Часть 1
-То есть, вы хотите сказать, - несмело, еле слышно произнес он, - что вся моя жизнь, во всех ее проявлениях, от рождения и до свадьбы есть ни что иное, как… Сон?
-Да, - спокойно ответил рослый мужчина, снимая с плеч старый, местами потертый, плащ, - вы абсолютно правильно меня поняли.
За окном не переставая шел проливной дождь. И без того серый город наполнялся ужасающим мраком: в такие дни многие люди приходят к размышлениям о бессмысленности их животного существования. Стены угрюмых построек неожиданно превратились в металлический пресс, сдавливающий мечты и надежды прохожих. Улицы отталкивали. Хотелось уставиться в телевизор и, изредка потягивая теплый кофе, осознавать, что диван становится частью тебя…
Их было двое. Он, примерный семьянин и работник, и странный мужчина, что так стремительно ворвался в его жизнь. Они сидели в номере старинного отеля «Разбитое сердце». Подходящее место для переосмысления своего бытия, не так ли?
-Но это не может быть правдой! Ведь я… Помню! Помню встречу с Элен: ее чудные голубые глаза и милые пухлые губки! Помню кольцо, как она, немного смущаясь, надела его на изящную ручку и мило сказала: «Да!». Я помню рождение сорванца Дамиана! Помню, как в первый раз прижал его к своей груди… Я помню все это! Все это было! Все это было со мной!
-Но, тем не менее, это правда. И как бы вы не кричали, мой дорогой Густав, истина не обратится ложью. Уж сильно горда эта страстная дама!
Густав сел в мягкое кресло. Голова немного кружилась, а дрожь медленно сковывала ноги.
-Постойте! – неожиданно воскликнул он, - Я понял! Это все проделки Элен! Моя дорогая! Она всегда любит подшутить надо мной! Вынужден признать, она превзошла себя по всем показателям!
-Густав, мои слова не являются частью грандиозного розыгрыша…
-Боже мой! Вы просто прекрасный актер! Это… Это очень смешно! Правда!
И он рассмеялся. Смех его был звонким, и я уверен, если бы вы были рядом, ваше лицо непременно озарила улыбка, ведь радость подобно чуме, что распространяется с помощью воздуха. Густав смеялся как ребенок, а потом, присев на пол и закрыв лицо руками, он начал рыдать…
-Как вы смеете говорить мне такое! Ведь я помню, как в шестом классе играл в футбол и сломал правую руку! Мне было ужасно больно! А десять лет назад я держал свою мать за руку, когда она умирала! Я помню это! Неужели вся та боль является… Сном?
-Прошу, - мужчина коснулся его плеча, – успокойтесь. Я здесь, чтобы помочь вам…
-Помочь? – Густав оттолкнул своего собеседника, - Единственное, что вы можете сделать для меня – это немедленно покинуть мою жизнь и больше никогда не появляться у моего порога! Вы – гнусный лжец!
-Проблема в том, милый Густав, что я никогда не лгу. Раз уж вы все так хорошо помните, может, расскажете мне немного о нашей встрече?
-Не прикидывайтесь дураком! – махнул он рукой, - Неужели вы забыли события часовой давности? Я гулял с семьей в городском парке. Светило солнце, и малыш Дамиан играл со своими друзьями в прятки. Элен что-то рассказывала о поразившем ее фильме, и тут к нам подошли вы! Назвали меня по имени, сказали, что у вас есть важный разговор. Я отдал ключи от дома Элен, и мы с вами отправились в этот проклятый отель. Начался дождь, мы ускорили шаг, и вы столкнулись с прохожим. Он был очень зол, грозился вызвать полицию, но вы протянули ему сто евро и посоветовали не вспоминать об этом происшествии, а теперь мы сидим напротив друг друга и обсуждаем этот бред!
-Вы действительно думаете, что все было так?
-Разумеется! – Густав перешел на крик, - Я не настолько стар, чтобы забывать недавние события!
-Не подумайте ничего дурного, - спокойно ответил мужчина, - но я действительно ничего этого не помню. Согласитесь, о потере сотни евро трудно забыть. Лично я помню наш разговор у ресепшена и то, как мы поднимались на лифте. Не более. Все остальное было в вашем сне, но не в моем.
-Прекратите издеваться надо мной! – он ударил кулаком по столу, - С какой целью вы врете мне? Признавайтесь! Немедленно!
-Единственная моя цель - помочь вам. Застрять во сне – весьма неприятная участь для человека…
-Но я даже не помню ту жизнь! Значит, ее не существует! Все просто!
-Нет, Густав! Все совсем не просто! Перестаньте вести себя как мальчишка, и примите этот факт: вы заперты в своем сознании!
Воцарилась тишина. Лишь звук барабанящих капель по крыше нарушал паузу, возникшую из-за недопонимания между собеседниками.
-Простите, но мне надо идти, – Сказал Густав, - Все это так… Странно. Да и Элен, наверное, невероятно волнуется. Подумайте сами! Уйти с незнакомцем и не появляться дома так долго…
-Ничего страшного. Я вас прекрасно понимаю, мой друг. Наверное, сейчас в вашей голове вскипает каша… Вот. Возьмите. – Он протянул аккуратно свернутый листок, - Когда придёте домой, прочитайте. Обязательно.
Густав несмело положил послание в карман старомодных брюк. Глаза мужчины неожиданно стали искренне-добрыми. Ему хотелось верить, и это пугало. Небрежно кивнув головой, Густав вышел из темной комнаты отеля.
