Звонкий стук меня разбудил. Каждый удар отдаётся болью, пульсирующей по всему организму. Прислушавшись к этому кощунственному действию я понял, что это были обычные капли воды, которые стекали с трубы около моей койки. Судя по обстановке я нахожусь в палате, а значит скорее всего в больнице. Правда, как я сюда попал? Ведь я же ничего не помню, а хотя…
Вот меня кинули в люк танка, вот Штирлиц вкалывает мне ещё какую-то хрень, вот он меня заматывает бинтом, полив перед этим раны спиртом. Я сажусь в башню за управление пушкой. Одеваю шлемофон, смотрю в экран, вылавливаю цели. Вот Российская бронемашина «Тайфун», раскрашенная под расцветку врага, просвистывает передо мной. Вжимаю пуск, автоматическая система ведения Т-95 даёт залп. Машинка перевёрнута, оттуда выскакивают солдаты и тут вступает пулемёт Корд, Штирлица. Дальше ничего не помню. Ан, нет, вот меня выволакивают из седла, я с последних сил, смотрю на людей в противогазах и халатах. Странная экипировка подумалось мне. Меня помещают в палату. Врач о чём-то переговаривается с медсестрой. Меня везут в операционную, кислородная маска, сон забирает меня в своё царство небытия.
- Очнулся?! – спросил меня какой-то дед.
Задание! Мы не выполнили задание, точнее мы не смогли достать тот сволочной чемоданчик. Как же так? Не смогли просто дойти до истока реки и забрать эту бомбу! Какой же из меня тогда командир, если я не смог исполнить простого? Всё-таки быть вольным бойцом куда проще, чем руководителем.
- Эй парень, ты жив вообще? – не унимался старик.
- Жив, жив, чего тебе? Не видишь хреново мне. И вообще выключите эти капельки, а то мозг сейчас на атомы распадётся.
- Фух, это хорошо, а то давече был тут один, десять дней жил, весь был в ранах. Ничего не ел, не двигался, а потом раз и помер, ему капельницы ставили конечно, но видать судьба такая.
Зачем он мне это рассказывает? Это очень нужная сейчас информация, без неё вообще никак не прожить человеку, что уже пережил столько много передряг, и переживёт ещё.
- Тебя как доставили, так сразу в операционку, сказали ран у тебя много, да и подхватил ты чего-то…
- Чего?
- Не знаю, ты же вроде как не один был? С бойцами? Вот они тебя сюда довезли, точнее вы попали в какую-то опасную зону, это я со слов хирурга, а там вас военная охрана заметила.
- В какую зону то? И где те, что со мной были?
- В радиоактивную что ли, не знаю, но факт, что попали. А сами друзья ушли, сказали тебе передать, что выполнят то, чего не доделали.
О, то есть они пошли практически на верную смерть, да ещё и без меня? Это не есть хорошо. Это же полное безумие! В таком малом количестве они могут не протянуть. Тем более без командира...
Я, собрав в себе силы, попытался приподняться, но это отозвалось сильной болью в теле.
- Не двигайся, тебе нужно пока что лежать.
Вдруг в комнату ворвался какой-то человек в халате и сказал:
- С вами кое-кто желает видеться.
Меня охватило сильное желание увидеть этого человека, но из-за моего положения мне приходилось просто лежать в ожидании... В помещение вошёл человек, но я не мог его разглядеть из-за ноющей боли в шее. Он подошёл ближе, и я узнал в нём того самого союзника. Это был Штирлиц. Старик вышел из комнаты.
- Эй, как себя чувствуешь?
- Средне. А ты не должен быть сейчас со своими «братьями по оружию»?
- Наверное. Мне сказали присмотреть за тобой, да и я что-то не доверяю этим врачам...
- Рад это слышать. Но куда направились Русич и Профессор?
- Они решили доделать начатое. И продвигаются дальше незаметно и тихо, насколько это возможно.
- Слушай, а как они избавились от тех бойцов, я то понятно, и ты тоже понятно, а они то как?
- Долго рассказывать.
- Надо как-то свалить из этой больницы.
- У меня есть связь с ними. Так же я прихватил с собой снаряжение для нас обоих, и скоро мы начнём быстро двигаться к ним. А тебе лишь бы скорее подлечиться!
- Поскорее подлечится? Это как это? В моём положении? С кучей дырок в теле? Это довольно-таки трудно…
- Чай не в век отсталых технологий живём. Тебе бы до нашего форпоста добраться, а я тут улажу всё на счёт врачей, а то они тут паспорт твой требуют, хотели полицию вызвать. А эти ты сам знаешь, в такие времена сразу пулю в лоб пустят. Ладно, я к чему веду-то, вот тебе мой КПК, там на карте отмечено куда тебе надо идти.
