Странную женщину встретила я вчера на закате.
Спрашивает:
— Скажи, как мне вашего питерского Чижика увидеть?
— Вам вернуться надо, говорю. Вы уже прошли его.
— Да-да, конечно, — говорит. — Понимаю. А не подаришь ли ты мне свое колечко?
— А зачем Вам чужое колечко? — спрашиваю. — Кольцо с чужого пальца — чужая судьба. Зачем Вам моя судьба?
— А затем, — говорит она мне. — Затем, девонька, что предстану я там, у Господа Бога ни в чем и ни с чем. Вот твое колечко и покажу Ему. Гляди, мол, я на себя все чужие беды взяла, все грехи. Может, и помилует Он меня за твое колечко-то? Как ты думаешь?
— Не знаю, — отвечаю я. — Как знать, чье кольцо по грехам перевесит-то? Ваше, или моё?
— А ты моё-то кольцо видела?
— Так вон у вас сбоку от обручального червонным золотом на пальце что горит? А моему 10 рублей цена, на Апрашке куплено. Да так давно, что уже ни цен таких, ни продавцов нет.
— Это я и без тебя вижу, — говорит.
И смеется.
Не верит, что ли. А мне обидно.
При мне малыш мой за свою десяточку это колечко мне купил. Красивое, узора небывалого, словно корона из брюликов горит на закате. Дешевенькое, а мне дорого.
— Не отдашь кольца-то? — снова спрашивает женщина.
И ухмыляется.
— Нет, — говорю. — Не отдам.
И пошла себе дальше.
А тут мужчина навстречу:
— Не скажете, где «Военторг» найти?
— В Советском Союзе, наверное, — говорю.
Ничего про нынешние военторги-то я не знаю. Один Сердюков в голове. И его полюбовница. Какие уж тут «Военторги»?
— А, говорят, на Суворовском есть, — шелестит дядечка.
И смотрит как-то кривенько, сбоку, словно глаза у него, не как у людей поставлены.
— Если так, то почему Вы в противоположную сторону идете? — спрашиваю. — Вам вернуться надо. Суворовский-то там, за Аничковым, по Невскому и — налево.
Смеется дядечка:
— А я прямо пойду!
Да и ладно, думаю, идите, куда хочется. Погода теплая, вечер светлый. И тихий. Наши, с Фонтанки, похоже, еще вчера отстрелялись.
И минутку спустя, пока я раздумывала, еще один добрый человек предложил странное:
— Тебе, может, еще одну Солнечную поляночку прислать, может пригодится? Для вдохновения.
Зло так сказал. Спьяну ли, с зависти ли бросил. Русскими полянами расшвырялся. Чьими-то вдохновениями…
А, может потому, что завершила я новую книгу, и называется она: «Солнечные поляны», и объявила об этом друзьям - порадовать чтобы. И ушла отдохнуть. И все пожелали мне доброй ночи, а этот странный человек почему-то вдруг рассердился.
И вспомнила я встречу на закате с той странной женщиной, которой так хотелось моего колечка.
И человека, что шел не к тому, что искал. Да и искал ли?
И что-то мне открылось, только неясно, что и надо было бы спросить у того, третьего, о чем он? Бросилась за ним, а его нет. Исчез мой третий-то странный.
И ни цыганки, ни ищущего "Военторг". Никого. Пуста Фонтанка.
Словно спугнул кто неслышной тихой молитвой нечисть нашу, как ветер паутинку, пока шла я, да слова об увиденном старалась не потерять, чтобы с вами поделиться. Я всегда пишу так - сначала мысленно рассказик-то рождается.
Пришла домой, записала всё...
Так вот оно что, думаю, может, творчество — это как молитва? Пишешь ли, рукавички ли вяжешь, цветы растишь, картины создаешь, детям сказочку на ночь напеваешь — всё — молитва, всё ей сродни? И потому черти от нас разбегаются?
Ольга ЛАНСКАЯ,
Санкт-Петербург
("Языческая Русь")