Его разум был отуманен. Казалось, сама реальность бросала ему вызов. Спускаясь по лестнице, он безжалостно расчесывал свою руку, надеясь испытать боль и увидеть капли крови. Густав нарочно сталкивался с постояльцами: одни извинялись, хотя вины их было не больше чем свободы в нашем мире, другие клялись, что при встрече выбьют из ненормального всю дурь, но никто из них не проходил с мертвецки спокойным лицом. Они испытывали эмоции, и от этого Густаву становилось не по себе…
-Всего доброго. – учтиво сказала юная девушка-администратор. Вежливость в наше время ужасная редкость, и он настолько отвык от нее, что воспринял как красную тряпку.
-Скажите, дорогая… - Густав украдкой посмотрел на бейдж – Моник. Нужны ли вам деньги?
-Простите… Что? – изумленно ответила она.
-Я спросил: нужны ли вам деньги. Неужели вы что-то не поняли?
-Я… Я все поняла, но почему вы спрашиваете?
Она была напугана и растеряна. Как и он сам…
-Из личного интереса. – Холодно ответил Густав, - Увы, у меня не так много времени, чтобы повторять вопросы. Отвечайте. Быстрее.
-Но я… Не просила вас… Я даже не знаю вас…
-Отвечайте! – Он стукнул кулаком по столу. – Быстрее!
-Да! – Моник начала рыдать, и слезы ее стекали в опустевшее сердце Густава. – Моя мать больна раком! Ей нужна срочная операция, а я стою здесь с идиотской улыбкой на лице и встречаю гостей за считанные гроши! Самое страшное то, что я истинно верю в Бога, но где он? Я стою на краю обрыва! Думаю о проституции, о самоубийстве! А что делает господь? Ничего! Он создал нас подобно игрушечным солдатикам, и смеется, играя нашими жизнями!
Моник рыдала. Вряд ли ее слезы являлись лишь миражом не на шутку разыгравшегося сна. Голова разлеталась на части…
-Ах, моя дорогая Моник! – Густав нежно погладил ее по плечу, - Не стоит так говорить о творце, ведь сегодня я стану его рукой! – Он протянул девушке свою кредитку, - Берите, берите! Все, что есть на ней теперь ваше!
И она рассмеялась. И он смеялся вместе с ней. Чувствовать радость за другого было так необычно, и так… Приятно.
-А вы! – Густав указал на компанию людей, сидящих за стеклянным столиком, - Я знаю, вам тоже нужны деньги! Я прав?
-Да! – Сквозь смех проговорили они.
-И я дам их вам! Ну же! Покажите мне ваши эмоции!
Густав бросал на пол деньги, а они, смеясь и ползая, подбирали их, изредка толкая друг друга.
-Вы - настоящие люди! А теперь плачьте! Плачьте, и я дам вам еще пару купюр!
И они плакали. И он плакал с ними. И это было чудесно!
-Все! – Он вывернул карманы наружу. – Все мои деньги теперь ваши! Прощайте, мои дорогие друзья!
Густав вышел из отеля. Дождь прекратился. В лицо дул легкий ветерок, а под ногами приятно хлюпали лужицы. Было необычайно тихо. Казалось, что кто-то невероятно хитрый пытался заманить его в ловушку, надеясь подкупить блаженным спокойствием. Ну, уж нет! В голове Густава не на шутку играли злость и смятение. Мысли, подобно корням огромного дерева окутывали его разум. Тысячи вопросов хором звучали в его уставшем сознании: все это реально или всплески его воображения? Есть ли помимо этой жизни другая? Все смешалось в одно густое пятно, разобраться в котором мог лишь истинный знаток современного искусства…
Часть 2
-Я чувствую боль, - шепотом говорил он сам с собой, – чувствую счастье и горе. То же самое чувствуют и другие. Моник и те люди, у ресепшена, яркие примеры человеческой эмоциональности! Но откуда тогда это странное сомнение! Отчего я решил, что все это… Сон?
-Простите! – кто-то окликнул его из-за спины. – Мне кажется, вы сбились с пути.
-Откуда вам знать?- резко ответил Густав. – Я иду туда, куда мне хочется! А вы мои мысли знать не можете, да вам это и не положено… По статусу.
-Это забавно!- воскликнул низкорослый мужчина. – Шутить на политические темы весьма трудно! Но у вас это вышло, и весьма неплохо! На самом деле, я догадываюсь, что вы направляетесь домой, но живете вы на улице Роз, а собрались поворачивать направо! Простите меня, но так вы выйдете на переулок Ивы…
-Точно! Спасибо вам! Как можно забыть дорогу до собственного дома? Такой трудный день….
-Ах,- тяжело вздохнул он. – Я вас так понимаю. Всего доброго!
Украдкой посмотрев на уходящего вдаль незнакомца, Густав неторопливо зашагал к своему дому. Страх медленно и незаметно сменялся любопытством: если эта жизнь лишь мираж, то кто же он в действительности? Пытаясь докопаться да столь глубинных воспоминаний, он осознал, что ни капли не знает о той, загадочно-странной реальности. Может где-то за границами этого глубокого сна, существует другой, успешный и богатый, Густав? А что если там, в мире, покрытом пленкой тайны, Густав безработный жалкий старик, вспоминающий со слезами на глазах, времена лихой молодости? А вдруг… В порядке бреда: он собака, которой снится, что она человек? А может быть он человек, которому снится, что он собака?
С головой уйдя в мысли, Густав не заметил, как подошел к двухэтажному зданию, в былые времена он называл это место… Домом. Сейчас же эта обитель семейной жизни и постоянства превратилась для него в тюрьму, сдерживающую внутри ненавистного миража. Дверь со скрипом открылась. Он, почти бесшумно, боясь разбудить семью, направился в спальню. Говорить ни с кем не хотелось. Лишь одно желание билось в его сознании: остаться наедине с собой и прочитать загадочную записку…
-Густав?- раздался тонкий женский голосок за спиной. - Почему ты вернулся так поздно?
