.
Мамис радостно улыбается.
МАМИС: Английским владеете?
ТЕЛЕСКОПОВ: А как же! Сёртенли.
МАМИС: Идите за мной!
295. INT. ЗАЛ СЕНАТА - DAY
В зале находятся сенаторы Республики Большие Эмпиреи и Карбункула. Спикер приветствует всех, выстрелив из пистолета.
СПИКЕР: Я поздравляю всех жителей нашей великой страны с праздником!
Все отзываются дружными аплодисментами. Представители Карбункула, молча, наблюдают за происходящим.
СПИКЕР: Слово для приветствия предлагается нашему президенту Токтомурану Джечкину.
На трибуну поднимается президент. Он машет всем собравшимся рукой. Сенаторы Больших Эмпирей громко кричат ему в ответ: "Оле-оле-оле!", а сенаторы Карбункула сдержано кланяются. Лишь одна женщина-сенатор Накамура-Бранчевска равнодушно сидит между двух палат сенаторов.
ПРЕЗИДЕНТ: Рад сообщить вам, что в этом году День Кассиопеи будет особенно торжественным. Успехи наших мужественных футболистов, особенно последние победы над финским банановозом, либерийским бензовозом и норвежским жировозом, создали нашей маленькой стране международную известность.
Сенаторы Больших Эмпирей разражаются громкими криками: «Ура!» Сенаторы Карбункула, молча, пожимают плечами.
ПРЕЗИДЕНТ: Мы рады приветствовать здесь культурно-спортивную делегацию общества «Альбатрос» - во главе с госпожой Мария. Кстати, сообщаем, что вчера госпожа Мария показала в плаванье баттерфляем лучший результат сезона. Браво, Мария! Так держать!
В ложе для гостей с места поднимается Мария Спиридоновна Стратофонтова. Сенаторы Больших Эмпиреев приветствуют её. Журналисты фотографируют, используя яркие вспышки. Лишь сенаторы Карбункула недовольно оценивают её.
ПРЕЗИДЕНТ: Мы надеемся, что команда «Юная грация» из Санкт-Петербурга полностью устранит последствия печального недоразумения с фрегатом «Алеша Попович». Мы посылаем свой привет экипажу этого научного галеона! Не обижайтесь на нас, дорогие друзья! Милости просим!
Сенаторы Республики снова кричат: «Оле-оле-оле!»
ПРЕЗИДЕНТ: Гвоздем завтрашней программы безусловно явится выступление огромного международного оркестра под управлением выдающегося маэстро Грегори фон Нофирогерга.
В этот раз к аплодисментам сенаторов Больших Эмпирей присоединяются сенаторы Карбункула.
ПРЕЗИДЕНТ: Он исполнит Второй концерт для фортепиано с оркестром Чайковского, а также сюиту известного композитора-авангардиста Джорджа Садовникера «Скандал на центральном вокзале».
В зале сенаторов раздается буря аплодисментов.
ПРЕЗИДЕНТ: Праздник закончится массовым булоногом вокруг памятника спасителю нашей свободы Серхо Филимоныч Страт-тофудо. Мы надеемся, что даже у наших братьев с острова Карбункул будет в этот день сносное настроение.
Сенаторы Карбункула протестующе свистят. Свист заглушает овация сенаторов Республики Большие Эмпиреи.
296. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Центральная набережная Оук-порта запружена праздничной, яркой толпой. На эстраде покоряют сердца юные мастерицы художественной гимнастики. На трибуне для почетных гостей, в центре, восседает мадам Накамура-Бранчевска в царственно прекрасном наряде с ожерельями, браслетами и диадемами. На помосте для оркестра, кряхтя, стеная, держась за затылки, глотая таблетки, клокоча пивом, усаживаются виртуозы. Легкой пружинистой походкой поднимается маэстро Грегори фон Нофирогерг. Поглаживая ассирийскую бороду, подкручивая огненно-рыжие кудри, постукивая узловатой палицей, блестя сумасшедшим огнем сквозь темные очки, он проходится среди своих музыкантов, ободряя их.
БУГИ: Выше головы, шакалы! Кто хочет опохмелиться, опохмеляйтесь! Главное, чтоб руки не дрожали.
Геннадий со своей флейтой-пикколо (миниатюрным автоматом «Стенли») прячется в глубине, за футлярами арф. Он дрожит от возбуждения.
АВТОР: Геннадий волновался: пройдет ли все так, как он задумал, не подведут ли простодушные футболисты?
