Всегда выбирай свой маршрут, иначе он выберет тебя сам – к такому неутешительному выводу пришла Варя, поленившись встать в воскресенье пораньше. Варя решала проблему выбора по-своему: она всегда ставила перед собой вопрос «С кем?» (а не «куда?»). Звонила друзьям (или звонили они), договаривалась – и всегда у них собиралась дружная компания, где почти все друг друга знали. И всем было уютно и комфортно.
Варя не придавала этому значения, не замечала – потому что так было всегда. Заметила только сегодня, когда поленилась пораньше встать и отправилась в лыжный поход с незнакомой группой – только потому, что ехать было близко, и можно сесть в электричку на станции, где жила Варя, вместо того, чтобы ехать на вокзал.
Варя так и сделала. – И оказалась в группе, в которой она никого не знала: ну ни одного знакомого лица, бывает же такое! Если ходишь в походы каждое воскресенье, то в любой группе обязательно встретишь приятелей, и хватит разговоров на весь привал. Но сегодня всё было с точностью до наоборот…
«Ладно, покатаюсь в гордом одиночестве, будет что вспомнить» - утешала себя Варя. Но, как говорится, беда одна не ходит: руководитель группы любил большие привалы. «Мог бы в «Плане походов» написать: «Товарищи туристы, похода не будет, вместо него будет привал» - злилась Варя. Впрочем, злилась она одна: все остальные были вполне довольны и радостно вылезли из лыж и принялись расчищать и утаптывать площадку для костра.
И шли-то всего три часа, теперь отдыхать будут столько же – неизвестно от чего. Это зимой-то! Варя маялась, не зная, куда себя деть, она не привыкла сидеть у костра три часа кряду, когда вполне хватило бы одного – дни короткие, темнеет рано, чем короче привал – тем больше катаешься.
Но у этой группы было другое понятие об отдыхе. Костёр разожгли до небес, расчистив довольно большую полянку. Расположились с комфортом на брёвнышках и складных стульчиках и, основательно перекусив, долго пели под гитару (тащил же кто-то инструмент по морозу, не пожалел!) Впрочем, пели здорово – на два голоса, с подголосками. Репертуар был обширным.
«Динь-динь-дон (тин-тин-тон – рассыпаются серебром подголоски),
Дин-дин-дон (динн…динн…донн – подхватывает бархатный баритон)
Колокольчик звенит (динь-динь-динь – колокольчиком звенит сопрано).
Этот звон, этот звон (дон-дин-дон – баритон словно тает в воздухе)
О любви говорит…»
Варе «этот звон» говорил о том, что на трезвую голову так не споёшь, значит – «приняли». Они что, с ума сошли?! Как же они обратно поедут?! Но, похоже, ехать обратно никто в обозримом будущем не собирался…
Варя, уставшая уже сидеть, слонялась вокруг костра и радовалась тому, что снега в этом году выпало немного – и можно ходить, не боясь провалиться по пояс. И вдруг… увидела Мишку Соловьёва! Точнее, это Мишка её увидел. Сидел у костра и откровенно скучал, слушая как «синенький скромный платочек падал с опущенных плеч».
В Вариной группе Мишка никогда не скучал – и остальным не давал! Балагур и весельчак, он был «отрядным запевалой» и умел оглушительно свистеть, за что его прозвали соловьём-разбойником.
…И вот – сидел у костра и на разбойника походил меньше всего: Мишка скорее напоминал устроившегося на ночлег глухаря, если только бывают такие – двухметровые глухари.
Варя воспрянула духом: «Миш, ты чего в спячку впал? Миш, а я-то как влипла! Знакомых никого, привал на три часа… Хорошо, тебя заприметила!»
