Она стояла на песке – босая, в длинном мокром платье, прилипающем к ее женским формам, и перебирала в руках лоскуток черного бархата. Спутавшиеся пряди длинных волос мокрыми змейками ютились на ее плечах и прикрывали обыкновенное женское лицо.
Поэт, подумал он.
Почему он так подумал?
Он не любит стихи… Но он бы хотел прочесть то, что она пишет. Почему он решил, что она что-то пишет?
- Девушка, почему Вы тут стоите одна? – робким голосом спросил он.
- Вас больше интересует, почему я стою или почему одна? – не поворачивая лица, ответила она.
Поэт, подумал он. Почему он так подумал?
Она тут же уселась на бледно-желтый песок, скрестив ноги под тканью сохнущего платья, и стала вглядываться в морскую пучину. Он как бы невольно присел рядом, забыв о том, что в белых брюках, которые после таких посиделок будут… Почему он сел рядом? Его никто не просил, но и никто не прогонял. Когда мужчина хочет закадрить барышню, он почти всегда знает что сказать. Завидев на пляже красотку в бикини, мужская особь уверенной поступью направляется к выбранному объекту, имея в голове набор фраз из лексикона джентльмена и несколько не хитрых выражений обаятельного хама. Суть такого разговора ясна заранее – ты ей комплименты; она сначала высокомерно артачится, презентуя свою красоту в выгодном свете; ты настаиваешь на своем, пытаясь казаться оригинальным; она, как бы нехотя соглашается с тобой встретиться и снова те же комплименты и прочие восхищения фигурой, голосом, лицом, а дальше все заканчивается так, как и должно – каждый получает то, что хочет. А уж если мужчина презентует даме свою финансовую состоятельность, то все происходит гораздо быстрей и бессмысленный флирт как бы выносится за скобки. Это как чтение книги по диагонали – и быстро и смысл ясен и в глубины слов и метафор особо не вдаешься. Но когда мужчина не собирается охмурять девушку, то чаще всего он не знает что сказать – потому как набор флиртовых фраз не годится, а другие в голову не лезут.… И так, он сел с ней рядом не понимая, зачем… Лоскут бархата лежал на писке между ними и он по инерции взял его в руки, а она тихим голосом сказала:
- Я не стою и не одна…
Эдакий запоздалый ответ на его вопрос, почему Вы тут стоите одна… Он не хотел ее охмурять, а она совсем не стремилась ему понравиться – они просто разговаривали, но как она говорит! Вернее что она говорит и какими выражениями. Он давно не слышал такой образно-оттеночной и глубокой речи, такой умной и несуразной одновременно, такой не скучной и странной, такой загадочной и понятной – такой, как у этой девушки. У него у самого достаточно не плохо подвешен язык, но впервые в жизни ему хотелось просто слушать и слушать женщину – что мужчинам любого толка обычно не свойственно.
Она начала говорить:
- Посмотрите, какое бурное сегодня море, его одичавший рассол так и кипит – то ли от возмущения, то ли от восторга… Хочется швырнуть свое тело в компанию смеющихся волн, обниматься с ними как старинные друзья, хлестать по морской глади ладонями и смотреть как соленые брызги ставят очередной рекорд по прыжкам в высоту… Ртом ловить струи свежего ветра, задыхаясь от невозможности вдохнуть все-все на свете! Сегодня море необычайно говорливое, а вчера оно было безмерно молчаливым, плаксивым, как будто что-то его огорчило - порой просто невыносимо наблюдать такую морскую грусть…
Он много раз видел море, но никогда не думал, что его можно видеть вот так – как живой организм. Спросите его, что такое море – и он ответит, ну вода, ну красиво, ну мощно… Поэт, подумал он. Теперь он все ясней и ясней понимал, почему он так подумал. Они болтали с ней о важном и о ерунде, о высоком и низком, о банальном и странном – так обо всем он давно ни с кем не говорил. Во время разговора она казалась то наивным пятилетним ребенком; то умудренным гуру, прожившим на свете 3 тысячи лет; то беззащитной стеснительной девушкой; то воином, способным встать на защиту чего бы то ни было… Он, почти сорокалетний мужчина позволял в этот раз себе такие глупости, которых уже не позволял себе очень давно, коллеги по работе, наверное, засмеяли бы его, знай они об этом. Она у него спросила –
- А сколько на этом пляже песка?
- Много – ответил он
- это не ответ, конкретней…
- Не знаю, очень много…
- А давайте посчитаем?
- Вы сошли с ума! А впрочем… Песчинки долго считать, может, будем измерять горстями?
