Каждый вечер под входом в двор, на рукушняковой заваленке собирались «бабЫ», и как привыкли они у себя на селе – лузгали семки и бойко обсуждали наболевшие темы.
- Баба Женя – с озабоченным видом интересовалась знойная блондинка Галя,жена участкового миллицонера с типичной украинской фамилией Цвень - ну шо ты скажешь за того гада Рейнгана? Сидит себе и из ихнего Пентагону нашему Ильичу дули крутит.
Толстая баба Женя, предводительница клана Гонтаренко, вечно окруженная cтайкой сопливых и грязных дворовых детишек, складывает руки на мощной груди:
- Та шо ты, Цвениха, вечно с этим Рэйганом носишься. Он тебе хто? Твой папа? Вона, в нашем гастраноме Зойка разбавляет сметану– так это дули так дули. А Рэйган це так – выпендрженик,не боись наш Ильич чай в обиду не даст.
Бархатный одесский вечер мирно качает ветки акаций и тополей, жужжат цикады, а «бабЫ» все решают и решают мировые проблемы, покрикивая на расшумевшихся детей и почесывая комаринные укусы.
Как то раз, в один из таких ласковых июльских вечеров цыкавая Муська Толищан принесла на хвосте волнующую весть:
- Ой бабы, шо вы знаете? К нам селят новых жильцов. Заселяют Васькину комнату, это шо между Зинкой с Павликом и придурочной Макидрошей. Аккурат напротив квартиры Вовки Шеховцова.
Зинка, вышедшая на заседание с мусорным ведром полным бутылок из под пива, заметно расстраивается. Ведь она имела виды на эту комнату! Или на эту, или на комнату Вовки Шеховца, беспутевого бывшего комсорга порта, а ныне запойного алкаша. Вовка не появляется в доме уже с весны, поэтому надежда у Зинки еще есть. И как позже окажется, надежде суждено стать былью, когда найдут безобидного соседа нашего с топором в голове в сточной канаве. И займет таки Зинка Вовины однокомнатные хоромы.
- И они того - делая «большие глаза» продолжает Муська, «большие глаза» практически выразят из орбит, с ресниц сыплется щедро набацканнная тушь, в тишине наступившей паузы слышится как урчит живот мощной бабы Жени, и тут дворик оглушает страшный приговор – они - ЕВРОИ!!!!
«БабЫ», уже готовые заправски облаять новых жильцов, застывают в немом молчании.
Примечательно то, что в этом самом дворике, в самом центре города Одессы, известного своими Бабелями, Шолом Алейхемами, Сарочками да Рабиновичами, коренных одесситов осталось то человека "раз-два, обчелся" , а об евреях и говорить не приходиться. Их там лет 10 как не было.
По этому и напряглись «бабы», ведь не знали они какие испытания им приготовила судьба. Конечно с евреями они сталкивались и на улице и в магазине, и главное – в ЖЕКЕ, где главной начальницей тянет нелегкую службу языкатая Эсфирь Соломоновна Рубинштэйн. Но эти встречи на улицах и в магазинах так мимолетны, а с языкатой Эсфирью Соломоновной еще и опасны для здоровья.Из ЖЕКовских баталий она выходит победителем ВСЕГДА. А проигрывать» бабЫ» ох как не любят!
***
И таки да! Через три дня в двор вьехала семейная пара – врачи Миша и Фира, а с ними веселая розовощекая , очень красивая 12 летняя дочь их - Миррочка.
Надо добавить что контингент двора составляли в основном семьи моряков и работников завода Эпсилон, среди которых образованных было только двое - моя бабушка Варвара, и судовой инжинер Гришка. Бабушка практически никогда не покидала квартиру в силу своей болезни, а Гриша, из 12 месяцев 11 был дома, но на советах «бабОв» не появлялся так как все 30 дней праздновал с друзьями и родственниками свое прибытие в родные пенаты. Наличие аж двух новых» интеллигентов в шляпе обостряло» и так гнетущую картину.
Фира оказалась совсем не чета Эсфири Соломоновне . Она была тихой спокойной женщиной, с большими испуганными глазами в которых по традиции застыла вся печаль еврейского народа». Но в данном случае вековая печаль дополнялась вопиющим вопросом « Ой боженька! За что меня поселили на ТУТ?» .
