Посреди степи в окружении пеньков и пустоты стоял старый заброшенный дом. Доски, из которых он был сделан, посерели и напоминали теперь по цвету сухую почву, словно и сами доски спрессовали из земли. Когда-то на досках была краска, но дождь и ветер смыли её следы. Оконные ставни обречённо повисали на петлях и громко хлопали при сильном ветре, словно десятки молотков заколачивали гвозди в стены. Окна одинокого дома уже давным-давно ослепли: ни одна живая душа не выглядывала сквозь них. Внутри здания царило полное и оттого особенно жуткое спокойствие.
Когда-то дом стоял посреди небольшой рощи, но часть её была использована, чтобы оный дом построить, часть -, чтобы в нём жить. В подвале дома была печь, передающая тепло на остальные этажи за счёт эффекта конвекции: тепло само поднималось наверх, если хорошо отапливался низ. Также на первом этаже в гостиной был камин, возле которого в кресле-качалке или чуть поодаль за игрою в карты и выпивкой любили засиживаться хозяева. Однако это было очень и очень давно.
Кожаная мебель, оставшаяся от последних хозяев, была покрыта внушительным слоем пыли, и обивка была частично ободрана. Время сдирало обивку с мебели, позолоту с канделябров и в сговоре с пауками занавешивало сначала дальние углы под потолком, потом и более доступные места. Паутины было так много, что в неё даже попалась парочка птиц- их тела были переварены и выпиты в лучших традициях паучьего этикета. Местами половицы пропитались кровью в той степени, что отмыть их не было никакой возможности. Кое-где на деревянном полу остались светлые выщербленные полосы от передвижения мебели и царапины от ногтей. Воздух в доме был пропитан запахом пыли, сырости и крови.
В разных частях дома можно было найти отдельные и семейные портреты хозяев, чаще всего писали их одарённые женщины, реже- мужчины рода. Род Весселов вёл свою историю из смутных времён, когда инквизиция искореняла колдовство во всех его проявлениях. Лорд Маркус Вессел, одержимый чистотой дворянской крови, женился на собственной сестре и отправился жить в отдалении от цивилизации. Новое владение он по большей удаче выкупил у жены землевладельца, которого сожгла инквизиция по навету лорда Маркуса. Первый из Весселов сам присутствовал во время казни и почувствовал облегчение, когда землевладелец перестал оскорблять его слух криком.
Дом прошлого хозяина земли находился близ деревни, а такая близость к низшим слоям общества заставляла лорда Маркуса чувствовать себя грязным. Он оплатил поджог старого дома одному из бедных и агрессивных крестьян, купив себе тем самым место в первом ряду во время сего действа. Жена землевладельца вместе с детьми пыталась спешно покинуть дом, но возле парадной двери её уже ждали двое людей с дубинками. Несколько ударов уняли слёзы и крики, но боли ни женщина, ни дети не почувствовали. Смерть была слишком быстрой, и лорду Весселу это не понравилось, однако вмешиваться и марать руки было не в его характере.
Новый дом семейства Весселов был выстроен вдалеке от дома прежнего хозяина земли на окраине рощи. В этом доме у лорда Вессела родились сын Карл и дочь Амалия. Оба отличались болезненностью, но сумели прожить достаточно долго, чтобы бежать из отчего дома, вернуться в него и быть запечатлёнными в портретах. Карл мечтал стать великим мореплавателем, Амалия великой актрисой, однако, когда их нашёл отец, то границы сознания сына и дочери были силой расширены миром. Брат с сестрой сбежали вместе и разминулись уже в городе. Карла избили и ограбили уже во второй день его пути к славе- ему сломали ногу и выбили глаз, так что он хромал и ходил с повязкой на глазу до конца своих дней. Амалия смогла добиться несколько большего и даже прибились к труппе бродячих музыкантов, но её изнасиловали голодные до женской плоти артисты. Она смотрела на луну, рыдала и выла, пока толпа разгорячённых похотью мужчин делала своё грязное дело. Амалия забеременела после этого, но плод в чреве не удержался: она всей душой ненавидела его и всех, кто был причастен к его появлению. Амалия скрыла выкидыш от отца и брата- розоватый недоразвитый комок плоти был похоронен ночью за домом, в смеси дёрна и грязи. С тех пор Амалия плакала по ночам, пока никто не видит и засыпала, когда больше не было сил оставаться в сознании.
