В начале 50-х годов, когда начиналась программа создания отечественных АПЛ, шел энергичный поиск новых, нетрадиционных технических решений, способных обеспечить качественный прорыв в развитии подводного кораблестроения.
Одним из таких решений была разрабатываемая в ФЭИ, под руководством академика Академии наук Украинской ССР А. И. Лейпунского атомная энергетическая установка с жидкометаллическим теплоносителем.
При проектировании первой советской АПЛ, в качестве основного был выбран вариант водо-водяной атомной энергетической установки (АЭУ), но работы по корабельной энергетической установке с жидкометаллическим теплоносителем (ЖМТ) не прекратили.
В октябре 1955 г. Совет Министров СССР принял постановление о разработке опытной АПЛ проекта 645 с жидкометаллической паропроизводящей установкой (ППУ). Этот проект, сохраняя во всем остальном родство с первой АПЛ, по существу, являлся модификацией проекта 627.
Поэтому работы по ее проектированию начались сразу со стадии технического проекта. На начальном этапе проектирования, в 1952-55 годах, Главным конструктором обоих проектов был В.Н. Перегудов, которого, в качестве Главного конструктора 645 проекта сменил А. К. Назаров.
Согласно первоначальному замыслу предполагалось, что для большей сопоставимости жидкометаллическая и водо-водяная энергетические установки будут иметь равную мощность и будут установлены на ПЛ со схожими корпусами.
Соответственно разработка ППУ ориентировалась на размещение ее оборудования в пятом отсеке, как на АПЛ пр. 627. Сохранялась и единая структурная схема всей энергетической установки АПЛ, с двумя реакторами, двумя главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) и двумя гребными электродвигателями.
В конце 50-х годов, когда начиналась программа создания отечественных противолодочных АПЛ, было принято решение о создании серии высокоавтоматизированных и скоростных АПЛ проекта 705.
Для обеспечения заданных тактических данных, подводная лодка проекта 705 должна иметь водоизмещение порядка 1500 тонн, и мощную и маневренную энергоустановку.
По замыслу, новый корабль, своеобразный “подводный истребитель-перехватчик”, располагая скоростью подводного хода, превышающей 40 узлов, был способен в предельно короткое время выйти в заданную точку океана для атаки подводного или надводного противника. При своевременном обнаружении неприятельской торпедной атаки АПЛ должна была уходить от торпед, предварительно произведя залп из своих торпедных аппаратов.
Малое водоизмещение лодки (порядка 1500 т) в сочетании с мощной энергетической установкой должны были обеспечить быстрый набор скорости и высокую маневренность. АПЛ должна была собственным ходом в считанные минуты отходить от причальной стенки, быстро разворачиваться на акватории и покидать базу для решения боевой задачи, а после возвращения “домой” — самостоятельно швартоваться.
Этим противоречивым требованиям удовлетворяла ядерная энергетическая установка на надтепловых нейтронах с жидкометаллическим теплоносителем. Поэтому, для отработки ГЭУ такого типа было решено построить АПЛ проекта 645.
СКБ-143 разработало чертежи АПЛ и выпустило необходимую техническую документацию. В полной мере достичь идентичности главных энергетических установок не удалось, т.к. на АПЛ пр. 645 было решено применить автономные турбогенераторы. Этим достигалась независимость электроэнергетической системы ПЛ от режима использования ГТЗА, а с ГТЗА снимались ограничения по маневрированию ходом.
Благодаря автономным турбогенераторам АПЛ пр. 645 приобрела возможность движения в турбогенераторном режиме под гребными электродвигателями, и обеспечивались стояночные режимы, отличавшиеся большей экономичностью и скрытностью.
Для размещения автономных турбогенераторов потребовалась перекомпоновка энергетических отсеков по сравнению с АПЛ пр. 627 и 627А. Был введен новый отсек - отсек автономных турбогенераторов.
В сентябре 1957 г. на СМП в Северодвинске, 627А под руководством главного строителя корабля А. А. Овчинникова, начали строительство АПЛ 645 проекта.
Главным наблюдающим проекта 645 была назначена А. Н. Донченко — единственная женщина инженер-капитан 1 ранга, занимавшая когда-либо подобную должность.
Официальная церемония закладки будущей АПЛ К-27 (такой тактический номер получила АПЛ пр. 645) состоялась 15 июня 1958 г.
