Жан постучал в дверь, открывать ему не спешили, он подождал и постучал опять. Свежее лицо, преданный взгляд, радость в глазах спешно заменена на сочувствие:
- Жан! Неужели… О, нет. – ахнула горничная и взяла его за руку. – Бедная хозяйка! Такая молодая. – увлекла в комнату, подбежала к столу, взяла стакан. – Вот, выпей воды. Умерла… Ты в трауре…. Хозяин… Жан! Я сочувствую, искренне сочувствую. Помогу, во всем, на что укажешь. Все сделаю, чтобы облегчить участь. Надо облачить? Я же понимаю, молодым трудно, тебе нельзя. И дом, дом я тоже одену в траур.
- Не надо, ее уже здесь нет. – ответил Жан пересохшим горлом, от чего голос был хриплым до неузнаваемости.
- Уже?!- не сдержала удивления: - Вот это да. – произнесла уже тише и, словно опомнившись, заглядывая ему в лицо: - А я, я молилась, так надеялась. Даже не услышала, как увезли. Увезли. Как же хорошо, что я ослушалась и не уехала. Что ж ты не пьешь, выпей, станет легче. Я поддержу тебя, вот увидишь, я смогу. Эта молодежь, им же главное себя пристроить. Бедненький! Ты пей, пей, полегчает.
- Я потом… - он взял ее за руку: – Хочешь помочь?
- Ну, конечно же! Ты же был ко мне так добр и хозяйка, иногда, тоже.
- Не могу подняться в комнату, где она…
- Как я понимаю! Несчастная. И что толкнуло убить себя? Это же надо такое… Мой бедный хозяин!
- Убери там все. – Жан отошел к окну, чтобы скрыть свой гнев и не придушить ее прямо на месте, поставил стакан. Она хотела обнять, не правильно поняв его, но решила не торопиться.
- Убрать? Все?
- Особенно в ванной, чтобы не было следов. Но если это тебе в тягость, я пойму, вызову службу.
- Не надо, я могу!
- А потом, ну когда…
- Я понимаю, не говори вслух.
- Тогда и решим, что с остальным делать.
- Сделаю, родной, мой! – погладила по спине. Жан простонал и передернулся от неприязни и презрения, думая: «глупая баба!» А она же, опять не поняла его, поспешила: – Время лечит, все забудешь. Мы поможем. – Она делала ошибку за ошибкой, и у Жана уже не оставалось сомнений в виновности. Одно сдерживало – кто сообщник и где улики. Он пошел к двери, даже не повернув к ней голову, она последовала за ним, с трудом сдерживая радость.
- Я буду…, да не знаю я, где буду! – сказал Жан, стараясь избегать встречи с ее взглядом: - Потом к Вам, Инна, зайду. Спешки не надо, главное, тщательно убрать.
- И не сомневайся, уж я уберу. Значит, начать со службы?
- Да. – задребезжал его мобильный, Жан глянул на экран. – Мне завтра надо уехать…
- Езжай, проводи. – произнесла она голосом самого близкого человека, дающего право ему отъехать по делам.
Закрыв дверь, Жан почти сорвал рубашку, которой эта женщина неоднократно касалась.
- Как она тебя! – встретил его Дэн, слыша весь их разговор.
- Дай свою, воняет! – Жан с гневом швырнул свою сорочку в угол, уселся за свой стол и уставился в пол, руками зажав голову.
- Сейчас принесу. – Отозвался Дэн и тихо оставил их. Жан не ответил, поднялся и в сердцах швырнул рубашку в камин, Эд отложил свой вопрос, ждал решений отца.
- Включай! – не заставил себя ждать Жан.
- Все включено. – отозвался Эдгар и собрался было уйти.
- Эд, побудь со мной. – попросил Жан сына. – Девочки звонили?
- Звонили, все без изменений. Даже Вел, продолжает рваться сюда. Вот ваши щетки. – положил на стол пакет, но Жан даже не взглянул на него:
- Отдашь их Дэну. – и окунулся в экран, где уже разыгрывалось действие.
