Тому, кто попадает в художественное зазеркалье романов Сорокина очень легко потеряться. Часто не спасают даже отметины, которыми читатель увечит встречные деревья. Читатель ведь не сразу узнаёт, что описываемая реальность лицемерна и не долга. Меняющееся, скользящее бытие - это как раз та неизвестная земля, исследование которой до некоторых пор может быть только опытным. Платон, Аристотель, и все-все-все общепризнанные теоретики литературы бессильны здесь. Ни карты, ни компаса, лишь ты и Знак. (Впрочем, не каждый текст Сорокина так своеобычен.)
Обратимся к «Ледяной трилогии». Сюжет - фрагменты судеб, бесконечно удалённых друг от друга, людей: на первом этапе это проститутка, студент и делец. Связывает их только одно, у всех от рождения светлые волосы и голубые глаза. И вот с каждым из них происходят удивительные события. А именно - некие люди, столь же голубоглазые и светловолосые, как и они сами, их обездвиживают и доводят до полусмерти, разбивая грудные клетки ледяными молотами. Притом неизбежно произносятся одни и те же слова: «Говори сердцем!» Как явствует из первой же сцены большая часть подопытных во время такой процедуры попросту дохнет. Те же, кто остался в живых, - сердца их под молотом и впрямь начинают издавать какие-то звуки, - оказываются в клинике, где с ними творят совсем уж невероятные вещи и где им объясняют, что произошедшее не случайно, и что они – избранные.
В финале подаётся десерт – предыстория мира, аж со времён великого акта творения. Читатель узнаёт, что вначале был «Свет Изначальный», который «висел в Абсолютной Пустоте» и состоял из 23000 светоносных лучей, которые когда-то творили миры, а однажды по ошибке создали Землю и, отразившись в воде, покрывавшей её поверхность, воплотились, то есть стали морскими протобактериями. Эволюционируя, бактерии превратились в homo sapiens, но и получив разум они не могли постичь своей природы и не умели понять своего предназначения, пока в 1908 году на Землю, в район Тунгуски, не упал огромный метеорит, который есть не что иное, как «идеальное космическое вещество, порождённое Изначальным Светом». Это вещество, а проще – лёд, и открыло избранным цель и смысл их существования: 23000 голубоглазых блондинок и блондинов, бывших некогда лучами «Изначального Света» должны узнать, разбудить сердца друг друга, чтобы, воссоединившись, исправить допущенную ошибку, произнеся 23 сердечных слова, которые уничтожат Землю и вернут избранным их светоносные атрибуты. Такова общая сюжетная канва ледяной хроники.
Первым словом, которое легло мне на сердце, когда я постиг азы этой эстетически-совершенной картины мира было слово экс… - нет, не экскремент, - эксперимент. Мне и теперь кажется, что описывая общность людей, живущих вопреки тысячелетним представлениям о мире, добре и зле, Сорокин ставил эксперимент, в котором хотел зримо представить строго организованный гностический культ со сверхценной задачей и абсолютной мотивированностью каждого из адептов, как одну из возможных версий общественного уклада в ближайшем будущем.
Всякий человек, если он занят облагораживанием общественных отношений, знаком с принципом Ж.-Ж. Руссо: «Свобода! Равенство! Братство!» Со времён Дидро и Вольтера и до конца тысячелетия считалось, что в нём содержатся три постулата, аккуратное следование которым с неизбежностью приближает социум к идеалу. Принцип был выдвинут на заре Эпохи Просвещения, и, собственно говоря, стал девизом этой эпохи, его путеводной звездой. Однако, уже скоро выяснилось, что Просвещение несёт с собой не только добро, но и очевидное зло, что Бог, если и существовал, то умер, а человек лишь немногим отличается от обезьяны. Вызванная к жизни, формула Руссо мутировала в Третий Рейх - государство, где свобода заменена режимом, равенство – диктатурой, братство – страхом и разобщённостью. Заветная цель Сорокина состояла в том, чтобы, взяв за основу идеологию Третьего Рейха, с его расовой гигиеной, коллективизмом и волей к власти, хорошенько её отмыть и таки подняться к идеалу Руссо.
Стараясь сделать свой конструкт с одной стороны более прочным, а с другой – выразительным, Сорокин вводит довольно напыщенную мировоззренческую систему, уходящую корнями то ли в манихейство, то ли в одну из бесчисленных версий гностицизма, а в качестве образа нового мессии предлагает образ сверхчеловека Ницше (лишённого, однако же, своего доведённого до гротеска аристократизма). В результате получается могущественная религиозная секта целеустремлённых фанатиков. Различные направления гностицизма в традиционной культуре всегда близко соседствовали с герметизмом и алхимией и прямо считались мировоззрением Князя Тьмы. Таким образом, в «Трилогии» Владимир Сорокин выступает в лице проповедника организованного сатанизма. Вот он - итог развития буржуазно-демократической, либеральной мысли! Двести лет восхваляли свободу, личность и частную собственность, пока, наконец, не пришли к организованному (если не сказать институциональному) сатанизму!
Однако, любое сборище фанатиков, какие бы идеи оно не несло в мир, не имеет ресурсов для жизни, и в финале писатель зримо показывает его смерть, хоть он и делает это в своём охранительском тоне: братство, достигнув цели, возносится ввысь, а мир, что сотворён согласно их мифологии по ошибке Света и должен тут же погибнуть, живёт как ни в чём не бывало. Нет смысла упирать здесь на то, что освобождение от уз тела считалось у гностиков высшим благом и что гибель дольнего мира не обязательно должна быть дана буквально. Если уж мы решили следовать системе образов, используемой в книге, то мы вправе сделать именно такой вывод.
Итак, описанная модель организации межчеловеческого сожительства оказывается нежизнеспособной. Причины этого краха обнаруживаются в изменениях ментальности, благодаря которым жалкий обособленный индивидуум превращается в сверхчеловека. Если индивидам свойственно ошибаться, то сверхчеловек не может себе этого позволить. Он всегда прав. Приверженность одной цели, точное следование законам своего круга, жертвование личным в пользу общей идеи (парадоксальное для писателя-индивидуалиста) и абсолютная уверенность в безошибочности выбранного пути, а проще говоря - фанатизм, всё это по результатам эксперимента, проведённого Сорокиным, становится матрицей, определяющей сознание сверхчеловека. Общность таких сверхлюдей, как уже сказано, будет напоминать мощную тоталитарную секту, другими словами – идеальное общество, близкое к тому, которое вывел Евгений Замятин в своей замечательной антиутопии. Не лучшее из возможных, а именно - идеальное. Никакое общество не может существовать без того, чтобы в нём присутствовала диссидентствующая прослойка. Если же этой прослойки нет, общество идеально и, следовательно, невозможно. Идеал по определению недостижим. Соответственно и гностическая духовность с её неприятием плоти, мира, и даже самой жизни, несмотря на все украшательства, выглядит мёртво и одномерно.