Отпуская едкий комментарий по поводу пропаганды, человек уподобляется псу, который бежит за палкой, вместо того, чтобы повернуть голову и увидеть, кто ее кинул. Пропаганда в том или ином виде – это лишь инструмент идеологии; отслеживание ее и поддержка противоборствующей стороны не являются отказом от идеологии в целом – происходит замена одной на другую. Идеология как средство познания и установления ориентиров и ценностей идет бок о бок с человечеством на всем пути его становления, а дискурс, конструируемый “лидерами” и поддерживаемый адептами, подкрепляет ее и структурирует.
Как инструмент выражения интересов определенных общественных слоев, идеология восходит к платоническому эйдосу с его постулатом об идеальном мире в противовес тому, что мы имеем в реальной действительности. Каждая идеология стремится объявить себя саму единственно истинной системой; что до ее приверженцев, которые, кстати, не догадываются о воздействии на них определенных манипулятивных дискурсивных практик, – они поддерживают идеологию на почве ценностей и личных выгод. Не рассматривая все кирпичики в пирамиде Маслоу, возьмем обобщенную ценность, на которой танцуют все до единого диктаторы, политики, общественные деятели, религиозные и оккультные лидеры, коучи, корпорации и прочие – изменение мира к лучшему.
Эта широкая мысль удобно ложится практически в каждую из потребностей: в Утопии я буду сыт и здоров; в Утопии я буду в безопасности; в Утопии я буду принадлежать к общности таких же просветленных идеалистов; в Утопии я смогу реализовать всю свою любовь и высшее стремление к нескотскому, благодарному существованию; в Утопии б-женька не накажет меня за все прошлые косяки... Спасти мир, купив кофе из старбакс, накрученная цена на который пойдет страдающим от жажды детям Сомали, или отказаться от мяса во имя коров и кур, прибиться к секте Радужных Лунных Дельфинов или совершить самоубийство, чтобы избавить себя от греха потребления ресурсов планеты – это единое торговое предложение, видоизменяющееся в разных системах, но по сути манипулирующее совестью, страхом перед некомфортными условиями существования или чисто идеалистическими помыслами.
Утопии, лишенной идеологии, превращающей индивида в “одномерного человека”, не существует. И даже если бы все мы были лишены определенных характеристик личности, а наше существование было лишено иных желаний, кроме мирного общежития с себе подобными, никакого мира бы не наступило. В этом тексте (http://ethology.ru/library/?id=437) хорошо описан эксперимент, в котором Утопия была создана для мышей – безобидных грызунов, животных, не обладающих разрушительным вирусным самосознанием и рефлексией, носителем которых является человек. Мышей поместили в рай, где для возникновения низменных проявлений и агрессии не было ни единой причины. На 1760 день эксперимента умер последний житель этого мышиного Города Солнца, а его смерти предшествовала тотальная деградация всей микросистемы.
Дискурс, выстроенный в духе изменения ВСЕГО МИРА К ЛУЧШЕМУ, не обречен на провал, нет – он прекрасно работает на протяжении всей жизни человеческой цивилизации, от времен обещаний рая и Вальгаллы до наших дней; этот дискурс – не более чем приглашение на казнь для отсечения головы, в которой кроме чужих голосов и образов не осталось ничего.
Нет, я вовсе не в мрачном настроении! Я эдакий недоделанный Раст Коул в платье, но в целом моя философия позитивна. Когда я хочу изменить мир, я задаю себе простой довлатовский вопрос: “А не говно ли я?”. Важно отследить, чтобы на этот вопрос ответил не один из дискурсов (“говно, конечно: кусок мяса вчера съела, гражданской позиции не имеешь, геев не поддерживаешь/не гнобишь”), а ты сам. Слов не подобрать, какой, в сущности, это сложный вопрос, но результат того стоит.