Девушка ходила по комнате, как хозяйка, заботливо поправляя вещи и убирая в коробку любимые статуэтки Виен, оставляя лишь некоторые и ставя их в места, которые уже сама находила. Немного помолчав, начала петь. Забралась в холодильник, вытащила два яблока, одно бросила в корзину, принесенную с собой, а второе укусила:
- Так и знала, что ты возьмешь грушу! – без малейшего стеснения или опаски, говорила Инна: - Она же одна! Вот дура, надо было тебе и яблочком закусить, сочное какое, красное, аппетитное! – налила из начатой бутылки, присела на любимое кресло Виен, сделала глоток, взяла ее фото: - Курица! И за что только таких любят? Наседка же наседкой! Думает, нарожала детей и все, любовь на веки! Ан-нет, не все просто в этой жизни. Твое счастье, что просто родилась раньше меня, но ведь всем известно, счастье недолговечно. А вот мне наоборот, не везло, правда, правда, просто не везло! Но зато я умная и живая, а ты… Прости, бедняжка, не надо было быть такой глупой. Пишет она, пишет! Сидела бы тихо, сходила бы с ума, мы бы все заботились, Жан бы постепенно привыкал ко мне. Заметь, не переставая заботиться о тебе. Ну чем тебе было плохо, тупо сидеть в башенке? Эх, курица! Покойся с миром. – ударила бокалом по стеклу фоторамки, сделала глоток и положила фото вниз лицом. – Тебе больше, бедненькая, больно не будет!
- Я ее задушу! – прохрипел Жан, сжав кулаки. Эд, взяв его двумя руками за плечи, усадили его на место. – Уууу! – не переставал стонать Жан: - Я из-за этой твари, вынужден бросать Ви в таком состоянии…
Появился Дэн, положил перед ним сорочку и сразу же исчез.
- Может мне ее комнату взять под контроль, пока она здесь? – подал голос Эд.
- Сын, будь добр, останься со мной. Михаил все сделает.
- Простил.
- На пути к этому. Да я знаю, что он не виноват! Только…, куда смотрел? Под его носом… - Тем временем барышня перебралась в спальню. Улеглась на их кровать, прикрыла глаза и рукой гладила подушку Жана. – Теперь уж точно сделаю ремонт! Что это она делает?
Эд наклонился ближе к экрану. Девушка достала из пазухи маленький флакончик, очень бережно, платочком, открыла ящик тумбочки Виен и опустила его туда.
- А пальчик там твой! – смеясь, бросила Инна: - Покойся с миром, хозяюшка! Как говорят, старших надо пропускать вперед! Даже в места забвения! И помни, ты просто уступила дорогу молодости! – Сразу пошла в ванную. Первым делом подменила зубную щетку и принялась за уборку.
- Ты смотри, как она все рассчитала! Не мою, а именно Виен. Не побоялась ошибиться.
- Рисковала. А вообще, думаю, она долго наблюдала.
- Все, не могу больше! Я ее сейчас раздавлю, как вошь! - грохнул по столу кулаком Жан.
- Сиди! Что ты ей сейчас предъявишь? Ну, лежала на кровати хозяйки, кто этого не делает. Съела яблоко, выпила вина…. Она не могла одна провернуть такое, дай нам сутки.
- Флакон! У нас есть ее флакон!
- Он и будет там, она же сама его туда опустила. Отец! Ты же слышал, там пальчики Вилены. Можем спугнуть и не узнаем, чем пичкали Ви.
Замолчали, боясь пропустить важное. Появился ИВ, поставил перед ними пепел в банке:
- Вот, сожгли в камине большого зала, у нас под носом. Уголок остался, так что, ошибки быть не может, это из записок Ви. Но восстановить не удастся.
- Да и так все ясно, Виен ее вычислила. По любому! – сказал Эд, - вот почему тебе не сказала?
- Собиралась, она даже сказала, что хочет нечто важное сказать, но случилось непредвиденное.
Следующим появился Сергей:
- Мы нашли! Решетка подпилена.
- У горничной?
- Нет, окно чуланчика. Заварить?
- Ни в коем случае! Стеречь. Скоро появятся, обязательно придут!
- Что дальше? – Спросил Сергей.
- Прервитесь. – Сергей сразу же присел, не мешая им. Не заставили себя ждать и Михаил с Дэном:
- Ну, отец, полный улов! Как не избавилась, понять не могу.
- Скорее подстраховалась. – высказал свое мнение Михаил. – Не была уверена, что…
- Говорите конкретней, - перебил его Жан, - что у вас?