- Спасибо.
- Там скажешь, что от Штирлица и что больной совсем, там тебя быстро на ноги поставят.
- Это, кстати, а где Мишаня? Он танк вёл, спас же нас…
- Мишаня в соседней палате, худо с ним совсем. Кстати, у меня тут информация по одной барышне есть, помнится ты с ней с детства знаком, так вот, её перевели в один штаб, в тридцати километрах отсюда, может быть нагрянешь к ней?
- Это зависит от того, как меня подлечат в твоём форпосте.
- Это зависит от того, как ты туда ещё доберёшься.
Да, он прав, я еле двигаюсь, а мне предстоит ещё добраться до какого-то форпоста. Я посмотрел в устройство, где красной точечкой было отмечено место, а зелёной где нахожусь я. Расстояние так-то не далёкое, но в моём положении 10км это очень много.
- Ещё раз повторюсь, нам надо как-то из этой больницы свалить…
- Так пошли.
И мы вышли, спокойно, без проблем, чего я не ожидал. Я-то думал, что нас охраняют. Наивный. Хотя нет, везучий.
- Как ты себе представляешь моё путешествие? – вновь я поднял тему.
- Не знаю. Есть вариант, на дрезине прокатится, тут в полукилометре, есть вариант танк угнать, тебе не привыкать.
- Танк?
- Ну да, они же его себе в гараж забрали, правда, ты водить не умеешь.
- Я умею. – появился вдруг Мишаня. – Чё вы тут без меня шепчетесь?
Опять? Ладно, надо постараться и ещё раз, почему бы и нет?
- У нас есть шансы?
- Нету, валите на дрезину, а мне надо тут уладить ваше отсутствие. Всё давайте рулите уже. Кстати, чуть не забыл… - он полез куда-то в карман и вытащил железную коробочку. – Тебе бы не помешала бы эта штука. – указал на коробку.
- А что это?
- Стимуляторы. Вколи себе пару, но не больше, а то сердце вылетит, хотя может и с двух вылететь, кароче не рискуй, вколи один. Действуют часов пять, думаю успеешь дойти, а дальше тебя вырубит, причём на долго, с твоими-то силами.
Вколов себе два шприца стимулятора, я посмотрел в КПК, и побрёл в направлении железной дороги. За мной шагал Мишаня.
- Стой! Может скажешь, чего ни будь про вооружение? Как мы тут без оружия? – крикнул я уходящему Штирлицу.
- В КПК посмотри! Там всё есть!
Хорошо. Значит где-то тут заначка. Я вбил в электронную машинку вопрос об оружии. На, что устройство ответило мне сбоем. Экран замерцал и вырубился.
Позитивно. Ничего не скажешь.
- Что там случилось?
- Ничего не обычного, просто нам некуда идти, и у нас нет экипировки.
- А, ну это правда, ничего странного. Зная себя, со мной всегда так, из ста нужных процентов для спасения я наберу лишь девяносто девять сотых, да и ты, похоже, не из везунчиков.
- Да причём тут везение?
- Эээ, не скажи, без везения, мы бы здесь не стояли.
Я посмотрел на этого мужика. О чём он? Тут надо думать о дальнейшей судьбе. Когда мы оба больны, без оружия, обмундирования, без карты, в военное то время!
Ладненько, будем крутиться так. Где там станция? Может там, чего сообразим. А то в этих залатанных комбезах, не серьёзно ходить.
Через пятнадцать минут мы вышли на пути. И нашли дрезину. Только осталось узнать в какую сторону ближайшая станция.
- Пошли! – вдруг подал голос Мишаня и пошёл в обратном, от нужного нам, направления.
- Куда?
- На столбец посмотри, он показывает расстояние до станции. Так что нам один кэмэ в том направлении. – он показал пальцем в ту сторону, в которую шёл.
- А дрезину здесь оставим? И тебе не кажется, что здесь подвох? Почему дрезина стоит на пути? Значит, её кто-то оставил? А кто? И где они?
- Может Штирлиц позаботился о нашем пути отхода?
- Не важно, садись, поехали.
- Ты не боишься нарваться на какой ни будь поезд.
- Нет, думаю и об этом, тот кто оставил эту штуку позаботился.
Мы тихо подъехали к станции, не доезжая двух сот метров. Ну как тихо, эта сволочь скрипела в меру своей старости.