К этому времени был сформирован экипаж подводной лодки. Командиром корабля был назначен капитан 1 ранга Гуляев Иван Иванович, командиром БЧ-5 капитан 2 ранга Нагорских Олег Леонидович. Иван Гуляев вошёл в историю ещё и как командир первой подводной лодки, выполнившей запуск баллистической ракеты.
Экипаж начал учебу в Обнинском учебном центре, отрабатывая практические навыки на стенде ФЭИ, где в отсеках прочного корпуса подводной лодки была построена энергетическая установка с ЖМТ.
Личный состав экипажа не только прошел отработку на действующем оборудовании, но и принимал участие в аварийных партиях ликвидировавших в 1959г. две аварии на стенде АЭУ. Вот как об этом пишет в своей статье в журнале "Тайфун" 11-2000, бывший помощник командира К-27, ныне капитан 1 ранга запаса Э. А. Ковалев:
" Выполняя свои обязанности, мы, входившие в аварийные группы, в ходе ликвидации двух аварий были переоблучены. Определить величину полученных доз радиации не представилось возможным, т. к. имевшиеся в ту пору специальные приборы не позволяли точно измерять уровень альфа активности, характерной для эксплуатируемого реактора, а обычные радиометры начинали реагировать тогда, когда допустимые нормы уже превышены...
После аварий трюмного машиниста Бровцына списали по инвалидности, а командира дивизиона движения Кондратьева признали больным с диагнозом "лучевая болезнь 3-й степени". По окончанию учёбы экипаж убыл к месту строительства лодки и принял участие в её обслуживании.
Поставка оборудования АПЛ К-27 была завершена только в начале 1962 г. В результате спуск на воду состоялся лишь 1 апреля 1962 г., а в мае начались швартовые испытания по проверке общекорабельных систем, механизмов и вооружения.
Параллельно велись работы по приготовлению к вводу в действие АЭУ корабля. Кульминацией этого этапа наступала в начале декабря, когда установка приняла сплав, приготовленный и доведенный до необходимых кондиций на заводе № 402.
После этого начался весьма ответственный период эксплуатации ППУ — принятый сплав требовал поддержания в разогретом состоянии и готовности к работе вспомогательных механизмов АЭУ. Вскоре были осуществлены физические запуски обоих реакторов.
С первых дней нового 1963 г. начались испытания главной энергетической установки, проводившиеся испытательной партией, состоящих из заводских специалистов и членов экипажа.
Летом 1963 г. АПЛ К-27 под командованием капитана 1 ранга И. И. Гуляева вышла в море на ходовые испытания. Для сокращения сроков сдачи АПЛ заводские и государственные испытания были совмещены. Принимала лодку специально назначенная Правительственная комиссия под председательством вице-адмирала Г. Н. Холостякова.
На испытаниях АПЛ практически полностью подтвердила выполнение условий договорной спецификации. Выявленные недостатки и неисправности были оперативно устранены заводскими специалистами. 30 октября 1963 г. Правительственная комиссия предложила организовать длительный автономный поход АПЛ К-27 с целью более глубокого изучения эксплуатационных качеств АПЛ и ее АЭУ.
В период сдаточных испытаний К-27 прошла за 528 ходовых часов 5760 миль, из которых 3370 миль (59%) в подводном положении.
За успешное выполнение работ главному конструктору АПЛ А. К. Назарову в составе группы создателей корабля и его АЭУ была присуждена Ленинская премия.
Правительственная комиссия подписала приемный акт опытной АПЛ К-27 пр. 645 и рекомендовала применение АЭУ со сплавом свинец-висмут на АПЛ 705 и 705 К проектов. С учётом рекомендаций приёмного акта осенью 1963 года были сформированы первые экипажи на АПЛ К-64 (командир – А.С. Пушкин) и АПЛ К-123 (командир А.А. Аббасов) подводные лодки 705 проекта
После сдачи АПЛ вошла в состав КСФ и перешла к месту своего постоянного базирования в Гремиху, где построили специальную котельную, необходимую для поддержания в межпоходный период теплоносителя в разогретом состоянии.
В апреле 1964 года АПЛ «К-27» под командованием Гуляева вышла в первое сорокадневное автономное плавание. Курс АПЛ был проложен из Арктики в экваториальную часть Атлантики, с целью
проверить механизмы и технические средства корабля в работе в течение полной автономности в различных климатических зонах, определить оптимальные режимы использования АЭУ.
