Фантастико-юмористический рассказ
Ученик шестого класса Борис Турманидзе возвращался из школы понурый и расстроенный. И была на то причина: классный руководитель Марья Ивановна, недавняя выпускница ВУЗа и первая красавица среди учительниц, записала ему в дневник: «На следующий урок явиться с родителями». Его родителей в школу приглашали часто, он к этому почти привык. Обидно было, что именно Маша (так он про себя называл Марью Ивановну) сделала эту запись. Борис даже самому себе боялся признаться, что влюблён в новую классную руководительницу. А она…
Обычно по таким вызовам в школу ходила мама Бориса Тамара Шалвовна. Но в этот раз мама болела, и пришлось идти папе Георгию Мелитоновичу. Он, известный хирург, руководитель большой клиники, куда он попал по распределению после окончания мединститута и прошёл все ступени от рядового врача до руководителя прославленной клиники. Борис видел, с каким интересом смотрел папа на Машу и почувствовал обиду, точнее – ревность.
– Здравствуйте, Мария Ивановна! Что Борис ещё натворил?
– Здравствуйте! Я бы не сказала, что он натворил что-то плохое. Просто он в сочинениях пишет какие-то странные истории, связанные с родителями, с дедушками и бабушками и даже – прадедушками и прабабушками.
– Ничего не понимаю! А что он предосудительного может написать о нас или наших родителях?
– Ничего предосудительного или плохого, но фантазии какие-то странные.
– А можно конкретнее? – спросил Георгий Мелитонович, откровенно разглядывая стройную фигурку учительницы.
– Давайте, конкретно. Позавчера мы писали сочинение на свободную тему «Один день из жизни моей семьи». Все написали нормально, а Боря сочинил вот это. – Она передала отцу Бориса тетрадь с его сочинением. Георгий Мелитонович стал читать достаточно спокойно. А читал он вот что:
«Мой папа из древнего грузинского рода Турманидзе. Все представители этого рода были целителями. Они из поколения в поколение передавали секреты разных снадобий, и, главное, – рецепт мази, которая заживляла раны очень быстро».
– Всё правильно мальчик написал, в чём же дело? – Удивлённо спросил отец.
– Читайте дальше!
«Все мои родственники: отец, мать, дяди, тёти, бабушки и дедушки – врачи. Мой отец известный хирург, делает сложные операции по пересадке органов и часто использует мазь предков для заживления ран. – Георгий Мелитонович опять вопросительно посмотрел на учительницу и стал читать дальше. – Однажды мои дяди – дядя Вахтанг и дядя Гурам – попали в аварию. Они сильно разбились: у дяди Вахтанга была раздроблена голова, а у дяди Гурама распорот живот и порваны все внутренности. Папа спас обоих: голову дяди Гурама пересадил на тело дяди Вахтанга. Они выжили, но уже остался один дядя. Я даже не знаю как теперь его называть. Когда после операции я его увидел, растерялся: он стал ниже и коренастей, как дядя Вахтанг, а голова дяди Гурама. Папа все раны смазал фамильной мазью, и они быстро зажили. Сейчас дядя (дяди) здоров (здоровы). А тётушки – их жёны – уже не знаю, они обе замужем или обе вдовы?».
– Это он, конечно, перестарался… Но такой случай на самом деле был и, к сожалению, оба брата моей жены погибли. Я тогда говорил, что настанут времена, когда можно будет пересаживать любую часть тела, в том числе и голову. Вот он и нафантазировал. А что касается фамильной мази, она давно известна в Грузии как мазь Турманидзе. Наши предки этим снадобьем лечили раненых воинов. Более того, мой прадед Мелитон Турманидзе вылечил знаменитого русского мастера Андрея Чохова, который получил сильный, долго не заживающий ожёг, когда он отливал Царь-пушку. – Но учительница плохо понимала слова Георгия Мелитоновича и продолжала:
– И вот ещё, полюбуйтесь! – Сказала Мария Ивановна и подала отцу другое сочинение его сына. – Его ребята даже прозвали Борисом Мюнхгаузеном.
«Моя мама тоже из древнего грузинского рода Девдариани. Сейчас я точно знаю, что знаменитый мушкетёр Дартаньян был нашим родственником: если его имя произнести в грузинской транскрипции, получается Дартаниани. Это просто искажённое Девдариани. Я в этом убедился, ещё раз перечитав роман Александра Кикнадзе «Брод через Арагоа». Арагоа – это река в Басконии. А в Грузии есть река Арагви. И по описанию Дюма Дартаньян – типичный баск. А баски, как известно, это тоже грузины, много веков назад в связи с каким-то природным бедствием переселившиеся в Испанию и юг Франции, так как эти места похожи на Грузию».
Георгию Мелитоновичу явно нравились сочинения сына, его фантазии. И чем дальше он читал, тем меньше обращал внимание на учительницу, которая не могла разглядеть в ученике гибкий ум и творческую фантазию. Он стал смотреть на Марию Ивановну уже не как на женщину, а как на красивый предмет. Борис это видел и в душе радовался, что папа по достоинству оценил не только его, но и недалёкий ум учительницы. Она вдруг перестала нравиться и ему самому.
– Ещё одно творение Вашего сына. – С этими словами Мария Ивановна передала отцу Бориса ещё одно сочинение. Он стал читать:
«На даче мой дедушка много лет назад устроил очень красивый газон. Мы его косили, поливали. Здорово было играть на нём в футбол, волейбол, бадминтон, бегать босиком. Раньше газон был только у нас, а сейчас газоны появились у всех соседей. Один богатый сосед свой газон выложил как заграничный стадион. Я так завидую этому соседу, то есть его сыну. Он ещё дразнится, говорит, что у нас не газон, а дикое поле. А мой папа говорит, что в этом вся прелесть нашего сада и газона – у них вид естественный. А я решил улучшить газон. Но как?
