Месяц назад Ставропольский губернатор, генерал-лейтенант Петр Александрович Волоцкой, коему были представлены списки ногайцев для выдачи им паспортов, потребовал мнения по происходящему с этим кочевым народом у своих подчинённых. Сегодня он назначил совещание с приглашением на оное руководителя Губернского правления, вице-губернатора Алексея Степановича Ключарева, управляющего канцелярией общего присутствия Александра Андреевича Корнеева, управляющего палатою государственных имуществ, председателя комитета Никифораки Николая Егоровича и главного пристава кочующих народов подполковника Владимира Николаевича Иванова.
Губернатора одолевали мысли: «Почему мирные, трудолюбивые и полезные для государства ногайцы решили покинуть пределы Российской Империи? Официальным предлогом к выселению было поклонение гробу Магомеда, - это так. Для губернского руководства такое благочестивое стремление ногайцев не было новостью, но на этот раз оно имело иную окраску и прозрачно обнаруживало и другую цель. Прежде поклонники Магомеда отправлялись на богомолие одни и никогда не распродавали своего имущества. А теперь они в первый раз стали просить увольнения в Мекку с их семействами, почему?».
Когда приглашённые на совещание расселись с соответствием своих должностей за длинным столом на стульях с высокими резными спинками, Губернатор Волоцкой кратко изложил присутствующим ситуацию и передал управляющему канцелярией полученное днями ранее письмо от граждан Кизляра.
- Прочитайте сие письмо для всех вслух, Александр Андреевич, попросил губернатор.
Корнеев неспешно открыл большой конверт, вынул из него серый лист бумаги, исписанный с двух сторон крупным почерком чёрными чернилами и начал читать:
«Многоуважаемый господин Пётр Александрович! Известие о намерении кочующих ногайцев в Ставропольской губернии исходатайствовать у Вашего превосходительства позволения переселиться в Турцию до того встревожили Кизлярских жителей, что они хотели обратиться прямо к Вашему превосходительству с просьбою об оказании им покровительства в задержании этих ногайцев.
Ногайцы в Ставропольской губернии необходимое звено в цепи народного благосостояния от самого Пятигоского уезда до Кизляра с его уездом включительно. Вся почти сухопутная казённая и частная перевозка тяжестей на всем этом пространстве, и вся чёрная работа производится ими. Одних подвод ногайцы выставляют в течение года до 115 тысяч.
В районе трёх казачьих полков все произведения земли: хлеб, сено, виноградники, марена и прочие убираются ногайцами. Всё скотоводство находится в руках ногайцев. Не только сами они имеют многочисленные табуны и стада, занимаясь преимущественно скотоводством, но также служат пастухами у многих хозяев. Из всего этого следует, что если ногайцы переселятся из настоящего места жительства, то решительно неким заменить их».
- Достаточно, Александр Андреевич, - губернатор прервал чтение управляющего канцелярией. Что вы скажете, Алексей Степанович, обратился он к руководителю Губернского правления, вице-губернатору Ключареву.
- Своим долгом поставляю доложить, ваше превосходительство, что большое число желающих магометан отправляются с семействами по причине распущенных слухов неблагонамеренными людьми, будто те, которые останутся здесь будут отданы в солдаты или записаны в казаки, как говорят сами ногайцы, - отчитался Ключарев.
- Я просил вас, - обратился губернатор к главному приставу кочующих народов, - побывать в селениях Калаусо-Саблинского приставства и побеседовать с уважаемыми ногайцами людьми. Где побывали ваши подчинённые, Владимир Николаевич?
- Мы посетили аулы на речке Кев-Сал и ручье Кель-Дюнэ. Там проживают ногайцы, которые ведут полукочевой образ жизни. У них имеются наделы земли, с которых они получают хороший урожай, и стада лошадей, коров, овец и коз. Мы неоднократно спрашивали их, зачем они идут в Турцию и что там думают делать? И всегда получали ответ: мы сами не знаем – народ идёт, а как нам оставаться? Ну а народ, зачем идёт?- спрашиваем. Нельзя не идти, власть гонит. «На, - говорит, - билет и иди». Значит, надо идти.
Большинство ногайцев убеждено, что их выгоняют.
- Есть ли в этих словах истина? – проговорил свой вопрос губернатор, глядя на управляющего палатою государственных имуществ Никифораки.
- Ваше превосходительство, Кавказский наместник в Тифлисе, прослышав о намерениях ногайцев выехать в Турцию, рассматривал возможность передачи земель кочующих народов нашей губернии для всемилостивейших пожалований разным высокопоставленным лицам. Эти слухи, по всей видимости, дошли и до ногайцев. С вашего позволения прошу командировать своего человека в Тифлис к стат-секретарю Крузенштерну для выяснения обстоятельств дела.
Решение губернатора: сократить вдвое выдачу паспортов, - не остановило процесс иммиграции ногайцев, которые неохотно расставались со своею родиной. Богатые распродавали свой скот и готовились в путь, а бедные занимались заработками.
По мере управки со сборами кладбища ногайских аулов сделались местом собраний, где мужчины со своими семействами большую часть дня проводили в разговорах, общих молитвах и в заунывном пении, трогающем душу.
А вот и сам отъезд. Ногайцы, кто побогаче – верхом, кто победнее – пешком. Арбы под грузом сундуков и разного домашнего скарба пронзительно скрипят. Женщины и дети, одеты в лучшие платья, сидят на краю арб или подгоняют скот. Девяностолетние старцы не скрывают своих слез. Многие из ногайцев, при следовании через ближайшие к их аулам селения, искренне прощаются со знакомыми им русскими крестьянами. Обозы движутся к морским портам: Керчи и Одессе.
Но достичь своей заветной цели – поселиться поближе к Мекке, - удаётся не всем. Многие семьи, помыторствовав на чужбине или в морских портах, начинают возвращаться. Во всех случаях в крайней бедности, изнурённые голодом и болезнями. Власть из сострадания везде оказывала им помощь деньгами на путевое довольствие и дачей подвод под своз больных.
Государь-император на возвратном пути с Кавказа, встретив на Кубани партию возвращавшихся ногайцев, изволил приказать поселить их на старом месте жительства. Однако им не удалось воспользоваться таковой милостию. Земля, оставшаяся свободной после ухода ногайцев, поступила в распоряжение Ставропольской палаты государственных имуществ и уже не принадлежала этому народу.
А оставленные ногайцами земли были заселены крестьянами, выходцами из Великороссии и Малороссии. И появились на карте Ставропольской губернии сёла, станицы и хутора с непонятными для русских людей названиями, о значении коих без труда мог сказать каждый владеющий языком ногаец.