Не пройди мимо. Картинки детства

Стас Литвинов
   Под полуденным солнцем июля 1947 года шлёпая босыми ногами по мостовой, выложенной гладким булыжником, торопились домой братья Литвиновы - десятилетний Герка и восьмилетний Стаська. Вместе с ними, поддёргивая время от времени сползающие штаны, поспевал их приятель Лялька Абросимов. Вообще-то он был Коля, но его мать Елена Сергеевна почему-то звала сынишку Ляля. Вот и звали его все Лялькой, не усматривая ничего обидного для мальчишки в таком имени. На плечах у них лежали удочки, а улов уместился на куканах. И хотя тот улов состоял из десятка плотвичек да пары небольших подлещиков, но сейчас юным рыболовам надо было скорее добраться домой и почистить   рыбу, для которой мама потом найдёт место на горячей сковородке. Ведь холодильников тогда не знали, а потому время терять нельзя.

   Ребята вспоминали отдельные эпизоды рыбалки, загребая босыми ногами пыль проезжей части дороги, по которой редко кто ездил, зато бродили куры, что-то ища в пыли. Из всей одежды на рыбаках были только заношенные, то и дело сползающие штаны, а на  загорелых спинах поблескивали капельки пота. И тут Герка увидел щенка:
- Смотри-ка! Вон под забором щенок сидит! – воскликнул он и остановился.

   Мальчишки обступили найдёныша и стали его разглядывать. Щенок прятался в тени забора и тоже внимательно рассматривал их. Был он рыжий-прерыжий и только внизу мордочки очеркнут чёрным. По-детски толстенький с висящими ушами он сидел подвернув немного в сторону свой зад и спокойно ждал, что будет. На вид ему месяц - полтора.

- Ой, какой хороший! Возьмём, а? – обратился Стаська к старшему брату.
- Да-а-а... и лапы-то у него такие толстые, – подтвердил Лялька.
- А что мама скажет? – засомневался Герка, – надо же её спросить.
- Чего спрашивать, – подлил масла в огонь Стаська, – принесём и всё. Она же не прогонит его.

   Помолчали, пока старший решал брать ли на себя ответственность за этот сюрприз для матери или оставить щенка тут. А тот, словно понимая, что сейчас решается его судьба, не торопил мальчишек. Тёмные глаза щенка как бы говорили, мол, возьмите меня, вон я какой хороший. Герка огляделся. Пустынная в этот полуденный час улица прямо-таки подталкивала его к принятию твёрдого мужского  решения.

- Держи удочку и кукан, – передал он младшему своё рыбацкое снаряжение, –  берём этого рыжего с собой.

   Герка наклонился и взял щенка на руки, а тот благодарно лизнул в губы своего спасителя. Так неожиданно в жизни бездомного щенка появилась новая семья. Судьба нашла для него дом на будущую жизнь.

   Троица, оживлённо обсуждая нового члена семьи Литвиновых, который, правда, ещё не был окончательно утвержден в этом звании, продолжила свой путь домой. Щенок на руках вёл себя спокойно. Ему явно нравилось ощущать себя центром внимания. Посматривая на юных рыболовов он не забывал время от времени лизнуть Герку в лицо, а тот  вытирал ладошкой облизанное место.

   Вот и двухэтажный купеческий дом на улице Урицкого, где на его втором этаже находилась квартира Литвиновых. Рядом  квартира, в которой со своей матерью и сестрой жил Лялька Абросимов. Первый этаж дома занимала керосиновая лавка и магазинчик хозтоваров. На второй этаж вела деревянная лестница, по которой мальчишки поднялись на площадку перед входом в квартиры. Услышав шум открыла дверь их сестра Тамара, придерживая за руку любопытного младшего братишку Колю. Следом выглянула мать и, увидев на руках у Геры рыжего щенка, всплеснула руками:
- Вы же ходили на рыбалку, а это что такое?
- Ну, мам, он там брошенный под забором сидел и голодный, – торопливо стали пояснять братья. - Давайте возьмём его и у нас будет своя собака.

   Младший Коля вырвался из руки сестры и стал гладить щенка, который в свою очередь пытался мягко ухватить его за ручонку.

- Этого нам только и не хватало, - пыталась противиться мать, - самим есть нечего, а тут ещё и собака.
- Мам, смотри, сколько сегодня поймали. Сейчас мы всю рыбу почистим, – почувствовав слабинку братья наперебой обещали матери "златые горы"*.

Щенка опустили на пол и он, тут же присев, напрудил небольшую лужицу.

- А вот теперь сами за ним и убирайте,– сказала мать и ушла на кухню.