- Эй вы кто такие? – раздался почти рядом голос.
Рука на автомате дёрнулась в сапог в поисках ножа, которого там не было.
Пока я думал о том, как выкручиваться из этой ситуации Мишаня взял инициативу в свои руки. Это оказался не солдат, о котором мне подумалось сразу, а обычный путевой проходчик. Мишаня с ним заговорил.
- Парень, в какую сторону станция?
- В ту, а зачем вам? И вы так и не ответили, вы кто?
- Да свои мы, свои... Ты это, извини если что, нам подстраховаться надо. – сказал Мишаня и врезал ему по шее.
И опять я от него не ожидал. Мишаня не перестаёт меня удивлять.
Так-с, теперь надо найти здесь одёжку, нормальную. Надо осмотреться.
Несколько железнодорожных линий, ведут куда-то вдаль, на линиях стоят поезда, а точнее вагоны. Кое-какие из них заброшены, но не которые ещё могут функционировать. Слева располагалась сама станция, старая, потрескавшаяся, бетонная конструкция, с различными, придающими историческую ценность, узорами. К ней примыкала платформа и лестница, ведущая к другой платформе. Из всего этого, внимание привлекло лишь одно здание, нет, не станция, а пристройка рядом. Она была на глухо закрыты от всеобщего обозрения, отсутствием окон и большой железной дверью, с амбарным замком. Скорее всего это склад, вот там то и должно быть, что-то подходящее.
Мы с Мишаней, лёгкой пробежкой, через кусты, огибая основную станцию направились к зданию. Оглядевшись вокруг, дёрнув замок я понял безысходность ситуации. Во первых нет ключа, во вторых нас все заметят, когда мы будем ломать дверь. А значит надо отвлечь внимание.
Сказав Мишане чтоб стоял на шухере, я нырнул в кусты. Пройдя метров пятьдесят, в поисках счастья я на него нарвался. Передо мной стоял трактор с цистерной какой-то жидкости, а совсем рядом спал его водитель в обнимку с бутылкой спиртного. Бутылка была на половину полная, видать слабенький тракторист попался, напился с такой дозы…
Открыв цистерну, что стояла позади трактора, я обнаружил там керосин. Зачерпнув немного содержимого ведром, которое я нашёл в кабине, я щедро полил колесо трактора и траву рядом. Правда чем это поджигать?
- Ищешь чем поджечь? – вдруг появился Мишаня и протянул мне зажигалку.
Отлично.
Щелкнул пьезоэлементом, посмотрел на пламя, и поднёс его к колесу.
- Ну всё, через минут десять здесь будет много народу.
Расположившись в кустах перед складом, мы заняли выжидательную позицию и наблюдали за поднимающимся шумом. Мишаня где-то нашёл лом, или кочергу, не важно, в нашей ситуации она всё равно лом.
Когда я решил, что пришло время, мы подлетели к двери. Несколько ударов по замку с петлями и замок пал вместе с корнями петлей.
Перед нами открылся склад с кучей шмотья для персонала железнодорожников. Ни густо, но и это тоже не плохо. Поэтому мы не теряя времени начали переодеваться.
Пять минут, и мы уже не солдаты, а обычные гражданские.
Крики на бедного водителя трактором начали приближаться. Взяв то, что нам ещё могло пригодиться, аптечку и еду, мы рванули к нашей дрезине. Уже не думая о том, что нас заметят. На бегу подтолкнули её, запрыгнули и начали качать рукоятками, двигающий привод. Погони не было, кто-то просто выбежал на рельсы и наблюдал за отдаляющейся механической железякой, во главе двух транспортных работников.
Спустя тридцать минут мы выкатили на просторную местность. Я проверил КПК на предмет живучести и был приятно удивлён, он наконец заработал. Сверившись с картой я обнаружил то, что мы почти у нужной нам точки. Теперь надо бросить эту штуку и рулить от дороги полтора километра.
- Значит, ты говоришь, что от Штирлица?
- Да
- А откуда ты его знаешь?
- Мы с ним вместе воевали и воюем, мы с ним в одном отряде.
- А ты знаешь, что Штирлиц в последний раз здесь устроил? И что его выгнали отсюда без права возвращения?
- За что?
- За то, что он подрался с генералом. Ему повезло, его хотели в дисбат посадить, но потом почему-то не сделали этого, его послали в тыл врага, разведчиком, с каким-то пацаном.
- А ты в курсе, что тот пацан и есть я?
