ГЛАВА 22
КАК ЛИЛИЯ ВАСИЛЬЕВНА СОСЕДЯМ ПОМОГАЛА
Время шло, Муратовы на даче не появлялись. А как-то приехал на «девятке» их младший сын, Искандер, от него я узнала, что Марат умер от инсульта.
- Лучше бы эта избушка сгорела! – в сердцах обронила я. – Немало она еще горя принесет! С серой аурой обычно не представляются.
Бабуля покосилась на меня и промолчала.
Наутро к соседнему дому подкатила «Лада Калина», за ней пристроился «Жигуленок» Искандера. Из него вышла Венера, постаревшая лет на десять.
Я стояла на веранде второго этажа и всматривалась в лица приехавших людей. Червячок сострадания зашевелился во мне, но я приказала себе не жалеть никого. Хотя…. Разве виноваты покупатели, приобретая логово нечистой силы?
В том, что прибыли покупатели, я не сомневалась.
Женщина средних лет славянской внешности деловито осматривала участок, за ней по пятам следовал светловолосый мужчина. Затем они зашли в дом.
- Что делаешь? - неслышно подошла ко мне сзади бабуля.
Я вздрогнула.
Лилия Васильевна проследила мой взгляд и нахмурилась.
- Лучше бы эта избушка сгорела, - эхом откликнулась она. – Не по силам покупателям справиться с нечистью. Умрут они здесь.
- Мы сможем помочь им? – с надеждой спросила я.
- Не сможем, - откликнулась бабушка и поежилась.
- Почему?
- Потому что, - нахмурилась мамина мама. – Потому что бесы перелетят к нам. Потому что я старая и мне уже трудно изгонять их. Потому что ты молодая и неопытная. Потому что я за тебя боюсь.
- Но…. ты сама научила меня ритуалу изгнания, - опешила я. – А я хотела его навязать Венере с Маратом!
- У них не было другого выхода, а у нас есть, - отвернулась от меня бабуля.
Я промолчала. Когда моя бабушка в таком настроении, разговаривать с ней не стоит.
А ночью внезапно вспыхнул пожар. Да, именно на участке Венеры. Пока вызывали пожарников, дом Муратовых так же внезапно погас. Но успел сгореть дотла.
- Мы купили его! – приехав на пепелище, плакала на другой день женщина славянской внешности, - деньги отдали!
- Зато сохранили свои жизни, - догадываясь о причине возгорания, прошептала я.
Бабуля умела повелевать стихиями. Как она говаривала, в исключительных случаях.
Кстати, накануне она долго ходила по периметру нашего участка и что-то шептала. И теперь я поняла, что. Опытная ведьма ставила энергетический заслон для бесов.
- У них в родне скоро будет новый покойник, - Лилия Васильевна стрельнула глазами на бывший дом Муратовых.
- У кого? – поежилась я.
- У Венеры, - вздохнула мамина мама. – Она хотела продать свою смерть другим. А этого делать нельзя.
- Надо помочь ей! - вспыхнула я.
- Вот ты и помоги, - улыбнулась мамина мама. – Возьми адрес у председательши и езжай в город.
- И что мне сказать Муратовой? - растерялась я.
Ехать никуда не хотелось.
- Если в семье умирают один за другим, это называется покойничьим поветрием. В народе говорят «пришла беда, отворяй ворота». Вот и отворяют, – горько усмехнулась бабуля. – Надо после похорон оставить на могиле буханку хлеба со словами « Вот тебе хлеб-каравай, а ты (имя) за то нас не зазывай».
- А если уже похоронили, - озадачилась я.
- Тогда на девятый день после смерти несут покойнику на кладбище новую кружку. Наливают в нее кисель до краев, ставят на могилу и просят: «Тебе чтобы из новой кружки попивать, а нам подольше не помирать. Аминь ».
- Не поверит мне Венера, - вздохнула я.
- А ты не заставляй ее, просто положи на стол бумажку с отчитками, - обняла меня бабуля. – Тебе не жалко несостоявшихся новых соседей, которые потеряли деньги по твоей вине? – задала я давно мучивший меня вопрос.
