Трудный день.
Мирно дремавшая на своём гнезде рябушка вдруг встревожилась. Она подняла голову и долго-долго к чему-то прислушивалась. Затем осторожно встала и сошла с гнезда, обнажив восемь охристых с буровато-коричневыми пятнышками яиц. Наклонив на бок голову она продолжала прислушиваться. Наконец, раздался едва слышный треск, и в скорлупе одного из яиц появилась трещинка.
-- Ко – сказала рябушка и ещё удивлённее повторила – ко-ко?
Из трещинки показался короткий клювик, трещинка увеличилась и, наконец, скорлупа развалилась на две неравные половинки. Дёргаясь всем своим нежным тельцем, помогая крылышками и лапками, мокрый и взъерошенный рябчонок освободился от скорлупы. Пока мать его разглядывала, лопнули ещё два яйца. Рябушка помогла своим деткам сбросить скорлупу, а в это время в гнезде копошились, сверкая бусинками глаз и попискивая тонкими голосами мокрые и дрожащие маленькие рябчики. Целым оставалось только одно яйцо. Серенькая лесная курочка-мать уселась на гнездо и растопорщила крылья. Птенцы мгновенно забрались в тепло и писк постепенно умолк.
Со стороны очень трудно было заметить гнездо. Наполовину оно скрывалось кучей старого валежника, сверху и сбоку прикрыто пушистыми лапками молодой ёлочки. Только с одной стороны можно заметить кладку, но пёстро окрашенная курочка так плотно сидела на гнезде, что полностью сливалась с опавшей прошлогодней листвой и жухлой травой.
-- Ку-ку! Ку-ку! – звонко куковала невдалеке кукушка. Высоко над головой на берёзу опустилась какая-то жёлтая птица. Чистые флейтовые звуки полились над лесом. Песня неожиданно прерывалась и начиналась вновь. Из-под крыла рябушки высунулись жёлтые головки, блеснули чёрные глазки и испуганно спрятались обратно.
-- Глупенькие, -- с нежностью подумала она, -- это всего лишь иволга. Ничего страшного в ней нет.
В молодом еловом подросте и в малиннике рядом с гнездом рябушки бойко сновала пара синиц-гаичек. Вот одна из них с полным клювом зелёных гусениц вспорхнула на высокий обломок берёзы. Здесь в заброшенном дупле дятла было их гнездо. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не подсматривает, гаичка юркнула в дупло. Писк и щебет, перебивая все звуки, вырвались из него. Через несколько секунд гаичка вылетела, держа в клюве что-то белое, а навстречу ей уже спешила другая с кормом для потомства.
Зелёный, с седой шапочкой на голове дятел, разворошил муравейник и своим длинным липким языком вылавливал желтоватые яйца-личинки муравьёв. Вдруг сердито зацокала белка и винтом устремилась по стволу дерева к вершине. Рыжий комочек затаился в густом переплетении веток старой сосны. По лесу шли люди. Они громко разговаривали и смеялись. Дойдя до поляны, остановились, сбросили мешки-рюкзаки и разбрелись вокруг. Одни стали громко стучать по невысокой сухой осине. Дерево задрожало и с шумом рухнуло на землю. Другие развернули что-то большое, зелёное, начали привязывать к деревьям и колышкам.
Паук на тонкой паутинке спустился около самого клюва курочки, но было не до него. Птенцы обсохли и обогрелись. Пора уходить от этого, ставшего опасным места. Она поднялась, последний раз с сожалением взглянула на оставшееся яйцо, тихо заквохтала и быстро засеменила в обход шумного места. Маленькие желтоватые шарики смешно запинаясь, постоянно падая и пища на семь голосов, покатились за ней. Но случилось непредвиденное. Случайно два человека отошли от поляны и направились в сторону выводка, часто наклоняясь и срывая цветы. Рябушка заметалась, потом громко крикнула – Ккок! – и бросилась от людей отчаянно вереща, хлопая одним крылом и припадая на другое. Рябчата забились под кочки, кустики черники, поджали лапки и … исчезли. Теперь даже опытный взгляд не мог бы заметить их. Мужчина бросил букет и пустился догонять самочку. Несколько раз он был близок к тому, чтобы накрыть её кепкой. Но в последний момент она успевала взлететь. Отведя человека достаточно далеко от птенцов, она неожиданно легко поднялась на крыло и стремительно скрылась в листве деревьев. Ловко одураченный мужчина покачал головой и почесал рукой затылок. Сплюнув с досады он вернулся к своей спутнице с пустыми руками. Каково же было его удивление, когда в руках девушки он увидел пушистого крошечного птенчика. А случилось вот что. Мужчина погнался за обманувшей его птицей, а девушка посмотрела ему вслед и продолжила собирать цветы для букета. Наклонившись за очередной купавкой она наткнулась рукой на что-то тёплое и мягкое. Рука резко отдёрнулась сама по себе. Мгновенный страх исчез вместе с появлением ниоткуда птенца, который вскочил и бросился бежать, но запутался лапкой в траве.
