Сара Абрамовна кружила по квартире. Каникулы кончились, дети собирались в учреждения.
- Штаны?
- Держи! Бутерброд клади в пакет!
- Йогурт?
- Вот.
- Носки?
- Уже высохли. Возьми! Ты смотри сюда! Йогурт! Ешь-ешь!
- Шоко?
Еврейской мамой становятся раз и навсегда. Обратной дороги нет. Только вперед к светлому будущему.
В утреннем бреющем полете по квартире Саре Абрамовне часто лезли в голову всякие философские глупости. Они ей почти не мешали. Сара Абрамовна автоматически совала бутерброд в портфель каждого, а потом развозила детей по учреждениям на семейном авто.
- Я уже скучаю! – ткнулась поочередно в прохладные упругие щечки на прощание.
Дома Сара Абрамовна любовно заварила кофе и полезла в холодильник за сыром. Кофе-сыр – прекрасное утреннее блюдо. Максимум белков при минимуме углеводов. Диетологи рекомендуют.
Сунув голову в холодное нутро агрегата, Сара Абрамовна застыла в недоумении. На полке было сразу 4 упаковки сыра.
- Забыла! Передача в Москву! – заметалась она по кухне.
Сараабрамовнин старшенький живет один в далекой Москве. Ему всего-то двадцать с хвостиком. Он учится и работает, ему кушать некогда. Да и нечего. При первой возможности Сара Абрамовна собирает небольшую посылочку и шлет сыну. Сыру пару килограммов, колбаски столько же, шоколад. Хумус обязательно!
- Все готово! – бодро отчиталась перед собой Сара Абрамовна. - Надо спешить.
Автобуса ждать долго, бензин опять подорожал, зато спорт полезен фигуре. Сара Абрамовна понеслась пешком. Всего-то кварталов десять.
Сара Абрамовна взлетела через две ступеньки на пятый этаж и постучала. Потом еще раз постучала. И еще. Дверь не открывалась.
- Где ж их носит? Неужели опоздала?!
Сара Абрамовна плюнула на потомственную интеллигентность и нажала на ручку входной двери. Та легко поддалась, приглашая входить.
Сара Абрамовна вошла и осмотрелась. Чемодан посреди гостиной и стопки выглаженных белых рубашек на столе объяснили ей, что она пришла вовремя. В аэропорт хозяева еще не уехали. Сара Абрамовна хотела выйти и вежливо дожидаться хозяев снаружи. Ее остановил отчаянный младенческий плач, который доносился из спальни. Она подошла, прислушалась, постучала. Потом снова постучала, и опять никто не ответил.
Сара Абрамовна еще раз прислушалась.
- Месяцев пять всего, не больше, - легко определила по крику. – Девочка.
Она еще немного послушала, а потом решительно распахнула дверь. А вдруг что?!
В спальне было пусто. Только в детской кровати захлебывался криком щекастый младенец в розовом комбинезончике.
- Ты моя хорошая, - защебетала Сара Абрамовна, - ты моя сладкая. Вот твоя сосочка. Иди ко мне.
Еще через секунду она сидела в кресле в центре гостиной и укачивала малышку.
- Тшшшш! – тыкалась Сара Абрамовна в пухлую щечку. – Сейчас твои подойдут, не расстраивайся.
Первым подошел папа малышки. Он в недоумении замер на входе.
- Здравствуйте, - бодро поздоровалась Сара Абрамовна тоном няни по вызову. - Маленькая ваша так плакала, а я тут как раз - передачку. Возьмете, да?
Папа кивнул, схватил девочку на руки и радостно загугугукал ей.
- Она так неожиданно проснулась. Такой возраст, знаете. Всего 4 месяца. А очень крепко спала. Мы на минутку вышли. Вы нам так помогли!
Сара Абрамовна понимающе затрясла головой:
- Спасибо-извините-не стоит благодарности-на моем месте бы каждый.
С этим Сара Абрамовна и побежала домой, где ее ждал остывший кофе. На вылете столкнулась в дверях с запыхавшейся мамой малышки и попрощалась с ней, забыв о логичном «здравствуйте».
А еще через минуту мама младенца уже звонила ей, благодарила и горячо призывала всегда сразу входить к ним в спальню безо всякой ложной скромности или стука.
- Да-да, конечно, не стоит благодарности, - пообещала Сара Абрамовна и повернула к пешеходному переходу.
Там переминался с ноги на ногу мальчик лет шести с огромным ранцем за спиной. Он доверчиво сунул пятерню в Сараабрамовнину ладонь и заглянул ей в глаза:
- Переведи меня через дорогу.
Сара Абрамовна огляделась. Ей нужно было в противоположную сторону. Но кого волнуют такие мелочи, когда ребенку нужна помощь.
- Хорошего дня, симпатяга! – пожелала Сара Абрамовна мальчику на прощание и бодро припустила обратно.
Дома Сара Абрамовна снова заварила кофе, взяла сыр и, переведя дыхание, вспомнила, что у нее в ближайшие три часа стирка-готовка, а потом сбор детей из учреждений и их раздача по кружкам. Далее по расписанию ужин и вечерние занятия по детским интересам.
Сара Абрамовна хлебнула кофе. В дверь постучали.
На пороге стоял голубоглазый блондин в белых штанах лет пяти от роду.
- Можно у вас поиграть? – спросил он.
- Но детей еще нет дома, - ответила Сара Абрамовна и улыбнулась. Блондин был мил и кудряв.
- Это не важно, - махнул он рукой. – Я сам могу с их игрушками поиграть, пока они не пришли.
- Ладно. Пожалуйста, проходи. Ты хочешь лего?
Сара Абрамовна вручила блондину огромную коробку с конструктором и вернулась к кофе. За спиной раздался грохот. Сара Абрамовна оценила равномерно покрытый лего линолеум и философски посмотрела в потолок.
- Все-таки обязательно должно быть пособие «Как перестать быть еврейской мамой и начать жить?».
Она была уверена, что можно перестать быть еврейской мамой, но пока никто не знает, как именно это сделать. Британские исследователи считают, читала Сара Абрамовна в одном научно-популярном журнале, что перестать быть еврейской мамой можно, став еврейской бабушкой. Но они далеки от реалий. Как известно, большинству еврейских мам удается успешно совмещать обе эти должности до глубокой зрелости и детей, и внуков. Другие авторитетные специалисты полагают, что еврейская мама – это диагноз.
- Я хочу играть с железной дорогой, достань мне! - прервал блондин эти размышления.
- Как перестать быть еврейской мамой и начать жить? Надо погуглить.
Сара Абрамовна отодвинула чашку и потащилась за блондином.