   Так щенок остался в квартире Литвиновых. Но не был решён ещё один очень важный вопрос – новому члену семьи нужно было дать имя. А как же иначе? Откладывать такой важный вопрос не стали и провели семейный совет, на котором решили назвать щенка Пиратом.  Смешно переваливаясь рыжим комочком он отправился по комнатам, обследуя свое новое жилище.

   Пират быстро освоился на новом месте. Кормили его тем же, что ели сами, но  иногда наливали в чашку порцию молока, что помогало превращению Пирата в будущую крупную дворнягу. Поначалу его на руках выносили на улицу для расширения собачьего кругозора и привыкания к новой жизни, но уже через месяц он упорно лез вверх по лестнице к родным дверям.

   Однажды местная ребятня отправилась в лес за орехами. После обеда все вернулись домой с полными корзинками, а братья принесли ещё и ежа. Когда этого лесного жителя опустили на пол, то он тут же свернулся в колючий комок и никак не реагировал на попытки напоить его молоком. Пират решил с ним познакомиться, но ёж вздрогнул и колючки впились любопытному в нос. Он по-щенячьи заплакал и больше не приближался к такому непонятному существу. Ёжик пробыл в доме недолго. Весь день он прятался под кроватью, а ночью бегал по квартире, стуча лапками. На третий день ежа отнесли в лес и выпустили на волю.
               
   Наступила осень. Старшие братья отправились в школу. Пират оставался дома и играл с младшими Колей и Тамарой. А потом  повалил снег и пришла зима. В квартире Литвиновых в каждой комнате стояли печки “голландки”. Их круглые бока были закрыты железными листами, окрашенными чёрной краской.  Длинными зимними вечерами мать затапливала печку в самой большой комнате и у её приоткрытой дверцы собиралась вся семья вместе с соседским Лялькой. Пират отвоёвывал себе место среди ребячьей кучи и заворожено смотрел на пламя, которое лизало подкладываемые поленья. Мать садилась на низенькую скамеечку среди ребятишек, брала книгу и читала вслух какой-нибудь рассказ Аркадия Гайдара. Все смотрели на огонь, на вылетающие из топки раскалённые угольки, которые падали на железный лист перед печкой и мгновенно чернели. Голос матери уносил мальчишек в далёкие края и они, казалось, вместе с Чуком и Геком глядят в окно вагона на застывший на соседнем пути бронепоезд, который охраняет красноармеец в буденновке, длинной шинели и с винтовкой в руке.

   Часто вечерами электричество выключалось и тогда мать зажигала керосиновую лампу. В углах комнаты становилось темно, а на стены ложились тени от сидевших кружочком ребятишек. Иногда она вполголоса запевала грустную песню о погибшем барабанщике и все негромко подпевали ей:
“Мы шли под грохот канонады,
Мы смерти смотрели в лицо..."
Пират слушал поющих, наклонив голову и пробуя подавать голос. А песня рассказывала, как спартаковцы сражались за лучшую жизнь. Они победили врагов трудового народа, но юного барабанщика сразила вражеская пуля. Пират глядел на ребятишек, а они жалели героя и вытирали ладошками выступающие слёзы.

хххх   
               
   А потом пришла весна и подросший Пират старался схватить зубами пускаемые по ручьям самодельные кораблики, которые отправляли в плавание ставшие на год старше мальчишки. Он бежал рядом с корабликом и, схватив его за мачту, выдёргивал из воды, чтобы тут же проститься с добычей, которую хозяин кораблика снова опускал в воду. Жизнь была хороша!

   Лето принесло свои радости и походы на рыбалку, где Пират терпеливо ждал очередную поклёвку или без раздумий бросался в воду, чтобы принести брошенную палку. Ему исполнился год и он превратился в рыжего крупного пса, у которого оставалась чёрной вытянувшаяся морда. Теперь за Пиратом надо было постоянно смотреть, поскольку в нём проснулось неодолимое желание гонять кур, свободно разгуливавших по улицам.

   Однажды Пират развалившись спал крепким сном перед дверью в квартиру, обозначив тем самым, что хозяева могут быть спокойны – охрана на месте. Он лежал на  боку. Его передние лапы были расслаблено раскинуты, задние ноги замерли в позиции шага, а откинутый хвост позволял наглядно убедиться - первичные половые признаки Пирата вполне как у взрослой собаки. И ничто не говорило о том, что у братьев Герки и Стаськи могла зародиться мысль, которая нормальному человеку не придёт в голову.