-Да нет, я первый тебя увидел, - возразил любивший поспорить Мишка. – Припёрся, понимаешь, к этим «певчим дроздам», никого не знаю, поговорить не с кем… А тут гляжу – Варька мается! Я давно за тобой наблюдаю, думаю, когда же ты подойдёшь. А ты сидишь, как филин на суку, вся нахохлилась, перья взъерошила, разве что не ухаешь. С тебя картину писать можно – «Мающийся филин».
- Что, очень заметно, что маюсь?
- Заметно-заметно… Ты давай определяйся, что делать будем. Тикать надо однозначно!
- Ой, я бы давно от них сбежала, да куда ехать-то?
- А у меня приятель здесь, Петька, он дорогу знает! – загорелся Мишка. – Вернее, полдороги знаю я – до дачного посёлка, а от посёлка Петька поведёт, сориентируется, у него там у друга дача, - тараторил Мишка как заведённый, с надеждой глядя в Варины глаза. – Поедем, а?
- Как это – полдороги знаешь? – не поняла Варя, но Мишка уже сорвался с бревна и помчался искать друга Петьку.
Друг оказался таким же, как Мишка (скажи мне, кто твой друг…) – высоким улыбчивым парнем, которому тоже не терпелось уехать от этой вставшей на зимовку группы. Миша сел рядом с Варей и тихо прошептал: «Смываемся. Ты, я и Петюня. Только уходить по одному, чтобы никто за нами не увязался. На просеке встречаемся, ты выходишь через пять минут».
Варя не поняла, почему надо ехать непременно втроём, ведь чем больше народу, тем веселей. Но Миша был непреклонен, и Варя, собрав потихоньку рюкзак и ни с кем не простившись, скрылась в густом ельнике. Убрала в рюкзак тёплую куртку и надела штормовку, с сожалением вылезла из мягких сапожек и, сунув ледяные ноги в такие же ледяные ботинки, застегнула крепления и двинулась к просеке по проложенной товарищами по несчастью лыжне. На просеке к ней присоединились Миша с Петей.
- Ну, теперь доедем! Петька от посёлка дорогу знает, ночью не заблудится (Мишины слова оказались в каком-то смысле пророческими – накаркал соловей-разбойник!). А я вас до посёлка доведу. Эх, покатаемся, ребята! Погнали!
И они втроём помчались по прямой как стрела просеке, обгоняя ветер. Варя была счастлива – лыжня ровная, просека длинная, солнце и ветер… Здорово! Миша с Петей, как истинные джентльмены, пропустили «даму» вперёд и не торопились её догонять – болтали как две кумушки на базаре.
Варя от них убежала, она не любила разговоры на лыжне – дыхание собьёшь. От сумасшедшего бега она наконец согрелась (Варя всегда мёрзла у костра, даже у самого жаркого: уже через десять минут лицо пекло от жара, тогда как спина леденела от холода.
Она поворачивалась к костру спиной – и спине становилось тепло, зато сводило от холода лицо… О ногах и говорить не стоит, ноги у Вари замерзали даже в войлочных сапожках, прозванных в народе «в последний путь».
Варя неслась с такой скоростью, что в свитере и штормовке ей было жарко как в шубе, а ноги в лыжных ботинках чувствовали себя комфортно (а в сапогах мёрзли, всё у неё не как у людей). Хорошо, что их трое: в лесу никто не обидит. Эти двое – Мишка с друганом Петькой – сами кого хошь обидят – оба крепко сбитые, оба под два метра ростом, с огромными рюкзаками. А в рюкзаках – топоры…
Миша с Петром по-прежнему шли позади и о чём-то увлечённо спорили. Давно не виделись, подумала Варя и остановилась на развилке.
- Куда теперь?
- Да вроде… направо.
- Что значит – вроде? Ты же говорил, дорогу знаешь.
- Да вроде… знаю. Я ж сказал, направо.
И они повернули направо. Потом ещё раз направо, потом налево, после чего Миша решил идти по компасу, а Варя с Петром поняли, что безнадёжно заблудились – в поворотах и просеках.