На это он точно не знал, что сказать, уж не знаю, знал он тогда, что этот «пацан», сын этого генерала? Он с подозрением посмотрел на меня, потом на Мишаню.
- А это тогда кто?
- Отставной лейтенант разведки, был разжалован, за поднимание паники, и провокации в отношении Российской армии и европейской (но это тогда я думал, что армия врага европейская, а не мировая), а в дальнейшем был уволен со службы за не выполнение приказа. Не взял под тотальный контроль мирный город, когда начались бунты, а впоследствии и война.
Майор нахмурился. Видать соображает, что с нами делать, вроде мы свои, но правила говорят о том, что меня нужно посадить в изолятор до выяснения обстоятельств, а Мишу расстрелять. Он вышел из комнаты. И мы остались вдвоём, под взором двух солдат с автоматами. Не люблю я такие ситуации, когда от тебя ничего не зависит, когда твоя судьба, неожиданным образом, вдруг стала зависеть от кого-то.
Наконец в комнату вошёл новый персонаж, он хитрым взглядом окинул меня, а потом Мишаню.
- Здравствуйте, меня зовут Евгений, я буду вас сопровождать на территории части, пока вы окончательно не вылечитесь.
- А потом что, когда мы вылечимся?
- А потом вас выгонят с нашей территории, то есть вы, здесь имеете право находится, только по плохому состоянию здоровья.
Делать нечего, поэтому на это придётся согласиться, а впрочем и зачем мне здесь ещё торчать, вылечат, вот и свалю отсюда навсегда. Я пожал протянутую им руку, и он куда-то нас повёл. Мы долго блуждали среди коридоров здания, спустились на этажа три. И остановились перед невзрачной дверью. Евгений постучал, и оттуда вышла медсестра и пригласила нас в помещение. Зайдя внутрь я опешил от большого количества оборудования, которое я даже и не видел в своей жизни. Это сильно отличалось от поликлиник и простых мед сан частей в казармах. Всё было по последнему слову техники. И теперь я поверил в то, что здесь меня вылечат от всех травм и ранений достаточно быстро. Я посмотрел на кушетку, до которой оставалось метра три, и понял, что дойти не успею. Время действия стимуляторов кончилось, наступила мгновенная слабость, глаза сомкнулись, наступило беспамятство.
Снилось мне много чего, и то, что скоро всё будет хорошо, что мы всех спасём, потом полная противоположность этому, что я потеряю всех друзей и сам слягу в этой войне, а потом, потом мне приснилась опять она, Надя, мой ангел хранитель, спасающий меня от всех бед, заставляющий цепляться за жизнь.
День уже начался, когда я заставил всё-таки поднять свои веки, не смотря на то, что ещё хочется спать. Рядом бегала вокруг койки медсестра, меняя капельницы, которых почему-то было много, щёлкала всякими кнопками на пульте, провод от которого шёл к моей лежанке. Эта маленькая суета стала меня усыплять, а быть может это было действие препаратов. Постепенно я погрузился в новые сновидения…
«Солнце, степенно и медленно погружалось за облачный горизонт, превращая голубое небо в розовое, плавно перетекающее в сине-фиолетовое. Оно оставляло за собой малый шлейф бликов, на морской глади.
- Взгляните на это прекрасное небо, - вдруг нарушил тишину Мир. - разве оно не заставляет вас ликовать? Разве оно не переполняет вашу душу эмоциями и жаждой жить ради таких моментов? Разве оно не вдохновляет ваш мозг на свершение великих дел? Разве это небо толкает вас в пучину выживания, сражения с собственной алчностью и гордыней? Разве вам не нравится эта тишина, и этот журчащий плеск волн?
- Может быть и это небо, нас толкает на борьбу, борьбу за выживание, не путайте, ведь вам больше чем всем понятно, что тишина это лишь затишье... - сказал человек.
- Затишье? Хорошо сказано, но вы разве не думали, перед чем это затишье? Ведь вы привыкли думать, что обычно затишье перед бурей, которую вы же сами и создаёте. Все катаклизмы, происходящие здесь, это лишь следствие ваших бурь...
- Может быть ты и прав, мы многое не понимаем...
- И слава богу, если бы вы многое знали и понимали, будучи такими грешными созданиями, которые себя контролируют только по собственному весу в килограммах и рамкам, которые установили когда-то, что-то вроде того, что нельзя убивать, чревоугодничать, прелюбодействовать и тому подобное, и то, не все их соблюдают, то планеты бы уже давно не было, а вместе с тем и других планет, в галактике. Для вас понятие рамки, это психологическая грань, вы их соблюдаете, только из страха, к тому, "что же будет если я нарушу?". Вы не живёте своим миром, вы живёте канонами прошлого, и пытаетесь их пресечь.