- Камеры подключили, и ее комнату тоже оснастили. А нашли - целый набор алхимика. Я корзинку брать не стал, оставил на месте, а вот это мне показалось забавным. – Дэн выкладывал на стол трофеи. – «Врачебный рецептурный справочник», заметь, закладки сплошь на Высших дозах ядовитых лекарственных средств. – Дав отцу глянуть, потянул за следующую ленточку. – Таблица дозировки, тех же средств, для вспрыскивания. И последнее – противоядие при отравлении. Но и это не все! Кружочком обведены: Андиприн, Пирамидон. Что вообще опасно с жирами и алкоголем. Атоксил – он же мышьяк. Он у нее в баночке, мирно стоит в корзинке. Атропин – то есть, Белена. Она и дурман, там же держит. А еще, так аккуратненько, каллиграфически подписаны несколько пузырьков: «Золотой дождь» - поясняю – Акация желтая. Есть Белая поганка, Красавка и красавица Наперсница, то есть – Ландыш. И еще есть, кое-что, что тебя сильно удивит. Вот – диплом врача анестезиолога. А вот ее трудовая книжка, она еще и реаниматологом работала, два года, но это вполне достаточно, чтобы знать, что к чему и зачем. Отец, она профи!
- Эд, поищи, думаю, у нее есть прошлое.
- Сейчас и займусь.
- А я ничего! – улыбнулся Дэн, боясь искренне порадоваться. – Не растерял чутье. И Жека наш, ну какой молодец! Сразу все понял, действовал наверняка. Теперь нам намного легче будет ускорить выздоровление мамочки!
- Щетку Виен проверь. – Жан не мог радоваться, но и осаживать сына не стал – доля позитива всегда нужна.
- Могу не проверять – поганка белая! Другого ответа не найду.
- Проверь!
- Не нервничай, я проверю!
- Тихо, она выходит.
Все затихли, скрипнула дверь и песня оборвалась. Девушка повернула голову в разные стороны, убедившись в полной тишине и безлюдности, побежала пустыми коридорами в служебный блок, где была ее комната.
- Эх, заметит отсутствие бумаг! – вздохнул Михаил.
- Идемте! – Жан открыл люк потайного хода.
- Не заметит! – Успокоил Дэн. – Я на их место книжечку положил, женский детектив, не помню чей, пусть почитает. Ее первостепенная задача все удалить из дома. Выбрасывать не станет, это сто процентов, кто знает, скольких еще можно вот так…
- Значит, бери, Михаил Игоря и охраняйте лаз. Возьмем их на горячем. Как только в окно проникнут, а я думаю, это будет скоро, ставьте охранника, чтобы не смылись. Мы же постараемся взять их вдвоем.
****
Девушка вошла к себе в комнату, достала холщовый мешочек, переложила в него все из корзины, вложила в темный невзрачный пакет и поставила у кровати. Вытащила небольшой сверток, не проверяя, отправила туда же. Затем вытянула из шкафа небольшого размера рюкзак и все всунула в него. Тщательно вымыла руки и нагло примеряла украденное платье. Оставшись довольной, надела на шею тонкую цепочку, так же украденную у Виен. Вздохнула радостно и достала из кармана коробочку, погладила бархатку, открыла, засияло колье. Недолго раздумывая, спрятала ее в стол и вынула телефон:
- Приходи! Все разъехались. В доме только клуша с ребенком, и нянька. – помолчала. – Нет, сегодня! Сейчас! Сам должен понимать, сделают вскрытие, а значит, придут обыскивать дом. Кто-кто, а я должна быть чистой! Дверь открыта, войдешь, как всегда. Только не шуми, охрана. – Сменила симку, переломала ее и бросила в корзину.
- Вот так, еще одна ошибка. Симку можно восстановить! – Заметил Эд.
- Как думаете, нам долго ждать? – Жан нервничал. Девушка же, как ни в чем не бывало, разгуливала по дому. Сбегала на кухню, взяла лакомства и уселась у телевизора, сделав тихо, что бы с коридора не слышали. Пару раз глянула на часы.
- Думаю, нет. – отозвался Эдгар. - Он должен быть у нее всегда под рукой, значит, живет где-то рядом.
- Где, рядом?! – вспылил Жан, но тут же остудил себя, не на обитаемом острове их «домишко-то».
****
Изнемогая в ожидании, они замерли, словно вышли на охоту. Прозрачные покровы полунамеков сползали под их умением не ждать подарков от случая, а мыслить, и главное – не поддаваться панике. Наконец под вздохами ночного неба, зарозовело зарево. Камера зафиксировала силуэт, двигающийся со стороны бухты.
