Спит черёмуха в белой накидке.
В деревянные крылья окна
Вместе с рамами в тонких шторах
Вяжет взбалмошная луна
На полу кружевные узоры.
С. Есенин
В окно, настежь распахнутое в сад, бурно врывалась весна.
Молодым свежим ветром, звонкими птичьими трелями,
благоуханием вмиг распустившейся цветущей черёмухи,
почти касавшейся ветками голубых оконных наличников.
Яркое весеннее солнце жизнеутверждающе пробивалось сквозь заслон густых черёмуховых веток,
устраивая в комнате хоровод из крохотных солнечных зайчиков.
Сильно разросшуюся старую черёмуху родители хотели было срубить,
чтобы не загораживала дневной свет, но старшая дочка Катенька отстояла свою любимицу.
В это время года на её письменном столе, втиснутом между двумя окнами,
нередко красовался черёмуховый же букет, распространяя вокруг дурманящий сладкий аромат.
Соседские мальчишки-романтики, соперничая друг с другом, буквально заваливали девушку цветущими белыми охапками.
«На носу выпускные экзамены! Сейчас нужно думать о будущем и побольше заниматься.
В одиннадцать отбой!» – строго говорил Катеньке папа.
А также в очередной раз напоминал, что следует налегать на сладости, потому что организм отчаянно нуждается в глюкозе.
Ну как же не думать о будущем в семнадцать лет!
Вот она сдаст экзамены, поступит в институт
и станет лучшим на свете инженером-авиаконструктором!
Это давняя-давняя мечта.
У неё уже теперь есть задумки для нового летательного аппарата!
Впрочем, это довольно длительная перспектива.
А пока... Грустные мысли о том, как трудно будет прощаться с родным домом, мамой, папой и одноклассниками.
Ведь дружнее их нет во всей школе!
Целых десять лет вместе, с самого первого класса!
И сестрёнок оставлять жалко. Особенно младшую Лизу.
Средняя Инга слывёт настоящей гордячкой.
Она унаследовала мамину красоту: хрупкую стройную фигуру, смуглое точёное лицо с выразительными карими глазами, но характерец ей достался о-го-го!
За нею постоянно слоняется толпа поклонников, но она будто и не замечает их.
Инга легко может обидеть кого угодно, а уж тем более младшую сестрёнку...
Папа, в принципе-то, прав! Но отбой после одиннадцати?!
Что-то надо придумать!
Лиза, слушая папины наставления, страшно переживает за Катеньку.
Свято веря отцовским словам, она втихомолку отказывается от сладкого в пользу сестры.
Ведь её ожидают эти ужасные экзамены!
У самой Лизы школьная жизнь только начинается.
Лиза хорошо умеет считать – до экзаменов ещё целых девять лет!
Её излюбленное местечко во всём огромном доме – комната старшей сестры.
Во-первых, она самая дальняя, самая маленькая и самая уютная!
И находится прямо за кухней, за большущей русской печью, где хозяйничает мама.
Лиза любит, когда мама печёт пироги с голубичным вареньем.
Тогда восхитительные запахи свежей выпечки разносятся по всему дому.
Лиза обнимает маму, зарываясь лицом в фартук, и он тоже пахнет вкусно-вкусно!
А ещё в кармане маминого фартука всегда припрятаны одна или две конфеты для сладкоежки Лизы.
Даже когда сама Лиза угощает маму, мама сохраняет это лакомство для дочки.
А печка такая тёплая и славная, особенно зимой!
Приятно прижаться к её белому тёплому боку, отогревая замёрзшие после гулянья руки.
Во-вторых, стоит переступить порог Катенькиной комнаты и задёрнуть тяжёлую бархатную портьеру у входа,
как сразу попадаешь в мир волшебства!
Здесь получаются особые рисунки. И слова сами собою складываются в строчки, а строчки в настоящие стихи.
Вот как, например, мелкие льдинки соединяются в целое ледяное озеро!
Только она совсем не успевает записывать.
Вдоль стены слева стеллажи из узких лиственничных досок, сверху донизу забитые книгами. Лиза уже давно научилась читать. И читает всё подряд: и детские книжки, и взрослые.
Про взрослые знает только Катенька, это их общий секрет!
Вот совсем недавно Лиза одолела толстую важную книгу о Дон Кихоте.
У него такое странное прозвище – Дон Кихот Ламанчский!
Лизе многое непонятно про рыцаря. Она, конечно, задала свои вопросы Катеньке, но та взглянула удивлённо и сказала, что всему своё время и когда-нибудь ей всё станет яснее ясного.
