Пианист
События этого рассказа правдивы по своей сути, поэтому автор не принимает претензий по поводу истинности происходившего.
Москва, Петровка, дом-кооператив Большого театра. За несколько дней до третьего тура музыкального конкурса имени Чайковского…
- Видите ли, молодой человек, расстройку фортепиано вызывают два различных процесса, - настройщик оглядел инструмент и, пожевав губами, продолжил… Первый: если колки в вирбельбанке не в состоянии держать струны в натяжении, настройка, в принципе, невозможна… Второй процесс - изменение напряжения между деталями инструмента, ответственными за чистоту звучания. Вы, конечно, меня понимаете?
Натан прекрасно понимал настройщика и согласно кивнул.
- Можно что-то сделать, Иван Сергеевич? Ездить на улицу Герцена далековато. Я же не могу все время сидеть в консерватории…
Настройщик не ответил на вопрос, как будто не расслышал, и продолжил:
- Кроме того, сезонные изменения влажности и температуры влияют на чистоту строя. Летом дека разбухает, зимой - наоборот, "усыхает"…
Он прервал работу и посмотрел вверх на назойливо жужжащую муху. Она села на портрет Мендельсона.
- Все мухи жужжат в фа мажоре, - Иван Сергеевич сощурил глаза. Это у него означало улыбку…
- Мы заплатим, сколько скажете.
- Конечно, заплатите, - ответил настройщик и расстегнул сумку.
- Сколько лет инструменту?
Натан пожал плечами.
- Лет тридцать пять - сорок…
- Да, почти на пределе. Даже Bluchner не живет дольше пятидесяти, потом ему необходим капремонт.
- Иван Сергеевич, у меня через несколько дней третий тур.
- Знаю, знаю, молодой человек. Вы меня видите? - неожиданно спросил настройщик.
- Вижу, конечно…
- Так вот, молодой человек, я бросил всю свою работу, когда узнал о вашей проблеме. И вот я здесь. Я был на втором туре, где Вы исполняли вариации Веберна. Ничего подобного прежде я не слышал!
- Спасибо, - Натан смутился, - но мне кажется, что американец может обойти. Вы ведь слышали в его исполнении двадцать восьмую прелюдию Скрябина?
- Да, он был превосходен! - настройщик взволнованно взмахнул рукой, и Натан вдруг увидел, что рука изуродована. Заметив изменившееся лицо Натана, Иван Сергеевич никак на это не среагировал. Взял свою сумку и, бормоча что-то под нос, приступил к работе…
Натан, чтобы не мешать мастеру, ушел на кухню, где отец, старый скрипач оркестра Большого театра, сидел и решал кроссворд. Он оторвался от журнала и вопросительно посмотрел на сына.
- По-моему, все будет в порядке...
- Ты уверен?
- Папа, ты можешь купить клейкую ленту? Мух развелось, сплошной фа мажор...
- Не нервничай! Тебе нельзя нервничать. Мухи? При чем здесь мухи…
Старая площадь, кабинет секретаря ЦК по идеологии…
- Войдите, - Петр Нилович откинулся в кресле. Вошедший, лысоватый человек, в безукоризненно сшитом костюме и, с неожиданной для этого заведения, бабочкой, застыл у двери.
- Проходите, присаживайтесь, - пригласил хозяин кабинета.
Человек быстро, несмотря на солидные габариты, прошел к столу и уселся на краешек стула. Петра Ниловича, сына рабочего, удивляло поведение многих чиновников от искусства. Было в них что-то холуйское; они как бы извинялись, что занимаются делом несущественным.
Сколько раз на совещаниях в ЦК и в Министерстве он говорил, что искусство не менее важная часть жизни советского общества. Не менее важная, чем тяжелая металлургия или железнодорожный транспорт…
Чиновниками же становились партийные назначенцы или те, кто не состоялись в своей области: в музыке, в театре, кино…
" Не прав, не прав Суслов… Каждый раз запрещать. Это создаёт нездоровую обстановку в обществе. Разрешил же я Твардовскому напечатать "Театральный роман" Булгакова в "Новом мире", а Михаил Андреевич запретил. И зря! Надо было бы показать этих "театральных пауков" в банке".
Петр Нилович ценил Твардовского, как поэта и уважал, как мужика. Только он мог сказать, что не верит ему после этой истории с "Театральным романом". Не верит секретарю ЦК!..
Хозяин кабинета внимательно посмотрел на посетителя.
Отметим, что Петр Нилович всегда говорил, не повышая голоса… От этого, у слабонервных, повышалось давление и начиналась бессонница.
- Здравствуйте, Петр Нилович.
- Здравствуйте. Вы курируете конкурс Чайковского от Министерства?
- Так точно, Петр Нилович.
- Кто, как Вы предполагаете, будет первым?
Куратор, тертый калач, ответил неопределенно:
- Четыре человека вполне могут претендовать на первое место.
- Как наш?
