примерно 1988-й год, Колымская трасса в районе реки Татынгычан
1.Пыль над дорогой
Я поднимался по осыпи, цепляясь время от времени за кусты стланика. Довольно крутой склон. День только начался, солнце невысоко, но пот уже заливал глаза. Жарко.
Чиф, верный пёс, поднимался рядом и немного сзади. Он, как и все собаки, не любил осыпи. И когда мы выходили из лагеря, громко плакал и визжал - склон начинался почти от палаток. Но видя, что я не реагирую на плач, собака тоже стала подниматься. Наконец мы преодолели около 400 метров по вертикали и оказались на вершине сопки. Я молод, и силы восстанавливаются быстро. Отдышавшись, посмотрел вокруг - красота. До горизонта хребты - зеленоватые вблизи и синие вдали. Под нами долина. И по ней идёт желтоватая нить Колымской трассы. По дороге, состоящей из грунта со щебнем, иногда проезжали грузовики, поднимая пыль. В результате этого пылевое облако было по всей долине. Оно напоминало стену. Жёлто-серая стена росла из полотна дороги, была узкой у земли и расширялась вверху, поднимаясь на высоту примерно 250 метров. Необычное зрелище.
Я недолго простоял, наслаждаясь картиной, но этот пейзаж отпечатался в памяти на всю жизнь.
Вытащив из рюкзака топор, продолжил движение в том же направлении. Начало сезона (июнь месяц), и сейчас наш геофизический отряд размечает и прорубает просеки, по которым потом будет делать электроразведочные работы.
2.Битва титанов
В середине лета в отряд приехал Коля Алимов, главный геолог Партии Рудной Геофизики, для проведения геологических маршрутов. А с ним и его взрослый пёс Юкон. Этот пёс был красавцем и такой же как и мой Чиф охотничьей западно-сибирской лайкой. Оба они постоянно находились при хозяевах в маршрутах. А по вечерам отдыхали рядом со своими палатками. Поэтому столкновений не происходило. Но однажды, в свободный день, я шёл по лагерю мимо палатки Алимова. Чиф шёл рядом со мной. А Юкон лежал на пороге хозяйского дома. Я слишком поздно понял, что совершил ошибку. Со стороны палатки послышалось рычание - ведь чужак приблизился к дому хозяина, да ещё и с собакой. Чиф ответил злобным рыком - ведь кто-то там угрожает хозяину и ему самому. От меня уже ничего не зависело. Кобели сорвались с цепи. Это было ужасное зрелище, но оно завораживало. Красивые, могучие лайки, полные ярости. Их манера драться отличается от стандартной схемы обычных собак. Быстрые уходы, скользящие движения, мгновенные атаки. В сторону полетели тяжёлые баульные ящики, стоящие рядом. Палатка, установленная на жёсткий деревянный каркас, сотрясалась от ударов тел. Понимая, что один всё равно не смогу их остановить, некоторое врямя я наблюдал битву, ничего не предпринимая. Я чувствовал безумный восторг, потому что никогда ещё не видел такой красивой и яростной схватки. Никто не отступал, и накал только усиливался. Но тут, из шатающейся палатки наконец-то выскочил, чертыхаясь, Коля. Пришло время действовать, и я, изловчившись, схватил Чифа за бёдра. Юкон также был схвачен хозяином. Всё кончилось. Ни капли крови, море возбуждения, разбросанные ящики, чудом устоявший каркас палатки, гордые хозяева. Событие ненадолго нарушило спокойный ритм выходного дня.
Была и вторая схватка при схожих обстоятельствах. Но только около отрядного УАЗа. Поутру народ собирался в маршруты. И те, у кого путь начинался в тот день от трассы, садились в машину. Был там и Николай с Юконом. Когда мы с Чифом подошли к машине, всё произошло точно так же. С той лишь разницей, что бойцов быстро остановили хозяева. В итоге я, махнув рукой, отправился к начальной точке маршрура пешком.
3.Нимфа
Сегодня, 5 августа, мой день рождения. Утром начальник отряда, Чанцев, сказал, что посовещавшись, народ решил дать мне выходной в качестве подарка. "Ну что же" - подумал я, "отправлюсь тогда в тайгу на весь день". Быстро собрал необходимые мелочи, проверил карабин, поточил нож, который всегда при мне - в ножнах на поясе. И ушёл. Конечно не один. Со мною мой любимый и дорогой Чиф. Маршрут наш очень прост - по лесистой долине ручья Нимфа, в устье которого расположен базовый лагерь, до самого конца. А дальше на перевал, с которого стекает ручей, и ещё дальше - куда глаза глядят, в следующую долину.