Уже смеркалось, а они всё шли (сначала бежали, потом – шли…). И вдруг догнали идущую впереди группу. Это были дети, подростки – детский лыжный поход. С ними было двое вожатых – один шёл впереди, другой замыкал группу.
- Молодым везде у нас дорога! – заорал Миша.
- Дуракам всегда у нас везёт, - закончил за него Петя. – Не ори, детей разбудишь, не видишь – они на лыжах стоя спят, уморились…
- Зато вожатые не спят, у них и дорогу спросим, - обернулся Миша к Варе, игнорируя друга Петю. Затем состоялся такой диалог:
- Мы правильно едем? (Миша)
- Правильно! (вожатый)
- А правильно – это куда? (Миша)
- А куда вам надо-то? (вожатый). Разговор обещал быть интересным и содержательным.
- Вон у Петьки спроси. Петруччо, мы куда едем-то? Станция как называется?
- А сам врал, что дорогу знает, - заложил друга Петя. – Ни черта он не знает! Станция как называется… А чёрт её знает, их много, станций. Любая подойдёт.
…………………
…………………
- У вас тут чё, пионерлагерь? Детям спать давно пора (Миша)
- А у нас ночная смена! (вожатый)
…………………
…………………
- Может, нам с ними пойти? – предложила Пете Варя.
- Да ты чё! В пионеры записалась? С ними, пожалуй, доедем… к утру. Они ж ползут как червяки, то есть как один - червяк. (Вожатый хмыкнул)
- Ползут-то ползут, но они же - на станцию ползут, - упорствовала Варя. (Вожатый фыркнул)
- Молчи, женщина! Хотя какая ты женщина, ты маленькая ещё. (Варя обиделась) Тогда тем более молчи и не лезь, когда взрослые говорят. (Вожатый хрюкнул)
Тут к ним подъехал Миша и скомандовал: «Ну, поехали! С ветерком! Здесь, говорят, близко – «железка», за час доберёмся. А детей в лагерь ведут, лагерь у них тут зимний…
Группа сошла с лыжни и стояла, пропуская Варю и её спутников. Они тепло попрощались («Доброй вам ночи и спокойного сна!»)Вожатый прокричал им вслед что-то типа – «От кого бежим? Волки здесь не водятся, никто не съест!»
Второй вожатый тоже внёс свою лепту: «Лыжи берегите, в опилки покрошите, там овраги впереди», но они всё-таки рванули – и скоро снова оказались одни в сумеречном, предвечернем лесу. «Повезло Мишке. И нам с Петькой тоже. Через час сядем в электричку» - думала Варя.
Но прошло уже полтора часа, а лес не кончался. Стемнело. Варя уже не могла различить под ногами лыжню, и даже лыжи различала с трудом. Неожиданно её дёрнули за ноги (лыжня покатилась под горку).
- «Ой, кто меня за ноги держит? – крикнула Варя. – Мишка, кончай шутить!» Оглянуться она не могла - с трудом удерживала равновесие. А чьи-то руки продолжали крепко держать её ноги, поворачивая то вправо, то влево.
Оказывается, Варя спускалась с горки по старой лыжне с заледеневшими глубокими колеями. Лыжи ехали по ним, словно по тоннелю, и сами поворачивали куда следовало – вместе с Варей, которая впотьмах не разглядела горки и думала… Да вообще не думала. С горки съехала – и даже не заметила. Где же все остальные?
Варя огляделась и не увидела – никого.
- Эй, народ! – развеселилась Варя. – Вы где? Здесь гора… такая! Я съехала и не поняла даже.
- Сейчас поймёшь, – откуда-то из темноты пообещал Варе Миша. – Сейчас ещё круче горочка будет, и я её, кажется, помню. Там внизу чёрт знает что, овраг – паскудный такой. Я здесь лыжи сломал когда-то. Обе!