Буги — Нофирогерг подсаживается к нему и шепчет на ухо:
БУГИ: Смотри, малыш, королева на месте. Только короны пока не хватает, но я уверен, что и корону она уже припасла. Ждет начала концерта, ждет, когда я сброшу бороду и парик и объявлю ее владычицей Больших Эмпиреев и Карбункул. Ха-ха! Представляю себе ее вид, когда я объявлю. Объявить-то объявлю, да только не ее. Ну, малыш, устроим мы сегодня фестиваль! Первым делом открою огонь из минометов по памятнику! Минометики-то у меня в контрабасах или как?
ГЕНА: В контрабасах, сэр!
БУГИ: А ведь правда неплохая идея с оркестром? Голова у меня пока что работает, а, Джин? Только эти олухи разинут рты, чтобы послушать Чайковского, как мы достанем свои игрушки. Только сперва еще один сюрприз будет. Увидишь — закачаешься!
Маэстро фон Нофирогерг хлопает мальчика по плечу и отправляется поднимать боевой дух струнной группы. Геннадий тревожно обводит взглядом набережную, пеструю толпу, в первых рядах которой сидят на чемоданах футболисты во главе с Рикко Силлой, трибуну для почетных гостей, среди которых сидит его дорогая бабушка, доктор Вертопрахов и поэт Горошкин.
АВТОР: Что это за сюрприз, о котором сказал Буги? Почему не пришла на Львиную лестницу Доллис? Куда исчез Чаби Чаккерс?
Слышатся бешеные аплодисменты и крики «Увай-увай», которыми эмпирейцы выражают восторг. Команда «Юная грация» покидает круглую эстраду. По радио объявляют:
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: А сейчас выступит юная чемпионка Натали Вертупруго и Санкт-Петербурга! Вы увидите изящество и мощь, скромность и артистизм!
Снова слышатся хлопки и крики «Увай-увай». Но эти веселые звуки перекрываются низким утробным воем судовой сирены. Из-за углового бастиона появился благородный нос корабля науки «Алеши Поповича». В толпе происходит сильное движение, слышатся приветствия, но потом воцаряется смущенное молчание. Эмпирейцам становится стыдно за тот ужасающий день, когда «Алеше Поповичу» пришлось покинуть их гавань. В полном молчании «Алеша Попович» огибает волнолом, пересекает бухту и становится к стенке. Но вместо симпатичных, улыбчивых моряков на палубе орудуют какие-то мрачные типы в тропических комбинезонах. Геннадий закусывает губу.
АВТОР: «Вот он, этот дьявольский сюрприз!» - Догадался Геннадий.
297. EXT. ПАЛУБА - DAY
Еще не заведены швартовы и не спущен трап, а на палубе появляются Кингсли Брейнвен Мамис и Володя Телескопов. Мамис берет в руку микрофон.
МАМИС: С праздником, дорогие друзья эмпирейцы!
298. EXT. СТОЛИЦА - DAY
В толпе возникает ропот.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Кто этот иностранец? Что это за господин неприятной наружности? Что ему нужно на корабле наших друзей?
299. EXT. ПАЛУБА - DAY
Мамис улыбается.
МАМИС: Господа, я представитель страны, которая ценит юмор, но не любит шутить. Наша довольно-таки мощная держава обожает малые страны. В доказательство этого я приношу на алтарь нашей дружбы этого жирного тельца.
Он обводит руками судно.
МАМИС: Этот русский военный корабль. Да-да, господа, русские водили вас за нос. Они только делали вид, что исследуют океан, а на самом деле готовили захват Оук-порта. Но смелые люди помешали этим проискам!
КУЧЕ: Ложь! Русские — хорошие ребята!
МАМИС: Согласен, это хорошие ребята, они очень хорошо стреляют из автоматов и взрывают дома. Вы сможете сами убедиться в том, что «Алеша Попович» буквально нафарширован оружием. Но прежде перед вами выступит псевдо-плотник, а в действительности майор российской разведки Владимир Телескопов. Он расскажет вам всю правду. Пожалуйста, Владимир Екатеринович.
Мамис передает микрофон Телескопову. Володя малость смущается, но потом, откашлявшись, говорит на прекрасном эмпирейском языке.
ТЕЛЕСКОПОВ: Значит, с праздником! Я тут у вас, товарищи, не первый раз гуляю. Десять лет назад проездом из Халигалии за рубанком заезжал. Может, кто помнит?
300. EXT. СТОЛИЦА - DAY
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Еще бы не помнить! Еще бы не помнить Володечку!
301. EXT. ПАЛУБА - DAY
ТЕЛЕСКОПОВ: Это очень даже приятно, что не забыли. Ну, а что касается правды, так этот вот утконосый господинчик.
Он показывает через плечо большим пальцем на Мамиса.
