В станице Митякинской и её хуторах, казачьи курени или как сейчас их называют - хаты, строились в основном из деревянных пластин толщиной 10 – 12 сантиметров. Из-за недостатка строевого леса, на пластины в основном распускались стволы верб, в изобилии растущих по берегам рек. Казаки разделяли вербы на «красную» и «белую». Больше ценилась «красная» верба, получившая своё название из-за красноватого оттенка древесины. Она считалась более долговечной и меньше поддающейся гниению.
В самой станице Митякинской, и прилегающих к юртовым лесам хуторах, богатых дубом, курени строились из дубовых пластин. В тех местах, где по балкам, речным поймам и левадам росли вековые караичи, в ход шли и они. Пластины из караича конечно в долговечности уступали дубовым, но превосходили вербовые. Однако запасы его были ограничены, и чаще всего караич шёл на инструмент и мебель.
Некоторые состоятельные казаки покупали привозные сосновые брёвна, но это было довольно редко. Сосна в основном шла на потолки, полы куреней, а так же на изготовление дверей и оконных рам.
Вербовые деревья на строительства куреней пилились по речным руслам, у озёр, ставов и сырым оврагам, только с разрешения станичного или хуторского сбора. На котором, указывалось, где и сколько верб следует спилить. Без разрешения станичного или хуторского сбора можно было только собирать сушняк. Но его заготовка проводилась только в определённые дни осени.
Ежегодно, в качестве компенсации за спиленные деревья для строительных и хозяйственных нужд, каждый казак-домохозяин, обязывался станичным или хуторским сбором, высадить в пойме реки, у става или озера, не менее 50 черенков вербы. Тем самым, он пополнял убыль зелёных насаждений.
Верба, для строительных нужд заготавливалась зимой, когда можно было без труда подойти к деревьям, растущим на сырых местах и вытащить огромные брёвна при помощи быков или лошадей. Обычно пилились вербы со стволом 60 - 70 см диаметром и толще. Пилились брёвна так же зимой, когда нет полевых работ. После чего пластины складывались в хорошо проветриваемый штабель, тщательно укрываемый соломой, чаканом или камышом. Так они сушились не менее года.
Фундамент куреня выкладывался из известняка. В отличие от Нижнего и Среднего Дона, на Верхнем Дону преобладали курени на низком фундаменте. В связи с тем, что его месторождения находились в 20 – 30 верстах от хуторов, фундамент из сплошного камня могли позволить себе только богатые казаки, так как его доставка была сопряжена с большими трудностями и расходами.
В связи с этим, казаки победнее, делали фундамент куреня только частично из камня. Из него выкладывались лишь углы и по одной тумбе между противоположными углами. А промежуток закладывался саманом.
В качестве нижнего венца куреня ложились дубовые брёвна, зачастую несколько лет до этого морившиеся в реке или ставу, для придания им особой прочности и твёрдости. В случае если не было возможности привезти их из лесов под станицей Митякинской, дубовые брёвна заменялись караичем. В начале 20 века он ещё не был заражён болезнями и в левадах, по балкам и байракам росли караичи диаметром ствола 50 – 60 см, что сейчас редкость.
Зачастую вербовые брёвна были сильно искривлены, но это не смущало казаков строителей. Они так же шли в дело – их умело подгоняли друг к другу. Самые широкие и длинные пластины ложились на дубовый венец. Для более устойчивой установки пластин и уменьшения теплоотдачи, по всей длине венца вырубался гребень прямоугольной или треугольной формы, а внизу пластины выбиралась канавка, в которую этот гребень входил. При укладке следующего ряда пластин операция повторялась.
Для ещё большей устойчивости стены из пластин, в них, при помощи стамески вырубались «гнёзда», глубиной 5 – 6 см, в которые вбивался дубовый или караичевый «шип» толщиной около 2 см, на который, при помощи киянки насаживалась пластина верхнего ряда. Расстояние между шипами было от 1 до 1,5 м.
Размер куреня зависел от благосостояния казака, но в среднем он где-то колебался в районе 9 на 9, или 10 на 10 метров. Это был так называемый «круглый дом» пятистенок, разделённый стеной и печью внутри на две комнаты: прихожую и зал.
К куреню зачастую пристраивалась дощатая летняя веранда – галдарея, к которой пристраивалось крыльцо, состоящее из ступенек – приступок, двух опор – балясин и навеса.
