Это было летом в одной кубанской станице, или в какой другой станице или хуторе.
Шла размеренная трудовая жизнь. На территории сырзавода в беседке в тени акации работники, прячась от дневного зноя, в ожидании прибытия очередных конных подвод с бидонами молока с молочной фермы коротали время за игрой в шахматы. Рядом в траве деловито копошились куры под «чутким руководством» бравого голосистого кочета.
- Скоро мороженое «поспеет». – Посмотрел на свои наручные «командирские» часы один из сидевших в беседке и метко «послал» папиросный окурок в урну.
И тут послышался грохочущий тяжёлыми молочными бидонами гул приближающейся колонны подвод. Работники встали и пошли по рабочим местам.
А в «назначенный час» к сырзаводу «подтянулась» детвора.
- Петро! Выноси мороженое! – свистнул товарищу увидавший детей работник. – Казачата уже тут!
- Бегу-бегу! – с готовностью отозвался тот.
Казачата, поджав под себя ножки, плотно расселись на траве в тени раскидистой яблони недалеко от беседки вокруг большого алюминиевого таза, доверху наполненного мороженой сладкой молочной сливочной массой. Их «вооружили» ложками и они приступили к «дегустации» самодельного «сырзаводовского» продукта! Со стороны эта картина напоминала огромный цветок подсолнуха. Очень необычный цветок подсолнуха. Сказочный цветок! Волшебный! С белой сердцевиной, обрамлённой разноцветными яркими пёстрыми лепестками!
Пока взрослые «занимались» молоком, детвора с удовольствием вкушала предоставленное лакомство. А сытно полакомившись и поблагодарив за угощение, она рассыпалась весёлыми искрящимися бусинками по улицам и тропинкам по своим детским делам.
Управившись с партией молока и в ожидании следующей «молочной» колонны работники сырзавода снова начали в беседке «рубиться» в шахматы. К беседке подошёл маленький вихрастый мальчишка с большим бумажным кульком в руках.
- Мыколка прыйшел! – заметили его «шахматисты». – Ну как, Мыколка? Мороженое понравилось?
- Да! Моложеное вкусное! – осветился тот задорной редкозубой улыбкой.
- Мы вам потом ещё мороженого «наморозим»! А что за кулёк? – заинтересовались «шахматисты».
- Цэ конхвэты! – важно ответил Колька и, запустив ручку в кулёк, стал доставать конфеты и показывать «шахматистам». – У мени разни конхвэти есть! И таки! И таки! И, ось, таки! Дяденьки, хотите? Куштуйте!
- Не! Спасибо! Куштуй сам! Друзей угости! – улыбались дяденьки. – А где конхвэти взял?
- Та батька две канистры бензина сточил с машины-водовозки, та и продал за деньги! – весь преисполненный гордости «выдал информацию» Колька и хвастливо продолжил. – А на ци деньги вин мамке духи модни ароматни купыв! А мэни с сестрёнкой конхвэт разних вкусних накупыв!
- Ай да Мыколка! – захохотали работники. – Ты тильки никому бильше не гутарь про «батькин» бензин! А то до цёго «секретного дела» дознаются «нехорошие люди» та и будуть на твово батьку дюже шибко шумно гавкаться! И батька тоди в следующий раз конхвэтами тебя не побалует! Чуешь? Не будешь бильше никому баить?
- Нии! Не буду баить! – послушно замотал головой Колька, испуганный возможной абсолютно неприемлемой для него «перспективой».
- Батька дал конхвэты тильки тоби та сестрёнке? А старшему братику не досталось, чи шо?
- Та Витька козав, шо уже «вырос» с конхвэт! – сделав серьёзное личико, ответил Колька.
- Ого! Якый у вас Витька-то важный! Взрослый уже! У него же лисапет имеется! А вин на ём тоби даёт покататься?
- Нии! Не дае! Кажет, шо я ще мелкий! – грустно вздохнул Колька и «оптимистично рассудил». – Ось хиба тики Витьку удавить, то тоди лисапет мэни достанется!
Совсем «не детский» хохот потряс беседку и распугал копошащихся рядом в траве кур.
- Ай да Мыколка! Ну и сморозил! Отчебучил – так отчебучил! – закашлялись, от хохота поперхнувшись табачным дымом, дядьки. – Як Мыколка «сильно» козав! Удавить! А глаза таки добри-добри! Мыколка, ты цэ так не кажи! Нельзя так о братике худо думать!
- Та цэ вин «к слову» козав! Для «связки» смысла! «Образно» выразился! – заступился за мальчишку один из дяденек. – Я правильно баю, Мыколка?
- Да! – согласно закивал головой Колька, прижимая к себе кулёк с конфетами и не понимая, от чего дяденьки так громко смеются.
- Мыколка прям як взрослый «рассудил» за братика! Чем ближе родня, то тем сильнее «межродственная» грызня! А чем дальше родственники – тем милее! Тем роднее! От детей ничого не сховаешь. Не скроешь. Копируют взрослых. Ну, Мыколка, беги до своих друзей! А нам пора робыть!
- Холосо! – снова закивал вихрастой головой Колька.
И его пёстрая рубашечка живо замелькала на тропинке за деревянным штакетным забором.
- Ну, Мыколка даёт! Прям як той Павлик Морозов! – закурили работники. – Ай да Мыколка! Як вин свово батьку «технично сдал»! А Славик тоже хорош! Чого детей в таки «щекотливые дела» посвящать? Дурень!
