Из Чернышевска мы с Игорем едем на Читу, но вскоре сворачиваем налево и едем по пади Кундуй Гаурская.
Падь это долина между грядами сопок. Сопкой в Забайкалье называют каждую вершину горного хребта. Хребты идут и параллельно и пересекаются, в нашем районе они не высокие в пределах 1000 метров. Мы едем по лесостепи, но зеленые кружки и полосы леса небольшие, уютно примостились вдоль речек, низинных мест, колках, хотя бывают и на самих сопках. Глаз наш видит десятки километров забайкальской земли, зеленые округлые формы сопок с одной стороны и серые- коричневые, уже сгоревшей от солнца травы, с другой. И почти никого, редкие машины, до Сретенской трассы мы не встретили ни одной машины, за почти полтора часа езды. Картина бескрайности земли, объемная панорама миллионов гектаров, на которой словно трудится странный художник, рисуя вершины сопок, соединяя их извилистыми линиями, потом акварелью разрисовывая их разными красками, зелеными, светло зелеными, коричневыми, серыми. А потом на эти главные цвета тоненькой кисточкой ставит точки красные, саранки, лилии, маки, желтые маки, сиреневые "спички" ...
Уже усталый, художник небрежно ведет извилистые коричневые линии грунтовых дорог, портя первозданную красоту своей картины, но давая возможность немногим почувствовать ветер истинной свободы и дух своей Родины.
Ты чувствуешь себя и песчинкой в этом огромном мире и властелином, в котором ты в одиночестве с высоты вершины видишь десятки километров панорамы..
По Сретенскому тракту мы едем до Нижней Куэнге, ищем глазами телевышку. Вот она возвышается над сопке слева. Поравнявшись с ней, проезжаем около трех километров и резко поворачиваем налево к речке, железной дороге и станции Бянкино. Минут через десять мы видим около десятка домиков на противоположном стороне железнодорожного полотна. Не доезжая станции, ныряем в тоннель под полотно и поворачиваем налево.
Игорь везет меня к своему однокласснику Виталию, его мать учила меня немецкому языку.
У ворот небольшого дома нас встречает небольшого роста человек , со сморщенным за горелым лицом, с тросточкой в руке. Если бы я не знал, что он ровесник Игоря, то дал бы ему все 60, а то бы больше лет.
Мы поздоровались, Виталий пригласил в дом. На столе сало, хлеб, и. конечно , чай. Дома сестра, только приехала с мужем, который уехал ставить сети.
Увидев бутылку водки, хозяин достает три разных рюмки. Игорь отказывается, а мы выпиваем по паре рюмок за встречу, приезд. Виталий арендует дом, но хочет купить за 25 тысяч рублей один из оставленных домов, коих здесь несколько. На станции осталось 25 человек, несколько живых домов. По сути станция брошенная.
Вода из речки, в том числе на полив, магазина нет, хотя соседка торгует нелегально потихоньку, для своих или по рекомендации, уехать можно только на пригородном Чернышевск- Шилка.
У Виталия был свой дом, но его разобрали соседи, когда он год был на заработках в Китае, сославшись на слух, что он помер. Так он и оказался в чужом доме, за аренду не платит, параллельно сохраняя чужую недвижимость.
Кое какие средства получает от продажи рыбы, картошки, кое что привозят рыбаки, которые постоянно приезжают сюда, какие то продукты подбрасывает сестра, зимой ловит петлями зайцев.
Вместо чая использует зимой боярышник, смородиновые листья....
Мы выходим на улицу, за спиной стучат колеса поезда , бегущего по Транссибу, садимся в машину и через три минуты выезжаем на галечник русла реки, пересохшей на треть.
Игорь с Виталием занимаются костром, а я ловлю кузнечиков. У меня это получается не сразу, но опыт даже через много лет не потеряешь, и вскоре наживка у меня в спичечной коробке. Я тороплюсь порыбачить удочкой.
У берега слишком мелко, приходится босиком лезть в воду. Целый час кидал леску, но безрезультатно. Ноги стали подмерзать и пришлось выходить из реки.
На берегу уже горел костер, закипал чай, а на берегу разложены девять донок, расположенных метрах в пятнадцати друг от друга.
- Как стемнеет будет закидывать донки, а сейчас можно перекусить- сказал Виталий.
Мы были не против и стали распаковывать свои съестные припасы.
- По чуть чуть? - спрашиваю я.
- Давай - в ответ.
Мы выпиваем, неспеша кушаем яйца, куриные окорочка, огурцы и хлеб. В ход идет содержимое первого чайника, второй еще закипает, ночь вся впереди, а чай для забайкальца первейшая еда.
В это время солнце как будто в последний раз желтым цветом раскрашивает противоположный берег реки. Деревья становятся ярко желтыми, как осенью. Игорь бежит за фотоаппаратом. Через несколько минут река темнеет, ее гладь завораживает, а небе пролетает стайка из четырех гагар.
- Весной насчитал 560 гагар в стае - начал рассказывать Виталий - и наблюдал за их коллективной охотой. Стая разделяется примерно поровну, одна половина садится цепью по берегу, а вторая падая на воду бьют крыльями по воде гонят рыбу своим собратьям, которые шустро ловят корм. Минут через двадцать, набив свои желудки первые меняются со вторыми, и теперь они дают возможность поесть другим. Твари, а умные...
- Захочешь поесть не то придумаешь - говорит Игорь.
Устанавливается тишина, только из редко ее нарушают колеса вагонов поездови звуки птиц. Вот прокуковала кукушка, потом за кричала цапля и смолкла.
- "В прошлом году был случай с цаплей. Сижу ловлю пескарей на удочку, сзади сумка с банкой, в которой рыба - закуривает Виталий - пауты жучат, комары сосут кровинушку, одной рукой от них отмахиваешься, второй удочку держу. Подходит она совсем рядом. Ну, думаю, мясо само идет, а я ружье не взял.
