9. Адское лето
Очень быстро Карабин втянулся в новую работу , которая вскоре поглотила его целиком. Вначале он спиной ощущал глухое раздражение санитаров, возможно считавших его одной из причин увольнения матерых сотрудников. Он старался не придавать этому значения, со смирением монастырского послушника выполняя огромный объем черновой работы, чем в конце концов снискал к себе уважение. Помимо ночных дежурств, он ,наряду с огромной тучной женщиной -санитаркой по фамилии Амбросимова занимался уборкой секционных залов. Впрочем о женском начале Амбросимовой говорила лишь арбузная грудь , которая колыхалась в такт грузным, размеренным движениям этой массивной бабы. Все остальное было в Амбросимовой мужским: крепкие руки , грубое лицо с носом-картошкой и бесцветными, окаймленными поросячьими ресницами, глазками. Про ее голос можно было сказать , что он и мертвого разбудит, но таких случаев, слава богу, пока не наблюдалось.
В бытность ночным санитаром Карабин часто размышлял о своей миссии. В здании, начиненном мертвецами, в темное время суток он зачастую оставался один, бродил по коридорам, выходил под звездное небо, жадно затягиваясь сигаретой. В ночные часы тишина была настолько густой , что капля падающая из протекающего крана в подставленное ведро, отдавалась в ушах Карабина звонким всплеском. Этот водяной пульс да биение его сердца были единственными признаками жизни, впрочем ни на йоту не нарушавшими царивший вокруг покой.
Бывали ночи , когда Карабин вместе с дежурным экспертом выезжал в город. Труповозка, словно смышленая механическая собачка, обнюхивала фарами места человеческих трагедий. Перестрелка в кафе, итог: два трупа, один так и лежит с растопыренными пальцами, колечко с камушком посверкивает на мизинце , а запястье охватывает золотой браслет. После ментовских процедур Карабин загружал тело в машину. Может душа, расположив свои фантомные ягодицы в лодке Харона уже плывет через Стикс , но тут живая плоть заботится о мертвой , Харону еще плыть и плыть на своем суденышке, а покинутый душой домик с пулевой отметиной во лбу уже в морге.
Смерть была многоликой , каждый день и каждую ночь, во все времена года, она ежесекундно обрушивалась на города, складывая свою затейливую мозаику .Тела, изъеденные червями пуль, зияющие странгуляционными полосами висельники, мумии иссушенных раком, разбухшие как дрожжевое тесто утопленники, скрюченые огарки сгоревших, жертвы дорожных аварий разбитые или разорванные страстными поцелуями машин - все это крутилось перед глазами Карабина, входило в визуальную привычку, становилось рутиной, дробившей и уничтожавшей потрясение от образов смерти.
«Может вот так шаг за шагом и черствеет душа, становится мозолистой, как ладонь работяги?- укладывая трупы на каталки думал он-а если нет ее , нет души, зачем тогда все это- вонючее, неподвижное, гниющее?
С каждым месяцем своего пребывания в морге, он, не признаваясь себе , что делает это осознано , украдкой искал знаки и следы неведомой субстанции. Но то, на чем зиждилась человеческая вера в бессмертие упорно скрывалось от глаз , будто подчеркивая бессилие зрачков зацепиться за истину, узреть невидимое.
Однажды Карабин поделился своими мыслями с Козыревым. Тот попытался измельчить тему шуткой : «забей и мне, я тоже покурю!»,однако поняв, что скользит по поверхности ,проговорил серьезно:
-Когда-нибудь , я думаю, каждый из нас все узнает, хотя копание в трупах, не скрою, превращает меня в закоренелого материалиста. Так что, КарабИн, даже не знаю что тебе ответить. Когда мы бальзамируем, ретушируем, снаряжаем тело в последний путь , уж не думаешь ли ты ,что его душа зависнув под потолком наблюдает как издеваются над ее бывшим приютом? Нет, в такое я не верю, это сказки Гофмана!
