1
Алину всегда волновали плывущие в иллюминаторе облака. Но сегодня у окна сидел хмурый мужчина по имени Стас, а справа расположилась приятная дама, Надежда Петровна.
Алина – высокая брюнетка с карими глазами и вздернутым носиком. Ей двадцать восемь лет, но пухлые детские губы придают какую-то незащищенность.
Ее соседке Надежде Петровне сорок пять лет. Это дама небольшого роста, приятной полноты, с темно-каштановыми волосами и зеленоватыми глазами. Алина познакомилась с ней в прошлом году в поездке на Байкал.
В их туристической группе женщин, как всегда, было больше, чем мужчин. Основной возраст тридцать пять – сорок пять лет. Семейные пары сразу объединились своей кучкой. Молодые парни тоже сгруппировались, а женщины, как обычно, парами.
– Надо же, как холодно было сегодня в Красноярске, минус тридцать пять, а ведь уже начало марта, – сказала Надежда Петровна.
– Зато в Вильнюсе от нуля до плюс трех, погреемся слегка, – беспечно сказала Алина.
– Так зимнюю одежду придется отсылать домой, – добавила Надежда Петровна.
– Можно и в этом проходить, только шапки снять, – угрюмо добавил Стас,– так курить хочется, разрешите пройти.
– Проходите, только курить нельзя в самолете, – сказала Алина.
– Да я знаю, – сказал Стас и пошел в туалет.
И так еще три раза за полет. Алина очень хотела спать и все это слышала уже сквозь сон.
2
Герман возвращался из командировки в Пятигорск, летал на машиностроительный завод. Он любил самолеты. Рядом сидела бабулька лет под восемьдесят и гадала кроссворды.
«Надо же, старше моей бабки, а еще летает куда-то», – подумал Гера.
– Молодой человек, подскажите пожалуйста слово из пяти букв: револьвер начала двадцатого века, – спросила старушка.
– Может, наган? – ответил Герман.
– Спасибо! Мозги надо тренировать, а то после восьмидесяти лет память что-то ухудшилась, – вздохнула бабулька.
– Разрешите посмотреть ваш журнальчик,– томно сказала
блондинка через проход.
– Да, пожалуйста, – сухо ответил Герман, ему было не до нее. Он и так оторвался по полной в командировке.
Хорошо, что у Германа был запасной аэродром – бабушкина квартира. Да и сама бабушка боготворила внука и оправдывала все его «шалости». Герман тоже был сильно к ней привязан. Он рос у бабушки до школы, а потом каждое лето она брала его с собой в отпуск. С ней они объехали все курорты Крыма и Северного Кавказа.
Отец Герки появлялся в его жизни в три года раз. Однажды он даже поехал с ними отдыхать в Геленджик, но через неделю заскучал и уехал в Сочи.
А вот дочку Германа – Аришу бабушка уже не так любила. К жене внука Ольге Маргарита Ивановна была совершенно равнодушна. С Ольгой Герман познакомился в Бауманском, она училась на два курса младше его. Он ее приметил потому, что она напоминала ему Алину. Сейчас жена работала в конструкторском бюро.
3
Самолет из Красноярска приземлился во Внуково. Сибиряки надели свои зимние пальто и меховые шапки, стали спускаться по трапу. Москва встретила их легким снежком.
На соседней полосе приземлился самолет из Минеральных вод. Люди шли легко одетые, в плащах, без головных уборов. А в руках у всех огромные букеты мимозы и тюльпанов, на которые падали крупные хлопья снега. Алина в таком количестве мимозы вообще никогда не видела.
И вдруг! Среди толпы – знакомое лицо – Гера! Ее любимый мужчина, ее несостоявшийся муж.
В первые доли секунды было желание побежать обратно в самолет, спрятаться под трап, за колесо, провалиться сквозь асфальт. Но ничего такого не произошло, она шла, как говорится, навстречу своей судьбе.
«А он красив как прежде! Гад», – подумала Алина. И этот красавец в бежевом костюме и легком плаще нараспашку неотвратимо приближался к ней. А в руках – огромный букет мимозы. Его синие глаза на загорелом лице просто светились.