-- Возьмём его домой, – мужчина осторожно погладил пушистый шарик.
-- Нет! Он погибнет без матери. Да вот и она сама! – девушка показала глазами в сторону. На пне стояла рябушка и встревожено смотрела на людей. Отчаянная решимость толкнула её к ним. Она медленно подходила, раскрыв от страха клюв, глядя на руки девушки. Та не выдержала этого взгляда и опустила рябчонка на землю. Он бросился к матери. И сразу же со всех сторон заторопились к ней другие птенцы. Семейка быстро уходила в хмурую чащу ельника. Люди махали им вслед руками.
-- Счастливого пути! Будьте осторожны! – успела выкрикнуть девушка, улыбаясь посмотрела на мужчину, взяла его за руку и со словами – Не будем им мешать – повела к поляне, где весело потрескивал костёр и ждали друзья.
Но что же случилось с оставленным в гнезде яйцом?
Когда выводок скрылся за густыми ёлочками и люди ушли к палатке, рыжая белка осторожно спустилась на землю. Она решила поискать опавшие и не раскрывшиеся сосновые шишки. За кучей хвороста ей бросились в глаза желтоватые пятна.
-- Неужели маслята? – удивилась она – им ещё рано появляться!
Любопытство взяло верх над осторожностью. Короткими прыжками обогнула кучу и разочарованно вздохнула: это было всего лишь гнездо с валявшимися в нём скорлупками. Белка хотела повернуть обратно, но тут увидела целое яйцо и обрадовалась. Известно, что белки любят содержимое яиц и иногда разоряют птичьи гнёзда, пробивают скорлупку острыми резцами и выпивают их. Горя желанием полакомиться, она осторожно взяла яйцо в передние лапки и надкусила скорлупу. Скорлупа треснула, но вместо вкусной тягучей жидкости послышался тихий скрежет и что-то больно царапнуло белку по щеке.
-- Цок-цок, цок-цок – рыжая выпустила яйцо и скрылась в спасительной густоте ветвей. Рябчонок – это конечно же был он – с трудом выбрался из тесной скорлупы и ослабевший затих. Ласковое летнее солнце широким потоком пробилось сквозь кроны деревьев и залило гнездо. Птенец обсыхал и любопытно поглядывал по сторонам. На краю гнезда заметил движение – это паучок переносил свой круглый белый кокон. Рябчонок склюнул его и, хотя весь клювик запутался в клейкой паутине, остался очень доволен. Вкусно! Длинные волоски на нём высохли и он превратился в пушистый жёлтый комочек, такой же как и его братья и сёстры, обогретые мамашей.
-- Больше здесь делать нечего, надо разыскивать семью – решил он, и неуверенно вышагнул из родного гнезда. Мимо, часто взмахивая крыльями, пролетела желтая бабочка. Над головой натужно прогудел жук-усач. На берёзе распевал песни лучший лесной певец – зяблик. Ему не было никакого дела до заблудившегося малыша. Он учил пению своих взрослых птенцов. Серая усатая мордочка высунулась из-под корней. Лесная полёвка, размером немного меньше рябчонка, беспокойно разглядывала незнакомца. С сосны упала сухая шишка и оба бросились в разные стороны: полёвка – в норку, рябчонок – за кочку. Испуг давно прошёл, но птенец продолжал лежать. Сколько интересного, опасного, простого и тоже время таинственного попалось ему на пути. Ведь это был первый день его жизни! Голод брал своё и инстикт показал, что можно есть. Проглотив ещё одного паучка и несколько маленьких гусениц, он почувсвовал себя значительно увереннее и зашагал дальше. У маленького рябчонка была большая цель: найти мать.
