ВЫПУСКНИКИ АМЕРИКАНСКОЙ ШКОЛЫ – 6 июня 2013 года.
Наш внук Лева закончил школу, и вчера состоялся некий форум на крытом стадионе, где чествовали молодежь, веселую и счастливую, одетую в мантии из легкой материи темнозеленого цвета и академические четырехуголки с желтыми кисточками сбоку. Их менторы имели мантии черные, бархатистые и тяжелые. Гости сидели на боковых трибунах, а героев дня усадили рядами в партере (на поле). Выслушали наставления учителей, благодарственные слова учеников, потом двумя ручейками они потекли на сцену, где каждому жали руку и вручали свидетельство. При это на весь зал звучало имя ученика, а друзья и родные шумно его приветствовали. Мы тоже своей командой в 6 голосов отреагировали на объявление "Лев Темкин", ради этого мгновения мы сюда и пришли. Мероприятие это было организационно громоздким... И начиналось оно далеко от зрительских кресел. Как только мы свернули с хайвэя на внутрирайонную доро-гу, то увидели на ней расставленные по всей видимой перспективе группы полицейс-ких-регулировщиков, формировавших автомобильную очередь для заезда на стоянку и отсеивающих из неё посторонних. На территории спортивного комплекса происходило уже столь же строго очерченное распределение по паркингам, нацеленное на их полное и последовательное заполнение. Все только в свою очередь, всё последовательно и по плану, все только один за другим без всяких исключений. Попытку проскочить сбоку и на халяву, что-то выгадать или наварить пресекались твердо и властно. Со сто-янок народ двигался к центральному входу здания, развернутому по короткой стороне прямоугольника стадиона. При этом сами герои дня уходили на углы сооружения, где пользовались служебными входами. Когда зал заполнился зрителями, раздался мощный и радостный марш, и первыми в зал вошли учителя, приветствуемые уважительно поднявшимися со своих мест зрителями. Основная часть учительского сословия взошла на подиум, но сколько-то, по виду организаторы, осталось в проходах между рядами партера. Ребят впустили с четырех углов и они, двигаясь четырьмя ручейками ряд за рядом заполнили зал. Мы еще какое-то время постояли, шумно приветствуя их, потом к микрофону подошел мэр города Баффало Гров, и всё стихло. Началась официальная часть торжества. Я сидел, вслушиваясь в отдельные слова выступавших, но не понимая практически ничего. И тут вдруг заметил, что под крышей зала по круговому табло непрерывно двигались поалфавитно записанные фамилии учеников. И я стал их разглядывать. Прошли они по кругу раза два-три, поэтому успел сформулировать свое изумление от увиденного. Джонсонов, это по сути американские "Ивановы" - их было три. Гордонов тоже три. Остальные англо-американские Кэмпбеллы, Мэрфи и Стивенсоны и иже с ними не превышали двух на почти тысячу поздравляемых. Но вот Коэнов было 4. Гонзалесов пять. Лопесов тоже пять. Миллеров – шесть. А победила Азия – девять Кимов! Много было индийско-пакистанских имен, но их даже прочитать было трудно, а произнести и запомнить – просто невозможно. Смуглых носителей таких фамилий было не менее 15% от всего населения партера. Африка тоже была представлена, но не выделялась на этом фоне количественно. Китай был заметен, но их фамилии, хоть и повторялись до трех раз, были очень многообразны. И, конечно же, заметны были представители территорий бывшего СССР. Их я насчитал не менее сорока, но было ещё очень много погранично звучащих – украинско-польских. А когда праздник закончился, и массы гостей понялись и двинулись к выходу, вокруг зазвучала ещё и разноязыкая речь. Повсюду слышалось и американское пережевывание во рту полурезиновых слов-шариков, и звонкая испанская и итальянская речь. Азиатское отрывистое прицокива-ние -...ньга... лянга... сью... джа... А позади меня раздавались назидательные тезы о важности учения, обращенные к 12-13 летнему сыну Йонатану – "Вэ ахшав ата мэвин, Йонатан, эйх зэ хашув – лильмод тов!" (И сейчас ты понял, Йонатан, как важно хорошо учиться!) И когда я обернулся, услыхав знакомый иврит, крупный рыжеватый мужик, заметив мой взгляд, произнес: "Шалом! Ма шломха, адони!" (привет! Как дела, мой господин?) Я улыбнулся и ответил:"Тода, мицуйян! Ма шломха ата?" (Спасибо, замечательно! А как у тебя?) Он успел произнести только одно слово - "Беседер!" (Порядок!) – и нас разнесло в толпе. Обратный выезд на дорогу занял около получаса и расползалась эта огромная масса машин урча и ворча, медлен-но и покорно. И подолгу отстаивая своё на близлежащих светофорах и перекрёстках.