Потолочные и половые балки, стропила крыши ложились из целых стволов деревьев твёрдых пород, толщиной 15 – 18 см или расколотых на две части стволов - перерубов. Сосну могли себе позволить немногие казаки, из-за дороговизны её доставки. Так как стволы местных деревьев чаще всего были искривлены, плотникам приходилось их тщательно обтёсывать с одной стороны, чтобы можно было прибить потолочные и половые доски. В куренях бедных казаков, деревянные полы, как таковые отсутствовали. Они «бились» из толстого слоя глины смешанной с мелко рубленной ржаной или озимой соломы. Доски для полов пилили из сосновых брёвен и тщательно строгали. Если на полы шла доска толщиной 30 – 40 мм, то потолки изготавливались из досок двух типов.
Вначале ложилась доска толщиной 20 мм. С тыльной стороны, по краю 30 мм доски выбиралась канавка «четверть» глубиной 10 мм. При укладке этой доски, она ложилась внахлест на более тонкую доску. Это позволяло избегать появления щелей в потолках. Таким образом, потолки получались не ровными - стык в стык, а волнистыми. Со стороны чердака – «полатей», на потолок накладывался слой глины смешанной с мелкорубленой соломой, толщиной 2 – 3 см, для улучшения теплоизоляции.
Потолки красились белой или светло голубой масляной краской, а полы коричневой. Менее обеспеченные казаки потолки, и полы не красили. Такие полы раз в неделю мылись - «банились», и чистились специальными скребками.
Обязательным элементом казачьего куреня являлась матица, которая укладывалась на стены так, чтобы потолочные балки ложились на неё. Это позволяло избежать их прогиба. Матицы выпиливались из соснового бревна в виде прямоугольного (20 – 25 см) или квадратного бруса (20 – 20). Если сосны не было, обходились стволами деревьев местных пород, которые грубо обтёсывались и обшивались оструганной сосновой доской.
В потолке передней комнаты делалась «лядва» - отверстие, через которое можно было попасть на чердак – «полати». Она закрывалась тщательно подогнанной двёркой
Количество окон, в куренях среднего размера не превышало 10 – 12. Оконные рамы и подоконники делались из соснового дерева. Наружные рамы состояли из двух створок, чтобы вечером после жаркого душного дня курень можно было проветрить. Запирались они при помощи защёлки, состоящей из ручки, шестерёнки и двух металлических пластин, которые при повороте ручки выдвигались вверх и вниз, фиксируя створки рамы. Внутренние рамы были цельные и вставлялись только на зиму. Летом они убирались в кладовку.
Оконные коробки (лутки), как правило, изготовляли, из той же вербы. Для крепления оконных коробок (луток), по его внешнему периметру выбирался паз шириной 5 – 6 см и глубиной 2 – 3 см. В эти пазы входили вырубаемые на торцах стеновых пластин шипы. Таким образом, оконная коробка намертво крепилась в стене дома без единого гвоздя. Скорее можно было разломать стену, нежели её выбить.
От палящих лучей донского солнца окна защищали ставни, или как их у нас называют «притворы». Они были филёнчатые или дощатые, в зависимости от богатства хозяина. Чтобы их не болтало и било об стены ветром, между ставнями вставлялась палка, называемая «распорой». Она была немного длиннее расстояния между створками, что позволяло их зафиксировать – «распереть» в одном положении. В других случаях притворы фиксировались при помощи железных крючков и колец, вбитых в стену и притвору.
В некоторых куренях ставни-притворы в непогоду или зимой, на ночь закрывались и запирались при помощи железных болтов с резьбой на конце, пропущенных сквозь коробку. Когда притворы закрывались, конец болта проходил в её отверстие, и на него навинчивалась гайка. Оконные наличники богато украшались накладной резьбой по дереву. Из дерева выпиливали разнообразные фигурки, которые не только украшали, но и выполняли роль оберега (т.к. казаки были суеверны): должны были защищать от злых сил, чар и колдовства недобрых людей.
Полотнища наружных дверей, чаще всего изготовляли из сосновой доски, толщиной 30 -40 мм. На них устанавливались в основном самодельные замки с защёлкой. Снаружи защёлка открывалась при помощи кожаного ремня пропущенного через отверстие наружу. В случае если хозяева уходили из дома, ремень вытаскивали внутрь, теперь дверь могли открыть при помощи ключа изготовлявшегося в виде трубки с четырёхгранным отверстием или винтовой резьбой. Внутренние двери могли быть и филёнчатыми. Их коробки (лутки), так же изготавливались в основном из вербы, по образцу оконных коробок.