Катенька очень добрая, иногда даже позволяет Лизе ночевать у себя!
Старшая сестра – самая-самая и очень большой авторитет для Лизы,
но папа – ещё больший – просто непререкаемый!
Может, спросить папу? Уж он-то знает!
Или маму? Но у них всегда так много дел...
Или спросить Ингу? Ведь она на целых пять лет старше!
Нет, нет! Обычно Инга Лизу не замечает, но если у неё плохое настроение, то уж лучше не попадаться под руку.
Запросто можно получить затрещину. Рука у Инги злая!
Бывает, Инга дразнится и называет её неприятным прозвищем – Лизка-подлизка.
И тогда Лизе кажется, что сестру заколдовала фиолетовая ведьма Бастинда.
Но как расколдовать, она не представляет возможности!
А жаловаться маме и папе нельзя. Потому что стыдно.
А на днях у них с Катенькой появился новый, один на двоих, секрет!
Лизе разрешили ночевать в комнате сестры.
Папа заходит перед сном, чтобы пожелать младшей дочке спокойной ночи и запереть окно на задвижку.
Катенька совсем взрослая, она в это время ещё гуляет!
А потом Лиза тихонько открывает задвижку, чтобы сестрёнка могла пробраться через сад и тайком влезть в окно.
Во сколько уж это будет – для Лизы не так и важно!
Она всё равно долго не засыпает, боясь пропустить какие-нибудь расчудесные чудеса.
У Лизы здесь ночной кинотеатр. Или нет, театр движущихся теней!
Экраном служит белая стена русской печи, актёрами – машины, проезжающие мимо.
Улица, на которой располагается их дом, называется Московская, потому что вдоль неё тянется длинный-предлинный московский тракт. По шоссе из сибирской глубинки прямо в столицу нашей родины Москву мчатся самые разные автомобили: громадные фуры и миниатюрные, будто игрушечные, машинки.
В ночной темноте тени от машин проносятся по стене, словно живые. Смешиваясь с узорчатыми тенями от старого черёмухового дерева, они образуют причудливые сказочные образы. Лиза не устаёт наблюдать за ними, пока не сморит сон.
Накануне папа благополучно пожелал ей спокойной ночи, после чего она беспрепятственно открыла задвижку, поудобнее устроилась в постели и стала разглядывать убегающие вдаль тени, воображая себя великой путешественницей.
Вдруг из-за стены донёсся возмущённый голос Инги:
«Значит, кому-то можно, а мне нельзя?»
И тут же послышались быстро приближающиеся отцовские шаги.
Лиза запаниковала и вскочила с кровати. Она не сообразила закрыть задвижку,
но, наверное, и не успела бы.
Сердце лягушкой прыгнуло в пятки! Ох, что же теперь будет?!
Папа уже входил в комнату.
«Елизавета, почему открыто окно?» – спросил он тихо, но твёрдо.
Девочка собралась с силами и промямлила, запинаясь, что ей стало душно.
Отец молча устроился около окна и больше не произнёс ни слова.
Это была настоящая кара. И никакой возможности предупредить Катеньку!
Гулко стучали ходики в простенке над столом, по стене тревожно мелькали тени.
Время неумолимо двигалось вперёд. Папа стал задрёмывать на стуле, но пост не покидал.
И несчастную Лизу, как она не пыталась держаться, внезапно сморил сон!
Во сне ей привиделся Дон Кихот Ламанчский. Старый рыцарь с копьём в руке, потрясая щитом, стремглав летел прямо на неё! Тощий Росинант с оскаленной пастью имел устрашающе воинственный вид. Громовыми раскатами гремел голос рыцаря: «Не врать, не врать, не врать!» Ноги у Лизы от ужаса будто приросли к полу, и она никак не могла сдвинуться с места, чтобы убежать.
Пока Лиза мучилась кошмарными видениями, папа, опершись руками на подоконник, окончательно забылся зыбким чутким сном.
Его разбудил стук осторожно открываемых оконных створок.
В проёме окна в обрамлении звёздных соцветий черёмухи возникла фигурка старшей дочери! От дикого испуга и неожиданности Катенька едва не свалилась с подоконника. Если бы не папа, крепко ухвативший её, голубушку, обеими руками!
С тех пор минуло много лет, но сёстры навсегда запомнили ту задвижку с секретом и отцовское наказание, которого, впрочем, так и не последовало!