Варя посмотрела вниз – она ещё не видела «паскудных» оврагов – но ничего не смогла разглядеть в темноте. Миша между тем снимал лыжи. – «А где наш Пётр, лик его ужасен… Я не трус, мне лыжи жалко, в «Спорт-мастере» купил, первый раз на них иду. А запасных не взял!». Варя улыбнулась шутке и отстегнула крепления…
- Ага-ага, струсили! – злорадно заявил возникший из ниоткуда Петя. – Трусоват был Ваня бедный. Раз он позднею порой, весь в поту, от страха бледный… шёл на лыжах сам не свой! А я рискну! Кто не рискует – тот не пьёт шампанского!» - и, взмахнув палками, исчез в снежной пыли, и невидимый нёсся по длинному невидимому спуску в «паскудный» овраг…
Когда Варя с Мишей спустились вниз с лыжами в руках, Пети в овраге не оказалось.
- Уехал, гад, – задумчиво прокомментировал Миша.
- Сам ты гад! – ответили из темноты. – Я, кажется, лыжу сломал… Я, кажется, обе сломал…
- А ты где? – отсмеявшись, спросил друга Миша. – Ты Варьку до слёз довёл (Варя говорить не могла – она тоненько мычала от смеха, вытирая варежкой слёзы).
- Да здесь я, я в сугроб упал... Не вылезу никак, с лыжами этими!
- Вот кто-то с го-роч-ки спустился, – пропела Варя. – Наверно, Петька-идиот!
- Видать, шампанского напился, и не вписался в поворот,- закончил за неё Миша, и оба остались довольны друг другом. Из темноты раздалось возмущённое сопение.
- Петруччо, прекрати «кабанеру», Кармен сегодня не придёт, - приказал другу Миша, и вдвоём с Варей они кое-как откопали незадачливого слаломиста.
- А я тебе говорил! Говорил?
- Говорил…
- Теперь пешком придётся.
- Придётся… Вот выйдем на дорогу, по ней и пойдём, - покладисто согласился Петя.
- Куда?
- А я знаю?
«И зачем я от группы ушла? Ну, скучно было. И холодно. Потерпела бы, - тоскливо думала Варя. А Миша с Петей ожесточённо спорили, поднимая классические русские вопросы – кто виноват и что делать.
Известно, что в спорах рождается истина. Решение было найдено – дорога всё равно куда-нибудь приведёт, а значит, по ней можно идти в любую сторону.
Миша с Варей сняли лыжи – оставшийся без средств передвижения Петя не смог бы их догнать – и все трое шли пешком по дороге, обнаружившейся у выхода из оврага.
«Повезло нам, что дорогу нашли!» - думала Варя. Получалось, что им сегодня фантастически везло: лыж у «слаломиста» больше нет, зато есть дорога. Впрочем, сломанные лыжи Пете пришлось взять с собой – нечем было крепления отвинтить, а бросить жалко. «Топор взял, а отвёртку взять – ума не хватило», - пожаловался Петька. И снова Варя с Мишей умирали со смеху, а Петя ворчал что-то там про двух ненормальных...
Идти пришлось долго – с лыжами на плече и рюкзаком за спиной – по заметённой снегом дороге. Дорога огибала поле. Ветер свистел, куражился, швырял в лицо колючим снегом, упирался в грудь, словно пытался их остановить. Словом, хулиганил. Но Варе было весело и совсем не страшно: в поле намного светлей, чем в лесу. Дорога уходила в горизонт, петляя по бесконечным полям. Варя посмотрела вверх и прямо над собой увидела серебряный диск восходящей луны. У неё захватило дух.
- Мальчишки! Луна!! Ура-ааа! – звонко крикнула Варя, и Миша с Петей недоумённо на неё уставились: ноги не держат уже, на ровном месте падает, а теперь орёт – луна! Всю дорогу они спорили о чём-то, не обращая на Варю внимания (исключая те два раза, когда она грохнулась вместе с лыжами, наделав немало шума, и они, оставив спор, поспешили на помощь).
