Возмездие. Из цикла Пиратские баллады

Сергей Гусев 27
Поругались бы Леандро с Маноло из-за девки – дело в Картахене обычное. Чего не бывает по пьяному спору в таверне. Наутро, крайний срок через день, можно и помириться, как со всеми обычно и происходило. Пираты не любили тратить жизнь на пустые выяснения отношений с товарищами. Мало, что ли, других возможных неприятностей в жизни. Завтра выйдешь в плавание, попадешься королевскому отряду, и окончишь жизнь на рее. Так стоит ли, пока ты еще двумя ногами стоишь на земле, отдаваться пустым страстям. В крайнем случае, если обида уж очень нестерпимая, всегда есть шпага. Вынимай из ножен, и докажи обидчику, что он неправ.
Однако ни у Маноло, ни у Леандро рука в тот момент не поднялась обнажить оружие. Лишь вскочили оба, обожгли друг друга пышущими жаром взглядами, нервно откинули стулья в сторону, а потом выскочили вон с окаменевшими лицами, разбежавшись в разные стороны.
Все, кто наблюдал эту сцену, застыли в изумлении. Ведь оба до сего времени считались неразлучными. Куда один, туда другой. Они и называли друг друга братьями. Попробуй даже кинуть вслед Леандро недобрый взгляд, и Маноло тут же вызовет тебя на дуэль.  Или неловко подшутить над Маноло в присутствии Леандро, и пожалеешь, что на свет родился.
Не было в Картахене тех, кто сомневался бы, что они скоро помирятся. Подурят чуток, и остепенятся. Однако дни бежали, но Леандро с Маноло категорически отказывались не то, чтобы общаться, даже слышать друг о друге. Более того – спустя какое-то время Маноло объявил, что уходит с корабля, на котором они плавали вместе с Леандро, и отчаливает вместе с капитаном Реем Грантом. Знающие люди сразу же начали уговаривать Маноло, чтобы тот остудил друга – Рей Грант считался невезучим капитаном, а потому и на судне у него вечно собирался всякий сброд. То, что корабль Гранта до сих пор не пошел ко дну – это была чистая случайность. Однако Маноло с надменным видом предложил им обратиться к Леандро – это его жизнь, пусть он сам за нее и решает. Леандро же и слышать ничего не хотел – какая разница, на каком корабле ходить в море, лишь бы не с Маноло.
Рей Грант отчалил почти сразу же, как к нему пришел Леандро. А вскоре вышел в море и корабль, на котором плавал Маноло. Конечно, уже с первых дней ему не хватало присутствия друга рядом. И дело даже не только в том, что во время налета на купеческий караван Маноло привык чувствовать, что за ним в любой момент бдительно наблюдает его друг, и готов в любой момент прийти на помощь. Как, собственно, и сам Маноло краем глаза всегда пытался увидеть, не грозит ли опасности Леандро. Они так привыкли быть вместе, что сейчас Леандро по настоящему осиротел. Ему очень не хватало присутствия рядом друга. Дни стали тянуться ужасающе медленно. Маноло не понимал, чем себя занять. Он привык часами обсуждать что-то с Леандро, они всегда  находили общие темы для разговоров, и во всем полагаться на его мнение. Он обычно знал все, что происходит с его другом, даже если тот не посвящал его в какие-то события. Он знал, о чем тот думает, что чувствует, и не раз случалось так, что Леандро еще только влип в неприятную историю или начал ссору с незнакомцами, а Маноло уже тут – вырос словно из-под земли, чтобы встать рядом.
Теперь же друг был где-то далеко, и с ним наверняка может произойти любая неприятность. Конечно, Маноло утешал себя тем, что Леандро само во всем виноват – он ведь начал тот дурацкий спор, который привел к разрыву. Вернее Маноло был уверен, что виноват его бывший друг. А уж как там все случилось на самом деле, он даже не помнил. А с течением времени это стало совсем неважно – кто прав, кто виноват. Маноло считал деньки до того момента, как они вернутся домой, можно будет увидеться с другом и первым протянуть руку дружбы.
Однако в Картахену их корабль пришел не скоро. И первая весть после возвращения оказалась ужасной. Корабль Рея Гранта все же был захвачен королевскими войсками вскоре после отплытия, и вся команда повешена на берегу.
