Проблема обеспечения устойчивого существования системы «индивид-государство» всегда входила в число наиболее актуальных задач философии.
Введение нами понятия индивидуального суверенитета есть одна из попыток рационального разрешения проблемы взаимоотношений государства и индивида.
Поскольку мерой, «индикатором» этих взаимоотношений является, на наш взгляд, свобода отдельного человека, то с понятием индивидуального суверенитета мы связываем проблему выработки принципов оптимальной регуляции «меры свободы» индивида в социальной системе.
В социальных доктринах проявилось противостояние в понимании свободы для индивида и социума.
Философы и религиозные мыслители, утверждавшие примат социального над индивидом, иными словами - сторонники сильной государственной власти, принципиально отрицали свободу, как право индивида, усматривая в ней разрушительную угрозу для существования государства.
Для них свободой обладает только суверен – государственная власть, а свобода индивидов страшна и недопустима. «Когда ненасытная глотка народа пересохнет от жажды свободы, и народ, при дурных виночерпиях, вкусит не разумно смешанной, а совсем неразбавленной свободы, он начинает клеветать на магистратов и первенствующих людей, если они не особенно мягки и уступчивы и не дают ему полной свободы, начинает преследовать их, обвинять, называть своевластными, царями, тиранами». Платон. Государство. - В кн. Платон. Собр. соч. в 3 т., т.3, ч.1, М., 1971, с.379-380.
Рабы, плебеи, неприкасаемые, чернь, рабочие не могут иметь те же права, что и их господа: короли, князья, брахманы, шейхи, епископы.
Потому-то в доктринах, обосновывавших и защищавших существование государства (Платон, Аристотель, Гоббс, позитивисты), индивид низводится до «клеточки» общественного организма или «винтика» государственной машины, а индивидуальная свобода объявляется невозможной, либо возможной лишь в той мере, в которой это дозволено сувереном. «Свобода подданных заключается поэтому лишь в тех вещах, которые суверен при регулировании их действия обошел молчанием, как, например, свобода покупать и продавать и иным образом заключать договоры друг с другом, выбирать свое местопребывание, пищу, образ жизни, наставлять детей по своему усмотрению». Гоббс Т. Левиафан. - В кн. Гоббс Т. Собр. соч. в 2 т., т.2, М., 1965, с.234.
Те же мыслители, что считали свободу естественным, родовым свойством человека (таких, впрочем, было немного), либо усматривали ее сущность в признании за индивидом возможности любых действий, что вело к анархизму, то есть принципиальному отрицанию любых форм социальности, или же, отстаивая возможность прежде всего экономической свободы, отводили государству роль пресловутого «ночного сторожа».
Очевидно, что ни первый, ни второй вариант не могут считаться оптимальными.
Безусловно, любой человек есть индивидуальное существо, с набором присущих только ему врожденных биологических, либо приобретенных в процессе воспитания социальных и психологических характеристик, и уничтожить эту индивидуальность не в состоянии даже самое тоталитарное государство.
Ни один тиран не может приказать мужчине родить, карлику - вырасти, не может сделать человека умным или красивым.
С другой стороны, что тоже на первый взгляд выглядит парадоксально, индивидуальная свобода может быть реализована только в государстве, способном поддерживать установленный в нем порядок, выражающийся в признании определенных прав и обязанностей своих подданных.
В противном случае, без опоры на законы и институты государства, она окажется свободой лишь по форме, а по существу - превратится в произвол более сильных граждан над более слабыми.
Поэтому, если учитывать диалектику отношений индивида и государства, реализующихся в индивидуальной свободе, то для принципиального решения проблемы конструирования устойчивой модели системы индивид-государство, следует попробовать найти иную форму их взаимодействия.
На наш взгляд, искомой формой является такой способ взаимосвязей в данной системе, при котором отдельный человек, являясь членом социальной системы, тем не менее, сохраняет свои индивидуальные особенности.
