Я помню июльские тёплые зори,
Речушку в три шага–страну пескарей,
Прозрачную воду и дно золотое,
И дикую мяту – снегов холодней.
На мокром песке половинки ракушек,
И запах ментола от листьев резных,
И пижмы цветущей густые макушки,
Большие стрекозы сидели на них.
Тропинка вдоль берега лентой стелилась,
Камыш непролазный вставал, как стена,
Бордовое солнце к закату катилось,
И речка бежала – краснее вина.
Прохладные травы под ноги ложились,
И терпко примятые пахли цветы,
И лунная речка во мраке светилась,
И пела русалка, склонясь у воды.
Грустила о чём-то речная певица,
Был бледен прекрасный, загадочный лик,
Опущены длинные стрелы–ресницы,
Распущены косы, а стан – как тростник!
И песней печальной был мир очарован,
В ней речки журчанье и шелест дубрав,
И трель соловья, шёпот ветра ночного,
И сладость, и горечь, и шорохи трав...