Однажды как-то один еврей, назовём его пока просто приговорённым к смерти, попытался прислонить себя и ту балку, что он нёс, и на которой его скоро должны были подвесить, к стене дома одного другого еврея. Парню было тяжело, он страдал от перенесённых пыток, от жажды и вездесущих в этих краях мух. А ещё и балка – орудие его собственной казни. Он просто хотел минуту отдыха для изнемождённого тела и стакан воды для пересохшей гортани.
Тот другой еврей, которого мы пока скромно назовём Агасфер, презирая все традиции собственного народа и простое человеческое сочувствие к обречённому через несколько часов страшного кошмара умереть, пинками поднял приговорённого со своего порога.
Вопрос в том: а что бы изменилось, если б он знал, что пинает не окровавленного и едва живого тощего бродягу, а сына самого Бога? Он бы не стал его пинать? Он дал бы ему напиться? Он бы разделил с ним его ношу?
И все ответы – нет! Такова сущность еврея. Он бы, даже зная, что пинает и обрекает на смертельную жажду сына бога, посчитал бы, что это отпрыск не его бога, а следовательно он и вовсе к богу никакого отношения не имеет. А зачем подавать стакан воды обречённому преступнику? Да ему и «козьего гороха» бы рука подать не поднялась.
И как всегда для евреев всё кончилось грустно.
Парень, обречённый на смерть, просто улыбнулся в ответ на пинки. Он даже не попытался объяснить, что есть сын именно того бога, которого усердно почитает Агасфер. Он просто улыбнулся, поднял свою ношу и пошёл на встречу смерти. Он не проклял Агасфера. Он обрёк его на жизнь!
Вы оглянитесь. Если увидите человека с глазами, молящими и полными тоски, так может это он рядом с вами? Человек, приговорённый к жизни.
Не скупитесь, купите ему газировки, ибо его вечно мучит жажда. И дайте ему присесть хоть на минуту у вашего порога, ибо ноги его устали за две тысячи лет.