– Что, и Леандро тоже? – внезапно осевшим голосом спросил Маноло.
– А почему ты думаешь, что ему должны были сделать исключение? – засмеялись в ответ. – Вы же больше не друзья. Так стоит ли печалиться о том, что произошло с кем-то из посторонних?
Маноло смутился, потупил взор в землю, а потом резко развернулся и быстро пошел прочь. Пыльный и жаркий воздух Картахены казался еще более нестерпимо душным. Рука изо всех сил вжалась в эфес шпаги. Ему хотелось, чтобы кто-то, пусть даже совсем случайно, ненарочно, задел бы его плечом, и тогда у него будет повод вызвать наглеца на дуэль. Однако глупцов, которые проявили бы неосторожность оказаться у него на пути, не находилось, и Маноло, не помня себя, плюхнулся в конце концов за столик первой попавшейся таверны.
– Вина мне! – крикнул он хозяину.
– И мне, – послышалось с другой стороны стола.
Только сейчас Маноло увидел, что за столом сидит еще кто-то. Это был плотный улыбчивый мужчина с роскошной шевелюрой черных курчавых волос.
– Я Просперо, – приветливо улыбнулся он.
– А я самый последний идиот на свете, – упавшим голосом сказал Маноло. Силы вдруг покинули его, и он почувствовал, что единственное чего сейчас хочет – это умереть. Нет, не умереть, сдохнуть. Как бездарно сдох его друг, будучи подвешенным в петле над землей. Он вдруг представил, как Леандро корчился в предсмертных муках, а потом его тело безвольно повисло, и из него окончательно ушла жизнь.
– Не печалься, друг, сейчас нам принесут вина, ты облегчишь душу разговором, и мы, возможно, найдем способ тебе помочь, – сказал курчавый мужчина. – Я хороший собеседник, и всегда рад прийти на помощь тому, кто попал в беду.
– Совсем как Леандро, – грустно ответил Маноло.
– Что? – не понял его собеседник. – Какой Леандро?
– Да уже никакой. И помочь мне тоже больше никто не может. Я сам виноват во всем случившемся. Я самый последний болван на свете, и это уже никак не исправить.
И он рассказал все. О том, как они с детства были неразлучны с Леандро, и всей душой приросли друг к другу. И как поссорились в тот день, о котором теперь и вспоминать-то стыдно. Как бывших друзей пытались примирить все их знакомые, а они лишь надменно отвечали отказом. И тот, и другой. А когда Леандро уходил на проклятый корабль Рея Гранта он, Маноло, даже не попытался его отговорить.
– Понимаешь, – в сердцах стукнул он кулаком о стол, – мной тогда управляла гордыня. Он же наверняка тем самым хотел мне показать, что хочет просто поговорить со мной. Ведь столь безумный поступок, в который до конца не верил никто, был лишь поводом для того, чтобы мы встретились и помирились. Мне кажется, он и сам до последнего момента не верил, что уйдет в море под флагом Рея Гранта. Но я уперся, как баран, и думал, что тем самым показываю свою гордость. Совсем не хотел его слышать.
– А впрямую, выходит, никто из вас не мог пойти на примирение, так далеко все зашло, – понимающе сказал Просперо.
– Вот именно. Мы и хотели мира, и в то же время боялись признать свое поражение. Так ведь бывает иногда с людьми?
Просперо согласно кивнул.
– Конечно, сейчас мне бы не составило труда первым пойти на примирение, более того, именно это я и хотел сделать, когда наш корабль шел домой, но тогда почему-то казалось крайне важным, чтобы сначала пошел навстречу Леандро. Я не знаю, почему именно это было важным, но это так. А потом он уплыл, и теперь его уже нет. Вся команда судна была вздернута на виселицах.
– Да, мне передавали ту историю в мельчайших подробностях, о ней все говорили в Картахене, – сказал Просперо. – Но ведь это случилось уже давно. Неужели ты совсем ничего не чувствовал за это время?
– Что-то такое вообще случалось, – пожал плечами Маноло. – Но разве мы можем полностью доверяться подобным знакам и предчувствиям, которые сулят нам горе. Хотя в то утро, когда их корабль должен был уйти в море, у меня со стола упала кружка. Леандро когда-то мне ее подарил, и сказал, что у меня в гостях будет пить только из нее. И вот она разбилась. Вдребезги разбилась. Я уже тогда подумал, что это дурной знак, и надо пойти остановить друга. Но не пошел, опять проявил характер. Да и было уже поздно, я бы при всем желании не успел остановить корабль Рея Гранта. Получается, Леандро погиб из-за меня.