Стены куреней богатых казаков оббивались сосновой струганной доской – шалёвкой. Менее состоятельные казаки обмазывали стены куреней смесью глины и рубленной соломы – ржаной или озимой. Чтобы такая «штукатурка крепче держалась на стенах, в них вбивались короткие дубовые или караичевые колышки. Стены некоторых куреней оббивались прутьями тальника или дранкой.
Обмазка стен была делом основательным и требующим большого труда, а потому хозяева приглашали на помощь соседей и готовили для них угощение, чтобы закончить всю работу в один день. Обычно толщина обмазки не превышала 2 – 2,5 см.
После обмазки стен им давали время высохнуть в течении 1 - 2 дней. Высохшая обмазка, не смотря на наличие в ней соломы, растрескивалась. Для окончательного выравнивания стен и замазывания трещин, их «шпаровали» - обмазывали смесью глины и свежего конского навоза.
На следующий день после шпаровки куреня, стены можно было белить белой глиной, разводя её в воде. Обычно белили в два слоя.
Так же обмазывались и внутренние стены куреня. Только после первой обмазки, стены не шпаровались, а штукатурились глиной с песком. Внутри куреня стены белились не только белой глиной (в большинстве случаев), иногда в неё добавляли охру или зелёный пигмент – «зелёнку».
В конце 19 – в начале 20 века, в куренях стали преобладать печи голландки с «духовками», своеобразными духовыми шкафами из железа, которые вытеснили русские печи в летние кухни – летницы. Назывались такие печи «грубками». Грубки бывали на одну или две плиты. В богатых куренях печи облицовывали изразцами, которые придавали им нарядный вид. У казаков по беднее, печи штукатурились и белились. Иногда, поверх побелки, наносился какой либо яркий рисунок. Такие рисунки называли «вавилонами».
Казачьи печи в основном топились кизяком, дровами, а осенью, когда ещё не было больших морозов – камышом и бурьяном. В начале 20 века, казаки, жившие вблизи угольных шахт, начали топить печи углём. Впрочем, шёл он на топку в самые лютые морозы, так он стоил денег. Позволить себе купить уголь могли состоятельные казаки.
Но и классические русские печи не утратили своего значения, так как в них продолжал выпекаться хлеб. Такая печь занимала почти половину летней кухни. Как уже говорилось, они выносились в «летницы», где хлеб выпекался и зимой. Для приготовления пиши в летницах, к русским печам пристраивались небольшие грубки на одну плиту. Строились такие летницы в основном из самана и крейды – мягкого известняка, практически мела.
Крыши круглых куреней, так же делались «круглыми», то есть четырёхскатными, не крутыми, с наклоном 30 – 35 градусов. Страпила для крыши изготавливались из тонких стволов или перерубов местных деревьев, чаше всего из той же вербы и караича. Обычно они не подвергались тщательной обработке и редко когда были ровными. Они обтёсывались топором только с одной стороны, до создания плоскости к которой и прибивалась обрешётка крыши.
На обрешётку куреней рытых соломой, камышом или чаканом, шли тонкие ошкуренные жерди, так как под корой могли поселиться древоточцы и источить жерди в труху. Если богатый казак крыл курень железом, вместо обрешётки, крыша обшивалась прибиваемой вплотную друг к другу доской. В случае с черепичной крышей, на обрешётку шли квадратные бруски, прибиваемые на определённом расстоянии друг от друга.
Карнизы, крыльцо и как уже говорилось, наличники, большинства куреней украшала богатая резьба. На карнизах была в основном прорезная резьба, которая выполнялась на широких сосновых досках не толще 20 мм. На наличниках и крыльце преобладала накладная резьба.
Строились казачьи курени как заезжими мастерами, так и своими хуторскими умельцами, такими как Исаев Фёдор Трофимович и Ковалёв Василий Ефимович. Они выполняли не только плотницкие работы, но и столярные – изготовляли оконные рамы, филёнчатые двери, притворы, мебель.
Работали эти мастера вдвоём, и могли, как говорят сейчас, сдать курень под ключ, начиная с распиловки брёвен на пластины и доски, и заканчивая оконными рамами и резьбой.