17 мая 1964 года АПЛ достигла территории экваториальных вод и провела 2-х недельные испытания ядерного реактора, где системы охлаждения реактора работали на пределе своих возможностей.
Температура в реакторном и турбогенераторном отсеках была около 60 °C при влажности до 100 %, остальные отсеки лодки прогревались до температуры в 45 °C. Однако и в этих условиях энергетическая установка работала устойчиво.
Во время похода произошла нештатная ситуация с реактором левой стороны подводной лодки. Расплавленный металл попал в газовую систему первого контура и застыл там.
В результате в системе произошло падение вакуума, единственным способом устранить неисправность стала работа непосредственно на месте аварии, вблизи активной зоны реактора, где ремонтник неизбежно получал значительное облучение.
Работы выполнил командир 1-го дивизиона капитан 3-го ранга А. В. Шпаков, который разрезал дефектную трубку и вручную прошомполил её. После этого специалисты-сварщики заварили трубку, восстановив работоспособность реактора. Доложили наверх о хорошей ремонтопригодности установки. (1)
12 июня 1964 года, в ходе автономного похода был установлен рекорд длительности плавания без всплытия (более 50-ти суток). АПЛ К-27 всплыла в родных водах, пройдя 12 425 миль за 1240 ходовых часов.
Результаты этого похода еще больше укрепили уверенность моряков в большей надежности и безопасности ППУ с жидкометаллическим теплоносителем. Нештатную ситуацию с реактором левого борта, как не повлекшую серьезных последствий, посчитали несущественным происшествием.
После успешного похода были представлены к наградам и пошли на повышение многие члены экипажа К-27. Командир корабля капитан 1 ранга Гуляева был назначен заместителем командира 39 ОБПЛ и вскоре, за «испытание новой техники» был награжден орденом «Ленина» с вручением Золотой звезды Героя Советского Союза.
В конце 60-х годов мне довелось служить под его руководством в 39 ОБПЛ, куда наш 46-й экипаж был прикомандирован на время строительства опытной АПЛ 705 проекта К-64.
Ушел с повышением на преподавательскую работу, награждённый орденом «Ленина», первый командир БЧ-5 К-27 Нагорских Олег Леонидович. В 1965 году, учась на пятом курсе ВВМИОЛУ им. Дзержинского я слушал его лекции по эксплуатации ГЭУ АПЛ. Несмотря на небольшой педагогический стаж, читал он лекции блестяще.
Вскоре был назначен заместителем начальника ВМИОЛУ им. Дзержинского по учебной и научной работе, а позже возглавил факультет Военно-морской академии им. Гречко и стал адмиралом.
Командиром К-27 назначили капитана 2 ранга Леонова П. Ф. Новым командиром БЧ-5 - бывшего командира 1-го дивизиона БЧ-5, капитана 3 ранга Иванова А.А.
Второй поход, под командованием капитана 2 ранга Леонова, К-27 совершила в 1965 году в Средиземное море. Старшим на борту был назначен начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Михайловский А.П.
16 июня 1965 года К-27 отошла от пирса Западной Лицы и отправилась в свой длительный 60-суточный поход. (2)
Выйдя из Мотовского залива, АПЛ шла на глубине 60-70 метров. Периодически всплывала и выходила на связь. Через трое суток остались позади Лофотенские острова. Не считая мелких поломок, техника атомной лодки работала без замечаний.
31 июля, на третьей неделе плавания объявили аварийную тревогу: «Пожар во 2-ом отсеке». Один из моряков, нарушил инструкцию по перезарядке РДУ, загорелось пластиковое покрытие палубы. Пожар оперативно потушили, включив систему ВПЛ.
Во время тушения пожара Леонов дал команду всплыть с глубины 150 метров на 40 метров. Потом на перископную. На горизонте маячили несколько транспортов. О том, чтобы всплывать не поверхность, отдраить люк, провентилировать отсек в атмосферу, не могло быть и речи.
Кораблю пришлось снова погрузиться на 40 метров и экипажу заняться борьбой за живучесть под водой.
19 августа 1965 г. "Пожар в седьмом отсеке! Горит станция правого гребного электродвигателя!" Пожар, возникший по причине неправильных действий электриков, успешно потушили. Два сгоревших контакта заменили за три часа.