Действительно, будучи членом общества и гражданином государства, каждый человек, все-таки, прежде всего является самим собой - индивидом, имеющим особую внешность, особый характер, способности и интеллект, собственные представления о жизни, свою систему приоритетов, жизненные цели и ценности, потребности и интересы, и пользуется, при соблюдении им определенных условий, известной неприкосновенностью.
Так, никто не имеет права вторгаться в его личную жизнь, контролировать его переписку, разговоры по телефону, лишать его собственности.
Такой способ существования человека в социуме мы и назовем индивидуальным суверенитетом - по аналогии с суверенитетом государства, который, как известно, реализуется во внешней и внутренней политике страны.
Напомним, что международная политика реализуется в отношениях с другими государствами, причем эти отношения регулируются юридическими нормами и сводятся к требованию невмешательства одного государства во внутреннюю жизнь других стран.
Во внутренней же политике за каждой страной признается право осуществления высшей власти над всеми субъектами и объектами, лежащими в его границах.
Продолжив эту аналогию, и признав каждого индивида независимой микро-державой, наделенной суверенитетом, мы видим, что наличие такой автономии является результатом множества взаимодействий индивида с государством и с окружающими его людьми, регламентирующих его права и обязанности.
Таким образом, самая природа понятия «индивидуальный суверенитет» двойственна.
С одной стороны, она включает в себя внутреннюю сущность - человеческую индивидуальность, а с другой - внешние факторы, каковыми является государство и социальная среда, в которой индивид существует.
Заметим, что противопоставление индивидуальной свободы и государства как двух антагонистических противоположностей в этом случае исчезает.
Государство рассматривается уже как необходимое условие существования индивидуального суверенитета.
Например, отсутствие государства в качестве гаранта сделок между индивидом и ему подобными, равнозначно уничтожению индивидуального суверенитета, поскольку в этом случае ничто не в состоянии помешать более сильной стороне нарушить свои обязательства перед более слабой.
Очевидно также, что без защиты государства более слабый индивид неминуемо будет вынужден либо подчиниться более сильному, либо погибнуть. Только государство обладает властью воздействия на общество, на поведение граждан. Это воздействие может осуществляться различными средствами и способами, и одним из самых мощных средств такого воздействия является право.
Между правом и государством существует глубокая связь, поскольку с одной стороны, право без властной функции государства - ничто, иллюзия, в лучшем случае обычай и традиция, а с другой - само государство без права теряет свою цивилизационную сущность и превращается по отношению к этой сущности в суррогат, а то и тиранию, произвол и анархию.
Отсюда следует, что именно право является основанием индивидуального суверенитета. При этом следует заметить, что понятие права двойственно.
С одной стороны, право обусловлено природой государства и представляет собой исходящую от государства законодательную регламентацию деятельности индивида, ограничение индивидуальной свободы под угрозой карательных санкций.
Такое понимание права связано с понятием правовой нормы, поскольку само слово норма (от лат. norma - руководящее начало, правило, образец) означает узаконенное установление, признанный обязательным порядок. Такое право действительно существует и называется позитивным.
Тем не менее, каждый закон содержит и регламентацию обязанностей государства, а Конституция, высший закон любого государства, и России в том числе, обязательно включает в себя набор прав гражданина.
С другой стороны, право обусловлено также и природой человека как разумного существа.
В этом случае человек признается от рождения наделенным неотчуждаемыми и независимыми от государства правами.
Поскольку эти права принадлежат человеку в силу самой его природы, они получили название естественных прав.
На этой базе выросла концепция естественного права. Собственно, все либеральные учения основаны именно на представлении об естественных правах человека как первичных, данных от природы.
Потому сторонники либерализма в его классическом варианте предлагали государству стать «ночным сторожем» естественных прав своих граждан.
Таким образом, двойственная природа права в полной мере соответствует структуре индивидуального суверенитета, который можно определить как «индивидуальную свободу в рамках права».
При этом в самом понятии «индивидуальный суверенитет» включает в себя не только потребности и интересы отдельного человека, но и его непосредственное взаимодействие с государством в ходе реализации индивидом своих прав и удовлетворения потребностей.
Применительно к индивидуальному суверенитету можно выделить два структурных уровня субъектный и субъектно-объектный.
