Волна приближения «сладкой парочки» накрыла сразу всем: веселостью, беззаботностью, жаждой жизни. Виен повернула голову.
- Наши! – кивнул ей Жан.
- Кто же еще может быть таким громогласным!
Ев порхнула в свое кресло, ответила милой улыбкой всем недовольным на ее появление и повернулась к родителям:
- Лично я здесь, совершенно, ни… при… чем! – ангельское личико засияло белизной зубов. – Это все ваш любимый, баловень – сын.
- Интересно. – усмехнулся Жан и принял позу внимательного слушателя.
- Вот, вот! И мне интересно, куда он столько набрал, что к самолету не пропускали. Уверена, был бы просто счастлив, лететь без меня.
- Ну что ты болтаешь! – улыбнулась Виен.
- А ты видела, видела его багаж?! То-то! Голливудская звезда и то меньше берет. Явился! Вы только посмотрите на это счастье. Еще и взлететь не успели, а он уже начал распускать свои флюиды обольщения. Хорошенькое же меня ждет время препровождения.
- Мы найдем ему замену! – серьезно сказал Жан, протянув через проход руку, накрыл ею ладошку Евгении.
Стюардесса, сияя, как натертая кокарда моряка, что-то говорила Дэну, направляя к его месту. Он благодарно кивнул и, ускорив шаг, подошел.
- Меня так не провожали! – Ев мило улыбаясь, подвинулась к иллюминатору и жестоко опустила свои пальчики ему в бок, щипнув не жалея сил.
- Зая, больно!
- Зато мне приятно. Бабник!
- Не начинай. – осек и повернулся к родителям. – Извините! Один из пилотов, оказался заядлым лыжником. Перебросились парочкой слов, пока они еще кого-то ждут.
- Не лги родителям. Пилот! Это же мне все равно, а не им. – Ев демонстративно откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Дэн, получив одобрительные кивки родителей, уселся и погладил ее по руке.
В проходе появился молодой мужчина, по «полному» упакованный в гардеробе, коротко стриженый и немного бледней, чем принято на юге. Оценил всех присутствующих быстрым взглядом, чуть дольше задержав его на Ев, занял сразу два кресла в первом ряду.
- С размахом! – бросила Виен, заметив, как он свою сумку определил не в багажник и на соседнее кресло. Ев приподнялась, рассматривая спутника и игнорируя мужа, обратилась к Жану:
- Ты его имел в виду? Подходит!
- Я что-то пропустил? – Дэн вертел головой, выискивая ответ.
- Строй глазки девочкам. – поправила прическу, расправила кофточку и села, положив ногу на ногу. Дэн притянул ее к себе, выражая свое мнение или пояснения в ее ушко. Ни Жан, ни Виен уже не вникали. Заработали пропеллеры, стюардесса чеканила заученные слова и действия, под фонограмму.
- Ты дрожишь! – Заметил Жан, как ходуном ходят руки жены.
- Да, я боюсь!
- Не нужно. Кафа, родная, самолет маленький. Как видишь, даже не все места заняты. И Дэн рядом.
- Жан, я боюсь! И ничто меня сейчас не успокоит. – она была наполнена страхом полностью, с головы до ног. Жан пристегнул ее ремнем, просунул руку за голову и обнял.
«Господи! – думал он. – Сколько же я принес в твою жизнь страданий! Растягивая их, как резину, обманывая обещаниями счастливой жизни. Вот и бессмертие подарил, осчастливил. Блин! За тридцать лет мы тебя столько пичкали «эликсиром счастья», что я уже сам боюсь. Кафа, моя Кафа! Как ты все это выдерживаешь?» - погладил, поцеловал в голову. – «Милая, надо держаться. Мы с тобой переживем и это. А полет – мелочь, пустячок. Уснешь и не заметишь, как приземлимся. Если конечно младшие дадут уснуть, выражая свою бурную любовь, друг к другу. Главное, что ты рядом. Главное, что жива! Остальное приложится.
- Спасибо! – Услышал тихий голос Виен и открыл глаза.
- Ты что-то сказала?
- Нет! Не было возможности. Я борюсь с ненавистным чувством взлета. – произнесла тихо, но все равно было слышно ее раздражение. Жан убрал руку, сомкнув брови в раздумье – уж не уснул ли он так быстро. – Спасибо! – Глядя на него, сказала Виен и очередной раз сглотнула, чтобы вернуть себе слух, у нее постоянно закладывало уши.
- Еще немного и самолет ровненько пойдет вперед, стюардесса принесет выпить. – Жан взял ее холодную руку, просто не зная, чем еще помочь.
- Лучше бы это был стюард! Ладно, будем ждать, сжав зубы и пытаясь не вывернуться на изнанку.
Жан слышал, но ее губы не шевельнулись, он опять сморщил лоб, спрашивая у себя:
«Не понял!»
- Где уж тебе понять…
Жан испуганно отдернул руку, собрался переспросить, но начатое ею предложение оборвалось.
«Примерещилось! Я просто ее так изучил, что мозг сам выдает за нее ответы». - Прикрыл глаза, пытаясь расслабиться.
****
- Что желаете выпить? – Приветливый женский голос вернул Жана из полудрема.
- Воды с лимоном, льдом и без газа, мне кофе, крепкий, без сахара. – Девушка улыбнувшись, кивнула и подошла к соседнему креслу.
- Кофе. – Сказал Дэн, - чашечку чая, желательно ромашкового.
- А еще веревку и кусочек мыла! – Не стесняясь, достаточно мило улыбаясь, громко добавила Ев. Стюардесса кивнула в ответ, последовала дальше. Виен открыла глаза, глянула на дочь. – Это не мне, это ему! Чтобы не мучился.