– Алина, моя красавица! Не верю своим глазам,– заорал Герман, не обращая внимания на окружающих.
А у Алины еще жила в душе обида на него. Она вообще не хотела с ним встречаться, тем более сейчас.
– Привет, Гера, – сквозь зубы сказала она.
– Ты что, не рада? Это же чудо, что мы встретились, а не прошли мимо, – кричал Герман, перекрикивая шум самолетов.
– Конечно, чудо, – улыбнулась Алина.
После того, как разладилась их свадьба, Алина так нормально и не поговорила с Германом.
– Алин, жди меня здесь, я получу свой багаж и примчусь, – скороговоркой выпалил Гера в здании аэропорта.
– Хорошо, куда же я от своей группы денусь, – со вздохом сказала Алина.
Ее сердце ныло и стонало. А в мозгу билась одна мысль: «Что делать?». Рейс на Вильнюс будет только утром. Алине стала безразлична ее поездка в Прибалтику, куда она так давно стремилась.
4
Пока ждал багаж, на Германа нахлынули воспоминания о несостоявшейся свадьбе, вернее о мальчишнике.
Парни решили собраться у Олега на даче. Домик у них был скромный – его родители работали инженерами на заводе комбайнов. Зато к дому была пристроена огромная веранда. Доехали всей толпой до конечной остановки, потом полчаса пешком через березовую рощу. Выпивки купили на роту солдат, а закуски – минимум.
На даче из съестного росла только капуста, да в теплице нашли несколько переросших огурцов. Соорудили застолье, как смогли.
– Герка, а классно было бы, если б сейчас появились девчонки, – сказал Валерка, когда все уже изрядно выпили.
Все загалдели, что неплохо бы. Парням хотелось казаться старше, чем на самом деле.
– Да ну, какие девочки, я люблю Алину, – сказал пьяненький жених.
Не прошло и получаса, как в калитку постучали.
– Не подскажете, где здесь дача Харитоновых, – раздался звонкий девичий голос.
Парни поспешили к калитке.
– Рядом Харитоновы, только их сегодня нет, – ответил Олег, – Дина, Катя заходите к нам!
Гера был уже настолько пьян, что коротконогая Дина показалась ему красавицей. Она села рядом с женихом. Герка шептал ей на ухо пошлости, она хихикала.
Катя села поближе к Володе, он был постарше остальных, уже отслужил в армии.
Окончание мальчишника Герка помнил плохо, его мутило.
Они едва успели на последний дачный автобус. Олег с Динкой пошли его провожать до дома, где он надолго заперся в туалете. Когда вышел, то увидел на кухне скромно сидящую Дину.
– Ну не переживай, бывает, – ворковала она, – выпей чайку и пойдем баиньки.
Динка уложила его в постель, и сама легла рядом. Герка прикоснулся к ней – белья не было! Его аж в жар бросило.
Когда пришедшая из театра мама заглянула в спальню к сыну, то увидела на подушке две головы: одну русую, другую рыжую.
Мама включила свет, подняла крик. Ужасно! Динка голая металась по комнате. А Герка лежал в постели и глупо ухмылялся.
Мама вызвала такси и отправила Динку в общагу.
– Бабник! Весь в своего папашу, – сказала сквозь зубы мама. Потом она заперлась в своей спальне и глухо плакала.
5
Алина тоже получила свой багаж и вернулась на прежнее место. Все ее мысли были в том злополучном сентябре. Ей тогда было двадцать лет, а Герке – двадцать один. Алине казалось, что она и дышать без него не может.
Родители Алины тоже поженились в институте. Алина считала, что ее жизнь должна сложиться так же, как у родителей. Мама сильно тревожилась за дочь и постоянно предупреждала: «Не допускай близости до свадьбы!» Гера казался ей ветреным. Но папа объяснял это молодостью.
Родители Геры разошлись, когда сыну было четыре года. Мама Германа работала посменно на закрытом заводе. В ее отсутствие Алина несколько раз ночевала у жениха.