- Не все такие, некоторые из нас живут ради других, ради чужого блага, ради общего блага, а многие, даже и не задумываются о жизни, что зачем, почему, как… - начал унывать человек.
- Именно не все, именно некоторые, поэтому, вы ещё не уничтожили свой островок спасения. Но людей, дарящих надежду на будущее всё меньше, ваши пороки вас скоро окончательно погребут, если вы всё-также будете жить целью собственной выгоды.
- Но, не стоит всё списывать на наши пороки, ведь наши действия зачастую идут от благого намерения, помимо наших грехов, есть в нас и высшие цели!
- Какие? Уж не любовь ли ты имеешь ввиду?
- А почему бы и нет? Ради неё человек готов на всё, он будет спасаться, выживать...
- Убивать...
- Да, и убивать... - грустно заметил человек. - а также творить, создавать, изобретать.
- А вот ты, много создал за свою жизнь? И почему обязательно для создания чего-либо, вам нужно любить, или, чтобы вам платили?
На это, человек точно не знал, что сказать, он помнил свою жизнь досконально, и большинство того, что он делал пока рос, это было разрушение, пусть даже и лёгкое, игрушка, горшок с цветком, ветка от дерева...
- На мой взгляд, ваши людские проблемы в простом желании лучшего, имея одно, вы хотите второе, и чувствуете себя дискомфортно всегда, когда нет какой либо безделушки...
Ага, только, как ты выразился самосовершенствование ваше, не реализуется, только умные люди, что-то изобретают, а все остальные пользуются, упрощают себе жизнь, так сказать, и тем самым деградируют, и цели ваши чаще всего мелкие, популярность, слава, деньги, дом, с собственным островом, а зачем? Вы даже сами не знаете, просто это показатель вашего величия.
- А как же музыканты, поэты, художники, писатели?
- А что они? Они и спасают вас, от вашей же скучной работы, от грусти, детских проблем, из разряда, "она/он меня бросил/а", "на работе злой начальник", " нет времени", "мне лень", и всякое в этом роде. У вас никогда не бывает серьёзных проблем, все они решаемы в два хода, но вы зачем-то всё усложняете, хоть и безумно любите простоту. А творцы, спасают ваши тёмные жизни, раскрашивая хоть какие-то оттенки серого, пытаясь дать всему белый цвет. Может быть это слишком метафорично сказано, но думаю суть ты уловил.
- А, что? Кроме творческих личностей, больше никто не способен делать мир лучше?
- Я же уже говорил, вы всё усложняете, пытаясь всё упростить, кому-то сделать упрощение труда для многих поколений вперёд, стоит всей его активной жизни, и иногда даже отсутствием семьи. А вы просто, как должное принимаете чей-то труд. Да, вы безусловно платите за это, кровные, заработанные, но вы уверены, что вы платите тем, кто это заслужил?
- Нет, и кстати, я никогда этого не одобрял, всегда считал, что люди по крайней мере должны понимать каких трудов стоит их простая жизнь, тот же самый душ по утрам, звонки близким на расстоянии в тысячи километров, добираться на работу, не пешком, слушая попутно, запись, а не сорок музыкантов, которые чудом вместились в машину или метро, со своими инструментами. Люди должны понимать, что кто-то действительно отдал свои годы жизни, на то, чтобы другим было проще… - он задумался, кинул взор на давно ушедшее солнце, и зафиксировал свой взгляд на полной луне, что глядела на него серыми тонами, освещая чёрное небо, украшенное звёздными гирляндами, и делая его тёмно-синим. - Мы все одиноки по своей жизни и не важно сколько нас на земле, люди могут объединятся в группы единомышленников, но они никогда не будут мыслить абсолютно симметрично, каждый индивидуум, каждый не много эгоист, и вся проблема в том, что нас заботит мнение окружающих...
Человек не мог оторваться от созерцания сей красоты, конечно он видел это раньше, но почему-то именно сегодня ему это показалось каким-то чарующим, и превосходным.
- Меня всегда мучал вопрос, что для человека главное? Нет, не зачем он живёт, а для чего? Если ставить вопрос так, то можно представить, что вы, люди, это часть организма, стремящаяся к какому-то идеалу.
Вы не просто индивидуумы, а шестерёнки в одной машине, нечто целого, ведь мир цикличен и колоссально огромен.
