У него был вид такой, словно вместо экспресса «Сапсан» он сел в электричку, следующую до станции Розовые Пахры. Его собеседник, наоборот, был оживлен и бодр.
- Говорят, вы все можете! – начал собеседник, которого мы прямо сейчас обзовем клиентом.
- Ну-у, все-не все… - протянул мой герой.
Дело происходило в среднем по величине провинциальном городке, где, несмотря на новые времена, баня работает по субботам, а вытрезвитель по пятым и двадцатым числам.
- У меня есть заказ! – зашел с другой стороны клиент.
- Мне и в голову не приходило, что вы оплатили мое время по строгому тарифу только для того, чтоб со мной поболтать.
- Да, уж, - согласился клиент, потирая в кармане бумажник. Но тут же продолжил: - Я хочу, чтоб в этом городе стоял памятник моему папе!
- Ваш папа писатель или, не дай Бог, пламенный революционер?
- Мой папа был цеховиком! – гордо сказал клиент. – Он кормил весь этот город и давал людям работу, за которую платил по-человечески. Он тут шил такие американские джинсы, что вся Америка плакала от зависти! И наш простой советский человек мог гордиться своими джинсами, купленными за какие-то сто рублей.
- Сто рублей – зарплата инженера…
- И при этом все ходили в джинсах от моего папы.
- Что, других не было?
- Откуда?
- И в «Березке»?
- Конечно!
- И родина высоко оценила его заслуги… - начал наш герой.
- Пятнадцать лет с конфискацией… - продолжил клиент.
- И?
- Пришлось папе сидеть… на вилле начальника лагеря, которую мы специально для него построили…
- Бедный папа! – наш герой был сама ирония.
- Бедный? – обиделся клиент. – Таких бедных на весь мир не больше десятка! Да и те шейхи.
- Что папа жив?
- Если бы был жив, я б не заказывал памятник! Папа скончался на сто первом году месяц назад…
Скорбно помолчали. Потом продолжили.
- Вы хотите памятник именно в этом городе?
- Да, именно тут и на площади напротив городского суда!
- Где судили папу! – догадался наш герой.
- У вас хорошая голова! – похвалил клиент. - Почти еврейская.
- Как фамилия папы?
- Пекерман. Арнольд Исаакович Пекерман! – молвил клиент, но увидев выражение лица героя нашего, заторопился, - но совсем не нужно, чтоб на памятнике писалась папина фамилия. Пусть пишется любая другая, но чтоб на постаменте стоял папа и грозил кулаком…
- …Суду! – продолжил герой.
- Верно… Беретесь?
- А какова смета проекта?
- Миллион!
- Рублей?
- Долларов!
- Берусь! – четко, по-военному ответил наш герой.
Клиент достал фотографии папы. Если честно, большего еврея и представить было невозможно. Все от выражения лица до носа, говорило, нет, вопило о пятой графе.
Клиент отбыл, оставив аванс, на который можно было купить приличную квартиру в Тель-Авиве или даже Одессе. О том, чтоб присвоить аванс и смыться, герой даже не помышлял. Людей, оставляющих без всякой расписки такие авансы, надувать не принято. Лучше сразу набить морду голодной гюрзе.
А наш герой отправился в библиотеку, где просидел – с перерывами на сон – три дня. Пусто…
- Придется заняться творчеством! – подумал он. На творчество ушло еще три дня. Наконец он был готов к разговору с редактором местной газеты Непрухисом.
- Марик! – сказал он Непрухису, - Ты в курсе, что в вашем городе родился и жил знаменитый атаман Хрящеватый?
- Нет! – коротко и категорично ответил Марик.
- А если вспомнить? – и герой зашелестел чем-то под столом.
- Добрая память? – оживился Марик.
- Еще какая!
- Совсем добрая?
- Больше!
- Статьи в газетах, телевидение, книга о герое?
- Все это плюс… - тут герой сделал паузу, - … памятник на центральной площади!
- Но это же…
- Сто тысяч!
- Какого цвета?
- Зеленого!
- Берусь! – четко, по-военному ответил Марик.
На следующее утро город проснулся не один, а с сенсацией. Оказывается в городе родился и жил легендарный сподвижник Степана Разина атаман Хрящеватый. Это на его челне под названием «Ливер пуль» произошла трагедия, воспетая в песне. Хрящеватый даже, рискуя жизнью, попытался спасти княжну. Но не смог. Но это его полки победили воеводу Черного Яра Беклемишева и взяли Яик. Это он выиграл бой у паши подле Свиного острова на Каспии. И, безусловно, это он захватил Астрахань, Царицын, Саратов и Самару (тогда город Куйбышев)… Ну, и так далее.
Каждый день на головы слушателей и читателей обрушивались все новые и новые подвиги атамана Хрящеватого. Его имя елозило по ушам, как полотер по натертому воском полу. Срочно переписывались школьные учебники истории. В краеведческом музее открылась выставка, посвященная атаману, гвоздем которой был череп Хрящеватого во младенчестве.
И произошло то, что должно было произойти. Общественность города обратилась к городским властям с требованием поставить памятник знаменитому атаману. Власти сначала уперлись, но неизвестный меценат пообещал не только взять все расходы на себя, но и выдать наличными очень крупную сумму на благоустройство. И вопрос был решен.
А наш герой отправился к известному скульптору Муртазяну.
Муртазян встретил героя хорошо. Но когда он увидел фотографию якобы атамана, ему стало плохо.
- Вы не настаиваете на портретном сходстве? – с надеждой спросил он.
- Настаиваю!
- Тогда я вынужден… - начал Муртазян, но увидев пачки долларов, которые наш герой извлек из сумки, продолжил: - … согласиться.
И работа закипела.
Через некоторое время был представлен макет памятника. На широком постаменте, представляющем собой палубу челна «Ливер пуль» во весь рост стоит атаман Хрящеватый и грозит кулаком. Сзади, на коленях княжна, а к ней тянется, видимо, сбитый с ног, человек, долженствующий обозначать Стеньку Разина. Скульптура называлась «За аборт ее бросает» и была утверждена всего за двадцать тысяч.
Дело оставалось за малым. И малое не подкачало. Открытие памятника назначили на 18 октября. По странной случайности эта дата совпала с днем рождения папы заказчика.
И были речи, и играла музыка, и сдернули покрывало.
И люди увидели старого, крючконосого еврея, грозящего кулаком зданию суда. Многие узнали этого еврея. И раздались такие аплодисменты, каких не слыхивали и на съездах – не к ночи будь сказано! – коммунистической партии. Старики утирали слезы, радовались пожилые, да и сорокалетние не жалели ладоней.
В общем, памятник полюбили. Вот только… Чья-то рука постоянно исправляла надпись на памятнике. И люди, проходя мимо, улыбались, читая надпись: Ата ман Хрящеватер.