УТКИ НА ПРУДАХ. Зимой их в Чикаго – толпы. Сбиваются в огромные стаи в редких промоинах во льду, покрывшем здешние пруды, снуют там в теплом пару, толкаются, копышатся, за пищу борются. К весне, когда лед сошел – парование, до драк дохо-дит. Гормоны отбушевали. Разошлись на пары. Неспарованные селезни, их почему-то много, сидят, бродят одинокие, злые, тоскливые какие-то. Предпринимают периоди-чески попытки напасть, отбить, завладеть. Не удается! И тут вот пришло тепло, благодатное, долгожданое. Всех их разморило. Утки по большей части куда-то исчезли. На гнезда сели, должно быть. Селезни на солнышке лежат-греются. Зажирнели, пищи к лету уже много. И вот тут почему-то странное происходит, повторное парование – селезни разбиваются на пары, ходят парами, летают парами, прокорм ищут парами. Такие "дружеские" пары... Хотя, читал, и у них тоже всякие странности и половые отклонения бывают.
СТАРИКИ. Чаще всего сочувствие они вызывают. Лица у них тяжело обезображены старостью. Болезненные, одуловатые, серые, гримасами какими-то искаженные. Глаза – у кого-то потухшие, безучастные, внутрь себя обращенные; а у кого-то, наоборот, яростные, злобные, подозрительные. Это я не от желания повинить или высмеять. Это от жалости. От осознания несправедливости природной жизненной линии, судьбы.
Но иногда, на стариковских скопищах, на их массовом фоне вдруг видишь не лицо, как часть тела, а Лик, старостью облагороженный. Глаза на нем спокойной и неторопливой мудростью светятся, интерес к окружающему миру в них виден внимательный, изучающий, доброжелательный. Почему-то сразу же слово "мировоззрение" в памяти всплывает, как проявление ума и результат работы мысли. В молодости мы всё больше спе-шим, торопимся. Учеба-работа-зарплата, гормоны-проблемы-дети – не до размышлений, короче. Не до высокого... Это всё на потом... Кто отбрасывает, кто откидывает, кто откладывает. Каждый по своему, но все, как один... А в какой-то момент глянешь, и как озарение! Остановишься, задумаешься, поймешь, что на таких вот Ликах мыслительная человеческая сущность и видна, в них она проявляется. Это уже не толкатель-хвататель, не бегатель-прыгатель-думатель! Это – мыслитель... Иная функция физиологическая. В ней уже и биология непохожая, и химия другая какая-то. Не повседневно-бытовое, не сиюминутно-торопливое. Вечное. Глубокое. Осмысленное. И, что очень важно, СВОЕ. Индивидуум, Личность, Человек! Время пришло, состоялось, отстоялось, выдержалось... Как мёд, как вино... Как картина великого художника, что от невеликого ничем материально не отличается – может у того, второго,даже и краски получше, и холст подороже, да и рамка позолотистее, но только вот отвел глаза и забыл... А на великого смотреть можно бесконечно долго...Или вечно. В нем всё: и тепло, и доброта, и глубина мысли - мудрость... Переходящие из поколения в поколение.
ОТСУТСТВИЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ. Это самое надежное средство для достижения победы! Такую вот интересную мысль на тему Победы вычитал сегодня в статье, к ней – Победе, 9 мая 2013 года – отношения не имеющей. Голду Меир спросили, почему, мол, израильтяне все время побеждают. Она подумала и ответила так:
- Самое главное, то есть залог достижения Победы – это отсутствие альтернативы. Наши противники бегут, потому что им всегда есть куда бежать, для бросившего поле боя, арабский мир бездонен. Не Египет так Сирия. Не Сирия, так Иордания. Не Иордания, так Ирак, Сауды, Йемен... Ливия, Тунис, Алжир, Марокко и несть числа! А у нас позади только море! Поэтому есть смысл вволю подраться перед тем, как начать тонуть и барахтаться... Похожие ситуации для собственных войск в древности полководцы создавали собственноручно. Кто-то мосты за собой сжигал, а кто-то даже корабли не пожалел, подобно Цезарю. Это по большей части исторические легенды, но вот Голда Меир – вчерашние события...
И в связи с этим мне подумалось вот что. Лозунгами и коммисарскими призывами типа "Позади Москва!" покидающих в страхе поля боя не остановить было. Весь Сорок Первый драпали славяне по-черному. Никто и ничто остановить эту армаду не могло. Поэтому и приходилось вводить "отсутствие альтернативы" в приказном порядке! Заградотрядами... И тов.Жуков, и иже с ним - они знали и умели это делать. Еще на Халхин-Голе для подъёма боевого духа он расстреливал по 6 человек в день, и за 100 дней боёв дошел до цифры 600. А вот наградил он по итогам всего 83. Странная статистика? Это было первое его выступление, дебют, если позволите, в командной должности подобного масштаба. Шла отработка и шлифовка мастерства, поднявшегося впоследствии до высот Военного Искусства! Но тут ещё один важный момент наличествует. Я Вас спрошу:"А мог бы тов.Жуков в 1938-м кровавом такую самодеятельность развивать на местности без согласования, указания и увязки?" Да ни в жисть! Что он сам себе враг? У него же в его мемуарах и в докладах его во все времена роль Коммунистической Партии и верность ей до последнего вздоха сквозит и сочится! Он, Жуков, её рядовой боец, проводник на местах её Ленинской Политики. Редко кто сейчас вспоминает про "децимации", проводимые Тухачевским и Троцким. Любимое дело было у них для поддержания боевого духа в строевых порядках. Рота бросила рубеж, бежала – к стенке каждого десятого... А Жуков ведь где-то там возле них рос. Он ведь с Тухачевским ордена за Тамбовский мятеж получал.Так что зверство это не на пустом месте и не спроста в нём бурлило. Это был отработанный метод. И надо было дважды проиграть компании в 41-м и 42-м, чтобы научиться побеждать, перехватывая инициативу. Ведь под Москвой, в Сталинграде бо-о-о-льшую роль сыграло то, что немцы просто выдохлись. То ресурс у танков кончился, то мороз ударил не вовремя, а топливо не зимнее в баках, то весна совсем не к месту началась, то коммуникации растянулись и лопнули, не выдержав такого... Правда, несмотря на эти помехи, до Волги они нас... Или мы от них... Там перелом и состоялся. И хоть на Курской дуге игру ещё навязывали немцы, но тут уж, если верить Твардовскому, "сила силе доказала, сила силе не ровня, есть металл прочней металла, есть огонь, страшней огня!". Уже научились держаться, цепляться за рубежи, отточив до мастерства методы удерживания сзади. И не просто пулемётами по своим, а многослойной обороной! Фланги грамотно прикрывать стали. Меньше идиотов в войсковые политорганы направлять начали. Больше свободы и прав командному составу дозволили! И вот уже потом только германцы на ресурсах материальных и людских войну проиграли. Слава Б-гу, который