На глаза попался военный билет. Как время незаметно летит. Галопом мчится, будто его кто-то гонит. То там, то здесь находишь островки прошлых историй. Сердечко замрёт, улыбнётся и стучит дальше...
Лет двадцать назад Алина училась в медицинском институте. Учёба с завидным аппетитом съедала основную массу времени, отпущенного бодрствованию. Первые два года выходили из учебных комнат после штурма анатомии заформалиненных подробностей тела на латыни часов в десять вечера. В коротких перерывах между занятиями перехватывали на бегу пирожками. Пирожки в институтской столовке стряпались неизменно с яблочным повидлом творожистой консистенции: рассыпчатым, крупитчатым, цвета ржавчины. Структура начинки, как и внешний вид изделий, бессовестно насосавшихся прогорклого масла не внушали доверия. Как оказалось позже, все заработали ничем неистребимые гастриты.
Из группы выделялся гонец с горстью монет на два-три пирожка каждому. В группе обычно присутствовало десять человек из двенадцати. Следовательно, и пирожков покупалось около тридцати. Доставлялся штучный товар в свёрнутом из газеты кульке и быстро исчезал в голодных, истощённых учёбой желудках студентов, лишённых необходимого временного промежутка на обед меж занятиями. Количество поданных Алина знала наизусть, так как числилась старостой и за полнокровные посещения занятий одногруппниками отвечала головой и нервами. Предметов изучалось много. К ним рекомендовалось ознакомиться с приличной горой литературы желательно в более близком контакте. Часто нужной книги просто не доставалось в институтской библиотеке. Искали по выходным в архивах областной библиотеки. Дефицитные экземпляры разрешали полистать в читальном зале. Это сейчас щёлчок в компьютере обеспечит вам нужный текст, реферат и всю необходимую информацию, а в те времена книга — главный источник знаний. Прочитать требовалось «океан», запомнить, хотя бы «море».
В библиотеке был свой кайф: прохлада и свобода времяпрепровождения, исключая шум. Девчонки выписывали меж рядами одноместных столов попками только им известные пассажи, прихорашивались, подкрашивали губы, подсматривая в зеркальце за мужским контингентом. Парни в перерывах между чтением украдкой разглядывали ноги, губы и грудь земных "фей". Некоторые утомлённые учёбой экземпляры просто спали, безвольно пав головой на стол за стопкой книг. Умиротворяюще тихая обстановка настраивала на отдых телом и душой. Институты знакомились, соприкасались знаниями, виртуальными телами друг с другом в безмолвном книгохранилище. Помогало ли это учёбе — наука не зафиксировала, но количество межинститутских браков росло в геометрической прогрессии. Перенасытившись чтением, индивидуумы тягой взаимных симпатий сдваивались, гуляли, влюблялись и... Ботаны обменивались застрявшими познаньями разноплановых наук. Молодость бурлила, достигая высшей точки накала. Любовь пополняла ряды безвозвратно потерянных для учёбы субъектов.
Прочитать всё не успевал никто, особенно отличники. Они были заняты общественной работой и продвижением по комсомольской лестнице. Избранно одарённые «глотали» знания на лекциях, «впитывали» в перерывах между парами из разнообразного информационного поля: бесед, опыта старшекурсников, брошюр, семинаров. Бывало, некоторые обязательные монографии и учебные пособия впервые открывались перед экзаменом. О, сколько вдруг узнавалось нового, интересного! Возрастающая жажда знаний требовала своего утоления. Латынь, английский, общеобразовательные предметы: физика, химия, биология дополнительно нагружали мозг необходимых врачу словами и величинами. Времени на изучение всей россыпи дисциплин катастрофически не хватало. Молодость требовала своих развлечений и увлечений. А ректорская кафедра гистологии — качественного изображения цветными карандашами всех клеточек тела, между прочим, во всех мельчайших подробностях! Самые ответственные и боязливые были там завсегдатаями. Практически художественное образование получили. Хотя, где медицина и где рисование? Считалось, что так студенты лучше запомнят строение клеток родного организма: и больных, и здоровых. Хочешь - не хочешь, а старались все. Кому охота к ректору на «ковёр»? Ну, а от зубрёшки анатомии тела в зале, пропахшем формалином, с лежачими заформалиниными трупами на столах, не освобождали никого. Глаза слезились от яда, руки сжимали заветную кость (извините за подробность, не на всех хватало искомого!) и старательно вглядываясь в учебник, выискивалась нужная надпись на латыни над нужным бугорком или ямочкой. Бессонно проведённые ночи пошли на пользу. Всё получилось: и латынь, и английский с багажом иностранных медицинских терминов, и физика, и химия. Но были такие предметы, которые при всём желании женским мозгам были недоступны. Разве, что избранным? Не было подходящей почвы для укоренения, подходящей извилины для усвоения в женском мозгу!