– Не суди свое прошлое, его уже все равно нет, – хмельным голосом возразил Просперо. – Лучше подумай, что делать дальше.
– А что делать дальше? – переспросил Маноло.
– Как что? Отомстить. Разве это ты надевал петлю на шею своего друга? Нет. Это делали солдаты. Значит, надо наказать тех, кто его убил. Какое они имели право посягнуть на чью-то жизнь, даже не имея доказательств, что команда этого судна повинна в чьей-то смерти. Получается, их обвинили огульно. Если ты в отместку убьешь солдата, который лишил жизни твоего друга, или даже любого другого, они все хороши, то Леандро будет отомщен. А ты снимешь камень с души. Я думаю, Леандро на твоем месте поступил бы так же, ни секунды не раздумывая!
– Да! – Маноло изо всех сил стукнул кулаком по столу, так что стоявшие на нем уже пустые кувшины из-под вина подскочили на месте. – Ты прав! У меня есть деньги. И все, что я скопил, отдам на то, чтобы найти самых отъявленных головорезов, которые отомстят этим мерзавцам за все. И я сам возглавлю этот поход. Мы отомстим им. И за Леандро, и за всех других парней. Они умоются за кровь, пролитую нашими друзьями и товарищами. Ты сделал хорошее предложение!
– Я с вами! – с энтузиазмом воскликнул Просперо. – Ты ведь возьмешь меня, брат? У меня тоже есть счеты с солдатами.
– Конечно, брат, – прослезился Маноло. – Я буду рад, если ты пойдешь с нами. Я знаю, что на тебя можно положиться. Так когда-то я был уверен только в Леандро.
Они обнялись. И даже, кажется, оба пустили слезу.
Команду для того, чтобы свести счеты с королевскими войсками, собрали быстро. Далеко не всех можно было причислить к головорезам, как хотелось Маноло. Пришли обычные моряки, помнившие Леандро как общительного и незлобивого парня. Они тоже считали, что его смерть не должна остаться безнаказанной. Тем более, собирается такая хорошая компания навести ужас на королевских солдат, которым давно уже пора задать взбучку. Вскоре от желающих идти вместе с ними пришлось даже отказываться – ни один корабль не вместил бы столько головорезов сразу. 
Маноло вместе с Просперо тем временем изучали карту предстоящих событий.
– Форт чертовски здорово укреплен, – задумчиво провел пальцем по карте Маноло. – Так просто к нему не пробраться.
– Предлагаю разделиться на две части, – сказал Просперо. – Один отряд незаметно проберется в крепость заранее, поодиночке, и попробует достать оружие. А потом другой подойдет к пристани, и воспользуется тем, что никто не ожидает от нас столь дерзкой атаки. В случае если сопротивление будет оказано сразу же, прибывших поддержит первый отряд, и он ударит с тыла. Осталось определиться кому каким отрядом руководить. Поскольку оба предприятия достаточно рискованны, мы можем просто кинуть жребий.
– Я бы все-таки хотел атаковать с моря, – после некоторой паузы сказал Маноло. – Мне кажется, в морских делах я понимаю больше. А уж в драке опыт подскажет, как себя вести.
– Значит, я со своими парнями попробую проникнуть в город до вашего прихода, – тут же согласился Просперо. Похоже, именно такого расклада событий он и ждал.
Вообще с момента знакомства Просперо еще ни разу не дал усомниться, что в будущем он может стать таким же верным и надежным другом, каким когда-то был Леандро. Маноло сначала просто благодарил небеса за то, что тогда в таверне подсел за столик именно к нему. А потом вдруг понял, что это случилось неспроста, и его за этот столик привела Судьба. Значит, надо безропотно принять то, что она за него решила. Если Судьба когда-то подавала знак, что с Леандро случится беда, выходит, и сейчас она не просто так свела их с Просперо. Небеса хотят, чтобы смерть друга не осталась безнаказанной. Неизвестно, зачем в это дело с такой радостью влез Просперо. Возможно, он просто был настоящим авантюристом, искателем приключений. Но факт, что без него Маноло не осмелился бы затевать придуманную ими военную операцию.