Фира молчала и со страхом прижимаясь к высокому, красавцу мужу Мише. Миша же особо непереживал, немного важничал, ну конечно : варить борщ на коммунальной кухне(читай – в джунглях) прийдется не ему.
«БабЫ» же поджимали губы не замечая робких Фириных «здравствуйте» и яростно сплетничали когда парочка проходила мимо.
- О, сатри стари,идуЬ, идутЬ . И шо этот Мишка в своей страхолюдине глазастой нашел? Ни рожи ни кожи. И варит шо то странное, я в кастюлю заглянула – та там же мясо по 5 копеек . Та я такое Макидрошиной собаке не дала б жрать.
-Ой скажите тоже, баба Женя. Мясо как мясо, я видела ту кастрюлю и шо в ней. Та ворують мясо в больнице бесплатно ,а нам тут рожи воротят, мол сатри какие мы дохтера, а вы – жлобехи и городранцы.
Зато маленькая пышка Миррочка «бабАм» пришлась по вкусу!
Уже через пару дней она бегала замурзанная во дворе, бинтовала беспризорных котов,дралась с соседскими мальчишками,прыгала в резинки с девочками и не шла домой обедать когда мама Фира пыталась забрать ее со двора. «Бабы» же щедро кормили кудрявую Миррочку пирожками и варениками, хвалили за румяные щечки и ставили в пример своим оболтусам- «От это девочка как девочка! Не то шо ты, босявка задрипанная!»
**
Как то раз в двор вбежала запыхавшаяся, растрепанная Муська:
- Ой девачки, шо я вам скажу! Я такое видела! Мишка то наш ходок! Идет, гад по улице, а рядом с ним баба. Блондинка, вот с такими сиськами, Идет кобелина, лыбиться, а дома жена с детем!
«Бабы» насупились и приуныли. «Бабы» расстроились и ................начали жалеть наперебой « ту несчастную Фирку, шо та хоть худая да ни рожи ни кожи, а мать то хорошая, да и бегает за Мишкой, и стирает, и чистый он гад, и сытый!Шо ему еще заразе надо, кобелине то ненасытной!?»
С этого момента жизнь Фиры кардинально изменилась. «Бабы « не просто сменили гнев на милость ,они взяли над Фирочкой шефство,они приняли ее в свое тайное «бабовское» братство. Авторитетная баба Женя отечески обняв дрожащую Фирочку, обьявила ее полноправным жильцом дома номер 17. Муська подарила едкозеленую пераманентную импортную помаду, Зина, забыв о недоставшейся квартире присматривала за Фириными кастрюлями и казанами. С тех пор возле двора можно было встретить типичный набор соседок плюс Фира.
Которая, впрочем оказалась хорошей бабой, она раздавала медицинские советы, помогала лекарствами и совершенно не корчила из себя крутую дохторшу .Именно она в тяжелые 90 е устроила в нужную больницу больного раком соседа Толика, именно она определила бабЖенину внучку Лику на работу в вендиспансер имени Веры Имбер.
Признаюсь честно, после этой истории и Мишка был принят в семью дворничан. Мужики почесывая брюхо и расправляя на коленках растянутые треники, предлагали ему и пива выпить, и забить козла в домино. Миша отказывался и мужики, не споря без обид соглашались. Они то знали что где то там, за углом ждет Мишку та белокурая, та самая...сисястая фея. История умалчивает был ли на самом деле Михаил неверен своей жене Фире. Вполне возможно он гулял положненные обедние полчаса с коллегой, вполне возможно случайно встретился с пациенткой, да и косая Муська могла чего то недоглядеть, а может и придумать по своей неугасимой тяге к невероятным историям.
Но!
Мужчины молчали,молча уважая Мишку-ходока. Бабы молчали, жалея «оту несчастную Фирку».
Двор хранил тайну как зеницу ока, незыблемо,бесповоротно. На веки вечные.
Натруженное солнце спускалось за горизонт, теплый вечер баюкал в своих ласковых ладонях листья акаций и тополей,по прежнему жужжали цикады.
А в одном маленьком старом Одесском дворике испарился и канул в небытие большой и сложный еврейский вопрос.