Я встретила его в Чебоксарах, у причала, где стоял наш теплоход – рыжевато-серого пушистого кота. Великолепный экземпляр, и наверное, породистый. Да, несомненно. Холёный такой котище, шерсть блестит, шерстинки одна к одной, как если бы их укладывал в вип-салоне дорогой стилист, к которому очередь по записи (кот по блату), уши расставлены, на ушах кисточки, как у рыси, на ногах изумительно длинные очесы, а морда… ах!
Морда просто потрясающая! Зеленые с неуловимой желтизной глаза смотрели на меня с интересом: я тоже ему понравилась. Выражение глаз при этом… Ох, это выражение! На лице (по-другому тут не скажешь) был написан здоровый скепсис: «Дамочка запала, сейчас торговаться начнёт…. Я ж не вчера родился, а позавчера. Вижу невооруженным глазом».
Кот ошибся только в одном: торговаться я не стала, отдала сколько просили, и с волнением взяла в руки невесомый сверток: картина была небольшой, в чёрно-серебряной рамке (картины я покупаю всегда в рамках, иначе потом набегаешься – искать, выбирать, примерять, расстраиваться, что не подходит… А тут – пожалуйста, «в одном флаконе», и сзади крючок (если повесить захочется) и ещё держатель (если захочется поставить).
Да, я забыла сказать – кот был нарисованный. Фон картины болотно-зеленый, слева гуще, справа светлей. Впрочем, фона нет почти: во весь «экран» кошачья морда анфас, под левой пушистой щекой когтистая лапа (когти, впрочем, он убрал, но их всё равно видно – этакая демонстрация силы: «Смотрите и трепещите. Мя-а-аау!»). Окрас – вроде полосато-серый. Почему вроде? Да потому что в нем присутствует тот же золотисто-тёмно-болотный оттенок, каким выписан фон! Кот органично вписан в пространство, это одно целое – волшебный кот и волшебный фон.
Почему волшебный? Да потому что он каждый день меняется! Когда покупала, смотрел скептически, но с легкой грустью: «Никто не берет, никому не нужен, эта тоже не возьмёт, денег пожалеет. По ней видно – своего не упустит! Не купит. Положат меня обратно в коробку, а я на солнышко хочу, я гулять хочу! Хочу чтобы жалели, хочу чтобы любили, чтобы в глаза заглядывали. Хочу свой дом, своё место, которое – моё и больше ничьё. Хочу чтобы мной восхищались – красавец, а шерсть, а хвост, а усы какие! Нет, не возьмёт. Уйдёт».
Мы ушли вместе. Я очень его люблю, заглядываю по утрам в зеленые глаза, спрашиваю молча:
-Что смотришь? Тебе не нравится на рояле?
-Мррр-нрравится. Отсюда видно всё. И не мешает никто. А собак с трюмо убери: даром что фаянс, а зубы скалят как настоящие. Убер-ррри. Мурррр»
-Хорошо, убер-ррру. (ой, что это я? Так вот и научишься на его языке разговаривать!)
Вчера он смотрел с интересом, а сегодня с ухмылкой. Совсем как человек. Уголок рта (ой, что это я, пасти) слегка опущен. Вчера вроде весёлый был. Ой, что это он? Может ему скучно? Может ему сыграть что-нибудь… «Мурку»!
«Мурка, в чём же дело? Что ты не имела?
Разве ж я тебя не одевал?
Кольца и браслеты, юбки и жакеты
Разве ж я тебе не добывал…
Мурка! Ты мой мурёночек, Мурка, ты мой котёночек…»
Котик мой повеселел, даже уголок рта, который опущен был, вроде приподнялся. Совсем с ума сошла. Сбрендила с этим котом, он красивый до невозможности, и цена уже не кажется ценой, а кажется смешной. Я даже торговаться не стала. Подумаешь, четыре дня осталось плыть, на геркулесе доплыву, не сдохну. А кипяток на главной палубе бесплатный, а чай у меня есть, и кофе тоже есть. Живём!
Чудо моё зеленоглазое, как же я тебя назову? Так и не придумала. Так и остался – кот. Задумчивый, рассудительный, и непонятно, что он завтра выкинет… Чем «удивит». Был у меня когда-то вот такой же – ну не кот, конечно. Тоже меня чудом зеленоглазым называл. Потом исчез из моей жизни – наверное, перестал верить в чудеса.
Хотя у меня вовсе не зеленые глаза, а… сегодня не знаю какие, сейчас зеркало возьму. Так. Зелено-серые, почти прозрачные, потому что сегодня пасмурно, а когда небо ясное – они зеленовато-синие, как море. Это не я сказала, это Димка так говорил. Я звала его Димкой - так короче, а настоящее имя слишком уж мудрёное...С ума с ним сойдёшь! Или - от него. Или - он от меня. Да бог с ним.
Мне ещё повезло, могло быть и хуже: у бабушки глаза были разного цвета: серый и светло-шоколадный, и она никогда никому не смотрела в глаза.
Да, про кота. Он прижился, всё больше молчит и смотрит. В глазах искры янтарные вспыхивают. Его рисовал брат женщины, которая продавала картины, Анатолий Романов. Он художник, окончил академию живописи. А сестра на причале картинами торгует. Вот - всё у нас так!
Это уже вторая картина Анатолия Романова, купленная мной. В гостиной висят его «Пионы», с красивым росчерком-автографом на обороте. Вот они-то дорогие – мама дорогая! Но они того стоят: тоже иногда цвет меняют – от погоды, от времени дня… Не вянут, цветут и цветут! Два малиново-бордовых, два зеленовато-белых и три – густо-розовых, эти мои самые любимые. В вазе с прозрачной водой. На зеленоватом прозрачном фоне. Чудо! И рамка – чудо.
Но я – о коте. Да что о нём говорить, лежебока и бездельник. От собак фарфоровых избавился и радуется. Они теперь на книжных полках. А кот – со мной, всегда со мной. Мы друг другу нравимся. Любовь с первого взгляда. А вы – в неё верите?
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦИКЛА http://www.proza.ru/2015/04/02/1643