   Они сидели перед дверью квартиры и плели сетки на железные обручи от деревянных бочек, готовя рашни для ловли раков. Вместе с ними рашню готовил и Лялька. Все были сосредоточены на плетении, но Герка уже несколько раз бросал косой взгляд на выставленные, как на показ, яички Пирата. Эта картина так и подталкивала его что-нибудь придумать....

- Стаська! Давай у Пирата вот здесь напишем его имя, – озвучил пришедшую в голову мысль старший брат, кивком головы показывая на яички любимого пса. Младший от удивления даже бросил плести свою рашню.
- А зачем это?
- Вдруг Пират потеряется, а тут будет видно чья собака, – убеждал Герка непонятливого брата.
- А давай я напишу химическим карандашом, – согласился Стаська, ощутив желание применить навыки письма, полученные на уроках чистописания по окончании 1-го класса местной мужской школы имени Пушкина. 
- Давай. Ты будешь писать, а я подержу лапу Пирата.

   Стаська принёс химический карандаш, чтобы Пират имел в дальнейшем возможность показать, если потребуется, своё имя. Сегодня не знают, что такое "химический карандаш", а его след-то был нестираемый. Вот, скажем, напишет таким карандашом командир боевой приказ, а связной попадёт в болото и замочит конверт. Но от намокания бумаги буквы-то не исчезнут. Они станут фиолетовыми! Приказ прочтут и он будет выполнен. А ещё можно поскрести ножичком грифель карандаша, высыпать порошок в чернильницу, добавить водичку - получатся чернила. И пиши себе, что хочешь.
 
   Убедившись, что никто их не видит братья приступили к реализации задуманного. Герка осторожно приподнял заднюю лапу Пирата. Яички были на виду, покрытые шелковистыми волосками. Стаська лежал на полу, мусолил карандаш во рту и, легонько-легонько касаясь собачьей кожи, выводил фиолетово: “пи...ра...т”. 

   Лялька отложил в сторону будущую рашню, с интересом наблюдая за развитием событий. Пират не проявлял беспокойства и это раззадорило братьев.
- А давай я ещё и нашу фамилию напишу?
- Фамилия может не уместиться, - засомневался Герка.
 
   Наш грамотей не успел продОлжить показ навыков письма, поскольку внезапно скрипнула дверь в квартиру и, как гром среди ясного неба, прозвучал голос матери:- 
- Это чем вы здесь занимаетесь? 

   Карандаш вывалился из рук Стаськи, а Герка опустил лапу Пирата. Пират проснулся и оглядывал собравшихся, не пытаясь, однако, изменить свою позу.
- Мам! Мы...это...мы... чтоб Пират не потерялся, – шевеля фиолетовыми губами пробовал объяснить происходящее Стаська.
- Да мам...мы... хотели - мычал что-то своё Герка.
- Как вам не стыдно? Надо же было додуматься до такого! - возмущалась мать.

   Виноватое молчание было ей ответом. Пират же, наконец, поднялся и сладко потянулся. Он не понимал, за что отчитывает хозяйка своих сыновей, виновато опустивших головы. Как бы то ни было, но теперь собственность семьи была обозначена фиолетовыми буквами, правда, на не очень удобочитаемом месте любимой собаки. Пират не проявлял никакого недовольства, бегая вместе с мальчишками по булыжным мостовым сонного Арзамаса. Заглядывать к нему под хвост никому не приходило в голову.
 
   Наступил день Ярила. В этот день все жители города поливали друг друга водой и  случайный прохожий не обижался, если из окна незнакомого дома его внезапно обливали с ног до головы. Взрослые становились детьми и бегали с ковшиком воды, чтобы со смехом выплеснуть её на зазевавшегося соседа. А для ребятишек этот день становился днём восторга. Пират с громким лаем носился по улице, увёртываясь от вылитой в его сторону воды. Какая-то необыкновенная доброта опускалась на трудно и бедно живущих людей. И очень жаль, что сегодня этот обычай забыт.

   И снова на небе ни облачка, солнце заливает своим радостным светом всё вокруг, а по улице, переходя с шага на мелкую рысь, торопится кучка пацанов. Среди них братья Литвиновы. Здесь же и Пират. Ребята торопятся на речку Тёшу, через которую наведён понтонный мост. Понтоны притапливаются, когда проезжает грузовик и так интересно нырять с них в воду.

   Пират доволен компанией, но иногда бросает всех, чтобы попробовать ухватить за хвост зазевавшуюся курицу, вовремя не заметившую опасность. Фиолетовые буквы на его интимном месте  давно исчезли и он равнодушно пробегает мимо того забора, в тени которого сидел когда-то беспризорный рыжий щенок. 

Примечание.
* "златые горы" - песня тех лет "Когда б имел златые горы и реки полные вина ..."