-Элен… Я думал, ты давно спишь…
Она, аккуратно переставляя ноги, вошла на кухню. Достав банку кофе с верхней полки, Элен учтиво спросила:
-Ты будешь есть?
-Спасибо, но я не голоден…
-Что ж, тогда рассказывай!- ее голос стал неожиданно каменным.
-О чем?- растеряно промямлил Густав.
-О том, как провел этот день! Ты ушел от нас с Дамианом в два часа дня с каким-то странным мужчиной, а сейчас, вернувшись к семье в полночь, сидишь и делаешь вид, будто бы ничего не произошло!
Густав устало вздохнул, и, присев за кухонный стол, попытался придумать идеально составленную ложь. Элен была умна и простое вранье а-ля: «Это мой старый друг, мы давно не виделись» не подходило.
-Я советую тебе присесть. – Несмело начал он. – Разговор предстоит длинный.
-Главное, чтобы он был правдивым.
За окном вновь грянул ливень. Вода была повсюду. Капли стекали по железным крышам домов, медленно обволакивали дороги сонного города, и даже, наполняли сердца унылых прохожих.
-Элен… То, что я тебе сейчас расскажу, может показаться бредом, но пообещай – ты воспримешь все это всерьез. Я не вру, и с моим разумом все в порядке!
-Перестань!- улыбка скользнула по ее румяному милому личику. – Я думаю, все не так уж плохо.
-Нет. Не в этот раз. Тот странный мужчина… Он сказал мне, что вся моя жизнь, от начала и до конца, ни что иное, как… Сон. Да я знаю, в это трудно поверить, но вдруг он прав!
-О боже, Густав! – воскликнула она. – Я попросила тебя не врать! А ты придумал очередную отговорку. Да еще и такую глупую!
-Но я не вру!
-Прекрати!- Элен встала из-за стола и подошла к окну. Ей так не хотелось, чтобы он видел ее слезы. – Я волнуюсь за тебя, не могу лечь спать! Вдобавок Дамиан не хочет идти в кровать, пока его на ночь не поцелует… Отец! Пока я обзванивала всех знакомых, ты бродил непонятно где! А сейчас, вместо извинений, прости меня, несешь бред сумасшедшего!
-Но Элен…- он слегка коснулся ее плеча.
-Уйди. Я не хочу говорить с тобой.
Дождь усиливался. К маршу огромных капель добавился вальс разгульного ветра.
-Вот. – Густав протянул ей записку. – Он дал мне ее перед тем, как я ушел. Если не веришь, пожалуйста, читай.
-Наверняка ты написал ее сам.- Пренебрежительно ответила она.
-Да нет же! Прочитай ее!
Элен молниеносно выхватила записку из его руки. Она была самой, что ни на есть настоящей женщиной, и ее грусть так быстро сменялась любопытством.
-Учти, - с ноткой недоверия сказала она. – Я прекрасно знаю твой почерк.
Немного прокашлявшись, Элен вдумчиво и неторопливо начала читать содержимое записки.
«Здравствуй, мой милый Густав!
Я прекрасно понимаю, какой кавардак творится в твоей голове по моей вине. Прости меня за это. Врываться в чужую жизнь и менять ее до неузнаваемости ужасно. Мне больно смотреть на твои мучения, но пойми: окружающий тебя мир – ложь, а ложь, кто бы, что не говорил, никогда не бывает во благо.
Разумеется, я мог пройти мимо тебя. Мог повернуться к тебе спиной и наплевать на последствия, но…. Разве смог бы я после такого засыпать с чистой совестью?
Наверное, сейчас ты думаешь: как же так? Неужели твой сын и твоя горячо любимая жена лишь плоды воображения? Я отвечу тебе: да. Так оно и есть. Я даже не сомневаюсь в этом. Понимаешь, Густав, вопрос вовсе не в том реальны они или нет. В чем же тогда?
Твой ли это сон, друг мой, вот та штука, над которой стоит размышлять. Подумай, может быть, ты, твоя семья, твоя жизнь, в конце-то концов, лишь выдумка отпетого безумца? Еще бы! Этот мир, со всеми его удивительными проявлениями, трудно придумать обыкновенному офисному работнику, коим ты и являешься. Если это так, то неужели тебе приятно быть марионеткой в руках кого-то более могущественного? Каково это, осознавать, что твое существование целиком и полностью прописано в чьей-то голове? Выходит, каждый твой выбор незначителен, ведь исход изначально предначертан. Не исключено, что даже это письмо было заранее прописано в твоей линии судьбы. Знаешь, может быть, твоя жизнь и строилась вокруг этого письма?
Разумеется, я описал лишь самый худший вариант. Вчера я прочитал занимательную статью о том, что после смерти тела, мозг в течение нескольких минут крутит в нашей голове многообразие пестрых картинок. Иными словами мозг показывает нам последний сон, а снится умершим не что иное, как жизнь. Я был шокирован не меньше тебя! Это так странно и необычно….
Я понимаю твой страх. Людям свойственно бояться того, чего они не понимают, но, черт возьми, неужели тебе не хочется узнать правды? Кто ты на самом деле? Богач, бедняк, собака или…. Мертвец? Я могу пробудить тебя ото сна. Могу дать ответы на все вопросы, но готов ли ты к правде?
Я буду здесь до шести утра. К сожалению, я не могу вечно пребывать в состоянии сна. Если захочешь воспользоваться моей помощью, ты легко найдешь меня в отеле «Разбитое сердце».
Учти, второго шанса не будет, и помни: я действительно хочу спасти тебя. Не спрашивай зачем. У меня свои мотивы.
С надеждой на скорую встречу, искренне твой Странный Постоялец старинного отеля.»