План был прекрасный. Но, черт побери, всегда надо помнить о случайности. То ли кого-то из отряда Просперо опознали как флибустьера, то ли этот несчастный сам себя выдал, но его вскоре после прибытия в город схватили стражники. На выручку тут же побежали товарищи, попытавшиеся отбить несчастного и выдав себя с головой. Когда корабль Маноло причалил к пристани, всем было не до него – в городе уже развернулась нешуточная драка. Вот и получилось, что парни Маноло пришли на выручку тем, что ушли с Просперо, а не наоборот. Когда они ворвались в город, казалось, королевские солдаты дрогнули, и месть, такая желанная месть, свершится. Но нет. Солдат оказалось слишком много, да еще на подмогу им пришли простые горожане. Мстители оказались в западне.
Маноло видел, как погиб Просперо. Он бросился на выручку их корабельному юнге, которого и в поход-то взяли при условии, что он останется на борту во время сражения. Но тот, конечно, не усидел на месте. И вот сейчас из-за него пронзили насквозь шпагой Просперо. Он упал, обливаясь кровью, и Маноло еще успел увидеть, как его губы пытаются что-то прошептать. Однако в горячке боя разобрать, что же говорит Просперо, было невозможно.
Почти тут же погиб и юнга. В него выстрелили со спины, и он упал рядом с Просперо.
После этого Маноло уже не понимал, что вокруг происходит.  Его рука совсем не чувствовала усталости, только била и колола. Он и сам получил несколько ранений, одежда вся пропиталась кровью, однако Маноло упрямо продолжал сражаться, раздавая удары направо и налево.
Очнулся, уже когда все было кончено. Он лежал в полумраке, в какой-то каморке. Как ни странно, укрытый одеялом. Под головой вместо подушки обнаружилось небольшое полено.
– Где я? – чуть слышно прохрипел Маноло.
От противоположной стены отделилась фигура. Кажется, это был мужчина, который подошел к Маноло и поправил на нем одеяло.
– Лежите тихо, – сказал мужчина, – вы в безопасности.
– Я где? – упрямо повторил вопрос Маноло.
– Будем считать, что вы у меня в гостях.  Я подобрал вас в городе. По всей видимости, вы не оказались сразу за решеткой, потому что вас приняли за мертвого.
– А что с остальными?
– Всех, кто выжил, вчера повесили на площади.  Под восторженные вопли горожан. Им пришлось по вкусу это зрелище. Опережая ваш вопрос, вы провалялись без чувств трое суток. Но Господь зачем-то сохранил вам жизнь, и вот сейчас вы открыли, наконец, глаза. Надеюсь, дело теперь быстро пойдет на поправку.
– Почему вы меня подобрали? – спросил Маноло. – Могли бы передать меня стражникам. Для вашей же безопасности так было бы лучше.
– Я не считаю себя вправе отдавать людей на казнь. Только Господь решает, кому из нас, и когда предстать на Страшном суде.
– Вы священник?
– Я вольный монах. Мне не нужна церковь, чтобы верить и молиться Богу. Я могу это делать и в своей келье.
После разговора с вольным монахом, Маноло уже не сомкнул глаз. Он лежал и думал о тех, кого уже нет – о Леандро, юнге, который был так молод, что еще и не брился-то ни разу. Конечно, о Просперо, который с таким энтузиазмом откликнулся на идею этого похода, а потом корчился на земле в луже собственной крови. Ему не хотелось об этом думать, но он всякий раз приходил к мысли, что виной всех этих смертей было он, Маноло. И даже смертей обычных горожан, которых закрутила кровавая мясорубка, устроенная в городе пиратами. А теперь Маноло единственный, кто теперь остался в живых.
Вот это месть, так месть.
Когда солнце поднялось в зенит, Маноло почувствовал себя лучше, и даже нашел в себе силы встать и пройтись по тесной келье. В этот момент монах как раз и вернулся в свое жилище.
– Смотрю, вы быстро идете на поправку, даже быстрее, чем я ожидал, – бесцветным голосом сказал хозяин кельи. – Завтра вечером я попытаюсь вывести вас из города, и вы уйдете туда, откуда пришли. Надеюсь, никогда больше потом сюда не вернетесь. Ни вы, ни ваши товарищи.