Дэн не обиделся, просто начал шутя закрывать ей рот, но Ев кусалась в ответ, с каждым поцелуем все чувственней и ощутимей.
- Это на нее так полет действует? – спросил Жан. – Давно не слышал их перебранок.
Виен пожала плечиками, отвернулась, принялась любоваться облаками. На языке крутились колкости, типа: «Можно подумать, ты их часто видишь!» или «Еще бы год не видел, то и не узнал бы вообще»! Однако придержала их, охладив себя вопросом: «К чему слова мои нас приведут»? Заполучив воду, ей стало легче, и она позволил себе повернуться к детям. Девушка отдавала заказ Дэну, ничего не думая плохого, и уж наверняка не предполагая услышать грубость, задала простой вопрос:
- Вы молодожены? Хочу… - Не договорила.
- Молодожены?! – Ев бросила на стюардессу заряд молний. – Тридцать лет мучаюсь с этим бабником! Дочь замужем, на внука надеюсь, а он все на короткие юбки засматривается!
- Хорошего полета, веселого отдыха! – засмеялась стюардесса и подошла к пассажирам, сзади.
– И что смешного? – глаза Ев широко раскрылись: - Вот и говори людям правду.
- Ев, ты не выносима. – хохотал Дэн.
- Конечно! Ты же даже не пробовал меня носить.
К их разговору, близкие соседи, постепенно теряли интерес, а вот одиноко сидящего пассажира, по-видимому, он только начал заинтересовывать. Мужчина сел слегка боком, так, чтобы видеть Гаев, скосив глаза, и Жан заметил, как у него «навострились» уши. После очередной реплики Ев, которые были нескончаемы, он оглянулся, а еще чуть позже, поднялся, идя к служебным отделам, остановился, совсем не долго, изучил их с ног до головы. Жан усмехнулся, про себя: «Ев просто не может без всеобщего внимания! А парень красив, хоть и смертельно болен. Не женат. Да, он не женат, на пальце нет и следа кольца. А в его-то положение хватаются за соломинку и украшают свою жизнь присутствием близкого и любящего существа. По крайне мере мужчины. У него нет и животинки, разделяющей одинокие вечера. Болен. Дэн бы определил его недуг, не будь он сегодня так занят. Ев его привлекла. Да как могла не привлечь? В ней столько жизни, столько напора, что поневоле притягивает к себе нуждающихся. Все-таки, какие у нас замечательные дети! А парня жалко, очень жалко, влачит свои дни, прячась от мира». Тут же выбросил незнакомца из головы и повернулся к жене:
- Тебе легче?
- Немного. Но я терпеть не могу самолеты, и ты это знаешь.
- Кафа, поездом двое суток. – Ви подняла к нему недовольные глаза, и он понял – авто. – Виен, машина, в этом случае, не выход. Прости.
- Что уже об этом говорить – летим! – положила голову ему на плечо, а он, взяв ее холодные ладони, опять пустился в раздумья:
«Уроды, какие же они уроды! И когда теперь ты выздоровеешь? Если бы ты только знала, как я этого хочу!» « Ты исцелишь меня, Жан, как делал уже не раз. А я буду стараться тебе помочь». – Жан тут же выпрямился, немного ближе наклонил голову, подумав, что она опять начала читать его мысли и не выпуская рук, стал ждать, что скажет дальше, но Виен переместилась на другой бок сидения, даже не глянув на него, скрутилась и закрылась руками, сложив их на груди замком. – «Это что же получается? – у Жана появилась минутка подумать, и он тут же схватился за это:
«Виен не потеряла дар. Просто он забился где-то глубоко и действует на подсознании. Она этого даже не замечает. Да, да! Именно не замечает, иначе как бы отвечала на мои вопросы. Это хорошо, как же это хорошо! Ее мозг жив, жив! Вот только одно мне не понятно, она ответ не проронила вслух, она проговорила его про себя. А что это значит? Не значит ли это, что мы с ней крепко связаны на подсознании? Это же так замечательно, что мы можем вот так общаться! Это радость! Теперь никаких недомолвок, ни каких недопониманий, ни каких тайн!» - он радовался, этому, как будто нашел философский камень, даже не задумываясь о негативе такого общения. Но уже совсем скоро, смерил свой пыл: «Да что я удивляюсь? В ней столько эликсира, влито за эти немногие годы, что и представить трудно, как она не впала в детство. Уберечь, у меня одна задача - все это беречь!» - И тут же, совершенно понятно, что он переключился на первоисточник всех бед любимой жены: «Нет! Я не дам себе больше быть добрым. Зло не излечимо! Его надо выжигать из этого мира коленным железом, ставя клеймо на тех, кто впервые задумался о подобном! Но я не убийца, не убийца…. Что же мне делать, что? Как же тяжело сделать правильный выбор в адрес тех, кто сидит у меня в…. Все, пора, прекратить себя заводить! Я вернусь с отдыха и хладнокровно решу эту проблему. И…. Вел мне поможет, именно Вел, а не кто другой. Да и больше меня никто не поймет!»
****
Из дневника Вилен Гай.
«Я не могу похвастаться легкостью прожитых лет. Но мне нравилось жить. Я любила все, что вокруг меня: смотреть телевизор, любоваться природой, читать книги и просто гулять. Даже писать свои книги, над которыми возможно смеются девчонки, но перечитывают, эгоистично не давая их сделать всеобщим достоянием.
Мне нравилось жить. Мне осчастливливала сама жизнь, потому что она была мне просто дана, подарена! Но я, как любая женщина, мечтала о большем. О любящем, красивом во всем, мужчине. О прекрасных детях. О достатке. И долгой, очень долгой жизни. И я дождалась…
Просто у Бога было хорошее настроение».