Сознание человеческое, все-таки, устроено удивительно. Иногда оно способно на гениальные научные подвиги, например, решить задачу по математике за четвертый класс. Иногда же оно не способно определить самые элементарные вещи.
Вот и сейчас Мишка проснулся и долго лежал, не понимая, что не так? В его жизни что-то изменилось, но что? Сознание начало, потихоньку, выполнять свою работу и до него дошло, что именно не так. Его не разбудила, как обычно, мама. Он не услышал традиционного утреннего пения папы, что такое в стиле «сердце красавицы склонно к измене…» и сосед, почему-то, не долбил свою стену, как он это обычно начинает делать с семи утра. Сознание Мишкино, так и не сумев, спросонья, сопоставить эти факты, сначала хотело сачкануть и выдать информацию о том, что всех, возможно, сожрали инопланетяне, как в фильме «Война миров», но, окончательно проснувшегося Мишку, такая халтура не устроила и поэтому мозг его вынужден был отмотать файлы времени назад, и включить на «просмотр» вчерашний вечер. Мишка понял. Он в деревне Синегорье, у бабушки Тони. Впервые не в лагере отдыха, а у бабушки. На целых три месяца лета.
Через секунду он уже шлепал босыми ногами по деревянному полу комнаты, а еще через секунду – по бетонной дорожке ведущей от дома к калитке. Еще вчера, засыпая он составил план мероприятий на сегодняшний день, но план этот был отринут и забыт. Мишку охватило пьянящее чувство свободы. Не нужно, как в городе одеваться, или, как в лагере – идти на построение, а можно вот так, запросто, выйти из комнаты прямо на улицу в трусах и босиком. Походить по чуть влажному от росы покрывалу плетущейся травы, ощутить ступнями приятную прохладу. Возможно, это и было первым пунктом Мишкиного плана.
Дед Мишкин уже ушел пасти коров, а бабушка разливала из ведра по трехлитровым стеклянным банкам молоко. Это было планом номер два в Мишкиных мероприятиях – выпить стакан молока. Деревенское молоко отличается от городского точно также, как клей «ПВА» отличается от сгущенного молока – вроде бы цвет и консистенция одинаковы, однако пить все предпочитают сгущенку. Однажды, когда Мише было три года, он умудрился слопать немного этого клея, все тогда бегали по квартире друг за другом, папа кричал на него, мама кричала на папу, а старшая сестра Катька язвительно заметила: «Чего вы всполошились? Только час назад обещали заклеить ему рот, чтобы не задавал глупых вопросов». С сестрой, в то время, у них вообще были отношения натянутые, наверное, из-за того, что ее заставляли с ним гулять, а он при Катькиных друзьях – взрослых мальчиках и девочках, называл ту «страшой» сестрой. Катька злилась, мальчики смущенно молчали, а девочки хохотали, угощали маленького «Мишаню» конфетами и просили снова и снова: «Ну-ка, Мишанька, скажи, какая у тебя сестра?»
Пункт плана номер три материализовался, как только предыдущий план был выполнен. «Номер три» сам зашел во двор и теперь пил молоко вместе с Мишкой, это соседский мальчик Вовка, с которым они еще вчера договорились встретиться.
Корова у бабушки была одна, и звали ее Апрелька. «Кормилиц» своих бабушка всегда называла по именам месяцев, когда они появились на свет. Корова сама уходила в стадо и сама приходила. Когда мама ругалась с папой, за его поздние возвращения домой, то всегда в пример ставила ему Апрельку. Мама называла папу «животным» и, почему-то, считала, что Апрелька умнее папы, хотя папа инженер и у него высшее образование. «Даже корова сама идет домой после стада» - приводила свои аргументы мама. На что папа, не менее резонно, замечал: «Корова знает, что ее ждут сладкая свекла и бабушкина ласка, потому и бежит домой. А что меня ждет? Подгоревшая гречка и твоя маска из огурцов на лице!»
Покончив с молоком, Мишка и Вовка рванулись навстречу приключениям и те не заставили себя долго ждать. Напротив Вовкиного дома, около кучи песка, прыгали, махали руками и возмущенно на кого-то кричали Танька и Светка – две девочки, также приехавшие на лето к бабушкам.
Дело оказалось более чем серьезным: огромная, величиною с ладонь, жаба, выпрыгнула, вдруг, из под камня и сидела теперь на песке – излюбленном месте игр девочек.
Как говориться: «один ум хорошо, а два лучше», а четыре ума называется мозговым штурмом.
Сначала принесли кота Британчика, надеясь, что он начнет на жабу охотиться. Но, Британчик, абсолютно не проявил к жабе никакого интереса, и сразу же, смылся, не прощаясь – по-английски.
Затем позвали дворового пса Тобика. Тобик лохматый и по-русски бесшабашный, сначала схватил Танин тапок, затем ведерко Светы, затем лизнул в лицо Мишку, облаял сидевшего на заборе кота и, повертевшись для приличия, убежал.
Жаба же, демонстрируя прямо-таки американскую беспардонность, уселась и, судя по всему, уходить не собиралась. Участь ее решали научным методом – вспоминая народные приметы. Сначала Танька сказала, что если жаба плюнет, то будет бородавка, и земноводное решили стукнуть камнем. Но потом Мишка вспомнил примету о том, что если убить жабу, то будет дождь. Это всех сразу отрезвило. Портить такой чудесный день не хотелось и захватчицу решили оставить в покое.
