Поездка во Владимир. Vladimir-trip 25. 07. 15

Алексей Михеев
Итак, я посетил город, в котором учился крёстный отец русского постмодернизма Венедикт Васильевич Ерофеев. Но — обо всём по порядку.

Сперва я умудрился перепутать время и взять в автомате билет не на экспресс до Владимира, который отправлялся в двадцать пять минут восьмого, а на более долгую электричку с отправлением в восемь двенадцать. Но эта оплошность каким-то чудом вылилась в несомненный профит! Я сел на состав до Петушков, чтобы там пересесть на «двенадцатиминутную» эльку, которая должна была меня догнать. Сей манёвр позволил мне оказаться не только в славном древнем стольном граде, но и в воспетых Веничкой Петушках! Сразу стало понятно, почему рефреном в поэме мастера звучали птицы и жасмин, ведь на станции нет ничего запоминающегося, кроме церквушки и зарослей! Птицы и жасмин — аллегория внутреннего счастья, накрывавшего героя в прозаическом бэкграунде. Счастья, которое столь пронзительно прежде всего из-за контраста с окружающим.

Две сучки лаяли друг на друга перед зданием станции с крупной вывеской «Петушки», пока я ждал владимирскую электричку. Дождавшись, покинул легендарное место. В поезде, когда я глядел на группу молодёжи, пришло озарение: «зайцев» прозвали так, потому что они вынуждены бегать из вагона в вагон, будто лесные зверьки, спугнутые охотником. Что ж, у каждого свой стиль... Во взрослой жизни всё же есть немало несомненных плюсов!
От Владимира доехал до Боголюбова, где посетил Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Нерли. Как обычно, присоединился к экскурсии, причём на этот раз сразу к двум. Как сказал писатель Сергей Никитин, «увидевший этот храм хоть раз уже не может сказать, что в жизни его не было счастливых минут» — это высказывание привели в ходе лекции, и я полностью согласен с ним — древнее сооружение, окружённое водой, выглядит потрясающе. Жаль лишь, что поголовно все люди «себякают» или просто маниакально фотографируют семьи и животных на фоне памятника культуры, как и повсюду в наше время.

Вернувшись, поссав в кустах и перейдя через пути, оказался у Свято-Боголюбского женского монастыря, около стен которого течёт лечебный источник. В его водах даже можно искупаться: есть сарай с отдельными кабинками для мирян и монахинь.

От монастыря поехал на автобусе в город (билет здесь стоит всего восемнадцать рублей!).

От Золотых Ворот (рядом с ними стоит здание педвуза, на стене которого имеется табличка, информирующая о том, что в данном учреждении учился русский писатель Венедикт Ерофеев) вдоль Козлова Вала добрался до водонапорной башни, в которой ныне располагается музей «Старый Владимир». На стенах музея обильно цитируется некий отчёт тысяча восемьсот шестидесятого года. Помню оттуда абсолютно верные, до сих пор актуальные слова о том, что Владимир — город без суеты, здесь хорошо отдыхать жителям более «деловых» местностей. Эти слова объяснили мне, почему я сразу полюбил город, где находится alma mater Венедикта Васильевича.

На обзорной площадке последнего этажа водонапорной башни познакомился с милой барышней из Москвы, которая меня сфотографировала на мой планшет (он ещё будет фигурировать в ходе дальнейшего повествования). Кроме нас двоих, на площадке имелся некий сумасшедший толстяк с ключами в зубах. Вынимая ключи, он открывал рот и принимался бубнить что-то себе под нос.
Далее я прошёл в Патриаршие сады — от новой знакомой я узнал, что там можно есть смородину прямо с куста. В действительности же, посетителям за сто рублей (входная плата) предоставляется прямо-таки «шведский стол» из яблонь, кустов малины и чёрной смородины.

Затем я посетил смотровую площадку парка имени Пушкина, и все прочие виды померкли пред ней — вот это настоящий простор!

На стене Владимиро-Суздальского музея-заповедника сперва прочёл подтверждение слов Александра Константиновича Белова о том, что на Руси были известны способы удушения в стойке: русич поборол так печенега, бросив потом его на землю. Далее (я шёл вдоль картинок на стене в обратном порядке) выяснил, что русские более тысячи лет умирали и убивали за распятого иудейского хипстера, потому что русский мальчик Володя, согласно летописи, очень хотел трахнуть византийскую девочку Аню, а иначе она ему не давала. Что ж, можно понять. Затем я оценил отповедь Владимира басурманским агитаторам, приехавшим из своих земель, чтобы обратить князя в магометанскую веру. Отповедь содержала утверждение, что если русским не пить, то и Руси не будет. Те же слова рядом со мной вслух прочитала женщина, сказав своему ребёнку, чтобы он помнил об этом.

Пройдя за памятник Невскому, повернул влево, чтобы вдоль стен Богородице-рождественского Епархиального мужского монастыря пройти к станции «Владимир». Стены монастыря оказались исписаны, по-видимому, местными вандалами, причём в орнаменте преобладали мотивы антифашистской символики, например: «x161x».

Сев в эльку, проехал мимо большой вывески «ЛДПР». Антифа, жирибасы!! Я же уехал из Москвы, чтобы не видеть всего этого!!!

Но ещё до того, как я отъехал от Владимира, произошёл курьёз с участием соседей по поезду. Представлю наших героев: пятилетний Олег и его глупая Бабушка! Сначала с ними была ещё одна женщина, позже она вышла до отправления поезда. Бабулька никак не могла найти свой телефон. Я посоветовал позвонить на него, вторая женщина нажала кнопку. И что бы вы думали? Даже когда раздался сигнал вызова, глупая Бабулька, отталкивая Олега и огрызаясь на него, минуты четыре ещё бесполезно рылась в своём хламе!

Наконец поехали. Олег достал машинки-трансформеры и принялся играть. Играл он круто и агрессивно, мощно стукая игрушки друг о друга, за что глупая Бабулька с энтузиазмом пилила его. Вообще-то она пилила его, что называется, «всю дорогу». Потом начались занятия грамотой. «Что ж ты такой тупой-то, Олег?» — ругалась Бабулька, видя, что её внучек никак не может научиться читать.

Я достал свой девайс и принялся набирать текст вот этого самого отчёта о поездке. Увидев планшет в моих руках, глупая Бабулька начала допекать своего внучка ещё усиленней: «Сначала вот это надо! — трясёт азбукой, — а потом уж планшет дурацкий, который никому не нужен!».

Наконец оставив Олега в покое, она стала читать не то «7 дней», не то аналогичный мудрый журнал с телепрограммой. Когда она втирала фигню про планшет, я снова вспомнил Веничку Ерофеева и следующие его слова из интервью: «Упал кабель в траншею с ледяной водой. Кому-то нужно лезть его вытаскивать. И самое странное — никто не решается. И я — не потому, что отважный человек, а потому, что мне было противно на них глядеть, — я полез. А в это время проходит мимо мамаша с ребенком, показывает ему на меня, у которого в жизни не было ни одной четверки, и говорит: вот, если будешь плохо учиться, то придётся потом, как этому дяде, по траншеям лазить».