После Вариного «соло при полной луне» друзья задрали головы вверх, и все трое долго смотрели, как в небе плыла серебряная, невзаправдашняя луна.
- А почему она серебряная, она ведь жёлтая должна быть?
- Молодец, Варюха! Без тебя бы так и не увидели – луну!
- Ой, а дорога-то… Она тоже серебряная – от луны! Под луной! Если бы Петька лыжи не сломал, мы бы фиг такое увидели, неслись бы как лоси по тундре…
- Ага, и ягель щипали… Варь, ты книжки-то читаешь? В тундре олени, а лоси водятся…
- Да иди ты… Про лосей он мне будет рассказывать.
- Да я и так иду, и ты идёшь, и Петька идёт… идиот! Сейчас бы в электричке уже сидели. Может, мы не в ту сторону…
- «Дорога без конца, дорога без начала и конца!» - затянул «идиот» Петька. («А он здорово поёт, - подумала Варя. – Такой шоколадный баритон, кто бы мог подумать»)
- Петруччо! Убью! – пообещал другу Миша, и тот замолчал. А у дороги, по которой они так долго шли, и в самом деле не было конца. Прав был Петя. А убить их следовало обоих! – к такому выводу пришла Варя, уже в который раз перекладывая с плеча на плечо связанные лыжи. Но плечи ныли всё равно!
- А долго ещё идти? – жалобно спросила Варя.
- Да недолго… наверное. К утру дойдём, - пошутил Петя (шутка Варе не понравилась). А Миша добавил: «Приведёт же куда-нибудь эта дорога!»
- То есть как это – куда-нибудь? Вам же объяснили, как до станции добраться. Мы же правильно идём!
- Объяснили. Разберёшь тут, налево-направо… Просек до чёрта, выбирай любую!
- То есть как до чёрта? – до Вари дошло наконец, что они заблудились в полях – уже второй раз за сегодняшний день… или уже ночь?
Варя никогда не впадала в панику, она обожала приключения и ради них готова была вытерпеть многое, но… Её же обманули! Сказали, что знают дорогу – Мишка до посёлка, Петька до станции. Где он, этот посёлок? Приключения явно затягивались, а Варя устала (поход был несложный, из разряда «оздоровительных», она всю дорогу шла без палок, чтобы была хоть какая-то нагрузка, и теперь – пожинает плоды…)
Дорога повернула, огибая лес, и впереди они увидели огни. Посёлок! Дошли наконец!
- Хутор! Ей-богу хутор! – радостно выдал Миша. (Хома Брут, философ, - вспомнила Варя гоголевский «Вий». Только ночевать они здесь не останутся).
Но напрасно они стучались в калитки и двери – открывать им никто не собирался. «Давайте, я одна постучусь, - предложила Варя. – А то хозяева в окошко смотрят – а там два амбала в дверь ломятся!».
Пока Миша с Петей соображали, обижаться на Варю за «амбалов» или не стоит, в доме (в дверь которого они дружно молотили крепкими кулаками уже минут пять) засветилось окно.
- Во! Проснулись наконец! – обрадовался Миша. – Спят они…
- А наша группа тоже, наверное, спит уже, а мы тут… гуляем! - прыснула Варя.
В окне с треском распахнулась форточка и оттуда высунулась всклокоченная чья-то башка.
- Чего вам надо? Носит вас тут! – осведомилась башка.
- Добрый вечер, хозяин! Нам бы дорогу узнать на станцию…
- А который час, знаете? – «отклонился от темы» хозяин. Варя машинально глянула на часы и тихо охнула.
- Да ты нас не бойся, мужик, мы не разбойники.
- А кто ж вы есть? – упорствовал хозяин дома. – Дверь им откройте! Счас я вам открою, вот штаны одену, топор возьму – и открою!!