Тот день я всегда вспоминаю как сказку, неожиданно вошедшую в мою жизнь. Была хорошая погода - тепло, но не жарко. Без ветродуя и дождей. Я расслабленно шёл по лесу, или берегом ручья. На душе полное спокойствие, внутри тишина. Это можно назвать состоянием медитации, нирваной. Ручей Нимфа оправдывал своё название - был тих и ласков. Журчание воды напоминало звуки хрусталя. Вода манила меня, и я останавливался на мягких песчаных пляжиках, для того чтобы искупаться и насладиться прохладой этого волшебного ручья. После купания разжигал небольшой костерок и кипятил чай в чифирушке. Потом лежал на песке в тени деревьев. Они убаюкивали тихим шелестом. А в чащах, тем временем, происходила обычная лесная жизнь - спокойно щебетали птахи, мелькали евражки, бурундуки и белки. И всё это подмечали мои слух и зрение. Настроение становилось всё лучше и лучше, но состояние отрешённости продолжало стойко держаться. Удовольствие усиливалось ещё и псом, присутствие которого всегда было чем-то особенным для меня. Его вид и характер, да и вообще - мы понимали друг друга хорошо, даже без слов. Чиф тоже был рад неожиданному свободному дню. Он деловито сновал в зарослях, вынюхивая всё с интересом. Земля в лесу покрыта мягким мхом, и лапы пса отдыхали после ежедневного хождения по осыпям, от которых страдают собаки. Чиф не нарушал тишину лаем на лесную мелочь. Хоть он и лайка, но я так его воспитал - никогда не отвлекаться на белку и прочих, поскольку он может понадобиться хозяину в самый неожиданный момент по более серьёзным поводам. Пёс всегда находился в пределах видимости, и в любую секунду мог придти на помощь.
Долина сама по себе не широкая, максимум 300-400 метров от борта до борта. А борта - довольно крутые сопки. Склоны начинаются резко - ты идёшь по горизонтали и вдруг упираешься в стену, уходящую вверх под большим углом. Сначала склон покрыт лесом (в основном листвянкой), но довольно быстро деревья исчезают и остаются кустарники с ягелем. А ещё выше появляются те самые, нелюбимые никем, осыпи. Высота сопок над долиной не маленькая - по 500 - 800 и более метров. Но мы, продвигаясь по водотоку на запад, поднимались незаметно, вместе с ручьём. Продолжая подъём, уже не далеко от перевала, я увидел на северном склоне движущиеся белые точки. Внимание к ним привлёк звук - стук скатывающегося камня и характерное постукивание копыт. Довольно далеко, но я понял, что это горные бараны. Отвлекаться на них сейчас не хотелось, и мы с Чифом продолжили восхождение к перевалу. Солнце давно уже перешло через зенит, и я прибавил шагу - хотелось скорее посмотреть на мир по ту сторону водораздела. И вот мы стоим на перевале. Я всегда любил перевалы. В них есть нечто особенное. Они дают человеку осознание того, что он смог, осознание силы. Они дают удовольствие от созерцания панорамы гор. Они дают отдых после подъёма.
По ту сторону мир был совсем не такой как в пределах Нимфы. Довольно широкая долина, почти без леса. Только редкие листвянки да остатки загородок для оленей. Загородки старые, а значит стада здесь давно уже не пасут. Эта долина навевала состояние какой-то опустошённости, и оставаться в ней не хотелось. Поэтому, спустившись было к ручью с названием Фортуна, я поднялся на южный борт. Траверсировав его в сторону моего перевала, через некоторое время остановился на бараньем лбу, выступающем из склона. Отсюда хорошо просматривалась панорама дальних гор с их синевой. Такие картины я могу созерцать часами.
Время близилось к вечеру. Солнце хоть и невысоко, но бьёт прямой наводкой. И меня разморило немного. Прикорнув на осыпи бараньего лба, я слегка задремал. Потом всё-таки поднялся и пошёл в сторону лагеря. Наступали сумерки.