Этот предмет — «военка». Так называли военную подготовку в медицинском институте. Преподавали её настоящие военные: строгие, правильные, в погонах и при званиях, начиная с майора. Училась Алина в основном на 4 и 5. Не пресмыкаясь. Так случалось. Стечение обстоятельств. Но постичь «военку» не могла. К удивлению, не только она одна, а и большинство многочисленных особей слабого женского пола. Что влетало, тут же вылетало, не зацепившись. Просто не за что было. Не приспособлена нормальная женщина в мирное время к войне. Не может она о ней думать, когда сирень под окнами бушует. Помнится, только автомат Калашникова хорошо собирала и разбирала в школе. Когда-то и там военное дело значилось. Гранату смогла бросить только себе под ноги не далее метра. Ах, да, один раз противогаз на себя натянула абы как. Какие там нормативы по натягиванию противогаза! Где девчонки и где военные нормативы? Они за две недели не успели толком познакомиться. На "ты" не перешли, не притёрлись, как говорится.
Алине повезло в группе больше, чем остальным. Она умела печатать на печатной машинке. До института год проработала секретарем-машинисткой в строительной организации с мудрёным названием: «Дирекция по строительству животноводческих и других комплексов в колхозах и совхозах такой-то области». Ещё пытались достроить сельское хозяйство. Поэтому, когда преподаватель на первом занятии спросил «кто может печатать?», Алина вызвалась сразу, как по команде. Ну, и все две недели занятий (о, счастье) занималась знакомым для себя делом: честно барабанила по клавишам секретную (естественно) документацию по военной подготовке. Даже противогаз не успела поносить. Зачёт получила без нервотрёпки, без контрольной, без допросов. Да ещё преподаватель пообещал пятёрку на экзамене за помощь военной кафедре. Алина почти смаковала свалившееся счастье. Честно заработанная пятёрка мерещилась по ночам. А обстановочка на военной кафедре, надо заметить, была непростой. Кто-то, как их рыжеволосый преподаватель, был доброжелательно настроен к студенткам, а кто-то жутко принципиально.
Сдавали «военку» в летнюю сессию. Все несколько дней,отведённых на подготовку к экзамену, Алина с подругой Ленкой пытались честно учить предмет. Садились в такси, уезжали за реку Зею через мост на песочный берег. Город устроился в уголке меж двух рек: Амура и Зеи. Амур горожане делили с китайцами почти пополам. Почти, потому что острова, торчащие посреди Амура, были безвозвратно отданы китайской стороне в качестве непонятной русскому человеку компенсации. Амур, не без помощи соседей, давно был грязным и опасным для купания, что оправдывало его китайское название – Чёрный Дракон. Да и берег – каменистый, илистый. Река Зея принадлежала только русским. Отличалась холодным и бурным нравом. Зато берег её, с противоположной от города стороны, был песчаный жёлтый тёплый приветливый. Весной разливался аромат цветущих черёмух, густо усеявших вперемешку с ивами земную сушь вдоль песчаной полосы. Алина с подругой, переехав мост, выбирали укромный островок песка среди ивняка и черёмух. Расстелив махровые полотенца, до бесстыдства оголив тела, ложились, впялившись в учебник по военной подготовке, начинали читать и… Текст о тактике развертывания войск и химической защите под воздействием жарких июньских лучей раскалялся, теряя значимость, расплывался перед глазами. Подруги засыпали. Мож, от большого потока незнакомой инородной информации? Встрепенувшись через часок-другой, не преминув пожурить друг друга, переворачивались и с усердием втыкаясь глазами в текст военных действий, пытаясь сосредоточиться. Но опять безнадёжно засыпали. Загорели, к слову, густо равномерно. Алинка впервые приблизилась загаром к цвету горького шоколада, который неизменно каждое лето обретала Ленка. Чему и радовалась ежедневно, вертясь пред зеркалом и размахивая копной густых золотисто-пшеничных волос до пояса. Жалеть о непрочитанном не приходило в голову. Ведь ей пообещали "отлично".