- Он великолепен, но Вы сами знаете, он ведь… пятый пункт…
- Есть мнение товарищей в Политбюро, сообразуясь с политической обстановкой, что должен победить американец. Хотя он, по моим сведениям, тоже,… знаете ли, не чукча…
- Но, Петр Нилович, конкурс международный. В жюри сидят профессионалы из многих стран.
- Если американец такой сильный исполнитель, то лучший довод для его победы - блестящая игра. Ведь он играет блистательно, не правда ли?
- Петр Нилович, сделаю для этого все, что смогу. Слово коммуниста!
- Надеюсь. Всего хорошего…
Петровка, дом-кооператив Большого театра…
Из салона послышалась музыка. Соната Доницетти, определил Натан. Мелькнуло в голове: "Это с его-то рукой - и Доницетти! Можно с ума сойти". Натан с отцом остановились у входа в салон. Настройщик прекратил играть…
- Все готово, принимайте работу.
Натан подошел к инструменту и с того места, на котором Иван Сергеевич закончил, доиграл до конца эту труднейшую пьесу. Настройщик стоял, сгорбившись, глаза смотрели отрешенно. Видно было, что в жизни его что-то произошло, и настройщиком он стал, по необходимости.
- Сколько мы Вам должны, Иван Сергеевич?
Иван Сергеевич у двери обернулся.
- Рассчитаемся после конкурса. Устраивает? - Он поднял свою изувеченную руку, посмотрел на нее.
- Это с войны…
Платформа "Северянин", Ярославской ж. д.
За день до третьего тура, Натан оказался в районе Свиблово. Там жил его ученик, друг детства отца. Пенсионер от скуки решил заняться музыкой. Натан мог бы перенести урок, но решил, что надо немного развеяться, сменить обстановку. Тем более, в дороге можно повторить сложные пассажи первого концерта Чайковского. Лучше всего это у него получалось в пригородной электричке; вечером, обычно, народу в вагоне мало...
Доехав на трамвае до Северянинского моста, он дошел до платформы "Северянин", купил билет и стал прогуливаться. На противоположной платформе стояли человек десять, из них двое пьяных. Поначалу все было спокойно и не предвещало ничего особенного. Вдали раздался шум приближающейся электрички. В это время, между пьяницами началась потасовка. Стоявший у края платформы, получил прямой удар в челюсть и свалился вниз, головой войдя в гравий насыпи. Ноги и туловище оказались на рельсах. Электричка быстро приближалась. Натан спрыгнул вниз на насыпь, схватил горемыку за одежду и затащил под платформу. Когда Натан взобрался обратно наверх, до электропоезда оставалось метров десять. Его трясло… Поначалу он ничего не почувствовал, но через какое-то время ощутил боль в правой руке. А это уже пахло катастрофой…
В панике он поехал в приемный покой больницы Склифосовского. Ему сделали рентген. Травматолог "успокоил", что это просто растяжение, недели через две пройдет. Наложили повязку, пальцы работали, но боль отдавалась в плечо.
Натан приехал домой. Было уже поздно. Отец спал. Он ринулся в салон к роялю. Когда закончил играть, увидел испуганное лицо отца.
- Натан, что с тобой случилось? – спросил старый скрипач…
Концертный зал московской консерватории…
На третьем туре, после китаянки, шел американец. Затем был перерыв, и наступила очередь Натана. Выходя из левого выхода на сцену, Натан оглядел зал. Отец и родственники сидели, как всегда, в пятом ряду; за ними, в седьмом, он увидел Ивана Сергеевича. Тот приподнялся и сделал вопросительный жест… Натан развел руками. Маэстро взял палочку в руки …
Когда затихли последние аккорды, Натан прижал правую руку к груди, поклонился и ушел за кулисы под аплодисменты и крики "Браво!" В жюри были ожесточенные споры: кто-то говорил, что с забинтованной рукой Натан играл великолепно и, вообще, он герой. Кто-то заявлял, что с травмой вообще нельзя выступать. Мнения разделились. Решающим в пользу американца оказался голос представителя социалистической Монголии. Натан стал вторым. Третьей - китаянка.
Старая площадь…
Петр Нилович остался доволен результатами. Даже его референт позвонил куратору конкурса и от имени шефа поблагодарил за проделанную работу.
Петра же Ниловича, через месяц, поблагодарил сам Суслов, встретив его на секретариате ЦК.
Иван Сергеевич позвонил Натану и встретился с ним после заключительного концерта лауреатов.
- Здравствуйте, Иван Сергеевич! - обрадовался Натан.
- Здравствуй, лауреат! Что с рукой?
- Ерунда! Послушайте, Иван Сергеевич, я с Вами еще не расплатился, сколько я Вам должен?
- Натан, ты мне ничего не должен! Рад был тебе чем-то помочь!..
И, смеясь, добавил фразу из "Бриллиантовой руки":
- Береги руку, Сеня!
30.07.2015г
-