- Это что, собака забежала? – не поняв, уточнил Сергей. – Опять выть будет.
- Странная у тебя собака. – глянул на него Эд и приблизил камеру. – Двуногая.
Мимо фонаря пробежали и скрылись за углом.
- К окну пошел.
- Игорь, давай, только тихо! – приказал Жан по связи и переключил картинку на внутренние камеры дома. Дверь чуланчика открылась, из нее юркнул парнишка. – А вот и наш Либрикон! Сволочи! Сука! – выругался, ударил кулаком по столу, поднялся. – Ну что, сыновья, устроим им Варфоломеевскую ночь!
- Скорее рассвет, - поправил Эд, - во всех красках!
*****
- Наконец-то! – воскликнула Инна: - Думала уж не дождусь! Бери рюкзак и линяй, по быстрому!
- Не торопи, накорми лучше. Я сутки не ел.
- Дома поешь! Я тебя еще ночью ждала, а сейчас уже светлеет. Вот, всунь в рюкзак.
- Нашла дурака, там твои порошки, съем и как ТА, высуну голубой язык. Я уж здесь перекушу. В доме пусто, я заметил. Ночью она ждала… Я тебе не скаковая лошадь, такси не брал, ножками, с набережной, в гору! И это, давай, плати, ты мне уже столько должна!
- Какой же ты мелочный. Нет у меня, пока, нет!
- Не верю! Твой – то, предыдущий, был не из бедных. Неужто так быстро профукала?
- Не твое дело. Сказала «нет», значит «нет»!
- А ты дай, что есть. Карманы то, все так же чистишь. Я знаю!
- У них карточки.
- Дай, а то не понесу! – с полным ртом сказал коротышка.
- Держи! – она вывернула кошелек. – Это все, что у меня есть! – выпрямилась, прислушалась, а он жевал, кусая огромные куски и глотая воду, прямо из бутылки.
- Не пойму тебя, Инка, ужели прельщает чужие горшки мыть? Ты девка богатая, с образованием.
- Кому оно надо, образование. Скольких вытащила и что, хоть один оценил по достоинству? «Спасибо, милочка! Бай Бог Вам всего!» От него пока дождешься… Чужие горшки, говоришь? Да, не нравится, но я не жду от жизни подарочка на блюде. Устала ждать. Лучше я напрягусь немного и возьму сама, но возьму все, что мне положено. Прошлого он вспомнил. А что у него было, что? Квартира, пару сотен в банке? Для такой девушки как я нужно больше! Да что ты понимаешь, коротышка! Привык жить за мной, а туда же, судить принялся.
- Я не судил, спросил только.
- Вот и молчи, лучше. Живешь у меня в квартире, не за что не платишь. А я столько побегала, пока в этот дом попала. Да и тут, шесть месяцев, как пчелка. А она все «зу-зу-зу!» То не так, это не эдак. Взяла бы и сама сделала! Курица. Ненавижу! Ненавижу всех этих баловней судьбы.
- Инка! Но ты же сама такой хочешь стать.
- Не такой и заслуженно! Мне уже достаточно на других горбится.
Открылась дверь, так неожиданно, что они, и испугаться не успели:
- Жан! Ты же сказал… - Инна старалась собой закрыть сидевшего на ее кровати паренька.
- Зайду! А я слов на ветер не бросаю! Гости у нас, представишь?
- Да какой гость! Вот, пожалела бедолагу, решила накормить. И так, кое-что собрала, как говорят, в дорогу. Жалко стало, калечку.
- Жалко. – кивнул Жан. – Жалостливая, значит, заботливая…. Чем же тебе Вилена помешала?
- Мне? Что ты такое говоришь, дорогой!
- Наверное, очень «дорогой», раз ты так утруждаешься!
- Жан! Прости, если обидела словом, в такой момент, ну…, мне показалось, что уместно.
- В такой момент?! – повторил Жан и сделал еще несколько шагов внутрь ее комнаты, не сводя глаз с платья. Девчонка одернула его, поправила волосы, расправила ворот, думая, что не все ровно в ее облике, как видно забыв, что наряд ворованный. – Я вижу, ты тут исстрадалась, от жалости и милосердия. Несчастного пожалела, вещички пригрела. Не тяжело тебе, жалостливая?
