Помещение, куда я вошел вслед за Сахарком, удивило меня своей скандинавской, почти хипстерской минималистичностью. Признаться, я ожидал увидеть обитые глубоким бархатом софы с подлокотниками, старинные карты на потрепанном пергаменте и древние фолианты в натуральной коже с золотыми уголками и таинственной символикой на обложках. Однако комната напоминала скорее лофт: кирпичные необработанные стены, диванчики и столики из Икеа, на которых в беспорядке валялись мастерки, малярные кисти, циркули, слава Богу, и прочий ремонтный хлам.
– Дорогие френды! – звонко сказал Сахарок – молодой рыжеватый еврей с большими глазами и лошадиной улыбкой, одетый в синее худи и протертые джинсы. – Это тот самый гость, о котором я говорил, прошу любить и жаловать.
Тринадцать мужчин коротко взглянули на меня, неразборчиво промычали что-то и вернулись к своим делам. Сахарок жестом пригласил меня присесть на краешек дивана. “Сир Монтефьорде. Строитель Вышек Гейне. Мастер Рокфеллер. Светлейший Форд. Князь Рошен”, – мурлыкал Сахарок, жестами указывая на владельцев имен и титулов; от страха я не запомнил ни одного.
Никаких тебе орденов и знаков отличия; мне по-прежнему казалось, что я попал в антикафе для продвинутых слоев населения, представители которого занимались непонятно чем. Пользуясь их рассеянностью, я стал пристальнее осматривать комнату, стараясь выглядеть спокойным – но, ей-богу, кроме диких своей обыденностью нарядов мужчин зацепиться взгляду было решительно не за что. На дальней стене висела белая доска, на которой разноцветными маркерами и разными почерками были сумбурно (и давно, судя по изрядной затертости) написаны бессвязные слова:
youtube.com/майли+сайрус
Рнанубандхана уходи ))
Гугенхайм + Бляйхроде = ;
Вежливый – позвонить
??? ПРОФИТ
Эб0ла
заказать сало!!!
и пририсован, ни много ни мало, маленький детородный орган.
Засмотревшись на доску, я не сразу заметил на себе любопытный взгляд похожего на буйвола пожилого мужчины, опрятно одетого в костюм для игры в гольф.
– Я вижу, молодой человек, на языке у вас танцуют миллионы вопросов, – проскрипел он вполне доброжелательным тоном. Сообразив наконец, что он обращается ко мне, я едва не потерял рассудок от волнения.
Рядом запахло гвоздикой:
– Зачем слова, если можно божественно трахаться, – длинно выдохнул продолговатый холеный блондин-ровесник Сахарка, судя по акценту – американец, куривший балийскую сигарету. – Вот я...
– Тебе б все вот это вот, Форд, – хохотнул кто-то в другом конце комнаты.
– Мессир Дюпон, – продолжал Форд на выдохе, – а предложи-ка ты тему поинтереснее, я подумаю. Все же ерунду обсуждаем, а? Ну поспорь, давай, я готов. Рассказываете весь день какую-то дрянь. Какой-то Кайлас, какие-то нефтянники с раскрытой аджной, че-то там про диджитал-жертвоприношение и бассейн с водкой. Bullshit!
– Слыхали, он только что наши главные проекты обозвал дерьмом. Весь в папочку.
– Харе переругиваться, псы. Эй, все! – взмахнул руками мужчина в гольфе.
– Да, Архитектор? – нестройно откликнулись остальные.
– Все внимание сюда! Сейчас поотвечаем на вопросы человека из народа. В конце концов, для кого еще мы все это строим, если не для таких, как он?
Четырнадцать пар глаз пытливо и чуточку насмешливо уставились на меня.
– Я могу спросить все, что угодно? – выдохнул наконец я.
По лофту прошелестел смешок.
– Что угодно, дитя мое, – ласково сказал Сир Монтефьорде – мне удалось запомнить имя этого человека с татуированными в олдскульном стиле руками и подтяжками поверх вельветовых коротких штанишек. – Не бойся, тебе никто не причинит вреда. Тут все свои.
– Вы и есть мировое правительство?
На несколько бесконечных мгновений повисла тишина, а затем мои собеседники разразились истерическим смехом. Только Архитектор был недоволен; сидевший рядом с ним индус в футболке с принтом FUCK THE POLICE подмигнул мне:
– Ох, вот же чудо в перьях! Нет, чтоб спросить, что такое проект “Холуй”; нет, чтоб поинтересоваться о космическом туризме; нет, чтоб спросить номерок какой-нибудь там Иштар, или напроситься на тусэ с нами... Мировое правительство! Еще б ты спросил про башни-близнецы или Украину, прости Господи!
– Они все такие, – махнул рукой Строитель Вышек Гейне.
– Ну ладно вам чморить пацана, – проорал сквозь смех мастер Сахарок. – Молоденький еще. Растерялся, волнуется. Я б тоже растерялся, впервые увидев ваши рожи.
– Но ведь у вас на доске даже написано – Эбола, – как-то даже возмущенно вдруг проскулил я, чувствуя себя полным идиотом. – Это разве не ваших рук дело – смертельный вирус, созданный, чтобы...
– Да еболА там написано, – крикнул бритый толстый князь N. – Это типа “bullshit”, ток по-русски.
И тут в комнату вошел Великий Магистр. За истерикой, вызванной моим вопросом, никто не заметил его тихого появления; с цоканьем, с терпким запахом, с едким “кхе-кхе” он остановился на пороге и снял широкополую шляпу. На чешуйчатые голые плечи изящно упали по обе стороны от головы подкрученные локоны, торчащие прямо из лысых висков. Желтые глаза с вертикальными зрачками внимательно осмотрели каждого сквозь ехидный прищур. Пожимая маленькие лапки и улыбаясь зубастой пастью, Великий Магистр щелкнул хвостом:
– А я таки не понял, мы тут за поговорить собрались или шо? Откуда такое вдруг за цунами безразличия? Или вы-таки думаете, шо у меня бездна свободного времени, а сами всякий шаббат можете устраивать? Молодого человека в такси и живо до кабинета. Шаломчик.
Сахарок заботливо посадил меня в такси.
– Удачи, дорогой. Жаль, что так недолго с нами посидел, но устав есть устав.
Он помахал маленькой мокрой ладошкой программиста и тепло улыбнулся сквозь затемленное стекло окошка.
– То есть и всё, Марк? – спросил я, уже без страха. – Так просто возьмете и отпустите меня?
– А в чем проблема?
– Ну как бы тебе сказать. Я видел вашу ложу. Я знаю ваши имена. Я видел доску с вашими планами. Я теперь точно знаю, что вы такое.
Сахарок опустил голову, сдерживая смешок. Несколько секунд он стоял, покачивая головой и тихо хихикая себе в кулак, а затем еще раз посмотрел на меня большими грустными глазами, приблизил свое лицо к щелке окошка и прошептал:
– Тебе все равно никто не поверит.
Такси тронулось с места и повезло меня прочь.