Картинки стираются из памяти, стираются временем, от некоторых остались уже только подписи, другие пока лишь тускнеют...
Картинка первая.
Ты бреешься, смешно гримасничая...
Я стою на пороге в ванную комнату, опираясь о дверной косяк, и смотрю - то на тебя, то на твоё отражение в зеркале. Твои губы вытягиваются в трубочку, уползают в сторону. Ты очень стараешься, скребёшь свои щёки и шею то так, то этак. Перфекционизм - твой бич. Щетина густая, жёсткая, а кожа - чувствительная и нежная почти по-женски, и это - тоже твой бич. Из-за этого ты и бреешься не каждый день, я помню...
Ничего привлекательного и тем более красивого в твоих гримасах объективно нет, но я субъективна, мне нравится, и ты это знаешь. Иногда мы встречаемся в зеркале глазами. Мне немного совестно вот так стоять и пялиться на тебя: должно быть, это не очень приятно - бриться под пристальным наблюдением. Но я не ухожу, я хочу запомнить эти мгновения навсегда, как будто знаю, что больше такого никогда не увижу. Я уже забыла название твоего крема для бритья и туалетной воды... Как жаль... Я хотела бы помнить и это.
Картинка вторая
Давным-давно...
Мы идём по пыльной тропинке к тебе на дачу. Жара страшная - кто жил на Дальнем Востоке, тот поймёт. Даже комары попрятались. Твой мудрый отец, понимая ситуацию, дал тебе не слишком нужное поручение: отвезти на дачу ведро краски. За счастье остаться в дачном домике на пару часов вдвоём надо платить. И ты платишь, тащишь тяжёлое ведро. Тонкая дужка впивается в пальцы. Время от времени ты останавливаешься сменить руку и подставляешь мне мокрый лоб. Я вытираю его большущим носовым платком и целую тебя.
Во всяком случае мне так представляется. Этот эпизод из нашей юности я знаю только с твоих слов. Ты его помнишь, а я забыла... Обидно до чёртиков - эпизод красивый.
Картинка третья
...На теплоходе подняли трап. Ты сидишь на корме, покачиваешь ногой и улыбаешься мне своей странной улыбкой. Я стою на берегу, а ты уплываешь. Тогда я ещё не знаю, что ты будешь уплывать от меня всю жизнь. Я не ухожу долго, пока могу видеть тебя. По-моему, ты должен был остаться.
... Два часа назад мы плыли вместе на этом же теплоходе. Не одни, некоторым одноклассникам тоже надо было вернуться домой. Тебе было не нужно, ты просто провожал меня. Позади была наша первая ночь, вполне целомудренная, впрочем - ничего, кроме не слишком ловких объятий и не слишком умелых поцелуев. Счастливая была ночь. Их ведь будет у нас совсем немного, пожалуй, не наберётся и десятка. Но в то летнее утро мы были уверены: это - начало бесконечного.
Всю дорогу в город ты проспал. Я бы предпочла, чтобы ты бодрствовал - несмотря на бессонную ночь, сна у меня не было ни в одном глазу. Но ты сразу примостил свою голову мне на колени и заснул. Ты так дёргался во сне, что мне казалось, упадёшь со скамейки. Помню, что мне было немного неловко перед одноклассниками - так откровенно ты расположился у меня на коленях. Сидеть было неудобно, я боялась пошевелиться и придерживала тебя рукой, чтоб не свалился. И всё же я была готова сидеть так вечно, но... теплоход подошёл к песчанному берегу, и спустили трап.
Картинка четвёртая
...Классная вечеринка у меня дома. Квартира большая, трёхомнатная, родители понимающие - ушли с братом в гости к бабке с дедом до позднего вечера. Ты танцуешь с другой. Ты ещё и понятия не имеешь, что творится в моём сердце. Наш первый танец будет на выпускном, но до него ещё несколько месяцев.
Ты целуешь свою партнёршу в шею - и не раз, и не два, а я смотрю из-за плеча своего партнёра по танцу и не верю, что это правда. Настроение - хуже некуда, но я - хозяйка, с вечеринки мне не уйти, и я стараюсь вести себя, как обычно. Никто о моей влюблённости не знает, кроме, как водится, лучшей подруги, но та увлечена мальчиками, музыкой, собой и твоего "преступления" не замечает.
Тогда я ещё не знала, что это испытание - не последнее, что на следующей вечеринке - опять же у меня дома - я увижу тебя с другой одноклассницей. Ни мало не скрываясь, ты расположишься в обнимку с ней на моей же кровати, а меня попросишь принести вам попить. И я принесу. А когда все разойдутся, я обнаружу, что ты забыл свой пиджак - какая удача! - в моей комнате, на моём стуле. И я буду держать его в руках, прижимать к лицу и вдыхать твой запах. И начну плакать, но хорошо, что не успею расплакаться как следует, потому что раздастся звонок в дверь, и я, конечно, догадаюсь, что это - ты, вытру слёзы (как удобно, когда на лице нет косметики!), поспешу в тёмную прихожую, специально не включу свет, открою дверь и протяну тебе свою драгоценность.
Наверняка ты тогда улыбнулся и сказал спасибо - ты всегда был хорошо воспитан, - но этого я не помню.
Вернувшиеся родители и брат застанут меня в совершенно расквашенном состоянии, и на вопрос "Что случилось?" я отвечу "ничего".
Картинка пятая
...Солнечное осеннее утро. Я шагаю вперёд-назад, кружу у места условленной встречи. До неё ещё четверть часа. Почему-то мне казалось, что ты тоже придёшь заранее, но тебя всё нет и нет.
Я волнуюсь до болей в животе - только этого не хватало! Я стараюсь думать о чём-то постороннем, разглядываю витрины, не очень понимая, что вижу, в основном оцениваю своё в них отражение. В пятый раз достаю карманное зеркальце, смотрю, всё ли в порядке. Я высматриваю мужчину в тёмном - уж не знаю, почему, - и когда вижу тебя, то в первое мгновение не узнаю - ты в светлых брюках и такой же ветровке. И голова - неожиданно светлая, мне казалось, ты потемнее. Ты заметил, что я тебя не сразу узнала, ты ещё попеняешь мне за это - шутя. Мы улыбаемся друг другу навстречу, и когда сближаемся вплотную, ты говоришь: "Ну, здравствуй, дорогая," - и наклоняешься к моим губам.