Ни вернуть, ни исправить...

Ирина Дыгас
                НИ ВЕРНУТЬ, НИ ИСПРАВИТЬ…

    Молчали долго. Разговор был невыносимо тяжёл.

    То, что разбудили им, не поддавалось никаким трезвым доводам и объяснениям! Что последовало потом, и подавно.


    – …Я виновата? Похожа на неё, да? Лицом?..

    Вероника всеми силами пыталась не причинить ещё большей боли, поняв, наконец, что так мучило Ника ещё с Юты: призраки прошлого и умерших. Призрак его жены.

    – Нет… Не внешне… Голос и волосы… И бесстрашием каким-то, что ли? Я сам не могу объяснить. Может, просто так их недостаёт, что готов видеть везде, во всём и во всех? – затих, задумчиво стал целовать девичьи плечи, невесомо и невинно. – Столько лет прошло… Нет ответа, прости меня, милая. Не в моих правилах так расклеиваться… Ты точно вынула пробку в шампанском – не удержать руками содержимое теперь… Вот и получается, будто и я не сдерживаюсь, разучился, дал слабину. Как будто лишь моих сил отныне не хватает, помощь стала необходима остро настолько, словно это вопрос жизни и смерти. А я не слабак. Я одиночка…

    – Всему есть предел. Одиночеству тоже. Не пора ли с ним покончить? – сквозь слёзы прошептала, не показывая их старику. – Может, пришло время осесть на одном месте и… завести пару собак? – мягко рассмеялась, содрогаясь тощим тельцем.

    – Пробовал. Сбегают, – напрягся, стиснул скулы и заскрежетал зубами.

    – И женщины?

    – Да.

    – Значит, этого не хотят они, твои умершие. Есть в вашем прошлом нечто недосказанное, незавершённое, оно и закрыло им путь к свету. Расскажи. Попытаемся вдвоём разобраться и… сдвинуть этот камень с их дороги наверх.

    – Это мой крест. Даже не пытайся, девочка – может быть слишком опасно. Не у всех в шкафах скелеты безоружны, пойми…

    Успокоился, взял эмоции под контроль, разжал объятия, отодвинул Нику на длину рук, держа её плечики в крепких ладонях.

    – Поклянись, что не станешь выяснять и вмешиваться, во что бы то ни было, связанное с моим прошлым! Клянись!

    – Не буду, Николас. И ты знаешь, почему. Поздно: оно стоит за твоими плечами, и я сейчас смотрю в глаза твоей жене. Мы уже в прошлом. Ящик Пандоры открыт…

    Как только услышал последние слова, потерял дар речи.

    Даже не пытаясь разобраться в них, медленно выпустил девушку из задрожавших рук и резко обернулся, смотря за свою спину. Успел: тонкое полупрозрачное видение медленно таяло, но смог разглядеть и узнать. Это была она, его жена Мэгги, Мэг.

    «Почему появилась сейчас и здесь? Что происходит вообще в последние дни? Что я упустил? Никогда не являлась наяву, лишь в редких снах, и то, когда сильно выпью…

    Замерев, почти не дыша, провожал глазами поразительную картину: прозрачная фигура Мэг не таяла, а сдувалась ветром в сторону, рассыпаясь на… Что же это было: атомы, клеточки, лоскутки или… мотыльки? Но, что бы это ни было, оно улетало и растворялось в воздухе, и вскоре от призрака не осталось и следа. Осталась лишь сердечная боль и страх прикосновения чего-то потустороннего, того, чего стоило бояться. Медленно выдохнув, Ник закрыл на несколько мгновений наполнившиеся слезами глаза, сжал до скрипа зубы, задавил невероятным усилием воли стон, задышал часто, справляясь с панической атакой.

    – Так, старик, не расклеивайся. Ты не один ведь это видел, а она спокойна и молчалива. Вот тебе и кроха… – зажал эмоции в кулак и раскрыл глаза, обернулся к Нике. – Тоже видела это растворение: распахнула глаза и всё смотрит вдаль, будто пытается ещё увидеть эти клочки. Странное видение, согласен: не вся растворилась, а рассыпалась снизу, медленно, словно сопротивлялась необходимости ухода. Последним распалось лицо.

    Задавив вновь поднимающиеся слёзы, сжал кулаки.

    – Ладно, Мэг, не волнуйся, я справлюсь. Впервые, что ли? И с этим разберёмся, ты только далеко не уходи, милая, подскажи, что хотела сказать? О чём предупреждаешь? Я что-то тогда пропустил? Не пропадай, моя Жемчужина! Помоги нам…»

    – Успел?.. – голос Вероники был глух и печален.

    – Да.

    Встал с её шезлонга, выпрямился, расправил плечи, сбрасывая жуткое напряжение и с них, и со спины, развёл руки в стороны, понимая, что никак не может снять спазм мышц, несколько раз глубоко вздохнул, не смотря пока на насторожённую девочку.

    Понимал, что сильно волнуется за него, оттого и метнула глаза в сторону комнаты, потом потянулась к нагрудному карману.

    – Не стоит. Я в порядке, Ники. Не тревожь парней. Это моя проблема, – остановил её порыв вызвать помощь по рации. – Как ты, моя Птичка?

    – Я в порядке. За меня не переживай. Это для нашей семьи не новость, по женской линии все медиумы в большей или меньшей степени – знакомо. Не боимся и знаем, как себя вести.

    – Салем не вымысел? – тепло улыбнулся, негромко рассмеялся, смотря на неё сверху.

    – Нет. Только всё существовало ещё за несколько тысячелетий до него. В Салеме лишь произошла утечка информации.

    Смеясь, встала с кресла, накинула плед на плечи: прохладный ветер с гор вдруг стал неуютным и промозглым.

    – Идём в гостиную. Холодает. Морозом пахнет, заморозки близки.

    Укутав её плотнее, любяще обнял за плечики и повёл прочь с такого уютного и коварного балкона, окинув долину придирчивым взглядом.

    «Да, права умница канадская. Смотри-ка, и впрямь осень идёт семимильными шагами: солнце стало мутным, потемнели облака, став серыми, и марево над горами ощутимо потяжелело. Осень вспомнила, что уже октябрь месяц. Скоро заморозки станут украшать пейзаж инеем, а там и снег не заставит себя ждать. Всё приходит и уходит, всё меняется, только не прошлое – ни вернуть, ни исправить. Нет такой силы, чтобы даже попытаться это сделать! Нет, – протяжно вздохнул.

    Повернулся к двери балкона, посмотрев вслед уходящей воспитаннице. Грусть вновь стянула грудь сердечной болью. Уже привычной.

    – Мы лишь обманываем себя, думая, что способны изменить то, что уже прошло. Глупцы. Что бы ни сделали – оно будет всё равно новым. Иным. Чужим. Своими же останутся боль и вина. И бессилие. Оно, пожалуй, самое жестокое из того, что достаётся в итоге проигравшим. Даже память милосерднее. И любовь. Она и заставляет жить. Вот и живу. И помню. И люблю, пока дышу…»

    Отряхнулся от мыслей, сдавил в кулак воли чувства и шагнул в комнату.

    Время прошлого и воспоминаний закончилось, впереди было настоящее, обещающее каплю счастья и радости, каплю света на закате жизни…

               Июль, 2015 г.                По мотивам романа «Лишь руку протянуть…»

                Фото из Интернета.

                http://www.proza.ru/2016/03/24/779