Утром я проснулся и сразу стал думать о своём плане. Думал – что же за ночь произошло, что мне поможет? Выросли мои волосы на несколько десятых долей миллиметра, и ногти подросли. Интересно насколько вырос я? Но об этом потом… Волосы! Вот спасение! Раз они растут на голове, они могут расти и в земле. Только их надо посадить с корешками. А как их выдернуть с корешками, больно же будет?! Надо потерпеть и сделать!
Короче, я надёргал много волос с корешками и посадил их в уголке газона. Стал поливать каждый день водой, куда добавлял смесь разных шампуней для волос (пришлось долго экспериментировать, и всё-таки получился отличный стимулятор!). Через неделю я заметил, что мои бывшие волосы пошли в рост. Они росли быстро, вытесняя траву, и газон с этого угла постепенно стал менять цвет – чернеть, как мои волосы. Через месяц, когда отец вернулся с загранкомандировки, удивлённо спросил:
– Это что с газоном произошло? Наверно, не поливали, и целый угол высох?! – Однако, пощупав рукой, он понял, что это не трава, а волосы. – Что это? – Грозно спросил он. Я рассказал, всё как было. Папа это сообщение воспринял спокойно и даже с интересом. Мама, правда, поворчала немного, но не долго. Более того, папа дал пучок своих седых волос, и маму мы уговорили дать свои рыжие волосы.
Вскоре наш газон превратился в сплошной ковёр, пёстрый и ровный. Но косить обычной газонокосилкой стало невозможно: волосы были намного крепче травы. Папа где-то заказал специальные ножи, они были острые, как бритва. К нам стали приходить соседи, знакомые, интересовались, где мы такой ковёр огромный купили. А мы с папой только перемигивались и смеялись. Но твёрдо решили – тайну эту никому не выдавать».
– А это я даже объяснить не могу: откуда ученик 6 класса знает о таких интимных безобразиях?! Вот, полюбуйтесь! – Георгий Мелитонович стал читать ещё одно сочинение сына: "Как известно, женщинам трудно рожать детей, с болью и страданиями. Дело часто кончается сложной операцией - кесаревым сечением. Я хочу создать женщину по подобию кенгуру: пусть рожает маленького ребёнка и вынашивает в сумке, как кенгуру. Думаю, это гуманно".
– Что Вы на это скажите, как мне быть с Вашим Борисом?
– Вообще это не безобразия, а реальная жизнь и одно из чудес света - рождение ребёнка. А Борис не просто ребёнок, он ребёнок из врачебной семьи... И ничего не надо с ним делать, он хорошо, творчески мыслит. Правда, это не совсем укладывается в привычную школьную программу, и Вам не совсем это понятно. А мне нравится. Нельзя быть таким, как все, серым. Надо ко всему подходить творчески и с фантазией. Если бы все люди мыслили стандартно, по шаблону, не было бы освоения космоса, большой медицины, пересадки сердца и других органов. Было бы всё серо и неинтересно…
Мария Ивановна слушала выдающегося учёного и не верила собственным ушам. Она подумала: «И он такой же?! Это ужасно!»
А Георгий Мелитонович встал.
– Боря, выйди, мне надо поговорить с учительницей. – Что ж, Мария Ивановна! В дальнейшем Боря сочинения будет писать более приближённо к школьной программе, а свои фантазии он перенесёт в свой дневник. Возможно, когда-нибудь Вы будете гордиться, что известный писатель-фантаст был Вашим учеником. А убивать творческое начало в детях не лучший способ их воспитания и обучения. Честь имею!
Борис понял, что отцу нравятся его сочинения, и решил всё это записывать в специальную тетрадь.
«Что ж, раз Маша не понимает меня, буду писать все свои мысли в дневник. Здравствуй мой новый дневник под именем «Творческие фантазии»! Планы у меня такие, что даже не знаю говорить об этом кому-нибудь или нет. Наверно, пока только папе.
Напишу о своих маленьких человечках, друзьях моей жизни, о своём приборе «Нос», который «невооруженным носом» чувствует запахи лучше собаки, и об исторических событиях с помощью отражённых от звёзд лучей (я об этом где-то читал, но я сделаю свои открытия!).
Я уже «поймал»… восстание декабристов на Сенатской площади. Искал что-нибудь вообще, а поймал вот это. Сигнал был слабый, но всё видно, я записал…
Папа для дачи купил телеантенну, весь мир ловит! Подумал, что с его помощью можно сделать много интересного. Ведь свет мчится к звёздам сотни и тысячи лет, то есть световых лет? Они же отражаются от звёзд?! А если эти отражённые лучи «поймать», усилить… Например, свет летел туда сто лет, отражение обратно – тоже сто лет. Значит, можно увидеть, что происходило у нас на Земле двести лет назад! Просто надо просчитать годы и найти звезду, которая нам подходит, чтобы увидеть нужное нам время.
Подумал и начал действовать: включил антенну в свой компьютер через специальное устройство, которое сам сконструировал и… поймал. Сейчас ищу Пушкина, скоро у меня будет его подлинный портрет! Фантастика? Нет, научная реальность!
И через месяц был у меня портрет невысокого мужчины в цилиндре и с бакенбардами. Пушкин?! Я его уже распечатал. Сейчас сверяю его со всеми известными портретами поэта. Не очень, но похож на портреты, выполненные художниками в разное время. Особенно я доверяю портретам Тропинина и Кипренского, которые были написаны при жизни Пушкина.
Да, я на пороге большого открытия и я докажу всем, что сделал это именно я!..