Во-первых, это непосредственно индивидуальность конкретного человека, то, что каждый конкретный человек собой представляет, своеобразная «вещь в себе».
Во-вторых, проявления индивидуальности в ее взаимодействии с социальной средой, способы функционирования индивида в обществе и государстве.
При этом оба эти уровня также имеют свою структуру. В первом случае речь идет об иерархии индивидуальных особенностей субъекта как единичного существа, а во втором - о способах взаимодействия индивида и социальной системы.
Основу иерархии субъектного уровня составляют физиологические параметры индивида - пол, возраст, внешние данные, затем следуют его личностные характеристики - характер, личные качества, уровень интеллекта, и, наконец, система ценностей, целей, приоритетов.
Все это вместе существует в неразрывном единстве, как человеческая индивидуальность, каковая и вступает во взаимодействие с правовой системой государства.
Исходя из изложенного, мы видим, что форма, характер проявления индивидуального суверенитета определяется его взаимодействием с системой права, действующей в государстве.
На первом этапе - по отношению к индивидуальному суверенитету - право представляет собой внешнюю необходимость, поскольку оно исходит извне - от государства.
В этом случае индивидуальный суверенитет есть субъективная, внутренняя форма индивидуального бытия, обусловленная правовыми нормами.
Однако эта необходимость имеет двойственную природу - объективную и субъективную.
Объективная внешняя необходимость - законы и институты государства, ограничивающие независимость индивида в социальной среде.
Она объективна, ибо распространяется на всех индивидов в равной мере. Она необходима и как система карательных санкций, предотвращающих или наказывающих поведение индивида, выходящее за рамки права.
Субъективная внешняя необходимость представляет собой те правовые нормы, задача которых, напротив - обеспечить индивиду реальную возможность реализовать свою индивидуальность на практике - в действиях и сделках, направленных на удовлетворение собственных потребностей и интересов.
Поэтому в государстве индивидуальный суверенитет проявляется как синтез двух типов внешней необходимости - объективной и субъективной: права-ограничения и права-возможности, то есть как синтез позитивного и естественного права. Позитивное право, ограничивая в равной мере индивидуальный суверенитет от постороннего воздействия, делает возможным естественное право, задача которого - обеспечить индивиду возможность самореализации.
Аналогичным образом осуществляется и синтез внешней и внутренней необходимости - внешней необходимости права, равно распространяющейся на всех без исключения индивидов, и внутренней необходимости действий, обусловленных индивидуальностью отдельного человека.
Тем самым уже на первом структурном уровне происходит разграничение прав и полномочий между социальной системой и индивидом, что обеспечивает индивиду максимально приемлемые для него условия существования в рамках социального бытия.
Он взаимодействует с обществом и является его частью, но частью особой, самобытной и самостоятельной, обладающей реальной возможностью самореализации, поскольку эта возможность защищена и, следовательно, субъективное, единичное бытие индивида внутри правовых рамок будет зависеть лишь от него самого.
Значит, на данном этапе сущность индивидуального суверенитета можно выразить известной дефиницией «все, что не запрещено - разрешено».
На втором этапе субъектно-объектного структурного уровня отношения индивидуального суверенитета и правовых норм выступают как непосредственное взаимодействие индивидуальных субъективных приоритетов с правовыми объективными.
Мерой, определяющей их соответствие или несоответствие, является, на наш взгляд, ответственность, каковая является необходимым атрибутом как объективного - правового, так и субъективного - индивидуального, бытия.
Применительно к индивидуальному бытию ответственность есть внутреннее чувство - прагматическое или нравственное, определяющее характер индивидуального суверенитета как внутри него самого, так и во взаимодействии с внешним миром.
Прагматизм можно определить как ответственность индивида за то, что его приоритеты соответствуют его личной пользе от заключенной сделки.
В то же время нравственная ответственность есть ответственность индивида перед внешним миром, переживаемая им как личная ответственность за то, чтобы его действия принесли пользу (или, по крайней мере, не принесли вреда) другим людям, обществу или государству, либо одобрялись ими.