В группе все знали о готовящейся свадьбе.
– Спорим, отобью у тебя Герку, – сказала заклятая подруга Динка перед мальчишником.
– Ни за что, – ответила Алина. Ей казалось это так же невозможно, как остановить вращение Земли. Алина считала, что Герман ее любит беззаветно, как и она его. Нет, он, конечно, любил Алину, но не собирался упускать то, что само шло к нему в руки.
– У нас вчера с Геркой было все! – торжественно объявила Динка на следующий день после мальчишника.
– Как ты мог! – выкрикнула Алина Герману и убежала, не дожидаясь объяснений. Потом она долго рыдала в туалете института.
– Алина, выслушай меня, я все объясню, – умолял Гера на следующий день.
– Незачем, родители уже отменили свадьбу, – резко ответила Алина и не стала слушать его оправдания.
Алина ходила вся потухшая, близкие всерьез опасались за ее здоровье. Герман не сдал сессию, бросил институт. Говорили, что уехал к бабушке в Москву.
Алина, наоборот, ударилась в учебу и закончила институт с красным дипломом. Но в личной жизни у нее как-то не клеилось.
Подошла Надежда Петровна и деликатно спросила, что за парень.
– Бывший жених, – ответила Алина.
– Нельзя в одну реку войти дважды, – задумчиво сказала Надежда Петровна.
6
– А вот и я, – радостно объявил Гера, держа в руках небольшой чемодан, – возьми себе мимозы.
– А куда я с ней? Возьму одну веточку. Ну? Как живешь? – спросила грустно и не глядя на него.
– Ой, Линка, как же я рад тебя видеть, – повторил Герман. Причем все это он говорил совершенно искренне, его синие глаза так и сверкали чистотой. – Да что рассказывать. После того, как ты не вышла за меня, из института тоже поперли.
– Это я знаю, – улыбнулась Алина.
– Потом уехал в Москву, к бабке по отцу. Поступил в Бауманское – это мне как-то ближе, я ведь не любил анатомию. На последнем курсе женился «по залету». Дочери Арине три года почти, но мы с женой уже не живем полгода, – выдал Герман большой монолог и вздохнул.
– Знаешь, Гера, может, мы никогда больше не увидимся…. Расскажи, что на самом деле произошло… тогда, после мальчишника, – попросила Алина.
– Линка, дитя ты мое наивное! Ничего такого не было, хотя Динка проводила меня домой. Я здорово напился тогда, – сморщился Герман.
– И все? – переспросила Алина.
– Да! Моя мама была дома, она вызвала такси и отправила Динку в общагу, – сказал он.
– А мне Динка сказала, что было все, – ответила девушка.
– Да врет же все! Врала…. Жаль, что твои родители не поверили моей маме, – цокнул языком Герман, – кстати, мама вышла замуж, когда я уехал.
– Я никак не ожидала тебя увидеть… вообще, а сейчас тем более, – сказала Алина сквозь слезы.
– Ну что ты, что ты! – сказал Герман. Он наклонился и поцеловал ее.
– Вы куда из Вильнюса двинете? – продолжал Гера.
– В Бирштонас, потом в Каунас и Палангу, везде по пять дней, – сказала Алина, сглотнув слезы.
– Вот в Палангу я к тебе и прилечу, – радостно объявил Герман, – а сейчас мне надо ехать, я бабке время прилета сообщил. – Волноваться будет старушка Марго.
7
Герман умчался своей стремительной походкой. О нем напоминала только ветка мимозы, лежащая на чемодане.
Алина сидела оглушенная. Потом она очнулась и увидела рядом Надежду Петровну.
– Люди учатся на своих ошибках и не хотят использовать чужой опыт, – задумчиво сказала старшая подруга.
– Вы это обо мне? – спросила Алина.
– И о себе тоже, – усмехнулась Надежда Петровна.
– Но я люблю его до сих пор, – горячо возразила она, – и он меня тоже.
Последние слова прозвучали не слишком уверенно.