- Мне? Да вы что, родненькие! – Глазки ее забегали, подбородок задрожал. Определив руки за спину, девушка попыталась спрятать волнение и сообразить, что и где у нее не так. Три мощных, мужских торса затенили проем двери ее жилья. Карлик юркнул на пол и устремился к двери, стараясь спешно спрятаться, но Эд поднял его над полом, держа за ворот сюртучка, на вытянутой руке. Черное, морщинистое лицо, короткие ножки и руки, бултыхались в разные стороны. Коротышка, визжа, пытался вырваться.
- Может, бросим это в огонь? – Презрительно сморщился Эд.
- Можно, в большом камине. – Добавил Дэн. – Там и топили недавно, угли еще горячи.
- Пустите, пустите! – Брыкался коротышка. – Я тут ни причем, все она, она!
Эд, не слушая его вытье, вышел в коридор, не выпуская его, поставил на пол и прижал к стене.
- Что я, что?! – Попыталась оправдаться девушка.- Жалей после этого убогих.
- Хватит! – крикнул на нее Жан. – Сама все скажешь, или мне твой портфельчик открыть? Хотя нет, Дэниэль у нас славный знахарь… Мы тебя подсушим, немного, и отдадим собакам, на растерзание!
- Я ничего не знаю! – в ответ ему орала женщина. – Прикормила, только подкармливала! А что у него в сумке, зачем сюда ходил – не знаю! О делах его не ведаю!
- Я делал? – в ответ ей, из тамбура, кричал паренек: – Ах ты, ведьма! Отпусти, все скажу!
Жан не обращал внимания, прекрасно зная, что сыновья все правильно сделают, для развязки языка карлика, он продолжал напор на Инну:
- Не ведаешь, говоришь? – подошел, взял ее за воротник и потряс, открывая ворот. Помимо платья, на шее висело украшение жены. - Не брезгуешь?
- А тебе жалко? У вас же всего, как грязи! Столько, что и ценить не беретесь. Если жалко, то скажи, я сниму и отдам! Только, только не на меня гневаться надо, не я тебя не ценила. А она, она! Думаешь, ничего не видела? А это, это же так, валялось. Каждый раз, заходя убирать, я видела, как все твои дары в пыль брошены! Где попало. А все потому, что тебя она не ценила! Жан, да открой глаза, оглянись вокруг, просто вспомни, как она тебя топтала, своим невнимание. Цепочку пожалел, платьице! Что же ты не жалел, когда она бросала все в ненадобности?
- У Виен все и всегда лежит на нужном месте!
- Не лежало, никогда не лежало! Я по десять раз на день прибегала, чтобы за ней навести порядок! Ты очень добр, от этого многого не видел.
- Я вижу, что мне необходимо! – Жан все еще держал ворот платья, делая ей больно. Девушка ойкнула, он разжал пальцы.
- Хочешь, чтобы сняла? Так я сниму. Ошибки все делают. Надеялась, что память в простеньком платьице сохранится и порадует твой глаз. – Она прослезилась и отошла на шаг. – Сниму. – Всхлипнула, промокнула слезу. – Какие же вы, мужчины слепые. Вас не любят, используют, унижают, отталкивают, а вы бегаете, как…. Волочитесь и не видите рядом лучших и достойных себе!
- И кто же это?
- Да хотя бы я. Я! Ну чем же я хуже твоей…. Молодая, красивая, здоровая. Заметь, у меня отличное здоровье. Со мной будет не стыдно в обществе показаться. Нет, я не хочу плохо говорить о Виен, но разве она любила тебя, если такое сделала?! Да и кто она, кто? Так, выскочка, вечно всем не довольная. Ходила тут, со скучающим лицом. Пошла бы, поработала, натрудила бы спину, веселее бы жилось. Жан, да ты посмотри на меня, я же лучше, я красивей ее. И ростом, и фигурой. Не яркой кажусь? Так ты одень меня так, как ее. Укрась и я засияю! Жан! Я не только сиять буду, я тебе всю жизнь руки целовать буду!
- Засияешь. Руки, Инна, женщинам целуют, ЖЕНЩИНАМ! Не с тобой мне говорить о достоинствах Вилены, но ты ей и в подметки не годишься! Ты же не женщина, ты пресмыкающееся! И такой будешь. Без души, без совести, без лица! Ты прыщ, который выдавить надо, чтобы не воспалился! Ты не достойна даже полы мыть, за моей Виен!