-А во что ты веришь?-спросил Карабин.
-Так , мне в обладминистрацию- заторопился Миша, но задумавшись, остановился на пороге- о таком, сам понимаешь, в двух словах не расскажешь, но я попробую коротко. Я верю в плоть, в кровь и в воду, в огонь и солнце . Если это составные элементы Бога , я верю в Бога. Но это всего лишь вера ,а не уверенность, заметь. Я верю в молоко, которое мы тут ***чим каждый день, чтобы не подхватить туберкулез. Я верю в свои ощущения. Я верю в свой средний палец , который утром может показать фак какому –то козлу на дороге ,ну и так далее
-В тебе умер поэт-натуралист- усмехнулся Карабин.
Когда его судьбоносный товарищ рождал подобные монологи , нужно было включать диктофон. В один из дней он, впрочем догадался о причине столь бурных спичей Козырева, увидев диск DVD ,лежавший на столе, в его кабинете . На золотистой поверхности диска осталось несколько белых крошек. Впрочем заметив взгляд Карабина Миша ничуть не смутился :
-Все мы грешны , КарабИн, что тут скажешь- его пальцы ловко выдвинули верхний ящик стола и через секунду извлекли оттуда маленький кусочек фольги. С ловкостью фокусника Козырев соорудил на диске дорожку из белого порошка , дробя его в пыль кредитной карточкой.
«Неужели кокаин?»- подумал Карабин и его охватило любопытство.
-На, попробуй. Чистый продукт , улучшает тонус , повышает работоспособность. Я иногда балуюсь, но стараюсь не злоупотреблять- запрятав карточку в портмоне Козырев пододвинул диск к Карабину.
-Что это ?-спросил тот.
-Амфетамин , чистый продукт, не розбадяженный . Качество гарантировано . Из Днепра возят. Знаешь, как обращаться?
Карабин только ухмыльнулся, через двадцать секунд свернутая в трубочку стогривневая купюра уперлась в левую ноздрю. От сильного вдоха опалило носоглотку, втягивая воздух, он задрал голову к потолку, ощущая, как из левого глаза брызнули слезы. Но легкое жжение продолжалось недолго, за ним последовал дикий прилив бодрости и оптимизма , да такого, что Карабин чуть было не пустился в пляс от восторга. Даже стекающая по нёбу горечь казалась приятным послевкусием.
-Ну как? –Миша вопросительно смотрел на него.
-По-моему отлично- бодро выдохнул Карабин- давно, кстати, хотел эту штуку попробовать.
-Ну на здоровье …Кстати хочу тебя по дружески предупредить: не кидай в урну пачки из под «Ялты», ты ведь находишься в обществе, пораженном стереотипами.
-Не буду –пообещал Карабин, добавив : кстати у меня тоже есть , чем тебя угостить.
-Не сомневаюсь.-засмеялся Миша хлопнув его по плечу
В тот день они перестали быть товарищами, они стали друзьями.
