11 января 1976 года. Врачи признали заболевание желудка. После моего заявления в профкоме мне выделили путёвку на лечение на юг, в Грузию, в город Боржоми, конкретнее – в санаторий Ликани.
26 мая. Едва я вышел из самолёта, тут же на меня набросилась банда басмачей. Я было испугался и подумал, что они хотят меня ограбить или взять в плен с целью получения выкупа, но оказалось, что эти люди всего лишь предлагают довезти, куда мне будет угодно. Одним словом, это были таксисты.
Мне было очень стыдно, но пришлось их разочаровать нерадостным сообщением, что я всего лишь инженер и привык пользоваться услугами автобуса; те нехотя разошлись.
Ну, не привык я в России к такому навязчивому сервизу! Обычно это ты таксистов упрашиваешь отвезти тебя куда-нибудь, а те, набычившись, всячески отнекиваются…
… Проехали Мцхету – бывшую столицу Грузии. Старинные развалины весьма впечатлили… А известная всем река Кура, оказывается, называется по-грузински Мтквари. Вот не знал...
… Поселили меня в двухместном номере, в котором уже жил дядечка преклонных лет, участник войны. Ходил он плохо, и нередко завтрак или обед ему приносили в комнату.
Надо сказать, сотрудники санатория моего товарища по комнате знали очень хорошо (видимо, не первый год отдыхал здесь) и уважительно называли его «Леонид Ильич», на что тот сердился:
- Что вы заладили: «Леонид Ильич» да «Леонид Ильич»! Зовите просто - Ильич!
В шкафу у моего соседа висел пиджак, сверху донизу увешенный многочисленными орденами и медалями. Как-то мне потребовалось перевешать его на другое место; мне показалось, что весит этот пиджак со всеми наградами если не 200 кило, то 150 - точно.
После завтрака отдыхающие отправлялись на процедуры, в частности, на грязевые ванны.
Рассказывали, как один мужчина в первый раз отправился на ванны. Зашёл в кабинку; ванна уже наполнена, а на скамеечке лежат колготки.
Мужчина решил, что эта часть туалета необходима для процедуры - иначе, чего бы они здесь лежали? - разделся, натянул на себя колготки и погрузился в ванную.
После того, как мужчина прошёл процедуру и оделся, в кабинку ворвалась женщина, забывшая здесь свои колготки.
Чем всё это закончилась, история умалчивает.
В обеденный перерыв к фасаду здания санатория подъезжают автомобили, и сотрудницы пищеблока доверху загружают багажники автомобилей сэкономленными продуктами питания.
Еды зверски не хватает, и я, по просьбе Леонида Ильича, каждый вечер отправляюсь в город, в магазин, где покупаю колбасу, рыбные консервы и прочие продукты.
… После скудного обеда мы с Леонидом Ильичём, как обычно, возлежали на своих кроватях. И, также, как обычно, в комнату ввалилась женщина лет 60, уборщица санатория.
- Понаехали тут, скоты окаянные, свиньи! – ворчала она сквозь зубы. – Паразиты, гады, креста на вас нету!..
- Тётя ДарикО! – соскочил я с постели. – Позвольте, я Вам воду сменю!
- Ну, давай смени, что ли! – та взглянула на меня с некоторым уважением. – Ты женат, парень?
- Нет, тётя Дарико! – обманул я её.
- У меня дочка тоже не замужем! – поделилась та своим горем. – Совсем молодая ещё – сорока даже нет! А уж какое приданое за ней! Каменный двухэтажный дом, «Жигули», а женихов всё нет как нет! Совсем обнаглели, сволочи!..
Дважды я бегал менять ей воду, после чего тётя Дарико и вовсе раздобрилась и даже пообещала познакомить меня со своей дочерью.
- Ну, а ты, Серёжка, чем занимаешься? – добродушно спросил меня Леонид Ильич после того, как тётя Дарико ушла.
- Я, Леонид Ильич, працюю на збагачувальней фабрике! – ответил я старичку с приколом.
- И что же вы там обогащаете? – не поддался на мою провокацию Леонид Ильич.
- Железную руду, - похвастался я.
- У тебя отец воевал, Серёжка?
- На финской.
- А я – на Отечественной. На Малой Земле. Слыхал?
- Да как же не слыхал, Леонид Ильич? Телевизор включишь – там «Малую Землю» показывают, радио включишь – «Малая земля» поют… Утюг - и тот боишься уже включать!