Элен изящно сняла очки. Протерев их о подол своего платья, она, пытаясь осмыслить прочитанное, спросила:
-Ты думаешь,- неспешно начала она. – Что все, написанное здесь… Правда
-В том-то и дело, я не могу понять, говорит ли он правду или нагло врет…
-Прекрати вести себя как ребенок Густав!- неожиданно воскликнула она. – То, что я сейчас прочитала – бред! Не более! Это похоже на нелепый розыгрыш! Как ты мог из-за такой… Ерунды, уйти от нас с Дамианом на целый день?
-Ты не понимаешь! – Густав вскочил со стул. – Этот человек…. В нем есть что-то неземное! Клянусь! Он самоуверен, настойчив и убедителен! Я бы ни за что не поверил в эту чушь кому-нибудь другому!
-Ладно!- Элен присела за стол. – Давай успокоимся и постараемся поговорить нормально. Даже если это, правда: что-нибудь меняется?
-Меняется ли что-нибудь? – Густава неожиданно взбесил ее умиротворенный голос. – Разумеется! Если все это лишь сон, то что такое моя жизнь? Иллюзия? Неужели все, что я делал, все, ради чего я работал, и жизнь было предначертано изначально и мои идеи, мысли не значат ровным счетом ничего? Вдруг этот мир, - он широко взмахнул руками, – лишь плод моего воображения? А моего ли вообще? Лучше перерезать вены, чем быть марионеткой в плену больного разума…
Она замолчала. Его доводы были железными. Оспаривать аргументы Густава, по меньшей мере, глупо, ведь в любом случае каждый из них останется при своем мнении.
-А знаешь, - прервал он возникшую паузу, - я пойду к нему в отель! Прямо сейчас! Что он о себе возомнил? Решил поиграться чужими жизнями? Ему это не сойдет с рук! Я узнаю всю правду! И если потребуется…. Выбью.
Густав решительно накинул на плечи старый потертый плащ. Погода ухудшалась. Начиналась ужасная гроза, и раскаты грома время от времени озаряли темное небо пестрыми пятнами. Шелест листвы навеивал атмосферу старых, забытых всеми, кино-ужасов. В такие мрачные дни происходят странные и порой необъяснимые события…
-Стой! – неожиданно закричала Элен. По ее щекам стекали слезы…
-Но почему? – растерянно промямлил Густав. – Я просто…. Хочу знать правду…. Почему ты плачешь?
Ее плач был звонким. Он бил по барабанным перепонкам, по мозгам и…. По сердцу. Только тиран сможет обойти стороной рыдающую женщину. Элен, жалостно всхлипывая, нежно позвала своего мужа рукой. Густав медленно подошел к ней и тут же оказался в женских объятьях. Наклонившись к его уху, она тихо прошептала:
-Не ходи туда. Ради меня. Ради Дамиана. Снимай плащ. Не глупи…
-Хорошо, моя дорогая…
Сняв с себя верхнюю одежду, он покорно поднимался по лестнице, надеясь крепко уснуть в уютной кровати. Глаза слипались, а по телу изредка пробегала, волнами накатывающая, боль.
-Поцелуй на ночь сына…. Он не может уснуть.
На двери комнаты Дамиана висел листок, на котором корявым почерком было написано: «Комната малыша Грея». Мальчик гордился своей фамилией, и так упорно вырисовывал буквы, пытаясь повторять почерк отца… Как же не хочется верить, что все моменты, проведенные с сыном – ложь.
-Папа?- раздался тонкий детский голосок. – Это ты? Ты пришел пожелать мне спокойной ночи!
-Да, проказник. – Густав провел своей огромной рукой по нежной, маленькой голове сына.
-Мама сказала, чтобы я шел спать… Но я ждал тебя! – счастливо подпрыгнув, прокричал Дамиан.
-А ты терпелив! Я спешил к тебе со всех ног!
-Правда?
-Чистейшая!
Дамиан, весело смеясь, подбежал к маленькому столику. Он так забавно переставляет малюсенькие ножки! Какой милый малыш…. Перебирает многочисленные листочки. Неужели он подготовил очередной сюрприз для своего отца? Их отношения были так тесны. Густав был для Дамиана объектом подражания, кумиром…. Каждый день, с утра и до вечера, они проводили вместе, развлекая друг друга. Они были будто одним целым: каждый не представлял своей жизни без другого.
-Вот, пап! – малыш протянул ему немного скомканный лист. – Это тебе!
-Спасибо, Дамиан!
Рисунок был невероятно забавным! Огромный Густав посередине держал на руках счастливого мальчишку, улыбающегося во весь рот. Слева, взяв отца за руку, стояла Элен, одетая в искристо-белое платье. Семья, изображенная на листе, была идеальной, если, конечно, не брать во внимание квадратные головы причудливых человечков.
-Пап! – Дамиан легонько дотронулся до его рубашки. – Я хочу спать!
-Конечно, малыш! Ложись в кроватку….
-Нет!- смеясь, воскликнул Дамиан. – Я не пойду спать без мистера Мапплса!
-Прости,- Густав удивленно посмотрел на сына, – без кого?
-Без него! – мальчик протянул отцу игрушечного клоуна. – Мистер Мапплс тоже боится темноты! Как и я! Он сказал мне это по секрету! Поцелуй его, а не то он будет кричать от страха всю ночь!
-Ах, Мистер Мапплс! – Густав чмокнул игрушку в намалеванную ярко-красным цветом щеку. – Рад познакомиться с вами! Наша мамочка просто умница, что купила тебе эту замечательную игрушку!
Дамиан начал смеяться. Положив свою игрушку на кровать, он, перебарывая нахлынувшее веселье, еле слышно проговорил:
-Пап, ты такой смешной! Мистера Мапплса же купил ты! Позавчера! Когда мы ходили по магазинам! Помнишь?