Не всё было гладко с работой энергетической установки. (1) Рассказывает командир реакторного отсека ныне капитан 3 ранга в запасе Домбровский Владислав Владимирович:
"На левом борту давлением подорвало крышку среднего парогенератора. Такие случаи у нас уже были, и мы имели опыт устранения этой неисправности. Но занимались этим на берегу с обеспечением береговой службы, с большим объемом работ с последующей дезактивацией. Разгерметизация парогенератора приводила к сильному загрязнению отсека радиоактивностью…
Сложность ремонта состояла в том, что парогенератор был горячим. Температура крышки - 350 градусов по Цельсию. "Отсекли" парогенератор (ПГ) по 1-му и 2-му контуру. Снизив температуру до 250 градусов, приступили к устранению аварии.
На берегу эти работы проводились на "холодном" ПГ с организацией местной вентиляции и это занимало 3-4 рабочих дня. Я, Гриша Раин и Саша Осюков в тяжелейших условиях устранили такую неисправность за шесть часов.
На крышку ПГ (250 градусов по Цельсию) положили асбестовый мат (его диаметр был на полметра меньше диаметра ПГ), на него две доски, которые в процессе ремонта обуглились, и начали затягивать гайки на шпильках. А их больше полсотни.
Затягивать гайки надо было очень осторожно, и внимательно производить замеры микрометром, чтобы не выйти за допуск. Пот лил ручьем и закипал на раскаленной "сковородке" - крышке ПГ.
Пообжигали себе руки. В отсеке температура поднялась до 80 градусов по Цельсию. Как мы выдержали - не знаю. Спасибо Бересневичу - он приносил нам холодный яблочный сок в отсек в трехлитровых банках.
Мы их выпили штук шесть. Закончили работу в полуобморочном состоянии. После ремонта еле отмылись - на руках было больше 1000 распадов. Но, главное! Удалось "не запачкать" отсек ПГ, закрыли штатными матами, одежду и обувь забрали дозиметристы".
Но во время второго похода были не только пожары и аварийные происшествия, но и приятные моменты. (1)
Август 1965 года. К-27 прошла успешно, без приключений, Мальту и
9 августа в полутора десятках миль от побережья Африки всплыла рядом с крейсером "Михаил Кутузов".
После швартовки лодки к "Кутузову" на его борт поднялись старший похода капитан 1-го ранга Михайловский А.П., командир лодки Леонов Л.Ф., офицеры, мичманы, старшины и матросы, свободные от вахты.
Надводники очень радушно встретили моряков атомохода. Подводники были поражены загаром моряков - надводников, а те – белизной тех, кто поднялся на палубу крейсера с лодки. Но больше всего был поражён командир крейсера капитан 1-го ранга Владимир Матвеевич Леоненков, когда он увидел отношения между офицерами, мичманами и матросами атомной лодки.
Он не мог понять, как это может быть, чтобы офицер обращался к матросу по имени, а тот его называл по имени и отчеству. Ведь это грубое нарушение Устава. Потом, как вспоминали моряки К-27, командир крейсера подошёл к командиру лодки и поинтересовался, когда те покинут крейсер, ибо таким вот "панибратским" отношением друг с другом подводники разлагают ему дисциплину на крейсере.
Трудно, наверно, командиру крейсера было понять психологию моряков-подводников. Для этого надо было быть подводником. Отдых на крейсере продолжался два дня. Но всему хорошему приходит конец. 11 августа в 4 часа утра атомная подводная лодка отошла от крейсера.
4 сентября 1965 года. Компенсирующие стержни пришлось окончательно и полностью вывести из активной зоны. Реактор "отравлен" ксеноном.
8 сентября 1965 г. Из-за «отравления ксеноном» левый реактор пришлось вывести на уровень мощности, необходимой только для поддержания сплава в жидком состоянии. (2)
Отравление реактора ксеноном говорит о недостатках в подготовке плана похода. Штаб, готовивший план вместе с техническим управлением флота, должны были выполнить расчеты с учетом технического состояния активной зоны.
10 сентября 1965 г. Аварийная тревога! Пожар в шестом, турбинном отсеке, возгорание масляной пленки в трюме от крошек с пластин В-64, затянутых в трюм тягой вентиляторов при перезарядке установки регенерации. Пожар потушен системой ВПЛ.