- Мм-мда! – крякнул Леонид Ильич. – Зато участникам войны как услышать-то это приятно! Не забывают, значит, о нас, помнят! Правда, Серёжка?
- Не говорите, Леонид Ильич! В народе уже сложилось мнение, что Великую Отечественную мы на Малой Земле выиграли!
- А, знаешь, Серёжка, я чуть ли не повстречался с самим Жуковым в годы войны!
- Да?! Расскажите, Леонид Ильич!
- Приезжал он ко мне в Новороссийск! Проповедь о тяжёлом положении трудящихся при капитализме послушать…
- Леонид Ильич! Извините, что перебиваю Вас! Но вот мой отец бывал в 1940-м году в Прибалтике, Финляндии и Бессарабии. Говорил, что совсем неплохо там люди жили! В магазинах полно было товаров всяких и продуктов!.. Каких советским людям и в глаза видеть нее приходилось… Но это, конечно, ещё до прихода большевиков было...
Как установился там самый гуманный и справедливый в истории человечества строй, так сразу же всё с прилавков исчезло. Одни хомуты да керосин остались. И то не всегда… Но расскажите, как Вы с самим Жуковым чуть не встретились!
- Значит, дело было так! Воевал Жуков, воевал и вдруг захотелось ему проповедь послушать! О том, как хорошо людям живётся в нашей социалистической стране, как они легко и вольно дышат!
- Но Вы же сказали, Леонид Ильич, что тема была – тяжёлое положение трудящихся при капитализме!
- А какая разница? Главное – начать, а там уж слова сами собой находятся!.. Я, знаешь, какой мастак поговорить?! Не переслушаешь! Недаром политруком на фронте служил!
… Да!.. И вот, решил, значит, Жуков проповедь послушать. О ведущей, направляющей и вдохновляющей роли Партии в годы войны... Но кто бы мог это сделать? Свои – надоели, да и знал Жуков, что врут они всё!
И стал он думать. День думает, второй думает, ночами не спит… И тут кто-то возьми да и скажи ему, что служит под Новороссийском в энской части некий скромный политрук, полковник Леонид Ильич. Махнул на всё Георгий Константинович рукой, да и сиганул с Центрального фронта ко мне, на Южный…
- Так существует же воинская дисциплина, Леонид Ильич! – возразил я. – Неужто он и Сталина не побоялся?
- Ха! – рассмеялся Леонид Ильич. – Если человеку требуется?.. Да ты и сам можешь прочитать об этом у Жукова! В его «Воспоминаниях».
… Хмм!.. Ну, так вот! Прилетел Жуков, а меня нет! Уж он так осерчал, что денщика обложил матерными словами, да и укатил на свой Центральный фронт... Так он, во всяком случае, в своей книжке рассказывает… Понимаю, что врёт, а всё равно приятно!
- Леонид Ильич! Так ведь денщики при проклятом царском режиме были! А наши, советские, генералы без всяких там денщиков обходились!
- Ох, и наивен ты, Серёжка! – рассмеялся Леонид Ильич. – Ты, что, думаешь, Жуков сам себе портянки стирал? И за обедом сам с котелком ходил?..
... Да, Серёжка! Вот, болтаем мы тут с тобой, о чём ни попадя, а вдруг нас Михал Андреич подслушивает?!
- А кто такой – Михал Андреич? – поинтересовался я.
- Да Суслов! Идеолог наш доморощенный! Брешет – что твой Геббельс!
Тут Леонид Ильич начал с остервенением снимать с пижамы какие-то микроскопические штуковины и швырять их на пол.
- Вишь, чё придумал? – Леонид Ильич искренне возмущался. – Наушников, скотина, поразвешал! Мы с тобой, Серёжка, случайно, ничего против Советской власти не говорили?
- Что Вы, Леонид Ильич! Ведь Советская власть меня выродила, выкормила и вырастила! И как же я могу оказаться такой неблагодарной скотиной?!..
- Ну, тогда ладно! Держи, Серёжка, «чирик»! Сходи, колбасы, там, возьми, хлеба! Огурчиков свежих с луком! Да купи водовки! Выпьем с тобой, так уж и быть, фронтовые сто грамм!
… Через два часа мы с Леонидом Ильичём, обнявшись, горланили:
- Малая Земля! Российская земля!..
... Много позже я прочитал где-то, что как раз в это время в Боржоми отдыхал сам Генеральный секретарь КПСС Л. И. Брежнев, и я вполне мог бы с ним встретиться.
Но - не судьба...