Самой жуткой порой в морге было лето. Когда за окном плавился асфальт , а редкие прохожие обливаясь потом пытались поскорее укрыться в тень , Карабина, в конце рабочего дня сверлила неприятная мысль , что от него пахнет трупами. Он по часу стоял в душе, намыленный , как помазок , яростно соскабливая с себя запахи своей работы. Как назло , старые , еще советских времен кондиционеры только возмущенно урчали , но отнюдь не охлаждали окружавшее его пространство. Вспоминая то лето Карабин объективно констатировал: из морга смердело так , что стыдно было проветривать помещения. В помощь погибающим кондиционерам были брошены вентиляторы , но от их труда трупный запах никуда не девался , а напротив, энергично циркулировал по зданию, вылетал наружу, заставляя скорбных родственников зажимать носы. Количество смертей в городе резко возросло, санитары, эксперты изводили десятки литров формалина, пытаясь успеть за рекордными темпами уходов из жизни. В те дни была задействована каждая рабочая единица , включая и Карабина, в полной мере ощутившего, что такое работа дневного санитара. По статусу главного эксперта которым был никто иной как Миша Козырев , ему можно было побыть в стороне от такого завала, махнуть например с Леночкой Котовой на море, на своей шикарной ауди. Но нет, Козырев пахал наравне с остальными. Повседневная вонь была кромешной, усталость сбивала с ног, а в морге, как в пятизвездочном отеле в разгар сезона , не было свободных мест. Вязкие переливы похоронных оркестров оглашали городские улицы , могильщики не успевали копать ямы , но все тщетно...Освободившуюся каталку тотчас занимало новое тело и ,казалось, этому не будет конца. В течение двух самых горячих недель нос Карабина обжигали кристаллы амфетамина. Он носился как угорелый, удивляя окружающих скоростью своих действий. Карабин проявил себя отличным бальзамировщиком, безошибочно определяя необходимое количество раствора , степень прокачки трупа и т.д. Следуя советам своего друга, в бытность ночным санитаром, он неоднократно тренировался на бесхозных телах бомжей , в изобилии лежавших в целлофановых мешках на «взлетке», ждущих своей очереди на погребение в общей , вырытой экскаватором, могиле. То ,что у других случались рабочие залеты было неудивительно, в такой спешке немудрено и трупы перепутать, однако Карабин был внутренне горд, что отработал без ляпов. В бешеном летнем темпе он все меньше задумывался о душах этих умерших , в лишенных внутренних органов мясных пещерах было пусто , темно и сыро. Но хотя бы и так, а жизнь в них продолжалась , поворачивая вспять, против часовой стрелки , от божественного созидания к дьявольскому распаду. Залеты были следствием экономии бальзам средств , например Ваня Демишев опытнейший мастер своего дела не учел возможностей жары. Он отлично прокачал постаутопсичную голову трупа, руки и ноги бальзамировать не стал, ограничившись мелиорацией внутренних органов десяти процентным формалином. Но кто знал , что мертвец поведет себя столь агрессивно? Его ноги и руки стали пухнуть как на дрожжах, а половой орган, выдувшись в изрядную дубинку, казалось, переживал чудовищную эрекцию. Общую картину добавил слишком длинный стежок шва, сквозь который, под давлением сошедшихся в брюшной емкости, газов цвиркала смешанная с формалином кровь. Брр....Еще два года назад Карабин видя все это наверняка испытал бы бурю негативных эмоций, но сейчас он просто наблюдал за поведением мертвой материи.
-Хм- изрек Козырев оглядывая труп- вот тебе , КарабИн , еще один иллюстративный пример к вопросу о жизни после смерти. Сам видишь , что жизнь продолжает цвести и пахнуть. Смотри как бальзам действует на поведенческие рефлексы бактерий, они в прямом смысле борются за существование. Каким образом? Ну конечно интенсивным размножением. Разумный ли это процесс или хаотический, хер его знает -и обращаясь к Демишеву добавил: что хочешь делай, но чтоб пациент влез в гроб.
-Я то могу прокачать-неуверенно проговорил тот -но боюсь, что по такой жаре потечет, в закрытом придется хоронить.
-Сам вижу ,что трудно , но ты попробуй. Знаешь кто это? Заслуженный работник горисполкома, родственники хотят созерцать тело , а не собрание химических элементов.
Вот оно! Именно как связку химэлементов воспринимал Карабин трупы , совершенно, как ему казалось, не запоминая проплывающих перед ним старых, молодых или даже детских лиц.