А она подходит на расстояние вытянутой руки. Думаю поймать что ли. А она резко головой в банку и пескарь уже во рту. Я ловлю ее, наглую, за шею, чтобы пескаря выбросила. Так она вместо того чтобы его выпустить, крыльями машет, нарочит ногой меня пихнуть. Мне смешно стало, отпустил ее. Съела она пескаря стащила в воду мой кусок хлеба, что лежал рядом, и повернувшись задом давай его щипать потихоньку. Я поймал ее за хвост и думаю, отверни ей шею и с мясом неделю, но смешно мне стало, хотя хлеб жалко.
Смотал удочку, всю рыбу мне распугала и пошел восвояси, так она провожала меня до деревни, пока собак не встретила. Вот наглая!"
А тем временем стемнело, и мы двинулись с фонарями закидывать донки.
Длина лески у удочки метров десять, лески с узлами, большое грузило на конце и два поводка с крючками.
Насадили червей и бросили одну за одной в чернеющую гладь реки.
- Через полчаса будем проверять - Виталий был краток.
Мне не терпелось проверять удочки, но раз говорит рыбак, то нужно ждать.
На удивление начало холодать, я надел сначала рубашку, а потом и куртку.
На реке появился туман. Он напоминал белые вертикально направленные волосы ведьм или приведений, медленно бредущих в глубине Шилки. Их было много, этих волос, они плыли поверху плавно, словно балерины, они завораживали тянули меня к себе в глубину вод.
Я сделал невольно один шаг, потом второй, но отпрянул, услышав резкий крик гурана. Почти сразу раздался второй , гураны начали перекличку.
Слева за кричала цапля, ей тоже хотелось отметиться в темноте. Минут через пять все замолчали и наполненый запахами трав воздух нарушил мерный стук колес пассажирского поезда и опять тишина.
Я вернулся к мужикам, к очагу. Костер поднимал языки пламени строго вверх, но дым шел прямо на меня, зато согревал.
Я нащупал поллитру, налил в стаканы. За нашу природу - произнес и наши стаканы соединились.
Водка сегодня не шла вовнутрь, посему больше не стал выпивать.
- Пойдем проверять донки, полчаса прошло - Виталий встал и мы вместе двинулись к реке.
Поплавки нас не радовали, они неподвижно застыли в тишине. На лесках мы выталкивали только тину, а крючки были пустые.
- Рано поставили - с разочарованием произнес Виталий - пескари объели.
Пришлось снова наживлять извивающийся червей и закидывать удочки.
Мы вернулись к костру. Подбросили толстых веток и стали пить чай.
- Виталий, как ты оказался в этом, богом забытом месте? - спросил я.
"Не знаю, наверное все началось с измены мне первой женой. Приехал я с учебы, хотел сделать сюрприз, но он был приготовлен мне. Они лежали в комнате, я ударил жену, а мужика сбросил с балкона третьего этажа, но благо он не разбился, потом пьянки, две женитьбы, но все хорошее исчезло или осталось до первого развода. Трое детей от всех, но я никому не нужен, разве сестре да отцу, но тот уже старенький, еще может старшему сыну.
Сын взрослый от первой прошел чеченскую, а сейчас пошел по контракту снайпером, но его сначала в горячую точку отправили, а как в августе вернется, то заключат контракт.
Я восемь лет назад ушел из СМП, уехал из Чернышевска, и поселился в отцов дом, здесь в Бянкино.
А что мне здесь нравится, я свободен как птица, а корм и ей непросто достается."
Он умолкает, я наливаю "пять грамм", чокаюсь чаем и думаю про себя" смог бы я уединиться в такую деревню, надолго?".
Физически наверное да, но смог бы жить в одиночестве с природой? Ответа я себе не дал, может струсил сказать правду, но сейчас было очень хорошо, сейчас душа была на покое ...
- А за рекой есть церковь на месте, где было село Бянкино? - спрашиваю.
- Да, церковь осталась, в ней правда фермер держит работников.
Эта церковь, моего родственника, купца Кандинского, род которых пошел от князя Гантимурова, маньчжурского князя, благодаря которому мы получили Забайкалье и Дальний Восток по Нерчинскому договору, еще в 17 веке.
Дочь Кандинского вышла замуж за Алексея Михайловича Лушникова, кяхтинского купца, дом которого посещали многие известные истории люди, Бестужев, Обручев, Гумилев, Кеннан, Прежевальский...
От этих же Кандинских пошла ветвь художника Василия Кандинского. Эти мысли пролетает у меня в голове.
Я смотрю на темный правый берег Шилки, над которым движется желтый серп луны, в ту сторону, где спрятана "наша" церковь и представляю, как заходили в нее княгини Волконская и Трубецкая, снимаю шляпы и преклоняя колени и молились за мужей..., где мы останавливались.
Второй поход к удочкам закончился плачевно, один пескарь в зеленой тине..
Улов оказался неважным, один сомик, два чебака и несколько пескарей. Виталий как бы извиняясь:
- Что то случилось сегодня с рыбой, не хочет и все. Приезжайте, как только поднимется вода.
Да, не переживай, рыба, что счастье, не знаешь когда клюнет, но ловить надо - я был настроен на оптимистический лад.
Может купить здесь домик? - забежала мыслишка...
Вторая мысль засомневалась:
- Рановато, однако...
Послесловие.
Через три года я проезжал мимо платформы Бянкино и печально искал глазами остатки дома Виталия.Черное пятно на его месте уже заросло зеленой буйной травой. Я вернулся в купе, налил водки и выпил за упокой Виталия, сгоревшего год назад...