Рябушка провела птенцов сквозь густой и мрачный даже в этот солнечный полдень ельник. Малыши примолкли, пока не вышли на солнечную опушку рядом с большой поляной. Рябило в глазах от пестроты цветов. Над поляной порхали разноцветные бабочки, пчёлы перелетали с цветка на цветок, собирая сладкий нектар и пыльцу, хрипло жужжал трудяга шмель, стрекотали кузнечики. То тут, то там на поляну опускались маленькие птички, что-то искали в траве и с полными клювами летели к своим прожорливым птенцам. Мать-рябушка водила птенцов по этому пёстрому ковру и показывала, учила что можно есть и что нельзя. Вот она стремительно выбросила вперёд голову и повернулась к ним: в клюве сучил длинными ногами зелёный кузнечик. Рябчата окружили её и подпрыгивали, мешая друг другу, старались схватить бедного кузнечика. Но мать высоко поняла голову и не допускала их ко клюву, а затем проглотила, показывая всем своим видом: очень вкусно. Птенцы жалобно запищали. Но тут из-под лапок одного из них выпрыгнул такой же кузнечик и все бросились ловить его. Одного наглядного урока оказалось достаточно. Долго гонялись за скачущим насекомым, наконец, один успел поймать ногу. Пока он соображал с какой стороны приняться за обед, подбежали другие и мгновенно разодрали добычу на части. Если бы птицы умели плакать, он обязательно заплакал бы от обиды. Ведь он оказался самым ловким и первый догнал и поймал жертву. Вот ещё одна наука: не зевай! Неожиданно рябчонок увидел рядом с собой что-то шевелящееся, серо-зелёное, длинное. Не долго думая ,он клюнул и проглотил. Вкусно!
-- Ко – ко –ко! -- похвалила его мать.
Молодые рябчики разбрелись по опушке и краю поляны. Одни продолжали гоняться за кузнечиками , другие собирали зелёных гусениц и личинок насекомых, третьи ловили быстрых пауков. Вдруг один жалобно-испуганно запищал. Курочка со всех ног бросилась к нему. Рябчонок лежал на боку, а из его клювика торчала толстая волосатая гусеница. Рябушка выдернула злополучную добычу, высоко подняла, показывая птенцам, и отбросила её в сторону.
-- Этого есть нельзя – поняли птенцы.
Мамаша подвела их к большой куче из хвоинок, листьев и травы. Какие-то рыжевато-чёрные насекомые сновали по куче со всех сторон.
-- Ккок! – проквохтала рябушка – Внимание!
Все семь головок повернулись к ней. Писк утих. Курочка быстро- быстро заработала лапами. В разные стороны полетели клочья муравейника. Показались жёлто- белые, похожие на пшеничные зёрна личинки муравьёв. Рябушка склюнула несколько штук и отошла в сторону, приглашая к трапезе потомство. Оно не заставило себя ждать и набросилось на еду. После обильного обеда выводок отправился в тень густых папоротников на отдых. Вдруг рябушка встревожено, но тихо заквохтала: на поляну пулей выскочил большой серый зверь, большими прыжками пересёк её и скрылся на противоположной стороне.
-- Это не опасный зверь, не враг – сообщила рябушка, но жизненный опыт подсказывал, что неспроста заяц так стремительно бегает днём по лесу в то время, когда должен спать. – Сидите тихо – добавила она. И инстинкт точно не обманул её: по следам зайца лёгкими, неслышными шагами протрусил огненно-рыжий зверь с длинным грязным хвостом. Лиса не почувствовала рябчиков, её волновал запах свежего заячьего следа…
Одинокий рябчонок уже многие часы бродил в поисках матери и всё напрасно. Ничто не напоминало ему о присутствии выводка. Всё так же жарко светило солнце, в глухом подлеске совсем не попадались ни пауки , ни гусеницы. Рябчонок пытался поймать пролетающую мимо стрекозу, но она поднялась высоко вверх и птенец потерял её из виду. Силы покидали его. Впереди зашевелилась трава и холодный взгляд приковал рябчонка к месту. Чёрная извивающая лента медленно приближалась. Не в силах оторвать взгляда, он оседал на непослушных лапках и укололся об острый конец сосновой хвоинки. Боль заставила его очнуться, он кинулся в сторону, высоко подпрыгивая и отчаянно взмахивая коротенькими крылышками. Ужас гнал его дальше и дальше, пока он с разбегу не окунулся в воду . Едва не утонул. Мокрый и взъерошенный взобрался на берег, оглядепся и облегчённо вздохнул: чёрная гадюка уже не гналась за ним. Попил тёплой воды из лужицы и задремал в тени раскидистой черёмухи под весёлое журчание неутомимого лесного ручейка. Изящная пеночка- весничка, обеспокоенная его близким соседством с гнездом, выглядывала из-под куста можжевельника. Заметив, что рябчонок заснул, она неслышно забралась в своё гнездо-шалашик, сунула в раскрытый клювик птенца принесённый корм и быстро улетела.