Неотвратимо наступал день экзамена. Накануне они с подругой, как водится с вещами: учебниками и записями пришли на кафедру, как те, кто пытался овладеть знаниями военного дела, но не смог. А это была самая ответственная часть не усвоивших предмет слушателей. Слившись единой целью с теми, кто наивно грезил о халявской пятёрке, не желая ничего знать о «военке» в принципе. По уже не ими сложенной традиции, спали пред экзаменом прямо там, на деревянных скамьях или столах. Аудитория была ступенчатая, напоминая плохую миниатюрную копию амфитеатра с зловещим пятачком - сценой внизу для расправы с невинными созданьями. Студентов было достаточно, чтобы занять телами в горизонтальном положении почти все столы. Человек прибыло 40-50. Некоторые экземпляры явились с подушками для голов, дабы не помять драгоценные извилины, не отягощённые развёртыванием войск. Строго по-военному распределили номера билетов меж всеми присутствующими. Не дай Бог накладки случатся! Затем с усердием принялись за написание шпоры на свой единственный избранный желанный билет.
Фокус безоговорочной удачи был неизменен в том, что утром экзаменационные билеты раскладывала на столе лаборантка с кафедры. Как человек далёкий от воинской службы и имевшей детей-студентов, она с чистой совестью разрешала выбрать нужный билет.
Предвкушая этот лот, народ, накатав шпору с учебников, занялся болтовней. Кто-то с более устойчивой психикой смог вздремнул, кто-то делился бессонницей с соседями. Абсолютно все, уверовав в запланированный успех, почти наяву ощущали долгожданную пятёрочку в кармане. Честно исполненная подробная шпора, даже в отсутствие сна, приятно согревала, паря в воздухе кафедры. А двойки, надо заметить, по военной подготовке получали целыми группами. Больше девочонки. Намедни вот и бывшая одноклассница Алинки, круглая отличница по всем предметам, пару отхватила. Лето было безвозвратно испорчено, потеряно: отрабатывать знания, посещая кафедру, дабы пересдать предмет, придётся все летние деньки каникул.
Толпа еле угомонилась часам к трём ночи. А утром: О, Боже! Вместо лаборантки явился преподаватель военки, майор и не тот, кто вёл занятия у Алины с Ленкой. На пару секунд, аудитория ойкнув, зависла в тревожной тишине. Воздух с бешенной скоростью, опережая все летние температурные нормативы, повышал градус накала страстей. Что в этой, казалось бы, безнадёжной ситуации могло остановить, опешившую от ужаса, толпу голодных невыспавшихся студенток? Девчонки, обезумев от произошедшего, стаей ринулись с верхотур по ступенькам к столу. Ускользало их запланированное, чётко просчитанное и выстраданное счастье! Билеты летели фонтаном в разные стороны, падали на пол. Народ в истерике ползал на четвереньках, выхватывая друг у друга свой единственный билет. То и дело слышался зловещий шепот, переходящий в истошный визг: «А мой билетик не видели? У кого мой билет?» Преподаватель остолбенел. Он не верил своим глазам: как это вообще могло быть? Он пытался, напрягая вены на пунцовом лице, перекричать беснующихся. Угрожал неотвратимой расправой: выгнать всех из аудитории! Даже из института! Отобрать билеты и запускать по одному! Но, видимо, у девчонок на лицах было такое отчаяние, что он сжалился. Ведь они его не слышали. Не могли слышать. Им было не до него. Им нужно было одно: свой билет! Остановить свалившуюся на него стихию сказалось невозможным. А, может, просто человек попался с юмором. Он никого не выгнал. Махнул рукой и вышел. И все довольные, растрёпанные, возбуждённые, с красными глазами уселись готовиться к ответу на свой единственный выстраданный билет.