Купил? Мистера Мапплса? Позавчера? В магазине?
-Нет… - растеряно произнес он. – Не помню….
-Но пап! Не шути! Светило солнышко, и мне было жарко! Я снял свою кепку и отдал ее маме! Помнишь? Мы зашли в огромный магазин! Там продавалось все: конфеты, книжки и…. Игрушки! Я попросил тебя купить мне одну, а ты ответил: «Конечно! Не вопрос!». Я долго выбирал, а вы с мамой подгоняли меня и обсуждали какой-то взрослый фильм. До сих пор не понимаю, о чем он был! А потом… Ты купил мне Мистера Мапплса! Не помнишь? – Дамиан уныло опустил голову. – Мистер Мапплс, скажите ему!
Густав смотрел в бездушные пуговичные глаза клоуна. Эта наглая игрушка прожигала его усталое тело насквозь своим тяжелым, почти металлическим взглядом? Неужели это ужасное существо из ткани купил он? Неужели позавчерашний день, Густав провел с семьей, беззаботно шатаясь по магазинам, а не сидя за работой в личном кабинете, как ему раньше казалось? Неужели… Все сходится! Весь этот мир и вся его жизнь, от начала и до этого момента является лишь… Сном! Плодом воображения! Мифом! Всего этого нет в действительности! Правда озарила его мозг, и впервые за все прожитые годы, он.… Прозрел. Он смотрел на комнату сына, на деревянные шкафы, на Мистера Мапплса, и видел… Ложь! Боже! Как истина обжигает глаза!
-Папа?- улыбаясь, сказал Дамиан. – Что случилось?
Но папа молчал. Он смотрел на Дамиана и не видел своего сына. Он видел надоедливый приставучий мираж, сдерживающий его в ложном измерении.
-Папа? Поцелуй меня перед сном! Пожалуйста! И мы с Мистером Мапплсом пойдем спать….
Поцеловать? Эту иллюзию? Этот мираж?
Ни за что.
Никогда.
Густав истерично засмеялся. Громко хлопнув дверью детской, он оставил Дамиана одного, и молниеносно ринулся к выходу из дома. Накинув плащ на широкие плечи, он выбежал на улицу, и, делая вид, будто не слышит женского плача и мальчишеского крика, направился к злосчастному отелю.
Часть 3
Подходя к огромному зданию все ближе и ближе, он начал сомневаться: а хочется ли ему знать правду? Быть может, ему просто удобно делать вид запутавшегося странника, что так отчаянно пытается познать сущность этого мира…. Что если поиски истины лишь предлог сбежать от любимой жены? От любимого сына? А от любимых ли…. Впервые он почувствовал себя философом, который создает видимость поиска смысла жизни: найти его – означает прервать собственную карьеру и карьеры других, не дав им высказаться….
Он открыл двери отеля «Разбитое сердце». Странный постоялец жил на восьмом этаже. Лифт не работал. Казалось, все было против того, чтобы уставший Густав узнал правду о своей жизни. За стеклянным столиком сидела небольшая группа людей. Они что-то бурно обсуждали, порой переходили на крик, а иногда задорно смеялись. Моник стояла у ресепшена и, улыбаясь, разговаривала по телефону. Густав скромно помахал ей рукой…
Он стоял напротив дверей комнаты номер 607. Казалось, еще секунда и сердце выпрыгнет из груди. Впервые он был настроен так решительно…. Стук в дверь. Послышались шаги. Не сильно то, он торопится!
-Да, да! Уже бегу! – послышался басистый голос. – Подождите чуть-чуть.
Шорохи за дверью усилились. Густав начал уставать от томительного ожидания. Хотелось узнать все. Прямо сейчас.
Дверь открылась. Перед Густавом стоял низкорослый человек, лет пятидесяти от роду.
-Прошу, проходите. Можете налить себе чай. Долго же я вас ждал, мой друг.
Мужчина ушел в дальнюю комнату, оставив его наедине с чайником и набором разноцветных кружек. Густав сел в уютное кресло, пытаясь хоть на минуту расслабиться. В голове, словно корни старинного дуба, путались тысячи мыслей.
Вдобавок ужасно хотелось спать. -Вот. – мужчина вынес кожаный чемодан и положил его перед Густавом. – Держите.
Надеясь, что внутри скрываются ответы на все вопросы, он открыл замок, но нет: там лежали лишь аккуратно сложенные носки и рубашки.
-Я дико извиняюсь за произошедшее. Вероятно, я перепутал наши чемоданы в аэропорту и обнаружил это лишь по приезду в отель. Как хорошо, что в диспетчерской работают такие отзывчивые девушки! Я позвонил туда и попросил женщину дать вам номер своей комнаты, в случае, если вы заявите о пропаже чемодана…. Господи, как хорошо, что все выяснилось! Наверное, вы хотите сахара? Сидите! Я все вам принесу….
Носки? Рубашки? Чемодан? Но как все это взаимосвязано? Неужели странный постоялец, решил так глупо его разыграть? Что ж, это совсем не смешно! Может он ошибся номером? Нет…. 607, все верно. Да и мужчина выглядит совершенно так же, как и пару часов назад. Неужели, он сходит с ума?
-Вот, мой милый друг, держите. Прости за вопрос, но где же мой чемодан? Не сочтите за грубость, но там есть важные документы, которые мне необходимы… Я думал, между нами состоится обмен, но пока у меня создается впечатление, что вы решили «сорвать куш». Не хочу верить в то, что такой прекрасный человек – вор…
-Простите, - прервал собеседника Густав. – вы решили меня разыграть?