Солнце опускалось к вершинам деревьев, когда рябчонка разбудило громкое кряканье. К болоту, куда впадал ручеёк, вразвалку спешило утиное семейство: утка и одиннадцать её утят. Обрадованный рябчонок принял их за своих сородичей и с громким писком ворвался в их походную колонну. Утиный строй распался. Рассерженная утка оттолкнула рябчонка клювом и шагнула в воду. Недоумённо он смотрел на то, как утята один за другим бултыхались с берега – он же совсем недавно чуть не захлебнулся в этой луже. А утята гонялись по воде за стрекозами, ныряли беспрестанно и как видимо получали от этого огромное удовольствие. Вдруг быстрая тень промелькнула по воде, утка заполошно закрякала и хлопнула крыльями. Утята нырнули и исчезли под водой, только кое-где шевелилась торчащая из воды молодая осока. Ястреб-тетеревяник сделал несколько кругов над водой и полетел восвояси. Утята так и не вынурнули, рябчонка он не заметил, а взрослая кряква была слишком велика для него.
Неожиданно он резко свернул в сторону, подлетел к толстой сосне на опушке и пошёл на снижение. По земле изо всех сил бежала к дереву молодая белка. Она чуть–чуть раньше успела вспрыгнуть на ствол и переметнуться на его другую сторону. Пока ястреб облегал дерево, белка винтом поднималась вверх по стволу, всё время держась на противоположной от ястреба стороне ствола. Тетеревятник упорно преследовал. Но вот белка достигла ветвей и карусель закружилась медленнее: ястребу труднее стало лавировать между веток, приходилось облетать всю крону. Он устал и уселся на сухой сучок, стал ждать. Белка затаилась и лишь одним глазом выглядывала из-за ствола. Голодный и злой ястреб снялся и полетел дальше.
Рябчонок лежал между кочками и дрожал от страха. Он всё прекрасно видел. Между тем солнце постепенно скрывалось за верхушками деревьев, на траве появилась роса. Теперь рябчонок дрожал не только от страха, но и от холода. Длинные тени протянулись через поляну от каждого дерева, постепенно сливаясь в одну сумрачную пелену. Замолкали голоса птиц, жужжанье насекомых, лишь комары тонко зудели и норовили куснуть его слабозащищённое тельце. В болоте квакнула лягушка, ей ответила вторая, через несколько минут над болотом квакал и булькал целый лягушачий хор.
Проводив взглядом лисицу, рябушка повела выводок в сторону болота. Близился вечер и пора было подумать о безопасном ночлеге. Густой кустарник у болота как нельзя лучше подходил для этой цели. Шествие нарушил отчаянный писк, раздавшийся позади. Курочка обернулась и тут же бросилась в конец каравана. В траве катался жёлтовато-коричневый клубок. Она налетела на этот клубок и разбила его на две части. Желтый рябчонок остался без движения, а коричневый зверёк злобно оскалил зубы и бросился на птицу, хотя и был намного меньше её. Это оказалась ласка – маленький, но очень смелый и ловкий хищник. После короткого сражения рябушке пришлось отступить: на шее вырван пучок перьев, а из прокушенного крыла капала кровь. Ласка не преследовала. Ей тоже здорово досталось: левый глаз заплыл от сильного удара клювом. Злобно ворча, она подобрала мёртвого цтенца и потащила его в кусты.
А в это время одинокий замерзающий рябчонок увидел такого же рябчонка, который забился под соседнюю кочку и дрожал от страха. Пи-пи-пи – восторженно запищал он – Откуда ты взялся? От выяснения вопроса их отвлекло раздавшееся в стороне – Ко-ко, ко-ко! Это мамаша собирала разбежавшихся малышей. Со всех сторон они заспешили к самочке. Рябушка сосчитала их и удивлённо дёрнула бровью: -- Семь! Но усталая и больная она просто не захотела разбираться в случившемся, опустилась на землю и раскинула крылья. Рябчата сейчас же скрылись под ними, забившись в тёплые перья. Мать накрыла их крыльями и закрыла глаза.
Рябчонок долго не мог заснуть. Радость переполняла его. Он нашелся! Счастливый, он со спокойной уверенностью мечтал о завтрашнем дне.