Более состоятельные казаки позволяли себе устанавливать на крышах домов водостоки и водосточные трубы из жести. Крепилмсь они при помощи специальных креплений, которые вбивались в стену куреня.
Менее состоятельные казаки строили себе курени и «хлигели» (флигели) из крейды и самана. Выходы на поверхность крейды в нашей местности – долине реки Митякинки, довольно часты и казаки Митякинских хуторов издревле использовали её для строительства, вырубая из этой мягкой осадочной породы блоки. Более доступные пласты крейды находились на правой стороне реки. Ломали крейду в хуторе Верхний Митякин, рядом с дорогой соединяющие хутора со станицей Митякинской и Тарасовкой. В Нижнем Митякине крейду добывали недалеко от подворья Тананакиных (Сейчас там живёт Казьмин Василий).
Из крейды возводились в основном хозяйственные постройки: сараи, конюшни, мастерские. Некоторые из них «дожили» до 21 века. Работа эта была тяжёлая, требующая навыков и особой сноровки. Работали казаки артелями. В нашем хуторе Нижний Митякин то же была такая артель. В неё входили: Чёботов Михаил Филимонович, Гришков Иван Миронович и Лебеденко Александр Васильевич. Они занимались ломкой крейды, перевозкой её на быках к месту строительства, где обтёсывали её блоки и клали стены на глиняном растворе. Стены как и в других случаях, обмазывались глиной с рубленной соломой, так как крейда была гигроскопична и впитав воду начинала постепенно разрушаться. Использовали крейду в строительстве вплоть до 60 годов прошлого века.
Саман был самым дешёвым строительным материалом. Он делался из земли, глина и ржаной или озимой соломы. Для его заготовки хозяева звали на помощь соседей, выставляя им угощение. Вначале работ, очерчивался круг диаметром 6 – 7 метров, слой дёрна снимался, а земля вскапывалась. После чего вскопанный круг заливался водой до образования жидкой грязи, на который ложился слой рубленой соломы, который сверху засыпался слоем глины. После чего в круг заводилась пара быков, которых гоняли по кругу, чтобы они хорошенько вымесили формовочную массу. При необходимости в яму добавлялась вода, глина или солому. Солома в самане являлась связующим, армирующим компонентом.
Вымешанную массу порциями выкладывали на деревянные щиты и быками волокли их к месту формовки. По своей консистенции, саманная масса, брошенная комом, не должна была рассыпаться. Формовали и сушили саман на ровном, хорошо освещавшемся и продувавшемся участке. Для формования использовались самодельные двойные деревянные формы с ручками. Саманную массу укладывали в формы и плотно утрамбовывали. После чего, придерживая кирпичи самана, форму поднимали и переставляли в новое место. Готовый саман сушился на солнце до полного высыхания. Время от времени его переворачивали для равномерной просушки. Недели через две, два кирпича самана становились на «попа» (вертикально), а третий ложился сверху, в таком виде его сушили ещё несколько дней, после чего его складывали в штабель.
Стены клали на глиняном растворе в два «кирпича». Для защиты от дождей и сырости, их так же обмазывали снаружи глиной смешанной с рубленной соломой и шпаровали. Такой дом был достаточно тёпл и уютен, но не долговечен. Летом, в самую жару, в нём было прохладно. Даже зажиточные казаки строили из самана и крейды летние кухни – летницы. Я это могу утверждать на примере усадьбы своего деда Казьмина Севостьяна Даниловича и соседей – Исаевых.
Рядом с круглым куренём, крытым черепицей, стояла саманная летница, с односкатной крышей, крытой черепицей. Я её ещё застал. В начале семидесятых в русской печи летницы бабушка пекла хлеб. Рядом с летницей, по словам бабушки, стоял рубленный из вербовых пластин амбар для зерна. По одаль располагался баз, на котором был выстроен большой крейдяной сарай для коров, лошадей и быков. Рядом с ним – сажок, небольшой сарайчик рубленный из пластин для содержания свиней, а в стороне, поодаль, ещё один сарай – «вкатной». В нём хранился сельхоз инвентарь: арба, телега, плуги, косилка.
Сейчас от них не осталось и следа – заросшая травой толока с невысокими, почти не видимыми параллельными валиками, остатками стен. Но возьми лопату и копни, там и сям можно обнаружить куски крейды, всё что осталось от старого казачьего база. Моя мама его уже не помнила, а вот её старший брат – Иван Семёнович, помнил.