13 сентября, после 60-суточного боевого дежурства, пройдя 15 тысяч миль, АПЛ К-27 пришвартовалась к одному из пирсов Западной Лицы. Позади пожары, успешная "атака" на американский авианосец, отдых на крейсере "Михаил Кутузов", устранение серьёзной поломки в четвёртом отсеке, успешная операция аппендицита, у заболевшего моряка, которую успешно провел корабельный врач.
Через двое суток К-27, разгрузив оружие, тихо, безо всякого шума ушла к месту постоянного базирования. По прибытии в Гремиху состоялась торжественная встреча с традиционным поросёнком. Экипаж встречал Командующий Северным флотом Лобов С.М., первый командир Гуляев И.И., родные офицеров и мичманов экипажа
Пробыв недолго в Гремихе, атомоход убыл в г. Северодвинск, на завод, где он был построен. Перед кораблём стояли задачи: пройти капитальный ремонт, поменять активную зону в реакторах и готовиться в свой третий поход. В третьем походе планировались амбициозная цель совершить 70-суточный переход вокруг земного шара без всплытия.
При докование корабля осенью 1966г., когда плановый ремонт уже подходил к концу, выяснилось, что легкий корпус, выполненный из новой, тоже испытываемой на этом корабле маломагнитной стали, имеет многочисленные трещины, которые скрывались под гидроакустическим покрытием.
Объем и продолжительность ремонта значительно возросли.
В начале 1967 г. выполнили перегрузку активных зон, а летом установки вновь приняли сплав. Только в сентябре 1967 г., почти через 2 года после начала ремонта, АПЛ «К-27» возвратилась в состав Северного флота и приступила к отработке задач боевой подготовки.
После выполнения задач боевой подготовки, когда экипаж атомохода стал готовиться в свой третий боевой поход, началась цепь неудач.
13 октября 1967 года, когда АПЛ находилась в море, произошел заброс сплава в газовую систему первого контура реактора правого борта. Как и ранее, его причиной стали отложения шлаков, закупоривших свободный проход теплоносителя. Сплав стал поступать в газовую систему.
В результате этой аварии 2 насоса оказались залитыми застывшим сплавом. Пришлось вывести из работы ППУ правого борта, а АПЛ прервать поход и вернуться в свою базу.
Кроме устранения неисправности и замены насосов необходимо было убрать из отсека застывший сплав. Было принято решение удалять сплав вручную с помощью зубила и молотка.
Командир корабля Леонов П.Ф. и командир БЧ-5 Иванов А.А. понимали, что команда спецтрюмных, если и справится со своим заданием, то будет практически потеряна для экипажа. Ее врачи вынуждены в дальнейшем не допустить служить на лодке, из-за получения радиоактивной дозы превышающей той, которая устанавливалась нам на год. А это значит - срыв боевой службы!
Тогда командир Леонов П.Ф. построил экипаж, и обратился к нему с просьбой - помочь спецтрюмным! Объявил - дело это добровольное! Все моряки, стоящие тогда в строю (это около 100 человек) сделали шаг вперед!
Кроме тканевых респираторов, защиты от радиоактивного воздействия, практически не было никакой. Просто установили - работать не более 5-ти минут.
Моряки приступили к уборке радиоактивного сплава. Мало того, что он был радиоактивный, то к этому надо добавить еще большую температуру, которая была в отсеке, в районе разлива свинца. Да и радиоактивный полоний, образовывающийся при облучении висмута, крайне ядовит.
К середине мая металл был убран, но без потерь не обошлось. Врачи запретили выход в море, а значит и в предстоящий боевой поход двум морякам, получившим более 20 рентген.
После окончания работ по удалению разлитого теплоносителя началась подготовка к походу. Прежде всего, требовалось провести регенерацию сплава, на что должно было уйти 3 недели. Этим срывались сроки выхода в автономный поход, известные командиру 17-й дивизии контр-адмиралу М.Г. Проскунову.
Командование дивизии торопило: предыдущий поход был признан успешным, а в новом походе ставилась амбициозная задача, совершить «кругосветку» без всплытия.
Отношение командира дивизии М. Г. Проскунова к срокам выполнения вновь поставленной боевой задачи, может проиллюстрировать его фраза: «если сегодня вы не уйдете в море, я вас ногами оттолкну от пирса»
Командир БЧ-5 капитан 2 ранга Иванов, настаивая на проведении регенерации, решился записать в журнале о готовности корабля к выходу в море: « БЧ-5 к выходу в море не готова». Сделать такую запись в сложившихся условиях было не просто.