Почти спустившись с перевала, я вновь услышал лёгкий перестук наверху. Чиф навострил уши. Присмотревшись, увидел рогатые головы на фоне потухшего неба, где-то там, в вышине. Азарт - во мне живёт азартный игрок. И в тоже время охотник. Игрок и охотник - две несовместимые ипостаси. Ведь игрок нетерпелив и несдержан. А охотник - Воин, чья сила в терпении, умении выжидать годами. Но в отряде давно не было мяса, и поэтому две мои половины рванули наверх. Подъём по крутому склону метров на 300-400. Пёс прочувствовал момент, и карабкался, опередив хозяина. Всё, пришли. От стада и след простыл. Не такие они глупые, чтобы ждать охотников. За плоскотиной вершины, далеко впереди, я только успел заметить уходящий косяк. Но Чиф, он не смирился и рванул в ту сторону. "Жаль, только выбьется из сил" - пронеслось в голове. Вдруг, через пару минут, я увидел то, что меня удивило. Стадо, голов 10, несётся на меня. А за ним несётся мой пёс - догнал и развернул на хозяина. Но я не могу стрелять, так как собака на линии огня. Вожак изменил траекторию и повёл стадо вбок, метрах в 50 от меня. Теперь можно стрелять, не боясь попасть в псину. Я стрелял. Глядя в прицел, понял, что это не бараны, а горные козлы. Очень это не просто оказалось, подстрелить козла. Но всё же тот, кого я выбрал, упал с последней пулей. Охота завершилась. Чиф понюхал зверя и отвернулся. Он тяжело дышал. Рядом находился ледник толщиной метр - полтора. Под ним было пустое пространство и текла вода. Проковыляв туда, пёс заполз в нишу, лёг в ледниковую воду, и оставался там довольно долго.
Наступила темнота. Взвесив всё, я решил не заниматься сейчас тушей, а вернуться завтра. Положил козла под ледник, и начался спуск в долину Нимфы. Потом шли по тёмному лесу. Впереди послышался треск и тяжёлая поступь. Я понял, что на нашем пути медведь. Чиф давно учуял его, но вёл себя тихо. Только шерсть на спине встопорщилась, как перед дракой. И изнутри слышалось низкое свирепое рычание. Но он благоразумно не лаял. И правильно - у меня кончились пули. Медведь постепенно удалился с тропы, и мы продолжили путь.
Так прошёл один из счастливых дней моей жизни.
4.Преферанс, бараны, дождь, безразличие
Я всегда не любил карточные игры. Ведь человек во время этого занятия становится безразличен ко всему окружающему. Многие будут спорить с таким утверждением, но я твёрдо знаю, что прав. Ты даже можешь умирать рядом с игроками, но в твою сторону никто и головы не повернёт.
Я, конечно, не умирал, но был один случай, который только укрепил моё мнение о картах. Мы находились на выкидном лагере в районе ручья Тапер. Погода была не подходящая для электроразведки в горах - время от времени накрапывал дождь, слишком сыро. В общей палатке, которая была побольше остальных, собрались почти все - попить чаю и поболтать. Завязалась игра в преферанс, участия в которой я, конечно, не принял.
Посидев у натопленой печки, я вышел наружу. И увидел высоко над лагерем, на ближнем склоне, нескольких баранов. Зайдя в палатку сообщил об этом. Свежего мяса, а не надоевшей тушёнки, хотят все. Но мало кто готов совершить быстрый подъём на крутую сопку. К тому же собака есть только у меня. В общем, позвав Чифа и взяв Мосинский карабин, я пошёл вверх.
Крутая осыпь метров 250-300. Мы двигались на предельной скорости. Неожиданно, посередине пути, полил дождь. Он усиливался. Но мы с Чифом продолжили восхождение. Когда ступили на небольшую плоскотинку вершины сопки, являющейся отрогом хребта, там, конечно же, уже не было никого. Стадо ушло через хребет. Дождь превратился в стену ливня. Чиф метался по запаховым следам, но не взял никакого конкретного направления, поскольку ливень, да ещё и усилившийся ветер сдувал остатки запаха. Поняв, что мы сильно просчитались, я стал спускаться по мокрому склону. Ливень и холодный ветер сделали своё дело - я сильно замёрз, пальцы не разгибались почти.
Но вот и лагерь. Так как в моей палатке печь была холодная, а в общей из трубы валил дым, я ввалился в общую, оставив собаку в предбаннике. Здесь шёл преферанс полным ходом. А потому моё появление было оставлено без внимания. Ни приветствия, ни вопросов, ничего. Глаза игроков прикованы к картам, среди них идёт беседа о чём-то незначительном. Но всё это как бы за непроницаемой стеной. Присев на что-то около горячей печи, я довольно долго пытался отогреться и просушиться. Постепенно вернулась чувствительность в пальцах рук, снятая штормовка задымилась паром. Через некоторое время, придя в себя, я ушёл к своей палатке.
