День прошёл, можно сказать, так себе, обыденно: работа, дом, ужин, телевизор. Виктория Владимировна, вымыла тарелку и, вытирая полотенцем руки, равнодушно взглянула в окно. Моросящий осенний дождь не мог испортить ей настроения, т.к. вечер пятницы у всякого работающего человека уже был праздником, кроме того, с понедельника начинались каникулы. И ещё не известно, кого они больше радуют, учеников или учителей. Она жила одна, но одиночеством не страдала. Более того, тихое и спокойное одиночество ей даже нравилось, а может, привыкла уже, кто знает! С замужеством как-то не сложилось. Не потому, что не звали, предложений было несколько, да те, кто звал, не вызывали ни чувства, ни доверия. А потом ещё у Виктории Владимировны было слишком развита интуиция, которая в чём-то, конечно, помогала, но отношениях с мужчинами мешала. Она и в ранней юности ушами не любила и от комплиментов в обморок не падала, напротив, пристальней всматривалась в сладкоречивого вздыхателя. В результате не то чтобы, провыбиралась, просто выбирать было особенно не из кого. И в свои 48 лет, после случая, когда смазливый и настойчивый ухажёр, хорошо подвыпив на дне рождения Викториной подруги, тайком поинтересовался у её мужа, мол, сколько нужно прожить в квартире, чтобы потом подать на раздел, она решила: всё! И с тех пор напрочь отсекала любые домогательства сильной половины человечества. Хорошо хоть не влюбилась! И друзья были верные! А то б ещё и квартиру оттяпали!..
За чаем с любимыми конфетами, подаренными бывшими учениками, Виктория Владимировна с удовольствием посмотрела юмористическую передачу, одобрительно хмыкая между глотками, слушая монологи Елены Степаненко и Светланы Рожковой. А когда концерт закончился, повозилась по хозяйству, послушала вечерние «Вести», и решила, что фильм можно посмотреть и лёжа, если не понравится, можно и уснуть, хотя бы раз – вовремя, как рекомендуют врачи. Первые кадры разочаровали сразу, мелодрамы Виктория Владимировна не очень любила, и, подоткнув удобнее подушку, она взяла пульт и начала листать телевизионные каналы. Вдруг ей показалось, что что-то не так в квартире. Виктория Владимировна убрала звук и прислушалась. Нет, всё было тихо, видимо, просто показалось. Она опять включила звук телевизора. Но внимание стало рассеянным, а внутреннее напряжение росло. Не выдержав, женщина встала, прошла по обеим комнатам и прислушалась к входной двери в коридоре, - всё вроде бы спокойно. Но – неспокойно. Переутомилась видно, то ли решила, то ли пыталась убедить себя Виктория Владимировна. Ей очень не нравилось своё состояние, уж кто-кто, а она-то знала, что оно может предвещать.
Женщина зашла на кухню, поискала глазами, чем бы себя отвлечь. Но есть не хотелось, пить тоже. Прибавив немного звук, Виктория Владимировна попыталась вникнуть в содержание фильма с участием хорошего голливудского актёра, фамилию которого, она никак не могла вспомнить и вдруг… похолодела, не столько увидев верхним зрением, сколько почувствовав присутствие и движение чего-то непонятного. Она подняла глаза и внутренне съёжилась, как девчонка. От старенькой люстры выползал полупрозрачный «рукав», как бы растекаясь под потолком. «Это ещё чего?!» - пытаясь унять бешеный ритм сердца, сердито подумала Виктория Владимировна. Она изо всех сил старалась дышать как можно медленнее и ровнее, в то же время чувствуя, как позвоночник снизу вверх накрывает ледяная волна ужаса.
А между тем «рукав» медленно, но неумолимо удлинялся, и, казалось, уже вот-вот заполнит всю комнату. Так, этого БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ и всё. Это просто обыкновенная галлюцинация, - убеждала себя Виктория Владимировна. Да?! А на почве чего? – ехидно вопрошала она сама себе, закрыв глаза. Это дождь, перепады давления, переутомление, надо лечь, принять горизонтальное положение, и… всё нормализуется. Она открыла глаза, уставившись в пол. Потом, также, не поднимая глаз, плюхнулась на подушку. Пульс оглушительно стучался в барабанные перепонки, как в закрытую дверь, намереваясь её вышибить. Кожа также реагировала на «вторжение», она поочерёдно то горела, то мёрзла, - а это уже не галлюцинация. Виктория Владимировна подняла глаза. Весь потолок заволокло каким-то плотным дымом, волны которого медленно шевелились кольцами, словно огромный удав, а из самой люстры продолжало вытекать, выползать, - чёрт, не знаешь, как и назвать-то! – вот эта вот… хрень. Интуиция нашёптывала, что то, что выползает из люстры – это нечто живое, оно обладает сознанием и всё чувствует….