ТЕЛЕСКОПОВ: ... со своим хулиганьем совершили против нашего корабля науки чистейшую международную провокацию. Никто их не приглашал на наше судно, а тем более с огнестрельным оружием. В таких условиях исследовать океанские глубины довольно-таки трудно, а ведь каждый знает, что океан — это будущее человечества! И насчет майорского звания брехня, потому что я ефрейтор запаса, действительную протрубил на складе «бэ-у», то есть подержанного обмундирования. Прошу представителей органов полиции подняться на борт и составить акт. Спасибо за внимание.
Взбешенный Мамис, не помня себя, выхватывает из кармана пистолет и направляет на Володю. Володя вытирает нос рукавом и, набычившись, идет на Мамиса.
ТЕЛЕСКОПОВ: Стрелять хочешь, позорник? А ну попробуй стрельни!
302. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Толпа на мгновение цепенеет. Вдруг в воздухе что-то проносится...
303. EXT. ПАЛУБА - DAY
... и все видят на голове Мамиса огромного кота с развевающимся хвостом. Пуша Шуткин, а это - он, могучими лапами растерзывает прическу авантюриста, сваливает его на палубу, выпускает острые когти, опустив лапу на горло. Мамис замирает, а кот взволнованно поет:
КОТ: Маэстро Шуткин никогда
          Не трогал человека,
          Но сей мерзавец, господа,
          Духовная калека!
          Подонок белобрысый
          Достоин быть лишь крысой!
304. EXT. СТОЛИЦА - DAY
Толпа ревет и бросается по трапу на борт «Алеши Поповича».
305. EXT. ПАЛУБА - DAY
Ничего не понимающие наемники застывают на месте от неожиданности. Русские моряки и разгневанные эмпирейцы быстро разоружают их. Некоторые наемники прыгают за борт...
306. EXT. СТОЛИЦА - DAY
... где их на радость встречает дельфин Чаби Чаккерсу.
307. EXT. ПАЛУБА - DAY
Мамис рыдает в железных объятиях Шлиер-Довейко.
308. EXT. СТОЛИЦА - DAY
На набережной творится что-то невообразимое. Геннадий ликует. Мадам Накамура-Бранчевска, покусав некоторое время свои прекрасные пунцовые губы, отбрасывает перламутровый веер и подходит к микрофону.
НАКАМУРА: Друзья!
Толпа сразу затихает.
НАКАМУРА: Друзья, давайте не будем нарушать нашего дивного, священного праздника. Наш народ издавна любил и понимал музыку. Клавесины баронессы де Клиссон, находящиеся в моем доме, лучше всех слов говорят об этом. Итак, забудем все грубое, жуткое, некрасивое и предоставим слово скрипкам, фортепьяно, арфам, валторнам… Маэстро фон Нофирогерг, вуаля!
В тишине, наступившей после этих слов, четко стучат шаги удивительного дирижера. Он встает перед пультом, резко взмахивает своей палицей.
БУГИ: Открыть футляры!
Наемники бросаются к футлярам и начинают извлекать оттуда скрипки, контрабасы, виолончели, валторны. Изумлению их нет предела, и оно еще усиливается, когда они видят, что из толпы на них смотрят их любимые игрушки — автоматы, гранатометы и даже маленькая безотказная пушка. Маэстро фон Нофирогерг не верит своим глазам. Все кружится перед ним, когда к нему подходят, наставив автоматы, его верный паж Джин Стрейт-фонд и Джон Грей — Силач-Повеса.
БУГИ: Эй, шакалы, в чем дело?
ГРЕЙ: Руки вверх!
А Геннадий срывает с него рыжий парик и ассирийскую бороду.
ХОЗЯИН ЛАВКИ: Братцы, да это же Дик Буги! Ишь, пройдоха! Мало его били в трактире «Синька»!
Перекрывая весь шум, над набережной прокатывается голос народною любимца Рикко Силлы.
РИККО: Наемные убийцы, сдавайтесь! Вы все под прицелом!
В оркестре руки ползут вверх, слышатся рыдания, кое-кто, в том числе Горилла Пабст, теряют сознание. На эстраду мячиком вспрыгивает сенатор Нуфнути Куче в своей неизменной майке с цифрой «З».
КУЧЕ: Друзья! Наш народ едва не стал жертвой заговора этой недостойной дамы Накамура-Бранчевской и известного всем нам мошенника Ричарда Буги. Заговор сорван, дорогие друзья, и сорван он благодаря вот этому храброму мальчику!
Нуфнути Куче кладет руку на плечо Геннадию.
КУЧЕ: Этот мальчик, друзья, русский школьник Геннадий Стратофонтов, прямой потомок нашего памятника, русского адмирала Серхо Филимоныч Страттофудо!