Многие задумываются в чём смысл жизни, людям нужна цель, человек, это своего рода робот, но почему многие не задумываются об обществе. – высказал своё мнение Мир, заставив человека задуматься, о том, что Мир, всегда нужен человеку, а человек, Миру, не так уж и обходим. - Безусловно люди о нём думают, но лишь о том, "а как же на меня посмотрят окружающие, чтобы не опозориться". Людям важно мнение не своего разума и стержня внутри, своего восприятия и справедливости, главное, что скажут со стороны.
- Думаю, цель в жизни у каждого своя. – вмешалась в разговор Муза. - Зачастую можно заметить, что они не сильно отличаются у разных людей. Построить семью, сделать карьеру, устроиться в жизни...
И если рассуждать с этой стороны у человека с обычной машиной немного общего. Вы разумно идёте к этой цели, выбираете путь для её достижения, строите планы. Машина же выполняет четкий алгоритм, то что установлено программой. Но ты прав, что зачастую на пути к цели народ не думает о других, о том, как это на них отразиться, все думают лишь, что скажет окружение. А некоторых и это не беспокоит. В этом человек и вправду подобен какому-нибудь роботу. Такие люди могут идти по головам других и их это не будет волновать. Но есть все же люди, пусть их и в меньшинстве, целью которых является общество. Его процветание. Они делают благо бескорыстно. Но абсолютно бескорыстных людей в вашем мире почти нет. Ничтожно мало тех, кто готов сделать, что-то для других, не ожидая ничего взамен, абсолютно ничего.
- Насчёт бескорыстности соглашусь, очень много людей рассчитывает на добро после добра. Все мы в начале своей жизни добрые, хотя бы потому, что нас так пытаются воспитывать родители, но когда мы кому-то делаем добро, а он или она даже этого не замечает, не отвечает тем же или просто обходится благодарностью, нас это повергает в шок, "как и всё? Больше ничего? А как же подарок? ", или что-то вроде того. Многие не думают о том, что в мире есть своего рода баланс зла и добра. Который распространяется, как и на весь мир, так и на каждую личность в отдельности. Цель. Да, я согласен, что у каждого она своя, при чём она или глобальная, или слишком прозаичная. Семья? Это стандартное желание любого здравого человека. Стать знаменитым? Это скорее всего из-за закомплексованности персоны, из разряда, " я докажу, что я лучше вас и вы все с этим согласитесь". Но я говорил не про цель, а про то, что нам скорее всего, каждому человеку с самого мальства понять: " Ты не один на этой земле!". Зачастую эта фраза скорее вызывает соревнование с кем либо, или соперничество, борьба за хорошее место "под солнцем", но мне кажется, это неправильно, эта фраза должна вызывать мысль о том, что кому-то кроме тебя, не мешало бы помочь...
- Правда, я подразумевала, что люди за услугу рассчитывают, как минимум на спасибо, но это почти одно и тоже. Некоторые люди не умеют быть благодарными и вовсе, что еще хуже.
Ну, "стандартное желание любого здравого человека" это громко сказано. Особенно это слово "здравого". Потому что иначе можно подумать, что человек, который не хочет семью, не дружит с головой. Я бы сказала, что это просто вполне естественно, заложено инстинктивно.
На вопрос, почему люди хотят быть знаменитыми, мне трудно ответить. Одна из причин действительно, как ты сказал, закомплексованность некоторых людей. Но я бы не стала относить всех под одну гребенку и объяснять их желание прославиться лишь этим мотивом.
А вот в простой истине, которую надо бы каждому понять, что помимо тебя есть и другие люди, я с тобой соглашусь. Соперничество и борьба за лучшее это не всегда так плохо, я думаю. Но людям и вправду надо чаще задумываться о том, чтобы помогать другим и не думать только о себе. Если посмотреть с другой стороны, возможно я уже говорила это тебе, а может и кому-то другому, но я считаю, что почти всегда люди сами виноваты в своих бедах. Лишь немногие вещи не зависят от нас самих. Как человек построит свою жизнь, такой она и будет. В этом мире, довольно жестоком мире, можно рассчитывать только на себя и свои силы. Это не значит, что не надо помогать другим. Наоборот. Просто большинство, живут лишь ради себя. Вот и выходит такое противоречие: другим людям надо помогать, но мало, кто это делает, а потому каждому приходиться надеяться лишь на свои силы, потому каждый и живет для себя, потому, что помощи ему не от кого ждать. Как замкнутый круг. А чтобы его разорвать, как лично мне кажется, надо поступиться своими желаниями и сделать что-то для другого. Если люди начнут следовать этому правилу хоть иногда, то им все вернется помощью других. Но в нашем мире это происходит нечасто. Поэтому каждому легче отвечать лишь за себя и за свою жизнь, строить ее только для себя. И пошло так дальше по кругу.
