Часть 1-я. ТЕОРИЯ
В институте нам два года (!) читали курс современного русского языка. Мы сперва удивлялись, но быстро «въехали в тему» и не пропускали ни одной лекции. Фразеология, лексикография, фонетика, орфоэпия, морфология…
Русский открывался новыми гранями, манил, удивлял, завораживал. Когда мы дошли до арготизмов (они же жаргонизмы, они же арго), началось совсем уж невероятное: нас ожидала лекция… по русскому мату (!), который тоже оказался – арго.
По злой иронии судьбы современный русский читала декан факультета Нина Сергеевна Березина. От неё мы и узнали, что мат является составляющей «великого и могучего» и подчиняется его законам. В нём есть имена существительные («Про себя, пожалуйста!»), имена прилагательные, есть глаголы, и даже наречия («Я повторюсь: про себя»).
Существительные относились к мужскому либо женскому роду, имели единственное и множественное число, изменялись по падежам, то есть склонялись. С розовыми от стыда щеками Нина Сергеевна предложила нам просклонять про себя матерное имя существительное и определить тип склонения. Аудитория радостно склоняла. «У меня – второе склонение!», «А у меня – первое!» «Ой, а у меня третье!»…
Глаголы также имели род, число, время, наклонение…
- А сейчас возьмите инфинитив любого матерного глагола (неопределенная форма, отвечающая на вопрос: что делать?) и проспрягайте его.
Аудитория восторженно спрягала глаголы…
- Определите категорию лица, категорию вида. Образуйте глагольные формы – причастие, деепричастие.
Аудитория с упоением определяла категории и образовывала формы…
Интереснее всего было «работать» с прилагательными…
Часть 2-я. ПРАКТИКА
Десять лет спустя я возвращалась с дачи в набитой битком электричке, примостясь на краешке сиденья (больше места мне не оставили). На моей ноге стоял рюкзак (на другой чья-то сумка). Через купе от меня, ближе к дверям, ехали грибники – в крепких штормовках, резиновых сапогах и кепках с козырьками. Багажные полки занимали внушительного вида корзины… И где они столько набрали?..
Мои мысли озвучил сидевший с грибниками мужчина. На коленях он держал полную корзину орехов (справедливо опасаясь ставить её наверх).
– Да грибы-то есть.... А сам-то - где столько орехов набрал? – позавидовали грибники.
А дальше был, что называется, бартер. Наклонив головы и образовав тесный междусобойчик, мужики делились впечатлениями. До меня донеслось то самое арго…
Про грибы слушать было неинтересно (на даче ходим за ними с вёдрами), но орехи меня интересовали чрезвычайно. Я встала, сделав вид, что собираюсь выходить (место тут же заняли), протиснулась между пассажирами к «источнику информации», задержалась у дверей и навострила уши.
Услышанный мною текст не поддавался переводу. Про грибы, слава богу, закончили, и теперь любитель орехов объяснял, как найти дорогу к его «грибному» (ореховому то есть) месту. Объяснял, надо признать, доходчиво и без обиняков.
- Значится, так. На Зеленоградской выходишь – и п….ешь через лес. Если прямо идти, там болото, его обходить – о…еть, левее надо брать. Выходишь на шоссе – и х…ришь до развилки. От развилки налево, через овражек прое…шься, за ним поле, за полем лес. И прям на опушке – орешник. Орехов там – е…ть-перевернуть!..
… Орехов мне уже не хотелось. Хотелось зажать пальцами уши, но я отчего-то стеснялась.
На следующий день мы с мужем, вооружившись корзинами, отправились по указанному маршруту. Вспоминая по пути дорожные ориентиры, я поминутно дергала себя за язык (хотя в жизни не материлась). Наконец мы дошли до заветного места. Орехов действительно было – ..., перевернуть! Ох, чуть не ляпнула, муж бы в обморок упал. Еле сдерживаясь от душившего меня смеха, я отвернулась и сделала вид, что увлечена орехами...
"Рассмотренный нами арго является уникальным: поражает его многосторонность, многогранность, я бы сказала – универсальность» - вспомнились мне слова декана нашего «многогранного и многостороннего» факультета, и я улыбнулась.