- Жалко, - улыбнулась Лилия Васильевна. – Потому и сделала это. Помнишь, в Германии разбился самолет с башкирскими детьми? Так вот, среди тех, кто поехал в Москву, чтобы сесть на прОклятый самолет, была женщина с двумя детьми. В столице ей не выдали визу, и она горько плакала в гостиничном номере. А утром узнала о трагедии. Как ты думаешь, какие чувства она испытала?
- Почему прОклятый? – не поняла я.
- Потому что многим хотелось полететь на отдых за границу, - усмехнулась мамина мама. – Вместо особо одаренных детей, для которых тур и предполагался, в него пристроили своих отпрысков чиновники. Начались обиды и возмущения, просочившиеся в прессу. Так что таланты пострадали из-за амбиций чужих родителей.
К обеду следующего дня я стояла возле панельной девятиэтажки, в которой проживала Венера. Она встретила меня сухо, но я взяла себя в руки, пытаясь не реагировать на неприязнь бывшей соседки. А потому, сказав несколько фраз, положила на стол бумагу с отчитками и, пожелав хозяйке всего хорошего, ушла.
Уже дома я дала волю чувствам. Меня трясло. Я вышла во двор, присела на скамейку и постаралась отрегулировать дыхание. То, что меня унизили, возмутило. Но сильный человек должен управлять собой, а ведьмы сильные. Иначе бы они не стали ведьмами.
Как же я удивилась, когда утром приехала та самая женщина, которая купила сгоревший дом. Она позвонила в калитку, а когда я ее открыла, попросилась зайти.
- Конечно, конечно, - засуетилась я. Чувство вины перед погорелицей не оставляло меня ни на минуту.
- Меня звать Валя Никитина, - улыбнулась дама, - а моего супруга Сергей. Нашу будущую дачу подожгли незвестные. Может, вы видели, кто?
Кровь бросилась мне в лицо.
- Не видела, - пролепетала я.
- Все равно мы будем соседями, - сверкнула зубами Валентина. – Мы покупаем другой домик. Там бывшие хозяева в Израиль уезжают, времени у них нет торговаться, вот и уступили по бросовой цене. А на сгоревший участок нашлись покупатели. Видимо, богатые. Им нужна только земля, на которой они поставят коттедж.
«И зачем она мне это рассказывает»? – удивилась я.
- Вот и правильно, что зашли, - показалась на крылечке Лилия Васильевна. – Проходите в дом, будем знакомиться и чаи гонять.
Вечером бабуля сообщила, что Бог часто отбирает у людей малое, чтобы подарить большое. А люди не знают этого, возмущаются и страдают. Так получилось и с Никитиными.
На следующий день мы познакомились с соседями, живущими от нас по правую руку. Крохотная хибарка пристроилась между добротными домами, независимо взирая на них затемненными от слепоты окнами. Когда я взбиралась на третий этаж, а это было редко, я с недоумением наблюдала за странными людьми, живущими в этом скворечнике. Пожилая женщина обычно работала на участке, а молодой мужчина сидел на лавочке и слушал музыку.
Сегодня эта женщина пришла к нам.
- Меня звать Таней, фамилия Крамарова, - смущенно проговорила она. – А моего сына Валерой.
«Уже второй Валера в соседской среде, - констатировала я. – Не удивлюсь, если будет третий».
- Говорят, вы знахарка, помогите мне, пожалуйста, - и женщина заплакала.
Я пригласила ее зайти и усадила на лавочку.
К нам подбежала Анжела.
- Какая красивая девочка! – восхитилась Таня.
В ее глазах промелькнуло отчаяние.
Тяжелая темно-серая аура обручем охватывала голову пришедшей. Внезапно острое чувство жалости проткнуло меня насквозь.
- Пьет мой Валера, - всхлипнула гостья и поднесла к глазам носовой платочек.
«Сколько же ей лет? – тем временем гадала я. – Не старая еще, но выглядит»…
- Мне сорок семь, - огорошила меня Крамарова. – А сыночку двадцать восемь. Рано я его родила. И отца у Валеры не было.
- Как не было? – не поняла я.
- Приехал в наш дом москвич погостить, а я в него влюбилась. Вот и получилось у нас. Только не захотел он на мне жениться.