- Она мертва, мертва! – не сдержалась Инна и выкрикнула то, что Жан ожидал.
- Мертва? – удивился Жан. – А кто тебе это сказал? – усмехнулся, открыл ящик и достал коробочку с колье.
- Как, как? Ты… Ты же заходил… Я подумала…
- Не думала, ты была уверена. Говори!
- Не верьте ей! – Орал карлик. – Ничему не верьте! Обманет, не дорого возьмет! Меня обманула. Говорила ребенка развлекать. Я только показывался, где и когда скажет. Всего-то. Да и по саду бегал.
- В бассейн, кто толкал?
- Она, все она! – кричал карлик. - Да, еще в спальне лазил, всего один раз, денежку просил. Так и то она приказала!
Инка захохотала и пошла от противного, с удовлетворением доставлять Жану боль:
- А как было не повеселиться, когда эта полоумная, сама подсказала. Гномы, говорит, гномы! Бегаю, деньги просят! Ха-ха-ха! Глотнет водички и ничего не видит. Я стою за спиной и потешаюсь. Как же смешна была, ваша чокнутая!
Жан врезал ее, даже не стараясь сдерживать силу. Женщина упала без чувств.
- Куда этого? – Спросил Эд.
- В подземелье! Обоих. Я потом решу, что с ними сделаю. На хлеб и воду! И ни капли, ни крошки большего! – Пошел прочь, держа руку перед собой, будто вымазанную в падаль.
****
Час в покое и тишине. Жан привел себя в уравновешенное, внешне, состояние. Собрал необходимые документы, пригласил всех.
- Присаживайтесь! – он вышел на средину комнаты, так, чтобы видеть глаза всех присутствующих. – Я собрал вас, с одной целью – просить прощения, за подозрения, обиду и все остальное. Я был настолько слеп, что позволил себе грубость и не сдержанность. Вилен в очень тяжелом состоянии и я не могу больше оставлять ее одну. Мне надо уехать. – Он глянул на Леру, та спокойно сидела, не выражая никак своих эмоций. Игорь стоял за ее спиной и, прикрыв глаза, кивнул Жану в поддержку. Михаил улыбнулся и облегченно вздохнул. Галина прослезилась, Юрий ее обнял, преданно смотря на Жана. – Простите, простите, если сможете. И еще одно. Прежде чем я покину этот дом, мне надо решить вопрос, кто сможет в нем остаться, ненадолго.
- Я останусь! – сразу же заявил Михаил. – Мне много не надо, зато вполне смогу заменить Николя. Лера при этих словах вздрогнула, но не проронила ни слова.
- Да и мы можем. – Предложил Юрий. – Если у тебя, Жан, нет для нас особого поручения.
- А нам можно? – Уточнил Игорь. – Я только вошел в курс дел, да и Ангелине тут лучше, чем в нашей квартирке в городе.
- Спасибо, родные. Прислугу я верну.
- Зачем? – не поняла Галина. – Мы что, сами не справимся? Я готовить умею, да и прибраться смогу.
- Спасибо, спасибо, Галина! Но горничную я тебе вызову, одной хватит.
- А где Иннка? – спросила Лера, - она что, сбежала?
- Она плохо выполняла свои обязанности. Антонина Петровна не хуже справится с чистотой вашей комнаты, да и порицаний у нее никогда не было. Родных у нее нет, так что, обрадуется возвращению. – Ответил вместо Жана Михаил. Жан благодарно кивнул.
- Мы пойдем? – Спросил Игорь.
- Спасибо еще раз и… - Жан подошел к Михаилу, протянул ему руку. – Прости, друг! Задержись на минуту, надо кое-что обсудить. – Обнял Галину, пожал руку Юрию, подошел к Валерии. – Простишь? – Та пожала плечами. Он не торопил, повернулся к Игорю. – Проведешь жену, зайди на два слова. – Закрыв за всеми двери, он вернулся к Михаилу: - Прости еще раз, что был таким не доверчивым.
- Проехали! Я же тебе уже говорил – будь я на твоем месте, то…
Они обсудили наболевшее, перешли к важным проблемам, обговорили временное содержание узников, когда вернулся Игорь, Жан поднялся ему на встречу:
- Как Лера?
- Нормально.