5.Афанасьич
Вспоминая то лето, я всегда вспоминаю отрядного повара Афанасьича. Это был пожилой человек с тёмным прошлым. На сколько я понял тогда, большую часть жизни он провёл в зоне. Сидел по многу лет много раз. Нет, он не политический, и не маньяк-насильник. Думаю, что в основном по глупости своей, да по пьяни. Однажды я услышал от него примерно такую фразу:"Когда я сидел в последний раз - на 8 лет меня посадили..." не помню, что там было, когда он сидел последний раз, но помню, почему он сидел - во время пьянки порезал своего собутыльника. В общем Афанасьич был несчастным человеком, нашедшим последнее пристанище в нашей Центральной Геофизической Экспедиции. Только вспоминаю его часто. И вот почему: бывало, что я, заспавшись поутру, не приходил вовремя на завтрак. Казалось бы, ну что такого? - человека нет за столом. Но нет, всегда в таких случаях наш повар появлялся у моей палатки, стучался и задавал вопрос:"Серёга, у тебя всё в порядке?" Можно было подумать, что Афанасьич беспокоится за свои напрасные поварские труды. Но на мой шутливый вопрос, почему он это делает, последовал ответ:"Я думаю - вдруг у тебя что-то случилось. Вдруг ты заболел, и тебе нужна помощь."
6.Гроза
Приближался конец сезона. Сентябрь. И по вечерам, после работы, мы с Чифом ходили за ягодой. На каждом шагу море голубики, попадается жимолость и смородина. Чиф активно всё собирал в живот, ну а я - детям на зиму. Соревноваться с напарником было трудно.
В один из таких вечеров пришли с урожаем к палатке. Я растопил печь, и мы спокойно отдыхали. Поднялся небольшой ветер, заморосил дождь. Ничего особенного, но всё резко изменилось... Неожиданно мелкий дождь превратился в ливень и с небес загрохотало. Да не просто гром, а чудовищный, беспрерывный грохот, который сопровождался беспрерывными молниями. И самое ужасное, что молнии били прямо здесь, рядом. Временного промежутка между вспышкой и звуком не было. Чудовищный грохот постоянно нарастал, а молнии слились в один непрерывный, слегка пульсирующий световой взрыв. Я видел эти разряды сквозь брезент, а в палатке было светло, как при 1000-ватной лампе дневного света. Было страшно - ещё и потому, что я понимал большую вероятность попадания молнии в какую-нибудь из палаток.
Но мы люди, а потому способны обуздать страх волевым усилием. Другое дело собака. Мой милый Чиф сначала метался по палатке в приступе паники. Затем вырвался через застёгнутый вход наружу. Я выскочил за ним и увидел, как безумец рванул в тайгу. Это действительно был безумный бег - несчастный мчался не разбирая дороги на большой скорости. Мой зов утонул в грохоте. Делать нечего - я зашёл в палатку и стал ждать. Гроза не ослабевала. Но через час прибежал Чифка. Безумный взгляд, дрожащее мокрое тело. Наверно он несколько раз успел переплыть и Нимфу и Татынгычан, в который впадает ручей.
Ничто ещё не закончилось. Природа продолжала буйство. А пёс лёг под мои нары в позе сфинкса и застыл. Глаза его были стеклянными, а тело неподвижно - не менее часа. Дыхания почти не заметно. У собаки наступили шок и летаргия. Я очень боялся, что пёс не вынесет всего этого ужаса. Но потом, когда буря ушла спустя час, он стал потихоньку дышать и шевелиться. В конце-концов я упросил его вылезти из-под нар. Подбросил поленьев в тлеющие угли. И мы с ним долго молчали, сидя у огня.
Заключение
Все эти события, и картины - незначительные. И для большинства участников прошли незамеченными. Для всех, кроме меня. Почему-то остались в моей памяти. И несколько фотографий с моим Чифом - на Нимфе и на вершинах гор.
Я пишу, и временами не знаю, зачем. Кому это надо? Но ведь это то, что я мог бы рассказать другу, сидя у костра, или дома за столом. "А знаешь, однажды случилось..." - и пошли воспоминания бесконечно.
В конце-концов, когда-нибудь меня не станет, и в памяти детей может ничего не остаться, кроме того, что я был, и как я выглядел. А что происходило со мной? Что я чувствовал? Почему поступал так, а не иначе?
Пусть будет...
4.08.2015