В постамфетаминовый период ему пришлось брать отгулы. Апатия и слабость окутали тело , он стал раздражителен и скуп на слова, а тут еще случился колоссальный гранд-залет! Неприятность выросла из двух худеньких бабушек , живших в одной палате пансионата и скончавшихся поочередно , с интервалом в два часа. Чего только смерть не выдумывает! О вине санитаров можно было поспорить, но санитары в плане подготовки тел к похоронам, сделали все по высшему разряду. Сухенькие старушки смотрелись вполне презентабельно и с этой точки зрения главным организатором подлянки можно было считать ритуальную фирму, а также маркировщика, спутавшего бирки. Но так или иначе, произошел невиданный казус: представители фирмы продержав тело одной из бабушек 2 часа в зале прощания выдали его каким-то дальним родственникам , которые имели очень абстрактное представление о том, как выглядела бабушка в свой предсмертный период. Разумеется гроб отвезли на кладбище и оперативно предали земле. Часа через три приехали другие родственники и близкие, и разумеется подняли дикий галдеж. В гробу лежала совсем другая , посторонняя или вернее потусторонняя старушка. Мат и ругань родичей не коснулись разве что серой полосатой кошки , лежавший в тени большого , растущего во дворе платана. Очень быстро приехали телевизионщики, в общем завертелось адское колесо народного гнева. Звонили в ритуальную фирму и услышав что родную бабушку похоронили совершенно чужие люди , грозились разобрать морг по кирпичику. Козырев поступил мудро, он не стал искать виновного, пообещав близким уладить вопрос как можно быстрее. Так что наступающую ночь Карабин встречал не дома ,а вместе с двумя санитарами на старом городском кладбище. Пришлось выкапывать свежую могилу и доставать гроб, до этого Миша решал вопрос с прокуратурой дабы этот мрачный процесс не посчитали за эксгумацию. Но хорошо ,что решили все полюбовно и черное клеймо гранд-залета постепенно приобрело более бледные очертания.
На следующее утро крылья карабинского носа , вбирающие в себя горячий летний вакуум, требовали новой амфетаминовой дороги, но сердце подсказывало: нельзя, нельзя, нельзя...
Сны тоже были никудышные : один из таких заставил его вскочить в пол пятого утра и в течение десяти минут выкурить две сигареты. В этом сне Карабин бальзамировал трупы, но странное дело , в швах и порезах те, в чьих венах лишь вязко болтался формалин , вставали с каталок и шлепая босыми ногами шли к выходу из морга. Мертвецы ничего не говорили , кто-то краем губ улыбался , кто-то наоборот корчил скорбную гримасу. Их лица с ожившими вдруг взглядами проплывали мимо изумленного Карабина -одного за другим ,он узнавал своих мертвых подопечных. Следующий виток сновидения буквально выбросил его из постели , разбудив спящую рядом Полину Цурикову, именно ту , чей оценивающий взгляд устраиваясь на работу словил на себе Карабин. Её, фанатично преданную горькому шоколаду ,он считал самой нежной убийцей на планете Земля. Но сейчас, чуть раскосые , заспанные глаза Полины и беспокойство на красивом маленьком личике, совсем не придали стуку его сердца спокойный ритм. Развязка у сна была в духе фильмов Хичкока. Когда трупы покинули морг, Карабин подошел к следующему , накрытому белоснежной простыней. Откинув ее он узрел самого себя , живого и розовощекого , непонятно почему оказавшегося на каталке. Вертикальный и горизонтальный Карабины смотрели друг на друга , но понять кто оригинал , а кто двойник, было невозможно.
Он сидел на кухне, разгоняя сигаретным дымом остатки сна, образы которого еще клубились в голове. За открытым окном густилась душная , потливая ночь , пораженная безветрием и шумом сверчков. Поглядывая на соседний дом, Карабин видел, что не спалось многим, будто кошмары, приснившиеся одновременно, заставляли человеческие фигурки спасаться от них в свете кухонь. До работы оставалось шесть часов , но чувство , что она идет полным ходом не покидало Карабина. Он выключил свет, продолжая смотреть в окно. Небо на горизонте подрагивало от красноватых сполохов заводских печей. Хотя , кто знает, может это вовсе и не огни раскаленных мартенов, а последние мерцания душ, вынесенных из человеческих тел метлой Смерти.