– Поедем в город, что тут торчать, еще ночь впереди, – предложила Надежда Петровна.
– Руководитель обещал непременно устроить нас на ночлег, раз так неудачно взял билеты, – ответила Алина.
Вечером они действительно устроились в недорогую чистенькую гостиницу – бывший Дом колхозника.
Утром сибиряки вылетели в Вильнюс, который часа через два встретил их мокрым снегом. Но на газонах пробивалась зеленая травка, что сильно разволновало Алину.
Из Бирштонаса за туристами пришел комфортабельный автобус. Гид – типичный литовец – был одет в джинсовый костюм и легкую куртку.
– Меня зовут Витаутас, – представился он.
Алина с Надеждой Петровной сидели на первом сиденье.
Сначала Витаутас рассказывал о достопримечательностях тех мест, которые они проезжали.
Надежда Петровна работала в краевой библиотеке и была очень эрудированной дамой, увлекалась литературой и историей и даже экономикой. Сначала она внимательно слушала Витаутаса.
Алина была погружена в мысли о Германе и почти ничего не слышала, но тут очнулась.
– Да мы пол-России кормим, – горячо доказывал гид.
– Ваших продуктов, что идут в Россию, на один день не хватит и Москве, – со знанием дела возразила Надежда Петровна.
– Вся Россия ест наши шпроты, хотя сами мы не очень их любим, – высокомерно заявил гид, – мы угощаем гостей свежей поджаркой из свинины. А вы – консервами!
– Да, у нас плохо сейчас с продуктами, но вы, благодаря России не тратите деньги на вооружение и на развитие тяжелой промышленности, – доказывала Надежда Петровна.
Алина глянула на спорящих и подумала: «Глобальные проблемы решают. Тут со своими бы разобраться».
На турбазе в Бирштонасе Алина поселилась вместе с Надеждой Петровной.
Вильнюс Алина запомнила плохо, хотя они несколько раз ездили туда на экскурсии. Ей казалось, что не было этих восьми лет. Будто без Германа она и не жила, хотя закончила институт, работала на «скорой», начала писать диссертацию. Каждый год ездила отдыхать. В прошлом году на Байкале ей очень понравилось. Ей симпатизировал Кирилл Сергеевич – врач из Красноярска. Но после отпуска как-то все свелось только к телефонным звонкам.
8
– Ба! Я приехал! Ты где? Бабуля! Маргарита Ивановна, – орал Герка и прыгал на одной ноге на кухню. Он не хотел снимать второй туфель.
– Да здесь я, успокойся, горлопан, – сказала бабушка, выходя из спальни.
Она всегда разговаривала с внуком так, как будто они только что расстались.
– Ба, с Восьмым марта тебя! Вот мимозы! Ты моя самая любимая женщина, – не умолкал Герман.
– Спасибо, спасибо! Денег-то надо? Небось, все прогулял в своей командировке? – спросила бабушка.
– Ба, только в долг, до зарплаты, я верну, мне ведь надо еще своим девчонкам стол накрыть. Ой, не знаю, как Ольгу задобрить, – скорчил страдальческую мину Герман.
– Да простит, не впервой! Ну как тебя не простить? – улыбнулась бабушка.
– Все, целую, я полетел, – ответил любимый внук.
Дома Герман начал пылесосить и убирать квартиру. На самое видное место поставил букет мимозы. Потом помчался в садик за дочерью.
– Ариша, привет, – ласково позвал Герман, приоткрыв дверь в группу.
– Папа! Папа! Мой папа приехал, – радостно завопила дочка, – а баба Тома говорила, что ты уехал далеко-далеко.
– Что ты, мой зайчик! Куда я без тебя ? – приговаривал Гера, целуя дочку в теплую щечку.
Ариша была маленькой копией Германа, только фигурка мамина. В такие моменты он забывал обо всех женщинах на свете.
С женой было сложнее. Она не ругалась, не отправляла его к бабушке, просто постелила ему в зале.
Мимозы и торт она проигнорировала. Ольга могла молчать месяцами, чего вообще не переносил Герман.