-Что? Я слишком взволнован, чтобы кого-то разыгрывать! Друг мой, я предлагаю не терять время попусту: верните мне мой чемодан! Боюсь, в противном случае я могу прибегнуть к силе…
-Я не знаю, где ваш чемодан!
Густав вскочил со стула. Впервые его разум так сильно захлестывали ярость и злость абсолютно на все: на жену, на сына, на странного постояльца, на Моник и даже…. На самого себя. Руки неожиданно наполнились неведомой силой: хотелось выпустить ее наружу. Всю! До единой капли! С нескрываемым удовольствием он опрокинул стол на пол, разбросав по комнате не самый дешевый чайный сервиз. Мужчина испуганно отшатнулся. Его глаза наполнились неподдельным страхом, а сам он медленно прислонился к стене.
-Два часа назад вы, - Густав тукнул в него указательным пальцем, - в этой комнате сказали мне, что моя жизнь, во всех ее проявлениях – ложь! Затем, посчитав это недостаточным, вы всучили мне эту записку! – он помахал клочком бумаги перед лицом странного постояльца. – В ней сказано, что вы способны помочь мне! Пробудить меня! Из-за вас я поссорился с семьей! У меня буквально началась паранойя, а сейчас вы стоите передо мной и говорите, чтобы я вернул ваш чемодан, о котором я ничего не знаю!
Густав крепко схватился за его клетчатую рубашку. Мужчина дрожал. Едва перебарывая нахлынувшее волнение, он трясущимся голосом произнес:
-Простите, но я правда не знаю, о чем вы говорите… Должно быть… Вы меня с кем-то… Перепутали…
Густав резко отпустил странного постояльца. Мир шутил над ним. Разыгрывал. Издевался. Казалось, кто-то великий с небес наблюдал за ним и, потирая свои ладони в ожидании скорой развязки, истерично смеялся над парнем, чья жизнь так безжалостно разбивается на куски.
-Что ж, потешайся, Всевышний! – прокричал Густав, тыкая пальцем в потолок. Размахнувшись, он ударил кулаком по стене, пытаясь пробить ее, или хотя бы, покарябать. Он наносил удар за ударом, пока его пальцы не покрылись кровью. Отчаявшись, он принялся разбивать тарелки, что стояли в старинном шкафу. Наблюдая за разлетающимися осколками, Густав бросил взгляд на сжавшегося в комок у стены мужчину, что трясущимся голосом раз за разом проговаривал:
-Пожалуйста… Только не меня…
По телу Густава пробежала дрожь. Он никогда не бил человека. Всегда осуждал тех, кто бросается в крайности, нанося неизлечимые повреждения не только телу, но и душе, а что теперь? Теперь он стоит перед плачущим мужчиной, молящим его о пощаде. Что случилось с ним за эти пару часов? Неужели он обратился…. В зверя?
-Простите, - виновато сказал он, потирая окровавленные кулаки, - я больше не потревожу вас. Обещаю…
Густав выскочил на лестничную площадку. Невольно на глазах появлялись слезы. Неужели это он две минуты назад вдребезги разнес комнату странного постояльца, а теперь пытается убежать от собственного преступления? В горле образовался огромный комок. Пот ручьем стекал со лба мужчины, придавая губам странный привкус соли. Сердце бешено билось. Казалось, еще секунда, и оно вырвется из груди, упав на бетонные ступени лестницы.
В холле группа молодых людей, сидящих за стеклянным столом, весело смеялась. От их смеха хотелось плакать еще больше. Еще вчера он с таким же хохотом играл с малышом Дамианом, а сегодня даже не уверен в реальности его существования… Почему судьба наносит удары тогда, когда этого совершенно не ждешь? Говорят, Бог дает испытания лишь тем, кто способен их вынести… Что ж, сомнительная честь быть подобного рода «избранником». Позади послышался голос Моник. Говорить не было желания. Лишь мысль о скором уединении согревала его, словно огонек, появившийся из ниоткуда в его опустевшей душе…
На улице было темно. Даже старинный трудяга-фонарь не освещал парк около отеля «Разбитое сердце». Дождь не прекращался, напротив, стальные капли все сильнее ударялись о металлические крыши домов. Густав, еле сдерживая слезы, направился по, аккуратно уложенной камнями, тропинке к небольшой скамейке в центре парка.
Его разочарованию не было предела. Готовый к кардинальным переменам в жизни, он чувствовал себя незаконно обманутым и обиженным. Запутавшись в собственных мыслях и переживаниях, он начинал корить себя за грубость с женой, с сыном, со странным постояльцем… Мысль о том, что все вокруг него – сон, пугала и разочаровывала. Неужели он жил и зарабатывал чистое имя лишь для того, чтобы однажды проснуться и позволить реальности обнулить все его достижения?
-Простите, - послышался нежный женский голос позади. – Я вижу рядом с вами никого нет? Можно мне присесть?
Густав обернулся. Перед ним стояла Моник, скромно прижимающая кофту к своему телу. В своих изящных руках она держал радужный зонт, немного потертый от старости.
Часть 4
-Да, конечно. Присаживайтесь.
Аккуратно присев на скамейку, она укрыла его зонтом, будто опасаясь за здоровье своего собеседника.
-Почему вы решили прийти ко мне? – начал разговор Густав. – Разве вы не должны быть на рабочем месте?
-Не беспокойтесь. Я договорилась с Эммой, она подменит меня.
Ее голос ложился на его опустевшую душу словно бальзам. С ней было так приятно говорить, слушать ее, видеть ее. Она, подобно спасателю, вторглась в его горящий дом, надеясь оказать помощь пострадавшему мужчине.
-Зачем вы здесь?