– Зачем вы мне помогаете? – почему-то слегка раздраженно спросил Маноло. – Ведь я убийца. Получается, что я убил не только тех, кто живет в этом городе, но и своих же друзей. О солдатах я не говорю – они сами на что шли, подписываясь на службу.
– Это не мне судить – преступник вы или нет, – знакомым бесцветным голосом возразил вольный монах. – Если вы виновны, рано или поздно вам за это воздастся. А пока – молитесь, и вас услышат. Для верующего смерть не конец, а начало вечной жизни. Жизнь мимолетна, вечность вечна. Человек не решает, где и когда родится, также и над смертью он не властен. Всему свое время.
– Смерть – это разлука, при чем здесь вечность? – Маноло никак не мог уйти от тех мыслей, что бушевали сейчас у него внутри. – Хотя, конечно, хочется верить, что те, кто уже ушел, хотя бы видят, что о них тут вспоминают. А кто-то на земле и раскаивается в своих поступках. Как я сейчас, например. Я бы очень хотел знать, видит Леандро, как глубоко я о нем скорбел после его смерти. И знает ли Просперо, что я остался в живых.
– Разлука перед встречей, – словно не слыша последних его вопросов возразил вольный монах. – Мы поминаем наших усопших, верим, что они получают там помощь. Человек создан для вечности, только общение с Богом, любовь к Богу, может сделать вечность раем.
– Какой рай у пирата, если он поклоняется скорее дьяволу, а не Всевышнему? – ухмыльнулся Маноло.
– Я думаю, это от лукавого. Вы говорите о дьяволе, а в душе надеетесь на Бога. И потом о вере можно попросить, даже нужно. Просто сказать: Господи, дай мне веру, я хочу верить. Если человек не молится здесь сам, то тогда Бог находит молитвенников за его душу после смерти, чтобы тот получил какую-то помощь там, где нам еще только предстоит оказаться.
– Вы думаете, что у нас, грешников, останутся после нас молитвенники? – искренне изумился Маноло. – Кто, например? Если все мои друзья уже в другом мире, а никаких иных близких у меня и не было.
– Лучше искать спасение в молитве, чем в кровопролитии. Разве не так?
Маноло не нашел что ответить. Он вернулся на свое ложе, укрылся одеялом и отвернулся к стене. Ему было о чем подумать. Он все равно не верил в молитву, не верил ни в Бога, ни в дьявола. Он вообще привык верить только в удачу. Или ему казалось, что именно об удаче стоит просить небеса. Сердце вдруг нестерпимо начало болеть, и ему показалось, что не хватает воздуха, чтобы глубоко вздохнуть. Если бы не его гордыня, Леандро был бы жив, и не случилась вся эта история. Если бы он не поддался уговорам мстить, был бы жив Просперо, и еще много прекрасных парней, которые отправились с ним в поход, прекрасно зная, чем они рискуют. И вот теперь у них уже свои разбирательства за чертой вечности, а он лежит в мрачной каморке, изучая грязную стенку.
Все фальшь! Вечная жизнь, молитвы, месть, молитвенники. Все фальшь, если ничего нельзя вернуть. А что там за Вечностью – никто не знает. Хотя многие его друзья как раз об этом хорошо осведомлены. У них – все уже совсем ясно в их судьбе. А он, Маноло, не хочет дальше жить в прежней фальши. Ему, наконец, тоже надо на что-то решиться. Ведь он так искал возмездия!
Маноло решительно сдернул с себя одеяло и встал.
– Вы куда собрались? – с любопытством посмотрел на него вольный монах.
– Думаю, в том, что я от вас недавно слышал, много правоты, – ответил Маноло. – И уж точно любая разлука – перед встречей. Я хочу встретиться со своими друзьями.
– То есть?
– Вы поняли, что я имею в виду.
– Это самоубийство.
Маноло энергично покачал головой.
– Мы же пришли мстить, и у каждого свое возмездие. Прятаться за спинами товарищей недостойно мужчины. И вообще не стоит бросать своих друзей надолго. Вряд ли они меня ждут так быстро, но наверняка будут мне рады. Нам есть что обсудить.
Он подошел к двери, а потом резко дернул ее от себя. В комнату ворвался ослепительно яркий свет, и Маноло сделал шаг на улицу.