- Ой, пойдёмте отсюда, - испугалась Варя. – Вдруг он и вправду с топором сейчас выскочит?!
- Не успеет: запутается, что сначала – штаны искать или топор. Примитивное мышление! – «оценил» на ходу Петя. Троица спешно ретировалась. («Вот мчится тройка удала-аая…» - «Петруччо, предупреждаю в последний раз!» - «Глянь, Варька-то как смерч несётся, а говорила, что устала!»).
Когда гостеприимный хозяин открыл наконец дверь, они были уже далеко. Мужик стоял на крыльце, озираясь: стучали-стучали, а сами ушли! В руках он держал фонарик и карту, которую собирался показать ночным гостям. Из-за спины мужика выглядывала испуганная жена: «Ну и где они?» - «В Караганде! Ушли, дурачьё, сами не знают куда! Примитивно мыслят! – «оценил» гостей хозяин и захлопнул дверь.
«Примитивно мыслящая» троица резво бежала по дороге, придерживая на плечах лыжи. Они плутали бы неизвестно сколько, если бы не услышали гудок электрички.
- Во! Электричка! Дай бог, чтоб не последняя! Варь, ты лыжи хорошо связала? Бежать придётся…
И они побежали – напрямик, через поле – на этот гудок, и через пятнадцать минут вышли на "железку" – железную дорогу, а ещё через полчаса дошли наконец до станции. Точнее, доплелись. (Вы когда-нибудь бежали впотьмах по снегу с лыжами на плече?)
Сбросив рюкзаки и лыжи, стояли на заснеженной, неуютной платформе (которая казалась им уютной) и улыбались: им было хорошо. «Извлечение троих» - озвучил Петя (Стивена Кинга читал, - механически отметила Варя). И все трое долго хохотали.
- Вы извиниться не хотите за поход? – отсмеявшись, спросила Варя.
- Это ты о чём? На станцию пришли, как обещали, чего ещё?» - ответил находчивый Петя, и Варя не нашла, что возразить. А тут и электричка пришла...
…Варя смотрела в окно, где в черноте наступающей ночи мелькали редкие огни фонарей. Невыносимо болели плечи,от лыж. Покатались… Хорошо, лыжи целы! – подумала Варя, вспомнив свой спуск с горы - как лыжи сами собой поворачивались под ногами, как орал Мишка «Эх, залётные!» - на весь лес… А хорошо покатались! И наорались все трое от души – никто ж не слышит! Кому рассказать – не поверят.
Петя с Мишей, не обращая на Варю внимания, делились впечатлениями. Варя прислушалась:
- Смотрю, впереди такой спуск – не жди меня, мама! И не видно ни черта. Я лыжи снял и пешком спустился. А Варьке хоть бы хны – взяла и съехала. И орала, что я её за ноги держу! А я внизу стоял, откуда я знал, кто её там держит!
- Её удержишь, как же! – согласился Петя. – Она вообще без тормозов девчонка. Другая бы испугалась сто раз, пока мы по лесам… блуждали. А я ведь тоже съехал! – напомнил другу Петя.
- Съехал, видели… Знаешь как слалом переводится? – Спуск со сломом лыж! У Варьки второй разряд, она на лыжах как хаски бегает, ты с ней не равняйся. Ты, Петруччо, радуйся, что лыжи сломал! А ведь мог ногу сломать… Или шею! – «утешал» друга Миша.
Варя тем временем размышляла, обижаться ей за «хаски» и что она «без тормозов», или не стоит. Может это у Мишки такой комплимент? Варя подумала и сказала: «У меня баранки в рюкзаке, сдобные».
- А у меня сгущёнка! Банка целая! – признался Петя.
- Так чего ж молчали-то оба? Друзья, называется! – обиженно гудел Миша, выуживая из кармана рюкзака открывалку.