«Бабуля говорит, что только рожденным в законном браке Бог дает счастье, - вспомнила я. – Сейчас же многие живут в блуде, называя себя гражданскими мужьями и женами. Женщины, рожающие детей «для себя» обрекают их на серое, безрадостное существование».
- В школе Валерик учился сносно, - продолжала моя новая знакомая. – А вот когда поступил в ПТУ, начал выпивать. Сейчас тунеядствует, а зарплата у меня маленькая».
- Кем вы работаете? – уточнила я.
- Уборщицей, - махнула рукой женщина и зарделась. – Вот отпуск взяла, чтобы все посадить, иначе зимой голодать придется.
Я сглотнула слюну. Захотелось заплакать. Но плакать было нельзя.
- Тетя, хотите яблочко? – спросил Татьяну внезапно появившийся Олесь и протянул ей сахарный «голден».
Крамарова благодарно улыбнулась и неуверенно взяла у моего сына желтый, янтарный плод.
- Валерику отнесу, - виновато прошептала она.
А потом ушла, так как я пообещала подумать, как помочь ее горю.
Вечером за забором уши резанули крики. Забравшись на третий этаж, я увидела, что Таня и Валерий ссорятся.
- Матушка Богородица, - услышала я сзади. За мной стояла Лилия Васильевна. – «Матушка Богородица, Скорая Помощница, платочком махни, рабов своих усмири. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков! Аминь»!
- Что это? – не поняла я.
- Заговор на успокоение скандалистов, - улыбнулась бабуля.
Крики за забором затихли, мать и сын разошлись.
- Мы обязаны помочь им, - просительно посмотрела я на мамину маму.
- Конечно, - снова улыбнулась она. – Скоро у соседей Татьяны мужчина-покойник появится.
- Причем тут покойник? – озадачилась я.
- Надо попросить рубаху покойника, в которой он умер, а потом в мужской день на убыльной луне в три часа ночи встать на колени, завязать на подоле этой рубахи узел и прочитать заклинание. Вот оно: « Как мертвец в этот дом никогда не придет, в руки мертвые вещь свою не возьмет, мертвым языком слов не скажет, пальцами мертвыми узел не развяжет, так и раб (имя) хмеля в рот не возьмет и мое дело и слово не перебьет. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь».
- Так сложно, - разочарованно протянула я. - Ведь есть же простые методы воздействия на пьяниц.
- Есть, - согласилась со мной бабуля. – Только здесь особый случай. Валерий рожден в грехе, отчитывать таких сложнее. Нужны радикальные меры, иначе не поможет.
- А сама Таня, судя по ауре она больна? - спросила я и вспомнила несчастные глаза соседки.
- Больна, - подтвердила Лилия Васильевна. – Рак у нее. На начальной стадии. И она о нем пока не знает.
- Ей нельзя помочь? – скороговоркой выпалила я.
- Можно, пока можно, - мамина мама на минуту задумалась. - Пусть читает по зорям этот заговор. Только на рассвете и закате не должно быть на небе красных полос.
- Какой? – осведомилась я и пожалела, что не ношу с собой блокнотик.
- «Во имя Отца, и Сына, и святого Духа. Пришла я ко святой рукомоечке, ясной росой умываюсь, красною зарей вытираюсь, Господу помолюсь, Богородице поклонюсь. Как ты, Матушка Мария, сына Христа умывала, от всего, что приставало к нему, очищала, так же и меня росою умой, зарей оботри, с тела белого моего рак убери. О Господи, Спаситель мой Батюшка, и милая Святая Божья Матушка, возьмите вы всю боль мою и больную кровь и возверните здравие мое вновь. Хочу быть, какою меня народили, такой, какой в церкви меня окрестили. И будьте вы, все мои слова, быстры, и станьте, все мои дела, сильны. С доброго часа, с Божьего наказа. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Так что придется Татьяне задержаться на даче еще пару месяцев, - строго проговорила бабуля.
Наблюдая за Лилией Васильевной, я еще раз удивилась ее памяти.
- На какие деньги они будут жить? – покачала головой я.
- А мы на что? Неужели не поможем? – удивилась мамина мама.
Продолжение
http://www.proza.ru/2015/07/05/195