Восторженный рев потрясает набережную. В воздух взлетают шляпы. Радостно гудит «Алеша Попович». Геннадий стоит, вытянувшись в струнку. Бабушка Мария Спиридоновна широкими плечами прокладывает к нему путь в толпе. Движения ее, как всегда, напоминают баттерфляй.
КУЧЕ: В знак нашей глубокой признательности мы награждаем Геннадия Стратофонтова «Знаком Почетного Эмпирейца»!
Сенатор вешает на шею Геннадия якорек с припаянной к нему старинной монетой.
БУГИ: Проклятый щенок! Предатель!
Ричард Буги, отпрыгнув в сторону, бросает прямо в Геннадия свою палицу, на конце которой сверкает в лучах солнца тонкое стальное жало. С гортанным криком наперерез палице бросается Джон Грей — Силач-Повеса и падает к ногам Геннадия, пораженный в грудь. Геннадий опускается на колени рядом с другом. Джон Грей, оскалив зубы, катается по помосту и пытается вырвать из своей груди страшный клинок.
ГЕНА: Джон, не надо! Не трогай нож!
Обезумевший от боли, Грей вырывает из груди клинок, кровь брызгает фонтаном.
ГЕНА: Джон! Джон!
Геннадий зажимает рукой рану. Мгновенно побледневший как полотно, Джон Грей улыбается.
ГРЕЙ: Прощай, Гена. Ты парень первого класса.
ГЕНА: Доктора! Джон, подожди...
ГРЕЙ: Доктора уже не нужно… Послушай, Гена, может, я не совсем правильно жил, но умираю я правильно. Напиши об этом Рите и Нелли.
Он снова улыбается.
ГРЕЙ: А все-таки что-то было, что-то было… при свете лунном кружились пары…
Голова легендарного Силача-Повесы бессильно падает набок. Потрясенный этой мгновенной трагедией, мальчик некоторое время не может двинуться с места. А набережная тем временем бурлит в какой-то хаотической неразберихе. Сжав зубы, Геннадий вскакивает на ноги.
ГЕНА: Где Буги? Схвачен? Где мадам?
Рикко Силлу растерянно смотрит по сторонам.
РИККО: Буги? Мадам? А черт их знает, где они. Куда-то ушли.
Все осматривают набережную. Ричарда Буги и мадам Накамура-Бранчевска нигде нет. Из толпы выныривает Доллис и подбегает к Геннадию. Она - в купальном костюме, мокрая, задыхающаяся, с расширенными до невозможности глазами.
ДОЛЛИС: Геннадий, быстрее… За мной гонится Латтифудо… я проплыла через тоннель… Они, мать и Буги, удрали катером на Карбункул… Я все узнала, они хотят взорвать наш вулкан, вызвать извержение, чтобы началась паника. Они приготовили это давно, на крайний случай. Кабель проложен по дну пролива, в кратере тротил…
В этот момент к мальчику наконец пробираются бабушка и Наташа.
БАБУШКА: Геннадий, дорогой!
Она заключает внука в могучие объятия, но Геннадий ловко ускользает из ее рук.
ГЕНА: Извини, бабуля, мне нужно бежать.
Доллис и Наташа с удивлением смотрят друг на друга. Доллис в купальнике кажется зеркальной копией Наташи, одетой в спортивное трико, и наоборот. Сломя голову Геннадий бросается к бухте. Сильно оттолкнувшись от стенки, он прыгает в воду и плывет стремительным кролем.
309. EXT. ПРОЛИВ - DAY
Вскоре он чувствует, что за ним плывет кто-то еще. Он оглядывается и видит Доллис.
ГЕНА: Доллис, где сейчас Чаби Чаккерс?
НАТАША: Я не Доллис! Я Наташа! Ту девочку схватил какой-то безобразный толстяк.
ГЕНА: Только тебя тут не хватало, Наташка! Поворачивай назад! Чаби! Чаби! О-оо-н-н-н-э-э-э-у!
Дельфин выныривает из глубины в воротах порта.
ДЕЛЬФИН: Забирайтесь! Держитесь крепче!
ГЕНА: Чаби, видишь впереди пенный бурун? Нужно догнать этот катер!
ДЕЛЬФИН: Вас понял! Попробую!
310. EXT. БЕРЕГ - DAY
Чаби достигает берега Карбункула в тот момент, когда Накамура-Бранчевска, подобрав королевское платье, и Ричард Буги с развевающимися фалдами фрака карабкаются по крутой тропинке вверх. Геннадий и Наташа устремляются за ними.