Регенерацию вынуждены были разрешить, но, под давлением руководства Северного флота, сроки регенерации были сокращены с затребованных трёх недель до одной, с расчетом провести полную регенерацию после контрольного выхода.
Командир БЧ-5 А.А.Иванов настаивал провести полную регенерацию до контрольного выхода. Но юридических оснований, препятствующих выходу в море, командование не нашло. Материальная часть всех боевых частей была в строю, подготовленным личным составом корабль был полностью укомплектован. Все разрешения были подписаны.
19 мая 1968 года капитан 1 ранга Леонов вывел свою лодку в один из полигонов боевой подготовки в Баренцевом море на контрольный выход. Задачи контрольного выхода были выполнены. Осталось лишь вывести реакторы на полную мощность и пройти максимальным ходом. 24 мая, при нахождении АПЛ в подводном положении, начались неприятности.
Начальник Технического управления Северным Флотом, капитан 1- го ранга Мормуль Н.Г пишет: «24 мая около 12 часов «На реакторе левого борта при достижении нормативных 90 процентов, мощность самопроизвольно начала снижаться…»
Пульт ГЭУ доложил в центральный пост, что из-за самопроизвольного снижения мощности снижается заданная скорость ПЛ.
Рассказывает участник похода, ныне контр-адмирал Наумов: «Получив доклад о снижении скорости из-за падения мощности, Леонов отдал приказ увеличить мощность. Операторы на ГЭУ стали ее поднимать, не выяснив причину падения.
Вскоре, корабельный химик доложил командиру, что все приборы корабельной установки радиационного контроля зашкалило.
Пока разбирались, что произошло, всплыли в надводное положение, продули отсеки. 24 мая 1968 года в 12.15. ППУ левого борта была заглушена, но радиационная опасность объявлена не была из-за уверенности командира в отсутствии возможной гамма активности на ЖМТ - реакторе. Объявили большую приборку и обед».
Разбираться в ситуации, в реакторный отсек был послан старший лейтенант Оффман, с командой спецтрюмных.
Из воспоминаний старшего лейтенанта Офмана, командира реакторного отсека:
«Первый раз командир ПЛ зашел в отсек через полчаса после моего прихода и приказал доложить о состоянии отсека. Мой ответ сводился к тому, что что-то случилось с реактором левого борта пытаюсь разобраться . Правую установку поддерживаем на мощности».
На самом деле, авария оказалась еще серьезней, чем предполагал командир ПЛ. Как и предупреждал командир БЧ-5 капитан 2 ранга Иванов, времени, отведенного на регенерацию сплава, оказалось недостаточно. Твердые фракции окислов свинца и висмута из сплава небыли удалены, и подобно тромбам, забивающие кровеносную систему сердечника и вызывающие инфаркт, окислы забили каналы теплосъема тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) ядерного реактора.
В результате ухудшения теплосъёма поверхности ТВЭЛ, расплавилась их оболочка, и током теплоносителя ядерное топливо было разнесено по всему первому контуру и контуру газа. Было разрушение не менее 20 процентов тепловыделяющих элементов.
В реакторном отсеке и части центрального отсека резко, (более 2000 рентген в час) возросла гамма-активность. Произошел выброс радиоактивных газов, которые распространились по другим отсекам.
Но командир о катастрофическом развитии событий не догадывался.
Вспоминает старший лейтенант Оффман: «Второй раз Леонов зашел минут через сорок. Он сказал, что на основании докладов поступивших к нему, он считает, что ничего страшного не произошло. Был разовый выброс активности, после чего дозиметрия зашкалила и вышла из строя. Береговое командование добро на возврат в базу не дает».
Оффман доложил Леонову, что, по его мнению, разрушена активная зона левого ректора. Попытки вручную опустить стержни регулирования вниз, оказались безуспешны. Вероятно, искривлены каналы в активной зоне реактора.
Леонов немного подумал и сказал: « Самовольно иду к своему пирсу, а там будь что будет, продержитесь». И ушел. Убежден, что лично он и работа личного состава БЧ-5 спасли жизнь всему экипажу».