9
Городок Бирштонас небольшой, достопримечательностей кроме костела особых нет. Алине понравилась чистая, уютная столовая на турбазе. Кормили вкусно, удивили большие овальные булки черного хлеба с тмином. После суточных дежурств на скорой для Алины это был бы лучший отдых, если б не мысли о Герке. Но молодость брала свое: она и ела с аппетитом, и спала крепко.
– Хорошо тебе, Алин, можно не думать о лишних килограммах. У тебя, наверное, рост под сто семьдесят и вес шестьдесят. Да? – спросила Надежда Петровна.
– Почти угадали, вес шестьдесят три килограмма, – рассмеялась Алина.
– Одни ноги полтора метра, – в тон ей добавила маленькая Надежда Петровна.
– Вы тоже хорошо выглядите, – вежливо ответила девушка.
Они шли в столовую. Утро было хмурое, ветреное, но днем могла быть и солнечная погода. Балтика, одним словом.
– Почему-то мне в этот раз кажется, что я еще студентка и прилетела сюда на каникулы, – сказала, помолчав, Алина.
– Да уж понятно почему, – улыбнулась Надежда Петровна. Алина только вздохнула.
Через пять дней они уезжали в Каунас, распрощавшись с уютной турбазой. Там их поселили в гостинице среднего класса.
Каунас – старинный город. Мощеные улочки, торговые ряды. Но больше всего Алину поразила ратуша, которую назвали «Белым лебедем» за невероятную красоту и изящество. Оказывается, строить ее начали в шестнадцатом веке. И продолжали несколько веков. Поэтому стили и направления в ней смешались. Алина стояла и представляла, как в прошлом веке сюда приезжали венчаться. Ей даже сон приснился, как они с Геркой венчаются в этой ратуше.
10
Герман вышел на работу. Его угнетало существование на одну зарплату, поэтому он часто просился в командировки. Да и хоть какое-то разнообразие в жизни. Неделю он проработал спокойно, а потом пошел к начальнику с просьбой о новой командировке.
– Ты что, Милованов, обалдел! В Палангу ему командировку подавай! А в Рио-де-Жанейро ты не хочешь? Все курортные города решил объехать! Или ты у нас, как Деточкин, машины воруешь и продаешь? – орал Юрий Семенович.
Герман стоял, опустив свои синие глаза в пушистых ресницах. Он даже и не пытался возражать, пусть выкричится. Весь его вид выражал покорность судьбе.
– Может, у тебя в Паланге тетя или бабушка больная? Чего тебе не хватает? У тебя приличный оклад и премии тебе постоянно даю, – продолжал распекать его начальник.
– Да, действительно бабушка по матери в Паланге болеет сильно, – сказал Герман и посмотрел на начальника чистейшими голубыми кристаллами своих глаз.
– Издеваешься? – Юрий Семенович закашлялся.
– Нет, – скромно ответил Герман. А глаза его стали еще ярче.
– Ладно, сначала в Клайпеду в командировку, а оттуда на сутки разрешаю в Палангу, – сказал начальник и налил себе воды, – по глазам вижу, что не врешь.
Герман искренне вздохнул. Через день он вылетел в Вильнюс. В Клайпеде Герман по двенадцать часов не уходил из порта. Обворожил больше половины сотрудников, а кого не смог обаять, задарил конфетами и коньяком. В итоге он подписал командировку на пять дней вперед и выехал в Палангу.
11
Алина ехала в Палангу и уже практически не рассчитывала на встречу с Германом. Мало ли чего нам хочется, а жизнь вносит свои поправки.
В Паланге, само собой, Алина снова поселилась с Надеждой Петровной. Ей нравилась эта умная, эрудированная дама. Они могли часами говорить на разные темы. Только Алина разложила свои вещи, как в дверь постучали. На пороге стоял Герман.
– Мой номер триста двадцать второй, переходи ко мне жить, – сказал он, – я обо всем договорился.
– Это ты мне предложение делаешь? – спросила Алина, села на кровать и стала смеяться сквозь слезы.
– Да, – ответил Герман и вышел.