311. EXT. ЗАМОК - DAY
Сквозь колючие заросли, по дорожкам парка, по мягкому мху и песку мальчик и девочка выскакивают на холмистое плоскогорье, над которым возвышается старинная башня — место первого заточения Геннадия. Между деревьев мелькает королевское платье и дирижерский фрак. Мадам и Буги бегут к башне. Вскоре они исчезают из виду. Геннадий и Наташа останавливаются у подножия мрачного сооружения.
ГЕНА: Стой, Наташка!
Наташа расширенными от изумления глазами смотрит, как Гена Стратофонтов, этот ничем особенно-то не примечательный ее одноклассник, деловито отваливает какой-то валун, вынимает из ямки тяжелый автомат и ставит его на боевой взвод.
ГЕНА: Ты со мной не пойдешь, это опасно.
НАТАША: Я от тебя не отстану! Чем я хуже этой твоей Доллис?
ГЕНА: Времени нет спорить! Пошли!
Они осторожно огибают башню и видят, что входная дверь не заперта. Геннадий шагает первым...
312. INT. ЗАМОК - DAY
... и нога его повисает в воздухе, пола в башне нет. Геннадий понимает, что каменный пол башни опускается и поднимается наподобие лифта. Он осматривается и видит, что одна из щелей между камнями кладки шире других. Просунув в эту щель палец, он нащупывает две кнопки и нажимает верхнюю. Слышится тихий гул — из тьмы колодца поднимается пол. Мальчик и девочка вбегают в башню. Нажимают нижнюю кнопку. Пол опускается вниз. Он останавливается перед входом в длинный, слабо освещенный тоннель. Геннадий и Наташа идут вперед.
НАТАША: Генка, скажи хотя бы, куда мы бежим?
ГЕНА: Они хотят взорвать кратер вулкана и уничтожить город!
Тоннель резко поворачивает вправо, и впереди метрах в пятидесяти они видят две мужские фигуры. Одного из мужчин Геннадий сразу узнает — это был Грумло, тот самый, что чуть не прикончил его в недалеком прошлом.
ОХРАННИК: Стой! Стрелять будем!
Они направляют на них карабины. Геннадий останавливается.
ОХРАННИК: Что вам здесь надо?
Охранники медленно приближаются, держа пальцы на спусковых крючках. Геннадий бросается на пол, стреляет на лету в Грумло, а вторым выстрелом, уже с пола, сражает его напарника. Перепрыгнув через неподвижные тела, мальчик и девочка бросаются вперед. Еще один поворот, еще, еще, и вдруг перед ними открывается картина немыслимой красоты. За распахнутой стальной дверью располагается большой зал с огромной стеклянной стеной, и за этой стеной ветвятся кораллы, колышутся стебли подводных растений, проплывают стайки рыб. Вот повисает на своих крыльях, выпучив маленькие глазки, желтобрюхий скат. Из расселины показываются щупальца осьминога. Наташа и Геннадий, ошеломленные, стоят на пороге этого подводного зала. В зеленоватых сумерках, в фантастической игре света и тени они не сразу замечают тех, за кем гонятся. Те, в свою очередь, тоже не видят их. Несостоявшаяся королева Больших Эмпиреев и Карбункула и незадачливый основатель династии Буги-Вуги сидят в креслах перед каким-то сложным пультом и устало курят.
НАКАМУРА: Ты меня не бросишь, Дик, не предашь? Учти, у меня еще остались зубы.
БУГИ: Включай, Дарлинг! Устрой им фейерверк к праздничку!
НАКАМУРА: Включаю первый заряд!
Она поворачивает какой-то рубильник. В следующую минуту Геннадий длинной очередью из автомата превращает пульт в дымящуюся искореженную кучу металла. Мальчик и девочка вбегают в зал.
ГЕНА: Руки вверх, преступники!
Подняв руки над головой, с искаженными от страха и ненависти лицами мадам и Буги медленно отступают к дверям.
БУГИ: Опять это ты, дьяволенок, русский гаденыш.
НАКАМУРА: А это ты, моя доченька, ты, мое сокровище.
Мадам гипнотизирует Наташу огромными страшными глазами.
НАКАМУРА: Ты тоже с ним заодно… Ну так получай же!
Она вдруг дико вскрикивает, закидывает правую руку за спину и резко выбрасывает ее вперед. В воздухе свистит аргентинский пружинный нож. Геннадий едва успевает вскинуть руку перед Наташиным лицом. Нож пробивает ему ладонь. Буги бросается вперед, как бешеный зверь, но, наткнувшись на пулю, падает лицом вперед. Мадам выскальзывает в коридор. Тяжелая бронированная дверь захлопывается за ней. Наташа плачет, пытаясь вытащить нож из ладони мальчика.