Последующий шестичасовой переход в базу совершался при работе реактора правого борта на обе турбины. Вскоре, начальник медицинской службы Б.И.Ефремов доложил командиру: «Спецтрюмные плохо себя чувствуют. Знобит, тошнота. Похоже, получили сильную дозу облучения»
Рассказывает контр-адмирал Наумов: «После швартовки у пирса командир «К-27» Павел Леонов доложил командиру дивизии М.Г.Проскунову, что по походу замечаний нет, только у механиков какие-то проблемы с мощностью реактора левого борта. Но начальник медицинской службы Б.И.Ефремов был иного мнения». (3)
Рассказывает командир ПЛ Павел Леонов. «На причале уже были специалисты службы радиационной безопасности соединения. Слышу, они своему начальнику докладывают, что у них приборы зашкаливает. Оказывается, что снаружи прочного корпуса радиация достигала 50 рентген в час. Сколько же было в прочном корпусе, сказать трудно. Вот тут то и началась паника...»
Объявили боевую тревогу. Вывели лодки с соседних причалов.
Естественно, встал вопрос об эвакуации экипажа. Но конструктивной особенностью энергетической установки атомохода была необходимость поддерживать реакторы в рабочем состоянии даже в базе. Поэтому решение о срочной эвакуации личного состава было принято лишь после доклада в военный отдел ЦК КПСС.
На самой лодке оставили несколько человек, которые должны были произвести расхолаживание энергоустановки. Пятнадцать человек экипажа, наиболее тяжелых, отвезли в дивизионную санчасть. С остальными работали корабельные врачи.
Первую партию облученных отправили в госпиталь только через двое суток. Потом в госпитали Ленинграда и Североморска отправили весь экипаж. На борту осталась лишь вахта у реактора правого борта и командир.
В Гремиху собрали спецтрюмных и командиров реакторных отсеков с атомных подводных лодок, из которых наспех сформировали несколько аварийных партий. Задачу им поставили - засыпать свинцовой дробью часть трубопроводов и выгородок реакторного отсека.
Дробь поначалу таскали просто в мешках и высыпали в обозначенной на схеме точке, потом появилось больше мешков - их просто бросали не высыпая. Капитан 2 ранга Павел Леонов восемь дней был на причале, в лодке. Руководил выгрузкой оружия, боеприпасов, регенерации, продуктов. И только после этого в сопровождении докторов на эсминце его отправили в госпиталь Североморска.
В результате аварии весь экипаж перенёс острую лучевую болезнь.
Командир корабля получил 300 - 350 рентген. 20 человек получило дозы радиации от 600 до 1000 рентген. А подводная лодка К-27 получит у моряков-подводников кличку «Нагасаки».
Со временем эти цифры уберут с медицинских книжек офицеров и сверхсрочников уберут, и объявят, что все моряки-подводники получили годичную дозу облучения в пределах … 50 рентген.
В начале июня 1968 г. корабль обследовала специальная комиссия, которая пришла к выводу о необходимости проведения расхолаживания реакторов и замораживания сплава в реакторах обоих бортов. По существу, это был смертельный приговор АПЛ пр. 645 К-27.
После замораживания сплава ввести реакторы в действие становилось практически невозможным. Но комиссия пошла на этот вынужденный шаг из-за тяжелой радиационной обстановки, сохранявшейся на корабле.
К 20 июня 1968 г. необходимые операции по расхолаживанию ППУ и замораживанию сплава завершились. Все механизмы ППУ были выведены из действия и законсервированы. АПЛ «К-27» была переведена в отстой на длительное хранение.
А в Ленинградском Военно-морском в это время первым скончался от полученной дозы штурманский электрик мичман Воевода, не спасли мичмана Петрова, матросов Сергиенко, Куликов, Гриценко.
Всего в 11-ое отделение 1-го Военно-морского госпиталя поступило 83 человека. Остальные моряки были направлены в госпитали Североморска и Москвы. Врачи отделения и всего госпиталя делали все от них возможное, чтобы спасти тех, кто уже был смертельно болен.
В 5-й палате 11-го отделения врачи боролись за жизнь еще одного моряка, спецтрюмного, Николая Логунова, который получил около 1600 рентген.
Если, большинству моряков первые дни меняли кровь напрямую по два-три раза, то Логунову десятки раз. Кровь сдавали курсанты военно-морских училищ.
Когда, в начале осени 1968 года наш 46 экипаж первой АПЛ 705 проекта был направлен на очередное профилактическое обследование в 11-ое отделение ЛВМГ, там из экипажа К-27 на лечении оставался только мичман Логунов, у которого были ампутированы нога и пальцы рук. Десятки раз ему вливали костный мозг, который также сдавали курсанты. И Николай выжил! Всем смертям назло!