- Я замечу одно, все зависит от воспитания. Я все-таки верю в то что мир исправить можно, хотя-бы правильным воспитанием своих детей, да им конечно будет тяжело в этом алчном окружении, но они дадут начало чему-то новому. Только есть маленькая проблемка, это уверенность в том что воспитание действительно будет правильным, ведь все понятия морали, это образные понятия...
- Вот видишь, ведь ты сам говорил, что поначалу нас всех стараются правильно воспитать, заложить в нас основы морали, такие простые понятия как что хорошо и что плохо, и поначалу все дети "добрые" по твоим словам. Но казалось-бы, родители воспитывают свое чадо, заботятся о нем любят его, почему же тогда мы вырастаем такими? Такими эгоистичными, жадными, корыстными, алчными...
Дело тут далеко не только в воспитании. Вот этот вопрос уже можно рассматривать очень глубоко…
Я согласна, что мир и наше общество можно изменить к лучшему. Если каждый будет задумываться хоть немного над правильностью своих приоритетов и закладывать эту мысль в другого, то со временем мы действительно можем стать лучше…
За всеми этими мыслями прошла не длинная, летняя ночь, и вот уже из-за скал, начало подниматься солнце, озаряя темноту своим теплом, пробуждая сонный мир, к дальнейшей жизни. В чём заключается жизнь? Быть может в том, чтобы пригождаться?..»
Разбудил меня чей-то грубый голос:
– Как он себя чувствует?
– Физическое состояние в полной норме, но он уже неделю не приходит в сознание.
– Кома?
– Нет, не совсем, он как бы спит, то есть ему снятся сны, он функционирует как нормальный человек, только просто не просыпается, организм физически не стабилен, в плане того, что у него мало сил для каких-либо действий, раны все залечились конечно благодаря нашим препаратам, но эти же препараты выкачивали его же сила на лечение определённых участков тела, а как вы помните, он был на грани смерти, когда к нам пришёл.
– И что, вы его пробовали будить?
– Ни в коем случае, сейчас он что-то вроде лунатика, у него может быть разрыв сердца, если его разбудить.
– Разрыв сердца? Тогда какого, извините меня, хрена вы меня будите своими репликами? – Встрял в разговор я.
Ну вот, странные сны кончились, сил хоть и нет, но зато есть здоровое тело. Врач сказал, что ещё дня три тело будет восстанавливаться, и просил экономить силы. Но мне уже не до экономии сил, ведь меня уже ждут мои братья по оружию. Что случилось с Мишаней, я так и не понял, его вроде, как и меня положили лечиться от ран, но на следующий день он пропал, а вместе с ним пропал ещё девяносто дюймовый телевизор из общей палаты, и КПК одного из охранников.
На мою же карманную машинку пришло извещение, о сборе группы. Сбор был в пяти километрах отсюда. Вобрав полную грудь воздуха и выдохнув с облегчением, я направился к точке встречи.
На месте уже была вся группа, у них был привал, и по сути они ждали меня. Штирлиц сидел прислонившись спиной к берёзе и явно наслаждался тишиной, он от чего-то отдыхал. Русич чистил автомат. Профессор перебирал свой инвентарь, отделял нужное от не нужного, собранного в походах. А Таран разглядывал тот пресловутый чемоданчик. Тот факт, что они его всё-таки нашли меня радовал, но вот я чувствую сил они положили на это много, пока я там отлёживался.
– Ну как ты? – задал вопрос мне Таран.
– Жив, цел и на том спасибо, вы то как?
– Да как-то также. Нас бьют, а мы крепчаем. Пришлось изрядно попотеть ради того, чтобы достать этот чемодан.
– Вы успели его достать перед ними?
– Нет, к сожалению, мы вышли к концу течения, чётко вместе с эсгэдами, два вертолёта, и два десятка солдат. По пять на брата, нормально, всё бы ничего если бы под конец не подоспевший отряд в сопровождении двух танков, то было бы всё идеально, один вертолёт был подбит с РПГ-7, второй мы уже вблизи с гранаты подорвали, а врагов, подавили тактикой, просто взяли в круг, и не дали никуда деться. Но после этого меня чуть не убило снарядом, взорвавшимся рядом со мной. В итоге пришлось спасаться бегством, и вот, мы и здесь. По нашим следам ещё идут, так, что на долго мы тут не застрянем. Двигаемся дальше на восток, к нашей, ещё одной базе. – Он оглядел всех, поднялся, схватил чемодан, и скомандовал: – Готовность пять минут, двигаемся 20 километров на северо-восток.