НАТАША: Гена, Геночка…
Вскоре ей удается вытащить нож. Хлыщет кровь.
ГЕНА: Разорви мою рубашку и затампонируй рану. Сейчас главное — придумать, как выбраться отсюда…
БУГИ: Сейчас нам всем будет конец.
ГЕНА: А вы еще живы, император? Почему же нам всем конец?
БУГИ: Сейчас увидишь.
Буги приподнимается на локтях и смотрит прямо на стеклянную стену, отделяющую зал от дна океана. Минуту спустя стена начинает медленно подниматься. Вода хлещет в зал и сразу поднимается до колен. Буги жутко хохочет.
БУГИ: У этой бабы все здесь предусмотрено. Так что, Джин, пиши пропало… Глубина семьдесят пять метров… Ты меня победил, но и сам пойдешь акулам в зубы. Встретимся в аду, разберемся. Или ты рассчитываешь попасть в рай?
Вода, бурно клокоча, вливается в зал. Вот она уже поднимается до груди.
ГЕНА: Никакого ада и рая нет! Все это бредни!
Раскинув руки и ноги, Ричард Буги лежит в воде на спине и продолжает дико хохотать.
БУГИ: Нету — и не надо! Нету — и тем лучше!
Буги окончательно сходит с ума.
ГЕНА: Кажется, мы погибаем, Наташа.
НАТАША: Кажется, да.
Геннадий поражен ее спокойствием. Наташа только закусывает губы.
ГЕНА: Плыви за мной!
Геннадий подныривает под стеклянную стену.
313. EXT. ОКЕАН - DAY
Они успевают проплыть через заросли кораллов. Теперь под ними была бездонная черная бездна, а наверху, очень высоко, безнадежно высоко, разливается солнечное сияние. Геннадий оборачивается и видит стройную фигурку девочки, отчаянно рвущуюся вверх.
ГЕНА: Ооооуууиииеееау!
Все кружится перед ним в немыслимом последнем хороводе. Страшная тяжесть со всех сторон сдавливает тело. Последнее, что он видит, это раздутое пунцовое чудовище с огромными трагическими глазами, поднимающееся из глубины.
АВТОР: «Рыба намадзу, — вспомнил мальчик. — Она предвещает землетрясение…»
После этого он теряет сознание.
314. EXT. АЭРОДРОМ - DAY
Доктор геологических наук Вертопрахов сияет от редкого счастья, выпавшего на его долю. Он стоит, обняв за плечи левой рукой дочь свою Наташу, а правой — ее зеркальную копию Доллис. Рядом с ними - менеджер общества «Альбатрос», поэт Борис Горошкин. Многочисленные корреспонденты эмпирейских газет окружают красивую троицу, красивую потому, что ученый тоже не лишен своеобразной мужской красоты.
ВЕРТОПРАХОВ: Да, господа, Доллис — моя дочь и ее настоящее имя Даша, то есть Дарья. Даша и Наташа — близнецы, родившиеся в Санкт-Петербурге с интервалом в четыре минуты. Неопровержимым доказательством являются своеобразные родинки, похожие на маленьких бабочек, расположенные у Даши под правым, а у Наташи под левым ухом. В этом легко убедиться, откинув соответствующие пряди.
Девочки охотно откидывают соответствующие пряди и показывают изумленным корреспондентам совершенно одинаковые родинки.
МЕНЕДЖЕР: Типичные однояйцевые близнецы!
ВЕРТОПРАХОВ: А дело было так. В начале века с моей женой, крупным теоретиком и практиком, возглавили геологическую экспедицию в дружественной нейтральной Бирме. Мы объяснялись с инженерами-бирманцами по-французски, и поэтому местное население принимало нас за французов. Наши малютки были с нами, и, представьте себе, господа, тропики ничуть не вредили их развитию.
315. EXT. ПОЛЯНА - DAY
Исследовательская экспедиция проводит сбор местной растительности. На полене перед хижиной из бамбука расстелено покрывало, на котором играют девочки-близнецы. В хижине за столом сидит молодой Вертопрахов и в микроскоп рассматривает листок растения.
ВЕРТОПРАХОВ: Целыми днями крошки играли среди бурной бирманской растительности, забавляясь с мангустами, желтопузиками, шакалятами.
Из джунглей выбегает слон с вооруженными людьми на спине. Они открывают огонь вверх, стараясь испугать участников экспедиции. Но охрана, состоящая из местной полиции, быстро дают отпор бандитам.