– Вот гад, и ведь уверен в себе! Но я-то уже не та двадцатилетняя девочка, что заглядывала ему в рот. И что вот делать? – сквозь слезы говорила Алина.
– Думай и решай сама! Никто кроме тебя не разберется в твоих чувствах, – философски изрекла Надежда Петровна.
После обеда Герман зашел и позвал Алину к морю.
– Я что, зря приехал? Я же люблю тебя до сих пор! Ну дурак ведь был, дурак, – закусив нижнюю губу, горячился Герман.
– Неужели ты страдаешь? Это так на тебя не похоже, – с улыбкой сказала Алина.
Море в марте еще совсем холодное, вода свинцово-серого цвета. Песок был совсем ледяной, но Алина увидела маленькие кусочки янтаря и стала собирать их.
– Линка, не морозь руки! Завтра купим тебе кольцо из янтаря, – сказал Гера и стал греть ее руки своими губами.
– Это другое, Гера. Этот янтарь из самой глубины моря, он самый настоящий, – с заговорщицким видом говорила Алина.
Они шли по берегу моря. У Алины даже уши замерзли, но она ходила без головного убора, как большинство прибалтийских женщин. Она в Каунасе купила себе кашемировое пальто цвета фуксии, а зимние вещи отправила домой.
Гера прилетел в Прибалтику в темно-сером пальто. Они были очень красивой парой.
– Что ты молчишь? Скажи «да», и я разведусь и приеду к тебе, – требовал ответа Герман.
Алина молчала и любовалась Германом. Несмотря на покрасневший нос, он по-прежнему был для нее самым красивым мужчиной на свете.
– Гера, я тебя так люблю, что не хочу причинять тебе вреда. Оставайся с семьей, женщин много. А дочь у тебя одна, – твердо сказала Алина.
– Не клеится у нас жизнь с Ольгой, – вздохнул Герман.
В глубине души Алина, конечно, хотела, чтоб Герман приехал к ней. Влюбленные еще долго шли по мокрому песку, и море смывало их следы.
«Так и эти пять дней поглотит потом безжалостное время»,- думала Алина.
12
Продрогшие и голодные влюбленные зашли в ресторан на берегу моря.
– Я опоздала на ужин с группой, – сказала Алина.
– Вот и хорошо, будем пировать здесь, – улыбнулся Герман.
Алина потихоньку оттаивала. А когда пошла танцевать с Германом, то ощутила сильное волнение. У нее слегка закружилась голова, и стало «по колено море». Балтийское.
В гостиницу они прибежали за пять минут до закрытия. Герман уговорил Алину пойти к нему в номер, но под утро она ушла к себе. На завтрак проспала и на экскурсии не поехала.
Они позавтракали в кафе и пошли в музей янтаря. При музее была лавочка, где Герман купил Алине кольцо с янтарем. Это кольцо долгие годы лежало у нее в укромном месте.
Потом они снова шли к морю. Алина могла у моря находиться часами.
– Вечером снова идем в ресторан, – сказал Герман.
– Ты меня хочешь споить? – засмеялась Алина.
В ресторане она опять подумала, что Герман любил и любит ее до сих пор.
– Алинка, а ведь тебе все одинокие женщины сейчас завидуют, – сказал Гера ночью, – ты ведь вся светишься.
– Не будь таким самонадеянным, – рассмеялась Алина, – мужчины завидуют тебе еще больше.
– У нас с тобой сейчас медовый месяц, правда, он должен был состояться восемь лет назад, – сказал Гера ночью.
– И от месяца осталась лишь неделя, – сказала Алина.
– Слушай, Алин, я что-то проголодался, – сказал Гера. Они включили свет, достали из холодильника коньяк, фрукты, шоколад и начали пировать.
– Не, надо колбасы что ли на ночь покупать, я сладкое как-то не очень, – рассуждал Герман. И они снова начали ржать.
Вдруг в окно постучали. Герман закашлялся и побежал в ванную. Алина подумала, что ей показалось. Постучали снова! И это на четвертом этаже! К окну прилипла расплющенная рожа.
