На последнем году службы, Лёхе надоели эти тельняшки, гюйсы и прочие флотские аксессуары, которые он впервые надел семнадцатилетним юношей, а теперь уже ему шел двадцать седьмой год.
Удобный корабельный «альпак» на белую футболку, белые рабочие брюки и черная пилотка, таким "фраером" он и предстал перед контр-адмиралом, на палубе ржавого плавсредства доставляющего островитян из города Владивосток по месту службы. Лехин вид выдавал его за разгильдяя сверхсрочника, а поскольку их пути с неизвестно откуда взявшимся на этой посудине адмиралом тесно пересеклись, то ему пришлось доложиться по форме, представиться главстаршиной срочной службы, и получить законные пять суток ареста.
Чего только не было, в Лёхиной карьере моряка, а вот гауптвахты никогда. Предложение, от которого Лёха не мог отказаться, выглядело весьма заманчивым, поскольку срок службы стремительно истекал, а похвалиться рассказами о пребывании на "губе" он не мог.
- Товарищ командир, разрешите обратиться – громко и внятно произнес Лёха, обращаясь к своему непосредственному начальнику по прибытию на базу. Капитан первого ранга хранил молчание, сидя за рабочим столом, он изучал какой то документ. Лёха знал, что его командир человек строгий, но справедливый, когда-то его понизили из адмиралов в «капразы» за то, что он ударил матроса, но все знали, что если командир ударил, значит, матросик тот полное ничтожество, и мало ему попало за потерянную адмиральскую судьбу командира.
Сергей Константинович, как обращались к нему все офицеры, был человек образованный, интеллигентный, знал три иностранных языка и в совершенстве владел матерным слогом, который превращал его подчиненных в благодарных слушателей волшебного фольклора.
Леха бесконечно уважал своего командира, тот в свою очередь, с симпатией относился к богатому мореходному прошлому Лёхи, и когда поднимался на мостик лёхиного катера, всегда угощал старшину папиросой Беломорканал, производства Ленинградской табачной фабрики. Лёха не курил, но папиросу принимал, как почетную грамоту. Однажды, слегка обнаглев, Лёха вступил в дискуссию с Сергеем Константиновичем, пытаясь опровергнуть необходимость применения мата на флотской службе, командир молча выслушал, и, дождавшись швартовки, нагнувшись с края мостика вежливо произнес стоящему под ним матросу
- Крепи конец.
Матросик даже не посмотрел на командира.
- Крепи конец – повторно произнес «капраз»
В тот момент, когда уже и Лёху обеспокоил нерасторопный матрос, прозвучала громкая команда командира с тяжелым прицепом великолепного морского сленга. Матрос мгновенно выполнил команду и осторожно оглянулся на капраза.
- Вот тебе пример – закончил дискуссию командир и легко соскользнул по поручням трапа вниз.
Пауза затянулась, но старшина не осмелился повторить обращение, и терпеливо ждал, разглядывая рабочий кабинет командира.
- Так, что ты хотел сказать – наконец - то оторвавшись от документа, произнес Сергей Константинович.
Леха по-уставному, чётко изложил суть разговора с адмиралом, причину взыскания и срок назначенного ареста.
- Если я правильно понял, ты решил отдохнуть? За твой отдых, я должен заплатить гауптвахте ведром краски, и пятью литрами спирта? – неторопливо начал высказываться командир.
Признаться, Лёха никогда не подозревал, что за арестованного нужно платить.
- За время твоего отдыха, твоё подразделение будет отдыхать вместе с тобой, потому, что ты до сих пор не подготовил замену. Наказания тебе не избежать, но это будет не сегодня. Можете идти, старшина.
Внешний вид Лёхи не изменился, после того случая, он продолжал ходить без знаков различия в полном безразличии к уставной форме одежды. Однако, Сергей Константинович, вдруг совсем забыл об окончании срока службы старшины, и сделал удивлённое лицо, когда, через два месяца просроченной службы Лёхи, услышал от него робкий вопрос о реализации законного дембеля старослужащего
.
На паром, увозящий островитян в город Владивосток, Лёха пришёл вконец "оборзевшим". В нейлоновом пальто японского производства, джинсах и с импортным чемоданом в руках, в который были бережно уложены флотские брюки, белая и синяя форменка, комплект разносезонных тельников, бушлат и бескозырка. Все эти вещи были, тогда, почти неношеные, чтобы впоследствии служить долгой памятью, бывшему старшине.
- Командир вышел на причал, пожал Лёхе руку, не обращая внимания на его гражданский прикид, поблагодарил за службу и пожелал «семь футов под килем» на гражданке.
Выйдя в город, Лёха сел в такси на аэропорт. Водитель, разглядев в пассажире моряка коммерческого флота спросил:
- Откуда прибыл?
- Дембельнулся сегодня – ответил Лёха.
- Ничего себе, как теперь демобилизуются – удивился таксист, в прошлом тот же флотский.
Лёхе вдруг показалось, что он только сейчас очнулся от длинного тревожного сна, что наступило утро, и сон уже никогда не вернётся. Дверь такси тяжело захлопнулась, за ней осталось долгое морское прошлое, осталось там, чтобы никогда уже не вернуться. Водитель включил счетчик, затикала новая Лёхина жизнь
http://www.proza.ru/2014/02/12/561
Из прежней Лёхиной жизни.
http://www.proza.ru/2014/02/12/524