ВЕРТОПРАХОВ: Однажды из джунглей выскочил бешеный слон с несколькими безумцами на спине. Злоумышленники пытались разрушить наш лагерь, но получили достойный отпор и скрылись…
316. EXT. АЭРОДРОМ - DAY
ВЕРТОПРАХОВ: Увы, вместе с ними исчезла в джунглях одна из наших дочек… Пропала Даша…
Он смотрит на девочек.
ВЕРТОПРАХОВ: А может быть, Наташа…
Он смущенно хихикает.
НАТАША: Как, папка? Значит, может быть, это я пропала?
ДОЛЛИС: А я, может быть, осталась?
ВЕРТОПРАХОВ: Да-да, вполне возможно…
МЕНЕДЖЕР: А как же родинки?
ВЕРТОПРАХОВ: Дело в том, что мы с женой все время путали, у кого из дочерей под каким ухом…
Вертопрахов мучительно краснеет.
ВЕРТОПРАХОВ: Геология, господа, в то время поглощала все наши мысли. Сейчас, конечно, другое дело… Наташенька, Дашенька, доченьки мои! Мама будет очень удивлена, увидев вас вместе.
ГОРОШКИН: Вы не будете обижаться, если я опишу этот любопытный случай в новой поэме?
ВЕРТОПРАХОВ: Будьте любезны, опишите. Буду вам даже признателен, если опишете.
Вдруг оживает радио.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Внимание! Объявляется посадка на самолет компании «Кассиопея», выполняющий рейс Оук- порт — Зурбаган».
Дряхленький «Дуглас-Дакота» гостеприимно распахивает перед пассажирами свою ненадежную дверь.
АВТОР: Вы, наверняка, догадались, что Геннадий и Наташа были спасены глубоководной полумифической рыбой намадзу. Именно она — случайно или сознательно — вынесла два тела на поверхность, где они были подхвачены верным и неутомимым Чаби Чаккерсом.
Почти весь Оук-порт находится на аэродроме, чтобы проводить на родину своего нового героя Джина де Эдуардас Страттофудо, его бабушку Марию и других членов общества «Альбатрос». Президент Токтомуран Джечкин заключает мальчика в объятья.
ПРЕЗИДЕНТ: Ну, Геннадий, мы не говорим тебе «прощай», мы говорим «до свидания». Ты и твои товарищи многому нас научили. Мы теперь не будем так простодушны, мы будем бдительны, мы будем отстаивать свою независимость.
ГЕНА: Друзья мои, держите порох сухим.
РИКОШЕТНИКОВ: До скорой встречи в Питере, Гена. Мы еще с вами поплаваем, дружище.
ГЕНА: Жаль, что я не могу остаться.
РИКОШЕТНИКОВ: Учеба - прежде всего, Геннадий. А «Алеша Попович» после бандитского нападения должен стать на малый ремонт в Оук-порте. Ты можешь не успеть к сентябрю.
ГЕНА: Если бы не учеба, Николай, вы понимаете, я бы никогда… Шесть футов под килем!
ПРОФЕССОР: На «Поповиче» будет пусто без вас, Геннадий. Скорее кончайте образование, будь оно неладно, и идите к нам. Помните, ваша будущность в науке, а гидробиология — это наука будущего.
СТАРПОМ: Привет городу-герою!
ТЕЛЕСКОПОВ: Пока, Генок. В гости приеду, не выгонишь?
И вот старенькая «Дакота», отчаянно тарахтя, поднимается в закатное небо и описывает прощальный круг над Оук-портом.
317. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - DAY
Припав к окну, Геннадий, уже не скрывая слез, смотрит...
318. EXT. СТОЛИЦА - DAY
... на черепичные крыши, на блестящие мраморные мостовые, на многочисленные памятники, среди которых выделяется памятник его предку, на прозрачные до самого дна бухты воды, на «Алешу Поповича», на все, что стало ему таким близким и родным.
319. EXT. НЕБО - DAY
Самолет набирает высоту, и в поле зрения всплывает эмпирейский вулкан, над которым теперь, после взрыва (к счастью, только одного), как в былые незапамятные времена, колышется султан розового дыма. Самолет ложится на курс… Показываются мрачные базальтовые отвесы острова Карбункул.
320. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - DAY
Доллис в ужасе отрывается от окна.
ДОЛЛИС: Смотрите! Смотрите, это она!
321. EXT. НЕБО - DAY
Со стороны острова Карбункул к «Дакоте» стремительно приближается остроносый реактивный истребитель.
322. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - DAY
ДОЛЛИС: Она вылетела прямо из той скалы! Это мадам, она сейчас будет стрелять!