Экзамен состоял из двух частей. Первым сдавали химическую защиту войск одним преподавателям в одном углу "сцены" кафедры, а потом в противоположном углу другим отвечали тактику развертывания войск. Первую часть Алина отбарабанила гладко, без запинки и с пятеркой отправилась отвечать тактику. Рассказывала вроде всё по учебнику, большего она не знала, и не могла знать. Преподаватель, не смотря на все её потуги, не скрывал недовольства, каждую минуту останавливая и интересуясь:
- Почему такая грустная? Почему не улыбаешься?
Алинка тормозила в недоумении почему это она должна смеяться? Что смешного в рассказе о войсках и госпиталях? Затем вскидывала брови, хмурилась, взмахнув копной пшеничных волос, продолжала ответ. Но её молодость и красота его не занимала. Преподаватель не унимался, настойчиво требуя какого-то весёлого повествования о передвижении войск!
- Почему вы такая печальная? В чём дело?
Проследив за его взглядом, Алинка, оглянувшись, узрела подругу, сдающую предмет за соседним столиком. Преподы в количестве трёх человек лежали на столах и тряслись от смеха. Ленка единственный билет списала с учебника неправильно. Это немудрено, учитывая наши познания и дезориентацию в учебном материале. К списанной ахинее она искусно добавляла только ей известные секретные данные о скоростях, количествах военнослужащих, дальности обстрела и особых методах развёртывания, включая отряды мотоциклистов с пушками. И врала так уверенно самозабвенно с серьёзным лицом, неся несусветный бред, что возражать ей просто никому не хотелось. Такого они не слышали никогда. Повеселив преподавателей, она получила свою фантастическую пятёрку, не произнеся ни слова правды! Алина забрав четыре, с удовольствием прослушала бред подруги на бис, отмеченный медалью "отлично". Видать, экзаменатору Алины стало обидно. Он-то рассказа Ленки из первых уст не услышал, пытаясь выудить у Алинки развесёлое повествование. Не удалось.
Главное — сдали! Алинка была рада и четвёрке. Всё ж, повезло с преподавателем, позволившим всем взять свой билет. Такого никто не ожидал. Единственным червячком, подгрызающим самолюбие Алины, было невыполненное обещание их преподавателя. Почему не договорился? Но в тот день, как оказалось, он экзамен не принимал.
- Предупредила бы заранее о дне сдачи. Мы всегда обещания выполняем. Сказал - сделал. Просто не знал.— Ответил он расстроено Алине при встрече.
Мужская половина курса сдавала военное дело отдельно от девчат. У них ещё и сборы месяц проходили на полигоне. Набегались, напрыгались, налазились, настрелялись. Те, кто всерьёз пропитался воинской службой, перевелись после четвёртого курса в Томскую медицинскую военную академию продолжать учёбу на военных врачей. Видать прониклись духом воина. А девчатам, выдав военные билеты, присвоили звание воинов запаса. Ну, какая им тактика развёртывания войск? Им бы любовь поразвёртывать.
С тех пор Алинка с чувством юмора у военных не сталкивалась. Иногда доставала из музыкальной шкатулки (подарка сестры) свой военный билет, с удовольствием читала «... старший лейтенант медицинской службы» и опять прятала в шкатулку. С военного учёта её уже сняли. Так, воин запаса, если вдруг. Не дай Бог!
1 марта 2012 г. (чистая правда:)(опуб-но 2012г.)
(на фото будущие воины запаса в колхозе на сборе картошки.
сентябрь, 3 курс).