- Игорь, я вот зачем тебя вернул. Как только Виен оправится, я соберу семью, и мы посвятим Валерию в нашу тайну. Это не в знак заглаживания вины, просто пришло время.
- Нет! Прости, Жан, что перебиваю, но нет. Я давно над этим задумывался, она не выдержит, а я не хочу ее потерять. Не сейчас. Мы еще молоды, да и Ангелина совсем маленькая.
- Не выдержит? Почему ты так думаешь?!
- Много причин и одна из них ее холодность, даже отчужденность от семьи. Да что я говорю, она давно не та, какой была девочкой, она завидует, упивается только собой и считает, что только она достойна всего. Жан, я во много виноват, что так испортился ее характер.
- Виноват. – Вставил Михаил. – А я тебе не раз говорил об этом!
Парень только развел руками.
- Подождите! Михаил, ты тоже считаешь, что Лера не может присоединиться к нам?
- Да, считаю!
- Но как?! Как же нам-то быть? Еще пару лет и она начнет задавать вопросы. Если помните, у нее уже такое было. Как вы предлагаете ей врать, на этот раз?
- Не надо врать. Я увезу ее. Этот случай дал мне многое понять. Мы побудем здесь, затем вернемся в город, и я постепенно буду подводить к тому, что нам надо сменить место жительства. Найду работу.
- Зачем тебе ее искать?! У нас ее пруд пруди!
- Жан! Да как же ты не поймешь, Лерка никогда больше не будет той веселой и заботливой девочкой, что вошла в наш дом! Мы поговорим, обязательно поговорим об этом, но не сейчас. Сегодня, здоровье Виен важнее всего.
- Спасибо, Игорь, только Виен под пристальным присмотром детей. Вы тоже часть моей семьи. Хотите покинуть этот дом, хорошо, я не буду удерживать. Мне, очень нужен управляющий в одном из филиалов в маленькой провинции Франции, займешься?
- Займусь!
- Кого с собой возьмешь?
- Никого! Пусть десять лет, но мы проживем как обычные люди.
- Игорь! – Жан искренне испугался, он сейчас был не в том состоянии, чтобы терять хоть кого из семьи. – Ты мне что-то не договариваешь? Лерка больна, а мы были настолько к ней невнимательны, что не заметили? И потом, что значит, десять лет, ты решил уйти с ней?
- Нет, я этого не говорил. Я буду с ней до последнего дня, а там, как Бог решит.
- Но мы же будем скучать за Линой, за вами!
- Жан, ты начал цепляться за возможность оставить нас. Ангелину я буду привозить. На неделю, две, месяц. Как будет удобно вам и нам.
- Михаил! – Жан повернулся к другу, тот так же стоял и не мог понять происходящего.
- Михаилу надо измениться. – Ответил Игорь, предугадывая следующий вопрос. – Он должен стать молодым и красивым, чтобы моя дочь была в надежных, проверенных руках. Разве может зять быть старше тестя? – Игорь улыбнулся. – Жан, Лера не больна, в прямом смысле этого слова. У Леры больна душа. Это намного хуже, чем телесный недуг. Я не увожу семью завтра, так что, у тебя, да и всех остальных, будет время к этому привыкнуть….
****
- Все! – проговорила сама себе Виен, видя, как вспышка расползается. Замерла, перестав заставлять свои легкие двигаться. – Вот и все. Прощайте!
Свет в голове рос, ощущения возвращались. Она дышала, не заставляя себя, как делала часы, пока работал только слух. Постепенно возвращалась боль. Болело все: голова, руки, ноги, шея. Все, все. И она застонала, тихонько. Вдохнула воздух полной грудью и стон вырвался опять, громкий, болезненный.
- Что, мамочка, что? – испугано, кинулась к ней Ев, угрюмо сидевшая рядом и неустанно поглаживая руку.
- Включилась! – пересохшими губами проговорила Виен, а по щеке прокатилась слеза. К ним уж бежала Вел, села с другой стороны кровати, прижалась, обнимая сестру и мать:
- Говори, тебе хуже?
- Ох, жизнь вернулась! – плача? говорила Виен. – Перезагрузилась!
Они рыдали, от радости, втроем, обнявшись, сменяя всхлипы смехом. И было так покойно на душе, так радостно. Даже той боли, что вернулась с новой жизнью, загоревшейся в ее голове, она, Виен, была рада….