323. EXT-INT. КАБИНА САМОЛЕТА - DAY
Накамура-Бранчевска не торопится сбивать беззащитную «Дакоту». Некоторое время она летит вровень с ней в опасной близости, так что даже видно ее бледное лицо и мстительно улыбающиеся пунцовые губы. Потом истребитель свечкой уходит в зенит.
324. EXT-INT. САЛОН САМОЛЕТА - DAY
БАБУШКА: Сейчас будет заходить на атаку.
Она вскакивает и бросается в пилотскую рубку. Оттолкнув растерявшегося парнишку-пилота, бабушка садится к штурвалу.
325. EXT. НЕБО - DAY
Первая очередь из крупнокалиберного пулемета пробивает фюзеляж и крылья, но не причиняет никакого вреда. Бабушка резко бросает самолет вниз и идет над самой водой, то и дело меняя курс. Теряя голову от сатанинской ненависти, Накамура-Бранчевска бросается атаку на ползущий над гребешками волн неуловимый тихоход. Вторая атака… третья… «Дуглас» вдруг, резко задрав нос, устремляется вверх. Самолет Накамура-Бранчевской врезается в воду и сразу исчезает так, будто его и не было…
Титры: «ЭПИЛОГ»
326. EXT. БЕСЕДКА - DAY
Солнце уже встает над скалой Хамелеон. Геннадий и бабушка заканчивают свой рассказ. Автор, Бабушка и Геннадий спускаются с террасы и идут к морю.
327. EXT. НАБЕРЕЖНАЯ - DAY
Бабушка тут же бросается в воду, а Автор и Геннадий садятся на еще холодную гальку.
АВТОР: Геннадий, в классических приключенческих романах полагается в эпилогах рассказывать о судьбе героев.
ГЕНА: Ну что ж, давайте не будем отступать от традиции. «Алеша Попович» сейчас в Атлантике. Исследует Марракотову бездну. Там все в порядке. Правда, один член экипажа оставил море, остепенился и живет теперь в нашей квартире на улице Рубинштейна.
328. INT. КВАРТИРА СТРАТОФОНТОВЫХ - DAY
На стуле у окна, свернувшись калачиком, спит кот Пуша Шуткин.
ГЕНА: Я думаю, вы догадываетесь, что это Пуша Шуткин.
329. EXT. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - DAY
На улице стоит мальчик, который в классе таскал Наташу Вертопрахову за косички, ожидая встречи. Из подъезда выходят сразу две девочки. Мальчик от удивления застывает на месте. К девочкам подходят Валька Брюквин и Геннадий. Они берут их за руки и уходят. Мальчик, открыв рот, провожает их взглядом.
ГЕНА: Доллис и Наташа прекрасно поладили друг с другом, хотя до сих пор не могут разобраться, кого из них унес бешеный слон, а кто остался с родителями. Мы часто навещаем сестер с моим товарищем Валентином Брюквиным. Ну вот, пожалуй, и все.
330. EXT. НАБЕРЕЖНАЯ - DAY
ГЕНА: Да, генеральный консул Старжен Фиц оставил дипломатическое поприще и устроился шеф-поваром в ресторан «Луч» на Петроградке.
331. INT. РЕСТОРАН - DAY
Старжен Фиц стоя спит у плиты, автоматически помешивая поварешкой в большой кастрюле.
332. EXT. НАБЕРЕЖНАЯ - DAY
Геннадий замолкает. Сощурившись, смотрит в слепящий блеск моря. Там выпрыгивает из воды стайка дельфинов, один большой, второй поменьше и четверо совсем маленьких.
АВТОР: А почему вы ничего не говорите об эмпирейцах, Геннадий? О сенаторах и футболистах?
Брови мальчика сходятся на переносице.
ГЕНА: Сведения, поступающие оттуда, очень противоречивы.
АВТОР: Вас тянет туда, Гена? Да?
Он быстро поднимает на автора глаза, в глазах его вспыхивают далекие маячки, потом он снова поворачивается к морю.
ГЕНА: Видите ли, Василий Павлович, мне кажется, что там снова неспокойно. Хищники так просто не откажутся от такого лакомого кусочка. Мне кажется, что над архипелагом снова собираются тучи. Конечно, эмпирейцы уже не те, но мне все-таки страшно за них…
Он кладет подбородок на колени и снова смотрит в море.
АВТОР: Да! А что же случилось с Чаби Чаккерсом?
ГЕНА: Чаби? Чаби женился. У него теперь большая семья. Собирается сюда, в Коктебельскую бухту, повидать меня.
АВТОР: Не они ли это там прыгают?
ГЕНА: Вполне возможно!
Геннадий вскакивает, машет рукой кому-то в море и кричит:
ГЕНА: Чаби! Чаби! Оооиииеееу!