-Мне кажется… Нет! Я чувствую, что должна быть здесь и сейчас рядом с вами! Да и как я могла оставить вас одного в беде. У вас же на лице написано, что вы нуждаетесь в помощи! И, кстати говоря, мне бы хотелось узнать ваше имя.
-Густав. – он улыбаясь протянул девушке руку.
-Моник. Очень приятно.
Она напоминала ему кого-то до боли близкого. С ней хотелось общаться и раскрывать свои сокровенные тайны. За пару минут он проникся к ней огромным доверием, чего никогда не позволял себе по отношению к малознакомому человеку.
-Знаете, Моник, мне кажется вы чего-то недоговариваете.
-О чем вы, Густав? Напротив, это вы скрываете причины своей грусти!
-Не кривите душой, - слегка улыбнувшись, сказал он, - я же вижу: вы что-то скрываете. Поделитесь со мной. Пожалуйста.
Моник засмущалась. Ее бледные щечки покрылись розовато-красным цветом.
-Простите. – тихо сказала она. – Я не могу рассказать вам это. Вы посчитаете меня… Сумасшедшей
-Поверьте мне, из нас двоих сумасшедший – я. Не бойтесь. Поделитесь со мной.
-Ну… Мне приснилась наша встреча.
-Честно? – удивленно спросил Густав.
-Да.
И он засмеялся. Он бил себя кулаком по колену и периодически всхлипывал, набирая полную грудь воздуха.
-Вы представляете, Моник! – воскликнул он. – Ко мне сегодня подошел мужчина, постоялец вашего отеля и сказал, что вся моя жизнь – сон!
-Сон? Как это… Смешно!
Моник засмеялась. Ее смех был звонок. Она хлопала в ладоши и даже, начала плакать. Они были похожи на двух безумцев, что сочли невероятно забавным что-то до боли обыденное.
-А потом я поругался со своей семьей! Я посчитал их…. Фантомами! Плодом воображения! Представляете? Я был так взбешен, так взбешен! Мне хотелось узнать правду у этого странного человека! Я ворвался к нему в комнату…. И знаешь, что он мне сказал?
-Не томите, Густав!
-Он сказал, что не помнит меня!
Ветер слабел. Казалось, будто погода начала налаживаться.
-Не смейте смеяться, Моник! Я буквально два часа назад отдал вам все свои деньги! Бьюсь об заклад, вы ничего об этом не помните!
-Вы правы, Густав! – сквозь слезы сказала она. – Я совершенно ничего не помню! Наверное, мы в сговоре с тем постояльцем.
-Точно! Вы в сговоре! И как я не догадался сразу!
-А знаете, - интригующе произнесла она, - что мне приснилось?
-Что же?
-Мы сидели здесь, на этой скамейке, и вы…. Обнимали меня. А я положила вам голову на плечо, и мы… Говорили.
-Черт возьми, - воскликнул он, - кто я такой, чтобы воспротивиться воле могучей дремы!
Густав положил руку на ее плечо, и Моник, будто пытаясь согреться, прижалась к его груди. Они смотрели на людей, изредка проходящих мимо, обсуждали их, не стесняясь осмеивать некоторых за излишний пафос или за необычную походку. Казалось, будто они знали друг друга целую вечность…
-Знаете, Моник, тот странный постоялец оставил мне записку. Он сказал: «Прочитаешь, когда придешь в себя!».
-И что же в ней было сказано? – заинтересовано сказала Моник.
-Тебе правда это интересно?
-Конечно! – она удивленно посмотрела на Густава.
-Что ж, - произнес он, роясь в кармане плаща, - тогда прочитай это сама. Только вслух!
-Хотите послушать мой голос? – улыбаясь сказала Моник.
Немного прокашлявшись, она развернула скомканный лист, прикрывая его плечом от взгляда Густава.
-Итак, тут написано: «Милый Густав! Прекрати накручивать себя из-за всякой ерунды!».
-Что? – он вскочил со скамейки. – Неужели там так написано? Дай мне листок! Скорее!
-Нет, глупыш! – она засмеялась. – Боюсь, ты никогда не узнаешь: соврала я или нет!
Моник разорвала записку пополам и изящно бросила обрывки в мусорный бак, что стоял недалеко от их ног.
-Что ты наделала! – закричал он. – Отойди! Я должен достать этот лист!
-Густав! – она схватила его за руку. –Прекрати. Сядь обратно. Чем эта записка важна тебе?
-Но ее написал странный постоялец…. Он знает правду…. Он может помочь мне!
-Помочь! – Моник передразнила Густава. – Чем? Полностью разочаровав в твоей жизни? Пойми, тебе могут наговорить все, что угодно! И кто угодно! С чего ты взял, что ему можно доверять?
-Он знает истину….
-Истина! Кому она нужна? Ее ищут дураки, пытающиеся казаться умными людьми! Истина как смысл жизни: что если он заключается в том, чтобы не работать в отеле и не есть после шести? Боже мой, вся жизнь тогда не будет стоить и евро!
-Но жить в неведении…. Это ужасно.
-Нет, Густав! Это прекрасно! Прекрасно наблюдать за тем, как желтеет листва, и думать, что это волшебство природы, а не проделки назойливого хлорофилла! Что даст тебе истина? Ничего. Только печаль и горе. Я спокойно закрываю глаза и засыпаю. Я знаю, что, когда проснусь, меня будут окружать уютные стены моей квартиры и такие люди, как ты, Густав. Давай на минуту представим, что твоя жизнь – это сон, и постоялец тебя не обманул. Ты точно уверен, что та реальность будет счастливее и приятнее чем эта?