Разговоры с участником аварийных происшествий, конечно, оптимизма не добавляли, но все члены нашего экипажа благополучно прошли медкомиссию с резолюцией: «Практически здоров, годен к работе с источниками радиоактивного излучения и компонентами ракетного топлива».
Непростая судьба ожидала и АПЛ К-27.
Выведенная из состава флота, подводная лодка почти 13 лет находилась в отстое, ожидая своей участи. Проблема заключалась в том, что не было берегового могильника, способного принять для захоронения столь крупногабаритный объект как реакторный отсек АПЛ.
Кроме того, работам по утилизации АПЛ препятствовала сложная радиационная обстановка в реакторном отсеке АПЛ и значительное количество радиоактивных элементов, вынесенных из реактора.
1 февраля 1979 года была исключена из состава ВМФ СССР и 1 октября 1980 года расформирована.
Тем временем дальнейшее содержание АПЛ на плаву становилось все более опасным — корабль не ремонтировался, и АПЛ могла затонуть прямо у причала. Поэтому в апреле 1980 г. было решено провести консервацию реакторного отсека.
В мае 1981 г. АПЛ поставили в док северодвинского предприятия «Звёздочка». Полости оборудования ППУ и ее трубопроводы были заполнены специальным составом, который после затвердевания предотвращал вымывание и выход из реактора радиоактивных материалов. Свободные объемы отсека и цистерну водо-свинцовой защиты заполнили битумом.
Для сохранения плавучести АПЛ во время буксировки через неспокойное Баренцево море 4 цистерны главного балласта заполнили вспененным полистиролом.
Все операции были выполнены предприятием «Звёздочка» в течение лета, и вскоре АПЛ «К-27» отправилась в свой последний путь. Силами ВМФ она была отбуксирована в Карское море и осенью 1981 г. затоплена у Новой Земли на глубине около 75 м. на входе в залив Степового.
Рассказывает командир БЧ-5 капитан 2 ранга Иванов:
«Я сходил с корабля последним. Вся моя жизнь практически была отдана этой подводной лодке. Я поднялся на мостик, снял флаг и положил его за пазуху. С буксира меня торопили криками и жестами. Я прыгнул в шлюпку.
Стальное тело лодки, каждый сантиметр которого был мне знаком, спокойно колыхалось рядом. Я поцеловал его и заплакал…
Буксир – спасатель «наехал» на хвост, пробив балластные цистерны и, вскоре, вода сомкнулась над ней». (4)
Прошли годы. И проблема с захоронением АПЛ К-27 стала острой, так как результаты расчетов ФЭИ не исключили возможности возникновения самопроизвольной цепной реакции в реакторах АПЛ К-27 в случае попадания в активную зону всего 5 л воды.
Проблема вышла на международный уровень и была рассмотрена на встречи лидеров «Группы восьми» во Франции в 2011 году.
В 2012 году в район затопления АПЛ К-27 было отправлено две экспедиции. Их целью была оценка радиационной обстановки вокруг АПЛ, чтобы выяснить возможность более детального обследования с помощью водолазов.
По результат этих исследований был сделан вывод, что использование водолазов для проведения судоподъёмных работ возможно уже сегодня.
Проблема рассматривалась, и была признана актуальной на пяти пленарных заседаниях и семинарах Контактной экспертной группы МАГАТЭ по обращению с ОЯТ и РАО. (5)
А перед Правительством Российской Федерации, в практической плоскости, встал вопрос о необходимости скорейшего подъема и утилизации АПЛ К-27.
Используемая литература:
(1) Мазуренко Вячеслав Николаевич. К-27 «Жидкий Металл». — Библиотека Максима Мошкова.
(2) Михайловский А. П. Вертикальное всплытие. Записки подводника. — М.: Наука, 1995.
(3)Тамара Девятова. За какими корабельными реакторами будущее? // Атомная стратегия: Журнал. — Ноябрь 2006.
(4)Н.Мормуль. Атомные, уникальные, стратегические. Издательский дом «999» 1997.
(5)Материалы межведомственного семинара «Обзор научно-технических проблем и поиск их решения при подъеме и дальнейшем обращении с АПЛ К-27».
На заставке: Обсуждение вариантов подъёма АПЛ К-27