Это была замечательная козявка. Добытая из правой ноздри после долгого и упоительного ковыряния, она покоилась на Сережкином пальце и являла собой подлинную вещь в себе, притягивала взгляд и манила.
- Во, видел? – козявка оказалась у самого Котиного носа.
- Фигня, - отрезал Котя, - Подумаешь! Брось лучше.
- Сам ты фигня, - обиделся Сережка и убрал козявку на безопасное расстояние. – Слабо?
- Вот и нет. Сейчас побольше твоей достану, - Котя отправил указательный палец в экспедицию по пещерам и потайным ходам. Палец не справился.
- У меня нос чистый, - наконец признал свое поражение Котя,- А у тебя сопли одни, вот.
Назревал конфликт. Обе стороны понимали его бессмысленность и предчувствовали фатальность последствий. Первый шаг к примирению сделал Сережка.
- Давай она наша общая будет, - предложил он.
Котя пребывал в нерешительности. Предложение было,несомненно, шикарным, но особого желания стать совладельцем козявки он не испытывал.
- А давай из нее клад сделаем, - Котю осенило, - Зароем, сверху – бутылочное стеклышко, а потом холмик.
- И карту нарисуем, - немедленно включился Сережка, - шаги отмерим, пометим крестиком. А холмика не надо. С холмиком каждый дурак найдет.
- Ладно. Не надо холмика, - вздохнул Котя. – Пошли место искать.
Солнце полоскалось в реке, как раз в том месте, где она делала крутой поворот. Там образовался небольшой перепад, вода текла резвее, и небольшие бурунчики отливали расплавленным золотом. Прибрежный песок был теплым, почти горячим, но это на поверхности. А если копнуть, то рука погружалась в мокрое и прохладное, а ямка быстро наполнялась коричневатой жижей, похожей на кофе с молоком.
- Здесь, - Котя стоял у ивового куста и уже расчищал босой ногой место для будущего захоронения.
- Угу, - Сережка с некоторым сожалением посмотрел на сокровище, которое неотвратимо засыхало, теряя всю свою таинственность и,следовательно, привлекательность. – Ее бы в спичечный коробок положить. Вроде как сундук будет.
- Коробок – это хорошо, - кивнул Котя, - у тебя что, коробок есть?
- У меня нет. Поискать надо.
- Ты лучше стой, - строго сказал Котя,- А то потеряешь. Я сам. – И побежал к берегу.
Сережка остался у куста и, уже почти с ненавистью глядя на съежившуюся козявку, крикнул:
- Нашел? Эй, Котька, коробок нашел?
Котя не откликался. Он стоял на четвереньках и смотрел в воду у самого берега. Там, между листьями какой-то водной растительности,происходило мельтешение. Подрагивали длинные стебли, колыхались листья – у Коти просто дыхание сперло.
- Иди сюда, - крикнул он, - тут плавает кто-то!
- А… - начал Сережка, но Котя не дал ему договорить.
- Брось ты ее, - махнул он рукой, - и давай сюда.
Сережка без особого сожаления стряхнул низложенную, никому более не нужную козявку, и она покорно заняла место среди миллионов и миллионов песчинок, спрятавшись так, что никто никогда не найдет – даже с картой.
- Иду! – заорал Сережка, хотя орать не было никакого смысла– до берега всего-то шагов тридцать – рванул с места, пролетел эти самые тридцать шагов и резко затормозил.
Коти не было.
Сережка постоял с минуту, глядя на беснующуюся у самого берега рыбью молодь. А потом заплакал. Он знал, как сейчас будет. Сейчас медленно померкнут золотые блики на воде, станет прозрачной и куда-то исчезнет сама река, а сквозь нее прорастет унылое футбольное поле, с ледяной ноябрьской жижей, взбитой бутсами местной команды.
- Котька! Ну ты где? – Сережка в отчаянье сел на стремительно остывающий песок.
- Да здесь я! – Котя с утроенным любопытством наблюдал за возней мальков у берега. Глаза, впрочем, у него были красные – Отпустили вроде.
Они помолчали.
- А тут дядьки страшные ходят, - вдруг сказал Сережка.
- Да ну тебя. Нет тут никаких дядек.- Котя изловчился, сорвал ближайший к берегу водоплавающий лист и теперь соображал, что с ним делать.
- Есть дядьки. Только они ночью приходят. – Сережка тоже хотел сорвать, но дотянуться, не замочив ног, не получалось, а лезть в воду ем упочему-то не хотелось. - Шпионские фашисты. Ночные шпионские фашисты. У них тут встречи. Когда темно.
- С кем? – Котя усиленно делал вид, что не верит ни одному слову, но глаза у него блестели.