- Та хай лучше Толик расскажет шо ёго сынишка недавно натворыл когда Толик с жинкой в кино на «Анжелику» чи на «Фантомаса» ходылы! – «выдал тайну» товарища один работник.
- Тильки хотел цэ забыть як страшный сон, так напомнили ж! – скривился, как от резкой зубной боли, Анатолий.
- Не отстанем! Не отвяжемся! Не надейся! Всё одно прознаем!
- Ладно! Слухай сюды! Пошли мы с Тайкой в клуб в кино на «Фантомаса». А дети, Лёшка с Танькой, дома с бабушкой остались. А бабка болеет. Лежит на кровати. Жинка таз с мукой поставила на стол в зале. Думала после кина муку просеять. Так эти «спиногрызы» обнаружили цэй таз! И шо?! Этот паразит Лёшка «предложил» Таньке «разобраться» с мукой. Паршивец этакий! Танька, естественно, согласилась! Залезла на стол, уселась в муку в таз и давай мукой в Лёху «попадать»! А тот вокруг стола бегает и кричит: «Таня, давай! Таня, давай! Ещё! Ещё!» А та и рада стараться! Представляете картину?! Мука, як та пыль, «столбом» по всей хате! Шум! Смех! А бабка ничого не поймёт, шо там такэ за шум. Встать-то не может. Внучат гукает: «Лёшенька! Танечка! Шо вы тамочки робыте? Лёшенька, ходы сюды! Иди ко мне, зайчик! Покажись!» Ну, тут «зайчик» и «показался»! Забегает в комнату к бабушке весь такой довольный! Весёлый! Жизнерадостный! Глаза горят! Весь белый! Як привидение! На ресницах «сугробы» из муки! Смеётся! А бабка як глянула на ёго, так тут сразу чуть Богу Душу не отдала! Запричитала: «Ой! Ой, лышенько! Ой, лышенько! Шо творыться-то?! Шо творыться?! Шо ж вы, зайчики мои, там такэ худое робыте?!» Мы с Тайкой с кина являемся и шо бачим? Правильно! Бачим полнейший страшенный ужас! Мать моя – женщина! Всё вокруг белым бело! Мебель в зале та и иконы в углу як беленые стены! Фантомас по сравнению с Лёшкой просто мелкий шкодный хулиган! И Танька на столе в тазу! Вся «в белом»! Мы с Тайкой чуть в обморок не грохнулись! Целых два «фантомаса» в хате! Короче, до утра всю хату выметали. Мыть-то ничого нельзя. Всё же сразу в клейстер превращается. Тайка на Лёшку и Таньку шумит: «Вы плохие! Я вас больше не люблю!» Лёшка-то, ладно, «толстокожий». Насупился и всё! Ну, вылитый Фантомас! Тильки не синий чернильный, а белый мучной. А Танька, цэ тоже ж белоснежное фантомасоподобное чудо, плачет и ножкой топает: «Нет! Мама, ты меня любишь! Любишь!» – «Не люблю!» – «Любишь! Всё равно любишь!» – «Нет! Не люблю! Лёшка плохой! И ты плохая!» – «Это Лёшка плохой! Он плохой! А я хорошая! Я хорошая!» Вот так мы и сходили на «Фантомаса». А вин, оказывается, рядом «обитает»! В моей семье «орудует»!
- Да, уж! Сильно ты «попал»! – ехидно хихикая, посочувствовали Анатолию слушатели. – Наверняка, Толик, ты хотел Лёху удавить на месте!
- Немножко такое желание было! – усмехнулся тот и махнул рукой. – Ладно! Хорош зубоскалить! Шо расселись?! Робыть пора!
Уставший от трудов праведных день подходил к концу. Солнце тоже умаялось «жарить» и потихоньку умеряло свой пыл. Только на сырзаводе продолжались безостановочные рабочие «движения». Подходили всё новые и новые колоны подвод с молоком. Пастеризованное на сырзаводе молоко заливали в цистерны автомашин-молоковозок, и те, деловито фыркая, бойко «бежали» в район.
- Мыколка атаманит! – обратил внимание работников сырзавода Пётр, увидав Кольку в окружении весёлой ватаги ребятни.
В руках Колька держал уже почти пустой бумажный «конфетный» кулёк. Зато все детские мордашки были «щедро» перемазаны шоколадом и карамелью. Рядом с Колькой, на правах «товарища атамана» и как «верный есаул», держался Лёшка-Фантомас.
- У кого конхвэты – тот и главный! – засмеялись работники. – Ай да Мыколка! Батьку «сдал»! С братиком «разобрался»! Друзей конхвэтами накормил! Сама детская непосредственность! И мы ж такие были!
- Я в детстве був не такый! – категорично возразил один из работников.
- Тю! Та шо ты нам тут такое гутаришь, Грицко?! Як не такый був?! Та ты ваще всегда весь в соплях ходыл! За мамкину юбку держался. А якый ты вредный був! Як та зараза! Даже хуже! Та ще ябедничал! Мы тебя за цэ колотили! На «разведку» в чужие сады старались тебя с собой не брать! – «поставили на место» возразившего и напомнили ему «детские грешки» товарищи.
А маленькие казачата во главе с Колькой весело вприпрыжку бежали мимо сырзавода на речку заниматься своим очень серьёзным, требующим внимания и ловкости, и абсолютно неотложным детским делом. Они бежали на речку ловить лягушек!
Андрей Мелета