Наша с мамой комната все больше делалась похожа на проходной двор. Взад-вперед шастал Валик с друзьями, шумели частые гости и друзья Вовки. Мама все упорнее стала настаивать на размене квартиры. Если раньше она надеялась, что Вовка получит квартиру на работе, то теперь, после очередного скандала с Лелькой, которая сказала - «мне здесь нравится и я никуда отсюда не уйду», - решила, что чужие люди в коммуне лучше, чем такая скандалистка как Лелька.
Я всеми силами старалась не допустить обмена: здесь, в этом доме все было родным – даже развалки, не говоря о друзьях и, особенно, об Алексее.
Как-то Вовка полушутя сказал маме:
- «Хочешь решить квартирный вопрос – есть вариант. Мой сотрудник Вася, помощник капитана, кстати, уже давно интересуется Тонькой. У него есть квартира и, вообще, богатый жених».
- «Так он же старый! Кому он нужен!».
- «Ну, не скажи. Ему только тридцать лет».
- «Так, что мне ему сказать?»
- «Скажи, что нам такие не нужны!», отбрила я.
Но Вовка продолжал обрабатывать маму:
- «Хоть вылезете из нищеты!».
Как-то вечером, виновата глядя на меня, мама сказала:
- «Дочечка, может, действительно подумаешь о замужестве? Сколько мы будем так жить, еле сводя концы с концами?». Я вспыхнула:
-«Ты что, решила торговать мною?!». Мама смущенно отвернулась:
- «Извини, просто хотела для тебя лучшей жизни…»
Больше мы этого вопроса не касались.
В новом сарафане, который мне помогла покроить и пошить Вера Васильевна, я забежала к ней похвастаться. Дверь мне открыл Алексей.
- «Заходи, мамы нет, но я хочу с тобой посоветоваться».
- «Что случилось у господина музыканта?!, - шутливо спросила я.
- «Давай без шуток. Это вопрос моей судьбы…»
От такого начала я опешила. Последнее время Алексей меня поражал все больше и больше.. Я не могла привыкнуть к его серьезным рассуждениям о прочитанном, выводами и поступкам взрослого человека, а не мальчишки.
Я уже давно заметила, что нравилась ему. Мне нравилось его ненавязчивое внимание - коснуться руки невзначай, поправить косу, подавая пальто, шутя застегнуть пуговицу, поднять воротник – «чтоб не замерзла»…Это было все так ново и совершенно не похоже на наших мальчишек.
Алексей мне нравился все больше.
- «Проходи, садись и отнесись серьезно к разговору. Ты знаешь, папа и мама спят и видят меня выдающимся скрипачом. Но второго Паганини из меня не получится., говорят, что я очень способный. Я не хочу посвятить свою жизнь всецело концертам, переездам, гастролям… Я хочу иметь семью, жену, детей и ходить с ними на концерты, а не быть рабом музыки».
Алексей умолк. Было видно, что он волнуется. Не зная, как выйти из положения, я попробовала пошутить:
- «Маэстро, какая муха укусила вас сегодня, и что…».
- «Пожалуйста, не шути, - перебил он меня. От твоего совета зависит мое решение. Я хочу как и ты поступать на исторический. Ты будешь на втором курсе, я - на первом. Тебе ведь не безразлична моя судьба?».
- «Конечно, нет, но твои родители…».
- «Никаких «но»! Говори честно – бросать музыку или нет?!».
- «Если ты так категорически ставишь вопрос - бросай. Значить ты не любишь музыку настолько, чтобы посвятить всего себя ей…»
- «Люблю музыку, но…», - он осекся и даже покраснел...
В это время раздался звонок, и Вера Васильевна вошла в комнату.
- «Какая ты нарядная, Тоничка, разглядывая мой сара-фан, говорила
Вера Васильевна, поворачивая меня во все стороны.
- «Ты молодец Тоня, отлично сшила. Можешь скоро брать заказы, - шутила она. Ну, что, будем пить чай?», - спросила Вера Васильевна и пошла в комнату.
- «Аля, ставь чайник, а я сейчас», Алексей приложил па-лец к губам:
- «Ни слова маме пока!».