- С врагами, - твердо сказал Сережка. Теперь он сам был абсолютно уверен в существовании шпионских дядек и уже представил себе, как они,в черных, блестящих водолазных костюмах, выходят из воды – бесшумно, без единого плеска. А на берегу, в кустах, прячутся другие враги, и они…
Как выглядят береговая вражья нечисть, Сережка представить не успел, потому что вдруг получил ощутимый толчок в бок и потерял равновесие.
- Ты что, совсем дурак?! – возмущенно пискнул он, но Котя,который бросился на землю радом, зашипел:
- Тихо. Они идут.
- Кто?! – Сережка почувствовал неодолимое желание добежать до ближайших кустиков и в то же время – восторг, от которого перехватывает дыхание. Запахло приключением.
- Дядьки твои. – Котя напряженно вслушивался в шум листвы. –Вон там, по берегу идут.
На том берегу действительно послышались голоса.
- Прячемся! – Котя пополз к кустам, Сережка рванулся следом– на четвереньках – и обогнал Котю на целых два корпуса.
- Автомат бы… - Котя огляделся, высмотрел под самым кустом сухую палку и немедленно вооружился.
- А мне? – перспектива идти врукопашную Сережку категорически не устраивала.
- Тебе пистолет. Вон лежат, - под кустом валялись сучья –бери какой хочешь.
- Я два возьму, - решил Сережка. – Даже три.
- Хоть сто, - великодушно сказал Котя и взял на прицел противоположный берег – как раз там, где река делала поворот.
Сто Сережке было не надо, а вот три – в самый раз. По одному в каждой руке и запасной, если патроны кончатся.
- Вот они, - срывающимся шепотом доложил Котя.
На том берегу появились двое мужчин. Они неспешно шли куда-то с удочками, о чем-то разговаривая на ходу.
- Да разве ж это шпионы? Рыбаки обычные!
- Никакие не рыбаки. Шпионы это. Огонь! – и Котя, надув губы, изобразил несколько одиночных выстрелов – Пфф! Пфф! Пфф!
- А ты что так тихо стреляешь? – на всякий случай шепотом спросил Сережка.
- Чтобы не услышали. Я тайно стреляю. – Котя перешел к коротким очередям – Та-та-та! Та-та-та!
- Пах-х! Дувв! – Сережка палил из обоих стволов одновременно и практически беззвучно.
Ничего не подозревавшие шпионские фашисты исчезли з поворотом,
- Я точно попал,- захлебывался Котя. – В того, который высокий.
- А я тогда в другого. Почему они не упали?
- Упадут еще. У нас пули особые, сонные такие. В кого попадет – ни капельки не больно. Идет себе дальше. А потом – бах и спать. Понял?
- Понял, - согласился Сережка. – Может быть, они уже бах? И спят.
- Может, - сказал Котя. Он вдруг встревоженно огляделся и вскочил на ноги.
- Ты чего? – Сережка тоже вскочил и начал оглядываться.
- Заберут меня сейчас, - сказал Котя. А я не буду плакать. Вот не буду и все.
- Правильно, - кивнул Сережка. – Я тоже не буду. И, немного помолчав, добавил – Хорошо, что мы победили, правда?
- Хорошо, - подтвердил Котя. – Завтра будем играть?
- Будем, если…
Сережка не договорил, потому что некому было договаривать. Котя исчез. Но Сережка не плакал, он улыбался, потому что представлял себе, как завтра они снова встретятся здесь, на горячем летнем песке, и будут искать, прятаться, строить – короче говоря, делать тысячу интересных дел. И никто им не будет мешать.
Когда река, прибрежный песок и сосновый бор на том берегу задрожали, поплыли куда-то вбок и исчезли, когда на их месте набрякло грязью знакомое футбольное поле под серым ветреным небом, Сережка все еще улыбался.
- А мой, похоже, простудился. Ишь как течет, – женщина вытерла старику нос, поправила ему шарф и нахлобучила шапку поплотнее. – Вроде тепло одевала, на все пуговицы застегнула… Надо же, еще и улыбается…
- Да ладно тебе, - сказала вторая. – В их-то возрасте чего не бывает. Чуть дунет – уже и заболели. Ну-ка, у своего проверю. Нет, молодцом.Слышь, дед, ты молодец! Ну что, поехали?
- Поехали, а то темнеет уже.
Женщины неспешно катили коляски со стариками по аллейке,ведущей к приземистому бетонному корпусу.
- Странные такие, - вдруг сказала первая. – Сидят, молчат,только друг на друга смотрят.
- Ага – подхватила вторая. – А если развернуть их в разные стороны, плачут. Как дети прямо.
- Как дети, - эхом отозвалась первая. Мой-то сегодня даже сказал что-то, только тихо так.
- Да ну?! И что сказал?
- А, ерунду какую-то. Та-та-та. Та-та-та. Пфф…