Затем вместе с Танькой и Светкой, так как их песок был временно оккупирован, Мишка и Вовка направились на исследование русла протекающего рядом ручья. Собственно исследовали мальчики, а девчонки без умолка болтали, наступали им на пятки и всячески путались под ногами. Мишка хотел было их прогнать, но тут Танька, наступив на прогнившую доску моста, чуть не упала в воду и оцарапала себе ногу. Сначала вылечили ногу, приложив лист подорожника, а затем, долго и упорно, попадая себе молотком по пальцам, ремонтировали мост. Девочки держали доску, а мальчики забивали гвозди.
После этого, все четверо, забравшись в ручей по колено, помогали тете Маше – бабушкиной соседке, выпроваживать на берег отставшего от стада гусенка.
После этого, также вчетвером, носили еду Мишкиному деду, пасшему общественное стадо коров в поле, за деревней. Пока дед ел, ребята искупали в пруду овчарку Ангу и искупались сами, а потом долго убегали от Анги, которая норовила отряхнуться от воды непременно рядом с кем-нибудь из них.
Вернулись, когда огромный, спелый «цветок подсолнечника» Солнца стал отворачиваться в сторону от Синегорья. И тут Мишка, услышав запах бабушкиного борща, вспомнил, что он ничего не ел за целый день, кроме стакана парного молока. И на этот запах, как на маяк, пришел домой сам. Впервые его никто не звал в окно: «Миша! Миша! Домой!».
Еще одно важное открытие ждало Мишу, когда он уже съел весь бабушкин борщ и застучал ложкой по дну тарелки. Дело в том, что он терпеть не мог болгарский перец и даже если мама добавляла тот в свои борщи в качестве ингредиента, старательно вылавливал и выбрасывал его из тарелки ложкой. Сейчас же он вообще не думал о том, что ест и слопал столько болгарского перца, сколько не ел за всю жизнь. Растущий организм его переваривал сразу две вещи: борщ и догадку о том, что еда это только средство, но никак не цель.
Сознание человеческое подобно детской игрушке «волчок» или «юла». Если его раскрутить, то не остановится оно сразу, а будет еще «прокручивать» события, анализировать и сопоставлять факты, пока, наконец, не израсходовав всю энергию, не следит с катушки и не провалится в туман сна.
Сознание Мишкино, несмотря на то, что он лежал в постели горизонтально, продолжало «крутиться» в вертикальной плоскости. Мишка, погрузившись в тишину деревенского вечера, думал.
Вечерняя тишина в городе это и не тишина вовсе, скорее это фоновый шум. Тишина в городе похожа на стакан с «пепси-колой», она пузырится, щелкает и пенится.
Тишина в деревне похожа на цельное молоко. Тишину в деревне можно пить, такое ощущение, что из этой тихой неспешности соткано все пространство, вплоть до вкуснейших бабушкиных вареников с творогом, в тесто которых, кстати, добавляется молоко. А можно ли добавить в тесто «пепси-колу»? Что получится? Мишкина сестра Катька пробовала. Получается нечто клоунское, по цвету напоминающее звездный колпак древнего астролога, а по виду – полосатую робу арестанта.
Время в деревне тоже другое. Его полно, его не нужно экономить, как воду из кулера. Его можно пойти и набрать в роднике за бабушкиным домом сколько хочешь. Этоу воду-время можно не только пить, но и, страшно подумать, поливать ею цветы или залить в пластиковую бутылку с дырочкой в крышке, сделав «брызгалку» и поливать кота. И за это тебя никто ругать не будет. В деревне не нужно подстраиваться под работу светофора, в деревне можно ходить не поперек, а вдоль проезжей части.
Может, если бы у Мишкиной мамы было чуточку больше времени и она пила бы по утрам не кофе, а парное молоко, она не считала бы, что корова Апрелька умнее папы?
И еще одно приятно удивило Мишку. В деревне куда-то неожиданно исчезают все городские страхи. Посмотрев фильм «Другой мир» про вампиров и оборотней, Мишка долго не мог прийти в себя и с тех пор всегда, ложась спать, тайком, заглядывал под кровать. Нет ли там какого упыря? В деревне же вроде бы все располагает к «вампирским мыслям» - и людей мало, и тишина, и звуки таинственные в ночи. Но - нет! Мысли плохие сами собой уходят, улетучиваются, исчезают. Не вяжется мерное постукивание колокольчика коровы Апрельки и кудахтанье кур с зверскими рожами нежити. На фоне незамысловатого, простого, но добротного быта деревни Голливудские актеры с их белозубыми улыбками выглядят фальшиво. Это примерно как если бы кто-то из российских футболистов начал рекламировать «Жигули» на фоне плаката, где Роналду рекламирует «Мерседес».
Они с Вовкой сделали массу дел: спасли то ли Таньку и Светку от жабы, то ли жабу от Таньки и Светки, исследовали ручей, отремонтировали мост, вылечили Танькину ногу, помогли соседке, покормили деда, искупали Ангу. Он теперь может кушать сладкий перец, как дедушка и папа. И это за один день!
Усталость плавно сжимала «юлу» сознания, энергии оставалось все меньше и меньше и вот, последний раз открыв и закрыв глаза Мишка, наконец, погрузился в сказочный сон.
Впереди был целый летний день.
Впереди было долгое лето.
Впереди было бесконечное детство.