-Нет, Моник, не уверен…
-Тогда тебя не должно это волновать! Ты живешь здесь и сейчас! И это восхитительно! Забудь странного постояльца! Забудь сегодняшний день! У тебя чудесная жизнь! Так не пытайся ее изменить…
Они сидели вдвоем. Моник и Густав. Окутываемые пеленой ночной тьмы, они внимательно вслушивались в окружающий мир, ощущая, как кошка-тишина на своих мягких лапках аккуратно обходит узкие улочки и маленькие домики. Их пронизывал холод, но теплота, исходящая от сердец, отогревала их, покрывшиеся инеем, души.
-Густав, - несмело начала девушка, - неужели та записка так важна для тебя?
-Не знаю, Моник. – прошептал он в ответ, боясь спугнуть проказницу-кошку. – Признаться, она напоминала мне, что происходящее реально, а теперь…. Может я схожу с ума?
-Нет! – воскликнула она. – Не смей так говорить! Я чувствую себя немного виноватой… Хочешь, я напишу для тебя новую?
-Новую? – улыбнулся Густав. – Сомневаюсь, что она будет эффектней предыдущей.
Моник достала из кармана своей кофты блокнот. Положив его на колени, она изящно начертила на листочке пару букв, поставив огромную роспись в конце.
-Вот. Держи. Стой! Не читай! Прочтешь потом. Когда я уйду.
-Как скажешь.
Освещаемые тусклым светом луны, они внимательно всматривались в далекую черноту, пытаясь разглядеть в ее глубине хоть что-то.
-Постой! Густав! Уже так поздно! Я пообещала Эмме, что выйду на минутку! Боже, как я могла забыть о ней!
-Неужели, ты уже уходишь? – печально произнес он.
-Да, прости, но мне надо бежать.
-Ничего страшного. Я все понимаю.
Они молча кивнули друг другу головой. Моник, крепко держа зонтик в руке, плавно переставляла свои стройные ножки. Ее ожидало окончание рабочего дня, возвращение домой, сон…. Все, как всегда. Все как обычно. Ничего нового.
-Стой! – Густав вскочил со скамейки. –Моник! Подожди!
Девушка остановилась. Огромные, словно океан, голубые глаза посмотрели на Густава.
-Я слушаю тебя. – улыбаясь, произнесла она.
-Как зовут того постояльца, из 607 комнаты? – прокричал он.
-А какое мужское имя тебе нравится?
-Всегда обожал Луи! - прокричал Густав.
-Что ж, по-моему, … Нет! - она засмеялась. - Я уверена! Его так и зовут! Прощайте, милый Густав!
Он стоял и смотрел, как Моник медленно растворяется в ночи. Почему-то хотелось плакать…
-Густав! – послышался звонкий женский голосок. – Прекратите грустить! Дождь закончился!
Она ушла. Покинула его так же молниеносно, как появилась. Лишь записка в кармане, словно что-то волшебное, напоминало о ней. Густав развернул свернутый пополам листок.
«Твоя сонная жизнь – реальна!
Искренне твоя,
Моник.»
Он медленно шел по улицам до боли знакомого города, что вновь стал для него чем-то спасительно родным и прекрасным. Вот здесь он в первый раз поцеловался. Ее звали Клара. Жаль, что она уехала из города... А на этом дереве его друг смастерил деревянный дом! Однажды, они сбежали от родителей и провели целую ночь в этой обители детства. Помнится, тогда все небо было усыпано маленькими звездами, похожими на желтые ягоды, из которых его бабушка варила вкусное варенье…
Если повернуть налево, то можно выйти к кинотеатру, где Густав встретил Элен. Они купили билеты на соседние места и весь сеанс обсуждали наивность и глупость этого фильма. Сейчас Элен часто пересматривает его. В такие дни она плачет и достаёт старинный фотоальбом. «Смотри! У тебя тут борода! А тут ты в этой дурацкой футболке! Хорошо, что я уговорила тебя выбросить ее.»
А на этой площадке Дамиан научился кататься на велосипеде! Боже! Сколько царапин и ссадин получил этот маленький проказник в тот солнечный июньский день! Он так забавно кричал, что никогда больше не сядет на эту «ужасную кожеломалку», а сейчас попробуй отобрать его двухколесного друга!
Густав помнил все: от первого поцелуя до первой драки, от первого самоката до первой машины… Это все было! И все было с ним! Казалось еще вчера он шел за руку с мамой в первый класс, а сегодня с теплом вспоминает о ней, благодаря за все, что она сделала ради него. Густав будто заново почувствовал вкус жизни: воспоминания о детстве, юности, студенчестве с новой, неведомой до этого дня силой, проникали в его разум, давая понять, что все вокруг: от маленькой травинки до огромного шара, на котором появились люди – реально. Его жизнь неожиданно заиграла яркими красками, и каждая минута вдруг начала казаться чем-то волшебным и удивительным!
Он стоял напротив своего дома. Аккуратно, почти бесшумно, Густав открыл входную дверь. Свет был выключен. Все спали. Сняв пыльные туфли, он на цыпочках направился к детской. Вот он, его малыш. Спит в обнимку с любимой игрушкой Мистером Мапплсом. Немного приподняв одеяло, Густав нежно поцеловал Дамиана в щеку. Мальчик скромно улыбнулся во сне.
Повесив плащ на вешалку, он вошел в спальню. Вот она. Его красавица Элен. Такая нежная и беззащитная. Раздевшись, Густав лег рядом с ней и, немного приобняв, прошептал ей на ухо:
-Прости за мою грубость. Сегодня был трудный день, и знаешь, я кое-что понял: если ты, Дамиан и все вокруг лишь сон – то я не хочу просыпаться…
В доме на улице Роз не горел свет. Кошка-тишина наконец добралась до маленького уютного семейного гнездышка. Все спали. И даже Густав, чья душа, спустя долгое время, обрела покой…
(Фото из Интернета)