У всех троих проснулся волчий аппетит. Сгущёнку пили по очереди, прямо из банки. Наблюдая, как Петя с чмоканьем втягивает в себя сгущёнку, Варя с Мишей пихали друг друга локтями в бок и покатывались со смеху.
- А что это капает всё время? – обратился к ним сидящий у окна пассажир. Пальто на его левом плече уже здорово намокло, а сверху действительно капала (даже не капала, а лилась тоненькой струйкой!) вода. Там, на багажной полке, лежали Мишины новенькие лыжи. Три остальных (две Варины и одна Петина – одно крепление он ухитрился-таки открутить перочинным ножом, пока электричку ждали) – три остальные лыжи скромно лежали на полу. Пассажир покосился на них – в глазах читалось недоумение: три лыжи на троих).
- А это лыжи! Оттаяли и потекли, - авторитетно заявил Миша, задрав голову, словно приглашая всех полюбоваться на его новенькие лыжи, купленные в дорогом спортивном салоне за баснословные деньги. Разве таким красавцам место на полу? Вот Мишка и забросил их наверх. А очистить от снега не догадался,или сил уже не было - очищать. В жарко натопленном вагоне снег растаял и тонким ручейком стекал на ни о чём не подозревающего пассажира. Он и не знал, пока пальто не промокло насквозь и плечу стало холодно и неуютно.
Снимать лыжи с полки Миша не собирался.
– Вы подвиньтесь немного, тогда не будет капать, - посоветовал он пассажиру. – У вас пальто промокло. Наверное, насквозь.
- Да, кажется, насквозь, - подтвердил пассажир.
- Так что сидите спокойно Уже почти не капает, всё растаяло, - заключил довольный Миша.
Пассажир молчал – вместо того, чтобы съездить Мишке по шее. Он сегодня – заслужил!
- А знаете, вы правы, молодой человек. Больше не капает. Я сразу-то не заметил… А теперь уже всё равно.
- Вы не переживайте, снег чистый, пальто высохнет и будет как было, - внесла свою лепту Варя. – Вы извините нас!
- А как это вы сгущёнку… Я, знаете, первый раз вижу, чтобы так, неразбавленную и без хлеба.
(«А ты побегай по лесу на лыжах, а когда стемнеет, с лыжами на плече, тогда не будешь удивляться»).
- Без сахара? – уточнил Петя.
- Без хлеба, - не понял юмора пассажир. Миша тоже не понял и протянул ему банку.
- Спасибо, - улыбнулся пассажир. – Вы ешьте. Я не хочу.
Когда со сгущёнкой было покончено, Миша с Петром достали из рюкзаков термоса с костровым чаем и вперебой угощали Варю. Чай пили со вкусом, заедая Вариными баранками. Угостили и промокшего пассажира, которому очень понравился чай («А это что такое... плавает?» - «Это иголки от ёлки. Вы пейте, не бойтесь, с ними ещё вкуснее»).
На платформе, где жила Варя, поезд не остановился (чему все, кроме Вари, обрадовались) На вокзал приехали сытые и довольные жизнью. Пассажир тепло попрощался, Варя ещё раз извинилась за Мишины лыжи:
- У Мишки «Фишеры», их на пол не положишь, они знаете сколько стоят?..
- Ты звони, не пропадай! Покатаемся ещё, - попрощался с Варей Миша.
- А здорово мы сегодня… прошлись! – добавил Петя. И опять Варя не смогла ему возразить, потому что всё было и вправду здорово! Невидимая лыжня, и горка-капкан, поймавшая Варю за ноги, и дети, которые невесть откуда появились в лесу, а потом пропали, как не были. И серебряная луна над зимними полями...
Варя потрогала руками плечи и улыбнулась. Они ещё покатаются, причём в том же "командном составе". Ведь жизнь без приключений – нельзя назвать жизнью!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦИКЛА http://www.proza.ru/2015/06/08/1693