Она смеялась. Помните как в известном мультфильме про 38 попугаев – «а в попугаях я значительно длинней…» Он повел себя в лучших традициях шпионажа и незаметно засунул себе в карман лоскут ее бархата, о котором она, казалось, совсем забыла. Он это сделал, чтобы был повод подойти к ней снова, хотя сегодня он подошел без повода и в лоб никто не ударил,… но с поводом куда приятней, даже если в лоб получишь за воровство… Он все ходил вокруг да около и не мог задать ей мучивший его с самого начала вопрос. А ей вот-вот надо было уходить. Он собрался с духом и произнес:
- Вы поэт?
Она, ка бы смущаясь, как будто ее уличили в чем-то непристойном ответила:
- Да, скорей всего меня можно так назвать.
- А где Вас можно почитать?
Они обменялись с ней адресами электронной почты и она выслать ему свои стихи.
Он не любит стихи… но ее стихи ему все больше и больше хотелось прочесть. Уходя, она сказала спасибо за приятную мимолетность и за ироничную серьезность – это были два разных «спасибо». Подарите ей дамский карманный пистолет – и она скажет Вам спасибо. Скажите, что у нее размазалась помада – и снова услышите спасибо, но это будут абсолютно два разных «спасибо», к благодарности имеющих достаточно косвенное отношение. Она ушла. Он думал с момента знакомства прошло минут 30, а оказалось 3 часа – он не мог в это поверить, такого не бывает, чтобы так летело время с человеком рядом. Он завидовал тем, кто вхож в ближайшее окружение этой дамы – их дни и годы не проходят впустую. Больше он ее не видел. Достав из кармана забытый ею и украденный им бархат, он увидел, что это была бархатная женская повязка для волос – это все, что осталось от знакомства, а еще стихи.
Банально, но, вернувшись в Москву, он получил письмо от «незнакомки» с обещанными стихами и ссылкой на интернет-ресурс, и на этом вся банальность закончилась. Ритмы московской повседневности надолго отодвинули чтение стихов, но в один из моментов он все же приоткрыл для себя завесу таинственности поэтического мира. И что в итоге – человек, никогда не любивший стихи, был ошарашен оттенками, многообразием и мощью слова. Не зря он составил о ней такое мнение, которое можно обозначить словами «точеная несуразность» и «угловатое совершенство». Стихи ее оказались такими же по силе и мощи своей живости. Он мало что понимает в поэзии, но стройные ямбы, хореи и затертая классика еще со школьной скамьи не вызывали в нем ничего, кроме скуки. Ее стихи стали для него живым словом, они оказались способны объяснить то, чего он никак не мог понять в своей жизни. Такая не характерная для женской ветрености серьезная поэзия. Не узнай он ее лично, мог бы не поверить, что подобные слова принадлежат перу женщины. И только он было начал укореняться в этом своем мнении, как вдруг новая порция ее стихов, наполненных женской нежностью и природным звучанием. Эта милая дама, которая «на ты» с морской пучиной и присущей ей своенравностью, творит ничуть не хуже многих классиков. Её стихи почти повсеместно пронизаны нежностью, лаской и теплой грустью. Она очень сентиментальна и выразительна, хоть и предпочитает действовать весьма осторожно и вдумчиво. Она пишет украдкой, простираясь сразу по обоим берегам. В своих стихах она то рассыпается снегом, то журчит ручейком, то защебечет весенним жаворонком, то вдруг сменится тихим шелестом осеннего листопада... А иногда ее стихи как будто вколачивают гвозди в сознание – метко, попадают в самый краешек нерва… Бесспорно, классика русской поэзии зарождается именно в таких строках, которые подобно Киприде, восходят из глубины океанических мыслей «Незнакомки».
Ошарашивает то, что в обычной жизни она изъясняется также интересно и образно, как в стихах, люди так не разговаривают, они такое могут только прочесть где-то или мечтают так уметь заражать своим общением, у них все примитивно и на поверхностном уровне. У нее все – и глубже, и страннее и образней… Она знает то, чего они не знают и никогда не узнают, потому как генетика их мыслей не столь совершенна. Еще она пишет песни и прозу и поэзия ее слова просочилась и туда. В какой-то момент он просто как наркоман подсел на ее творчества, ждал новых творений, ее комментариев к ним и ему совсем не было стыдно находиться в наркотической зависимости от такой поэзии.
Он и Она общаются уже более трех лет, и он каждый день умираю от микро удивлений, связанных с ней. Знакомство с ней разбудило в нем некоторые тонкие материи души, и он начал переоценивать устоявшиеся в нем стандарты. Все мы разные, но лишь единицы из нас не стесняются своих непохожестей.
Как-то в шутку он ей написал:
- Я не успел вернуть тебе твою бархатную повязку, которую ты забыла на пляже.
- Я ее не забыла. Ты ее украл…
- А мне не стыдно.
- А мне не жалко.
Поэт, подумал он. Он точно знает, что она поэт…