Несчастья, постигшие Карла и Амалию, лишь убедили лорда Вессела в правильности выбранного курса, ведь в мире грязной крови светлейшим Весселам не было места. Годами Маркус убеждал Карла и Амалию, с самого детства внушал им, что единственно возможные отношения для них- это отношения между братом и сестрой. Фанатичная вера отца и столкновение детей с реальным миром вынудили Карла и Амалию согласиться продолжить лорд Весселов так, как того хотел отец. Однако сын и дочь устали от тирании отца- было решено сделать ход, которого Маркус не ожидал. Смесь мышьяка и белладонны была подмешана в вино родоначальника Весселов, чтобы лишить его шансов на выживание. Маркус Вессел занемог и слёг в тот же день, а ночью скончался. Его похоронили на заднем дворе. По несчастливой случайности Карл раскопал и перерубил лопатой останки сына Амалии Вессел и труппы бродячих артистов. Объяснения состоялись уже после небрежных похорон Маркуса, чей труп без молитв, скинули в могилу и забросали землёй. Вопреки ожиданиям самого Маркуса, никто по нему не скучал, не лил слёз и не пел од.
История с выкидышем Амалии сильно задела Карла, но оттого сестра с братом лишь больше сблизились. Это было только на руку матери. Она, при жизни Маркуса страдала от побоев мужа, впитала в себя идею чистоты крови и каждый день внушала её свои детям. Прошло немало времени прежде, чем Амалия позволила Карлу к себе прикоснуться, но ни первый контакт, ни последующие не приносили ей ничего кроме боли и опустошения. Карл хотел, чтобы Амалия была счастлива и получала удовольствие от их близости, но их сношения больше походили на необходимое насилие. Брат и сестра делали это исключительно ради продолжения славного рода Весселов. У них родилось трое детей: двое сыновей, старшего звали Айзек, а младшего Майкл, и самой маленькой была дочь Франсин.
Дети росли беспокойными и их прогулки по лесу часто сопровождались драками между братьями, где Айзек быстро доказывал своё физическое превосходство в противовес интеллектуальному превосходству брата. Бабушка сызмальства проповедовала внукам идеи Маркуса, так что к подростковому возрасту они свято верили в чистоту крови и грязь внешнего мира. Беда пришла откуда не ждали. Одержимый желанием отомстить и неспособный более сдерживаться, Майкл убил Айзека во сне и взял Франсин силой, несмотря на то, что ему тогда было пятнадцать лет, а ей всего двенадцать.
Когда Карл пришёл на крики Франсин и узнал о том, что Майкл натворил, то чуть не придушил сына собственными руками. Тот сопротивлялся, но безуспешно: отец был намного старше и сильнее него. Майкла спасла Амалия, оглушившая Карла подсвечником. Он так никогда и не очнулся. Позже оказалось, что она не только оглушила Карла, но и убила. Обширная черепно-мозговая травма, как сказал бы врач, сопровождалась обильным внутренним (и внешним) кровотечением, остановить которое в домашних условиях не было решительно никакой возможности. Айзек истёк кровью с лёгким, пробитым ножом насквозь, но остались ещё Майкл и Франсин- род Весселов продолжился. Доски пола успели впитать часть пролитой крови и напитались багрянцем ещё больше, когда Амалия пыталась отмыть пол втирающими движениями.
Карла и Айзека похоронили на заднем дворе, как и остальных. Род Весселов продолжался на основе родственного кровосмешения ещё довольно долгое время. Недостатки лишь усугублялись постоянным повторением и закреплением. Со временем род стал прародителем уродливых, колченогих или внешне нормальных, но совершенно безумных членов семьи. Дом семейства был полон портретов и памяти, но вся эта память была преимущественно о боли и лишениях, усугубляющихся уродстве и безумии, физической и ментальной деградации. Дом с лёгкостью мог поведать историю заката рода Весселов, не сказав ни единого слова.