– Гера, ну что ты там? Выходи, я боюсь, – звала Алина.
Из ванной ни звука.
– Девушка, не бойтесь, откройте окно. Мы из нового заезда, – громким шепотом сказали за окном.
Алина закуталась в покрывало и открыла окно. На пожарной лестнице болталась парочка.
– Понимаете, мы засиделись в ресторане, не знали, что гостиница в двенадцать закрывается. А сейчас только ваше окно светится и лестница рядом, – сказал парень.
– Пролазьте быстрее, – скомандовала Алина, – завтра подоконник мыть придете. Шучу.
– Ой, спасибо! Какая Вы красивая, – подала голос девчушка.
Когда ушли незваные гости, Герман вышел из ванной.
– Что-то затошнило, – сказал он, глядя в сторону.
У Германа сработал инстинкт женатого мужчины. Алина этого не поняла. Заснули в ту ночь под утро.
Наступил день отъезда. Алина уезжала со своей группой в Вильнюс, а Герман добирался сам по себе. Они простились у автобуса, хотя пылкое прощание было в номере.
– Я все равно к тебе приеду! – твердо пообещал Герман.
Всю дорогу от Вильнюса до Москвы Алина плакала. Надежда Петровна отвлекала ее как могла. Хорошо, что самолет на Красноярск был через два часа. Вечерело. Самолет сделал разворот над Москвой, вот огни Кремля.
Прощай, Москва.
13
Прилетели домой. В Сибири тоже потеплело, все-таки конец марта. Алина с трудом приходила в себя, как будто вернулась с другой планеты. Родители заметили произошедшую с ней перемену.
Но как только Алина вышла на работу, все встало на свои места. За время ее отпуска к ним на скорую пришел новый доктор Кирилл Сергеевич. Тот самый, с Байкала.
Мир тесен, оказывается.
Герман сначала звонил очень часто.
– Линка, я так скучаю по тебе! Я уже не смогу жить с женой, не уговаривай. Я приеду, – так неизменно заканчивал он разговор.
Но потом звонки стали все реже и реже.
Как-то в мае после тяжелого дежурства Кирилл Сергеевич предложил Алине подвезти ее до дома. Она согласилась. Расстались у подъезда, и Алина поднялась к себе в квартиру. Она умылась, включила чайник и прошла к своим рыбкам. Алина не могла завести себе ни кошку, ни собаку, а рыбки – нормально. Она разговаривала с ними. Больше всех Алина любила красавицу гуппи и называла ее «королевой карнавала».
«Королева» была ярко окрашена, особенно красив был широкий хвост: черные полоски чередовались с желтыми и голубыми. Оранжевый край был усыпан черными пятнышками.
И вот ее красавица плавала кверху брюшком. Вернее, она не плавала, ее просто толкали сомики и меченосцы. Алина села около аквариума и горько заплакала. Она плакала так, будто что-то в ее жизни ушло безвозвратно. На кухне засвистел чайник. Он свистел долго и пронзительно, пока Алина не заставила себя его снять.
– Алина, привет! Пока не смогу приехать, бабуля сильно заболела, – позвонил Герман.
Даже название болезней и лекарств упоминал. Но Алина слушала невнимательно, она уже перестала ему слепо верить.
Она попила чаю и уснула на диване, не раздеваясь. Алине приснился Герман с букетом мимозы, но он промчался мимо.
Когда она проснулась, долго не могла понять, то ли вечер, то ли утро. Голова горела, болели все суставы, невозможно было глотать. Назойливо звонил телефон.
– Да, слушаю, – сказала девушка и не узнала свой голос.
– Алина, вы обещали мне «Триумфальную арку» Ремарка, – сказал Кирилл Сергеевич, – а что с голосом? Ты заболела? – он внезапно перешел на «ты».
– Не знаю, – ответила Алина. Ей как-то стало все безразлично.
– Я еду. Квартира сто вторая? – переспросил Кирилл Сергеевич.
– Да, – ответила Алина.
Минут через двадцать в дверь позвонили.