Путь был долгий и выматывающий, и вот теперь осталось совсем ничего. Последний привал. Все отдыхают, занимаются чем хотят, остаётся до конца отдыха, пол часа. И меня дёргает за сердце мысль, а где же теперь Надя? Если в последний раз я слышал, что она на недалёкой от того места, где я в очередной раз чуть не сдох, базе, то сейчас она уже может быть где угодно. А тем более, если они поняли, что она ключик к моему поведению, то она где-то точно далеко и в их лапах, хотя стоит и понимать, что так же он может быть где угодно и не в их руках, тогда мог быть блеф того престарелого главнюка.
Сбив с щеки очередного кровопийцу, моему взору примагнитилась, ветка в десяти шагов от меня, там никто не ходил, и поэтому факт, что она сломана меня насторожил. Я продвинулся к ней, и обнаружил другие сломанные ветки, причём, сломаны были только сухие ветки, и точнее, они были срублены. А это значит, что их брали либо для шалаша, что вряд ли, либо для обычного костра. По следам, которые были и не только на деревьях, а ещё и на земле, кустах, я дошёл до края опушки. Притаившись за кустами, стал вслушиваться в голоса.
– Курва этот Лысый, из-за этого приятеля, я теперь ходить нормально не могу, это ж надо было пальнуть наугад туда, куда я по грибы пошёл, гнида…
– Да ладно тебе Точёный, не напрягайся, пройдёт когда-нибудь…
Осмотрев сквозь щелку между веточками территория, я уже было собирался вернуться за своими и предупредить их. Но этому помешал крик, изданный какой-то девушкой. В сердце закралась тревога.
– Не шуми дурёха, глядишь и выживешь.
Я присмотрелся, чуть поодаль на земле сопротивлялась девушка, а над ней склонялся мужик, рядом лежал обрез, и чуть дальше выстроилась очередь, ждущая, пока главный начнёт и закончит с жертвой.
И тут сердце почти остановилось, я знал кто эта девушка, я знал её казалось всю жизнь, и вот, обстоятельства при которых мне доводиться её встретить, настолько неожиданные и страшные, о жизнь, на сколько ты ужасна.
Не придумав ничего лучше, чем пойти и всё исправить собственноручно, проверив обойму в пистолете, двинулся через кусты.
На шорох в кустах естественно обратили внимания все кто был на поляне, и ответ на такую наглость не заставил себя ждать. Первый кто стоял спиной ко мне и ближе всего, стал резко разворачиваться увидев ошеломлённые глаза своих бандюг.
Выстрел, точно в голову. Чуть дальше на пеньке, парень, что только что схватил автомат, тут же получил следующий патрон из моего пистолета. Дуло пистолета было направленно на новую цель, мужик, что только что пытался изнасиловать мою Надя. Выстрел. Тело хладнокровно выполняло действия, отсчитывая лишь потраченные патроны, убитых, и оставшиеся цели.
Остальные успели лечь, а кто-то даже решил, что спасётся поднятием рук, но я пленных не беру, не в этот раз. Ещё один труп. Один из лежачих решил достать меня обрезом, что лежал рядом с Надей. Но дойти до обреза я ему не дал. Подскочив к пню, и подхватив трофейный «калаш», я дал очередь в лежачих, и даже по кому-то попал. Наконец, моя прыть кончилась, а кончилась она благодаря тому, что к виску Нади был приставлен пистолет. Что предпринять я не знал, да к счастью и не надо было, сзади к бандиту в плотную уже подкрался Русич. Рывком он отдёрнул руку с пистолетом от головы Нади, воткнув бандиту в сердце нож.
Надя в слезах бросилась ко мне на шею, я стал её успокаивать и взглядом поблагодарил Русича. А потом я заметил, что, у неё спина в крови.
– Ты ранена?
– Зацепило, наверное, рикошетом в перестрелке. – спокойно ответила она.
– А как ты здесь очутилась?
– Ты же знаешь, что я работала в штабе у SGD, так всё было хорошо, до тех пор, пока я не узнала, что ты воюешь на другой стороне, я хотела бежать, но эта попытка не увенчалась успехом, две недели тюрьмы и под конец, меня отдали этим бандитам, ну а дальше уже ты сам знаешь.