Один из последних мужчин рода Весселов взбирался на самое высокое дерево в роще. Он сам не до конца отдавал себе отчёт, зачем это делает, лишь подчинялся воле момента и слушал невидимых друзей. Голоса шептали ему, что нужно освободиться, избавиться от гнёта вещей и особенно отчего дома, который ему никогда не удастся покинуть надолго. Сайрус Вессел был колченог, один его глаз был меньше другого, в детстве брат попытался раскроить ему череп деревянной шкатулкой, поэтому на левой стороне головы кожа прорвалась, скальп сполз набок и образовалась внушительная продолговатая залысина. Ещё он был слегка горбат и слышал голоса, но всё же успел зачать сына с сестрой Орнеллой. Впрочем, это уже не имело значения. Сайрус Вессел карабкался на дерево, собираясь оставить отчий дом, ставший для него синонимом бренного мира. В то же самое время к дому стремилась толпа крестьян с факелами, собиравшаяся сжечь Весселов и любое упоминание о них. Отношение к роду и так был ни к чёрту и стало только хуже, когда крестьяне узнали, что ни один Вессел не был похоронен как подобает, с присутствием священника. Сайрус в последний раз вернулся мысленно к дому и увидел на внутреннем дворе пляску скелетов, гремящих костями, клацающих челюстями. Он так до самой смерти и не смог определиться настоящие они или нет. Однако Сайрус знал каждого из них- это были мужчины и женщины достославного рода Вессел.
Когда крестьяне ворвались в дом и разыскали в нём Орнеллу, то Сайруса уже не было в живых. Небо, затянутое тучами гремело и сотрясалось, а первую молнию лорд Вессел принял за побуждение к действию. Он шагнул вперёд с ветки и устремился вниз, к земле, к окончанию пути и свободе. На полу в спальне Весселов остались следы от ногтей- так отчаянно Орнелла цеплялась за жизнь, когда бунтовщики пришли за ней. Орнеллу схватили за волосы, проткнули вилами, подвесили на дереве и сожгли заживо. Она не кричала даже когда кожа сморщилась от жара пламени: Орнелла родилась немой. Однако сына она всё же сумела спасти от гнева мятежников. Последний из рода Весселов на какое-то время остался жить в доме, который крестьяне опустошили в назидание нечистым духам.
Теперь пляску скелетов на заднем дворе ничто не могло остановить. Портрет последнего Вессела некому было рисовать: обычно этим занималась одарённые члены семейства, которых кроме него теперь не было. Маленький хрупкий мальчик так и не смог покинуть подвал, где мама его спрятала: целая армия крыс была против этого. Как только шум улёгся, то они по одной стали собираться возле печной топки. Когда наследник рода Иеронимус Вессел решил покинуть своё убежище и поставил ногу на пол, то шагнул в целое море крыс… Вернуться в топку наследнику уже не позволили: чёрная волна поднялась и захлестнула его. Иеронимус кричал, сучил руками и ногами, но его никто уже не слышал. Когда крысы закончили, на полу остался лишь обглоданный скелет.
Дом Весселов стоял без хозяев уже полсотни лет, всё более разрушаясь и упрощаясь под действием времени, сырости и ветра. Покой ему, как и Сайрусу Весселу, принесла молния, ударившая точно во флигель в форме дракона. От мощного электрического разряда, прошедшего сквозь сырую древесину, та затрещала, высохла за считанные секунды и вспыхнула, как спичка. Дом достославного рода Весселов, чистокровных и возвышенных, горел и некому было его потушить. Никого и ничего не осталось. Лишь скелеты из видения Сайруса плясали на заднем дворе, гремели костями, клацали челюстями, а ставни по воле ветра аплодировали этой пляске.