Если прагматическая ответственность имеет своим пределом право, нарушить нормы которого для индивида опасно, и, следовательно, вредно, то нравственная ответственность не ограничена ничем, кроме воли самого индивида.
Здесь надо оговориться, что существует немало исторических и литературных примеров, когда из лучших побуждений совершаются вопиющие преступления.
Афористическим признанием опасных последствий нравственной ответственности могут служить сентенции типа «добрыми намерениями вымощена дорога в ад» и «медвежья услуга».
Поэтому, на наш взгляд, главным критерием нравственной ответственности должен являться все-таки принцип Гиппократа «не навреди».
Право как объективная мера ответственности тоже может быть определено двояко - как обязательства индивида перед государством и государства перед индивидом.
С одной стороны, речь идет об ответственности индивида за нарушение правовых норм (именно потому мы считаем, что право есть объективный минимальный уровень субъективной меры ответственности), с другой - об ответственности государства за соблюдение им своих обязанностей перед индивидом, то есть гарантированных им индивиду возможностях сохранения хотя бы минимальных возможностей реализации индивидуального суверенитета, каковые определяются естественным правами человека.
На третьем этапе индивидуальный суверенитет и право вступают в универсальное взаимодействие.
Действительно, чтобы индивидуальный суверенитет стал подлинной реальностью, недостаточно только правовых возможностей или индивидуальных особенностей. Для этого необходимо совпадение объективных и субъективных возможностей - предоставленных государством прав и желания индивида этими правами пользоваться.
Поэтому речь идет уже не об индивидуальности как таковой, но об индивидуальности проявляющейся и раскрывающей свои возможности во всеобщем, универсальном, каковым является правовое бытие.
На этом этапе содержанием понятия «индивидуальный суверенитет» является, на наш взгляд, правовая личность.
Но сама природа правовой личности двойственна.
С одной стороны, ее становление и развитие зависят от системы правовых норм и самого государства, от того, как государство соблюдает принципы соблюдения и защиты прав человека.
С другой стороны - индивид должен не только осознавать свои права, но и сознательно пользоваться ими, проявляя свою свободную волю, сознательно контролируя соблюдение законов государством, и в случае их нарушения предпринимая необходимые правовые и политические акции, кото¬рые понуждают государственные институты выполнять приня¬тые законы.
Поэтому на данном этапе следует, на наш взгляд, перенести акцент с права на государство.
Государство, системообразующим принципом которого является соблюдение прав человека, называется правовым, и правовая личность не может существовать вне правового государства.
Следовательно, и индивидуальный суверенитет не может вне правового государства обрести реальное бытие.
Таким образом, на данном этапе индивидуальный суверенитет проявляется в универсальном взаимодействии, то есть всеобщей связи правовой личности и правового государства.
На наш взгляд, введение в аппарат философии права понятия «индивидуальный суверенитет» дает реальную возможность разрешить традиционное противоречие между свободой отдельного человека и государством.
Индивид и государство из антагонистов превращаются в сотрудничающие стороны - будучи жизненно заинтересован в соблюдении своих прав, человек становится и сторонником существования правового государства.
Наоборот, современному российскому государству не нужны «клеточки» и «винтики» или, на худой конец, бездумные верноподданные.
На наш взгляд, оно испытывает первейшую потребность в гражданах - активных и ответственных.
Еще Джон Стюарт Милль, заканчивая свое знаменитое эссе «О свободе», так сформулировал причины, по которым государство, преследуя собственные жизненно важные интересы, должно обеспечить людям максимальную свободу от своего морального или физического давления: «Ценность государства в конечном счете измеряется ценностью индивидов, которые его составляют; государство, которое... ущемляет людей для того, чтобы сделать их послушными инструментами в своих руках, даже в том случае, когда провозглашает благие намерения... вскоре обнаружит, что с маленькими людишками невозможно достичь ничего великого, а совершенствование аппарата управления, которому все приносилось в жертву, в конечном итоге ничего не дало». Милль Д.С. О свободе. - В кн. Милль, Д.С. Утилитарианизм. О свободе. – СПб., 1900., 392с., с.392.