Виктория Владимировна почти перестала дышать и вся обратилась в зрение. При любой опасности она никогда не кричала и старалась по мере возможности найти разумное объяснение любой ситуации, какой бы неразумной она на первый взгляд ни казалась. И хоть развивала по долгу профессии воображение, способности к талантам и эмоциональность у детей на уроках музыки, но разум считала определяющим в жизни.
Время, казалось, остановилось. «Дым» стал меняться в цвете и стал похож на очень толстую веревку, скрученную из пучков белых и красных верёвок меньшего размера. Конец этого так называемого «рукава из верёвок» вдруг расслоился, красные и белые «нити» рассыпались в стороны, словно ощупывали стены и потолок, подползая к кровати. Щупальца? Нет. Присосков Виктория Владимировна не увидела. Что же это такое?! Боже ты мой, неужели и вправду инопланетная тварь какая-то?! Да ну, не может быть! А что?! Страх отступил на второй план. Когда «нити» подползли слишком близко, Виктория Владимировна инстинктивно отмахнулась, - нити, словно от ветра выгнулись, потом снова начали наползать, нагнетая новую волну страха. Пульс видно достучался-таки до перепонок, - Виктория Владимировна почти оглохла. Она боялась отвести от странного дыма глаза, боковым зрением видела мелькание кадров боевика на экране, но слышала звук еле-еле, словно сквозь тугую вату.
- Кто вы?! – мысленно брякнула ни с того, ни с сего Виктория Владимировна и тут же оборвала себя, - Ну, всё, мать, - чокнулась! С воздухом разговариваешь.
Тут она вдруг ощутила себя словно в наушниках.
- НЕ С ВОЗДУХОМ….
Непроизвольно вытаращив от изумления глаза, женщина едва не задохнулась от неожиданности. Послышалось что ли? Или это опять подсознание так шалит?! Может, я сплю, это – сон?!
- НЕ СОН….
Да растуды-т-твою!.. Что же это такое-то?! Виктория Владимировна вдохнула, задержала на мгновение дыхание и с выдохом резко села на кровати, стараясь гневом, яростью выдавить из себя страх (это ей уже не раз помогало).
- Кто вы такие, чтоб вас?! А ну пошли вон! Вон, я сказала! – мысленно возопила она, не выпуская из поля зрения треклятые змееподобные «нити».
Заметив, что «рукав» как бы замер, она уже шёпотом злобно стала прогонять «незваных гостей» и даже отважилась отмахиваться, опасаясь, однако дотронуться, кто их знает, вдруг они с электричеством связаны?! Дотронешься сдуру-то – и долбанёт на все 220! Доказывай потом, что ты не совала палец в розетку!
Между тем, «нити» стали бледнее и как бы начали таять. Воодушевлённая таким поворотом события, Виктория Владимировна энергичнее стала отпихивать от себя постепенно растворявшиеся «нити», мысленно крича на них:
- Во-он! Пошли вон отсюда! Не хочу ничего знать, вон, я сказала!..
Она бы от радости, что подействовало, и в голос бы победно с удовольствием проорала: «Ура! Пошли вон!», - но поостереглась, как бы соседи не всполошились и не вызвали «скорую». И как потом объяснять, что ты не свихнулась?!
Когда, наконец, всё рассеялось, и от «нитей» не осталось и следа, Виктория Владимировна, сидя на кровати, закрыла лицо руками и расплакалась. Внутри у неё всё дрожало от перенапряжения. Нескучный выдался вечерок. Она не понимала, что с ней происходит, ведь это не первый случай «с непонятками». На шизофрению она на всякий случай уже проверялась, врач, к счастью, высмеял. Что и кому от неё надо?! И что «они» придумают ещё, чтобы нарушить её покой?..