Кирилл Сергеевич вошел с какими-то пакетами, вымыл руки и осмотрел Алину.
– Ангина, температура тридцать девять и пять. Сейчас поставлю укол, – сказал Кирилл.
– Да ладно, я сама, – засмущалась девушка.
– Не спорь со старшими, повернись на бочок, – ласково приговаривал Кирилл, – я, пожалуй, подежурю около тебя в кресле.
14
– Расскажите мне о себе, – слабым голосом сказала Алина.
– После того, как я поставил тебе укольчик, можно уже на «ты», – улыбнулся Кирилл.
– Можно, – согласилась Алина, прикрыв глаза.
– Да что рассказывать? Родился, учился, женился, – пытался обратить все в шутку Кирилл.
– Отсюда поподробнее, я не сплю, – попросила Алина.
– Ну что ж, подробнее. С женой я познакомился семь лет назад, после института, на свадьбе у друга. Она такая была… выделялась, в общем. Из толпы. Вскоре поженились. Жена любила компании, развлечения, клубы. Детей не хотела. Ну, тогда не хотела. Она на телевидении работала. Младшим помощником второго режиссера. Но страшно гордилась этим. «Мир управляется с наших экранов», – говорила.
– Ну а что мы – врачи. Это же так буднично, – усмехнулась Алина, – продолжай.
– Купили квартиру, влезли в долги. Брал дополнительные дежурства, дома находился мало. Потом перешел работать в частную скорую. Видимо, мало внимания уделял жене, она и влюбилась в своего начальника, – с грустью говорил Кирилл.
– И что? – сонно спросила Алина.
– Что «что»? Когда перестала ночевать дома, подал на развод. Мы – русские долго запрягаем, да быстро ездим. Расстались без слез, – усмехнулся Кирилл.
– А я потом тебе расскажу, как любила одного… парня, – сказала Алина и не заметила, что «любила» вышло уже в прошедшем времени.
– А ты изменилась, Алина, за этот год. Я очень рад, что перешел на вашу подстанцию, хотя ты мне уже на Байкале очень нравилась. Но тогда я еще не одумался после Натальи, боялся красивых женщин, – продолжал Кирилл.
Алина только вздохнула.
– Ты толковый врач, быстро принимаешь решение, ставишь точные диагнозы. Только не надо плакать из-за больных. Научись абстрагироваться, – тихо говорил Кирилл.
Алина не ответила.
– А воспитывал меня отец, мама рано умерла. Я помню только ее косы и песни. Мне кажется, что никто в жизни не пел так красиво, как моя мама. Ты чем-то похожа на нее, – говорил Кирилл, уже чувствуя, что Алина спит.
Кирилл вытянул ноги и задремал в кресле. Проснулся часа через полтора, измерил температуру Алине, дал попить. И понял вдруг, что этой весной все изменится в его жизни.
Весна ведь действует на всех одинаково. И на врачей скорой помощи тоже.
Эпилог
Самолет приземлился в Шереметьево. Алина с мужем Кириллом и четырнадцатилетним сыном Сергеем прилетели из Черногории. Они шли получать багаж, а навстречу шла семья: муж, жена-блондинка, дочь и сын. Алину почему-то поразила девушка лет семнадцати-восемнадцати. Когда они уже разминулись, то Алина оглянулась, девушка тоже.
– Арина? – спросила она.
Тут обернулась вся семья. Алина поразилась, как девушка была похожа на молодого Германа. Его бы она ни за что не узнала. Полысел, располнел. Синие глаза потускнели, только мелькнула искорка, когда узнал Алину.
– Знакомься, моя семья: жена Люция, дочь Арина, сын Станислав. Летим на Кипр, – сказал Герман, – моя однокурсница из Красноярска (это уже про Алину).
– Сколько лет! Ни за что бы не узнала, если б не твоя дочь. А это мои любимые мужчины: муж Кирилл и сын Сергей, – с улыбкой сказала Алина, – мы уже домой летим.
И сама удивилась, что ничего не дрогнуло внутри.
Июнь 2015г.