им этого не дал при распределении природных благ. Считаю так, что он их наказал дважды, не дав ещё и ума, чтобы правильно это осознавать, а не каждый раз ввязываться в ещё одну новую драку с тем же результатом. На львов охотятся с фокстерьерами. Собачка небольшая, но хваткая. И есть у неё особое свойство – можно назвать его отсутствием страха. Нет у них в мозгу такого центра-места-органа. Вот так и немцы, только когда речь идет о людях, такую манеру следует определить, как отсутствие ума! А может ещё и комбинация алчности и политической близорукости. И кабы не тогдашняя стратегическая конкуренция упертой в свою иделогию России с хитроумно-подловатой Атлантой, кабы не богатенькие прагматики американцы с их планом Маршалла, то во второй-то раз разодранная на куски Германия вряд ли бы когда-нибудь поднялась. Ходить бы ей всю оставшуюся жизнь в недобитках. Имели бы мы сейчас в Европейском союзе кучу всякий Пруссий, Боварий и Силезий! Мало ли кануло в Лету поначалу ХХ века империй типа Турецкой, Австро-Венгерской и иже.. И тут я уверен, что было бы не хуже. Да и французам послевоенный передел слишком дёшево достался. Им бы тоже по чину было бы от Брюселя до Марселя трем-четырем таможням кланяться. Тут уж, что заслужили-с! Кому сапоги драили, судьбу того и разделить должны! А вот нам и ещё одна историческая реальность! Спустя 65 лет после этого кровопролития и Россия, ставшая после кровопускания уже совсем не та, что была, в борьбе бессмысленной за гегемонию мировую надорвалась. И тут уже её колониальная бахрома распушилась, отсохла и отвалилась. Да и сама она потрескивает изнутри. Глядишь еще лет эдак через двадцать соберутся в какой-нибудь Пуще-гуще добры молодцы, загудят-загуляют, и день на третий этого запоя возомнят о себе что-то эдакое... Вот тогда и настанет нам всем Евро-Азиатская тишь да гладь. Каждый воевода-молодец со своим малым войском в мировой политике уже нормальный игрок, а не маньяк с ядерной кнопкой. И теперь, ребята, можно и нужно объединяться, хотите с Европой, хотите с Америкой. Хотите политицки, хотите экономицки. А хотите, как хотите... Вот, за океаном пример такого объединения цветет и пахнет. Не без проблем, конечно, но ведь и сыты, и пьяны, и нос в табаке! И вся эта бело-розовая, как зефир, "иудео-христианская" или "христианско-иудейская" цивилизация, если ума у неё хватит и согласия достанет, вот тогда она сможет выстоять против всех страшных и тёмных сил, что прут на неё с широт земных южного и юго-восточного направления. Ведь оттуда-то на нас всех такая дикая, такая алчная и жестокая орда валит! А наши политкорректные лидеры коврики перед ней стелют... Так что если мудрости у народов наших на такое хватит, да ещё вот дальновидности у вновь избранных ими иных, более трезвомыслящих и незашоренных политиков достаточно будет, на то чтобы осознать эту опасность, увидеть-понять то самое "отсутствие альтернативы", вот тогда-то жить будут потомки наши, поживать и добра наживать!
А не хватит лидерам мудрости – Б-г им всем судья, но это уже другой Б-г будет!
ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО.
Человек – существо общественное. Во всяком случае, на данном этапе его развития. А вот как это всё возникало и двигалось? Этакое группирование по принципу "с себе подобными". Клубы "по интересам"! С чего все оно пошло-поехало, что послужило в дальнейшем основой для достижения "мирового" господства над всеми другими видами живых существ, над всеми другими силами, включая природные? Семья-род-племя и объединение племен...Сказки про прут и веник... И так далее, со всеми остановками... доходим до идеи государства и законов, регулирующих положение личности в общественном устройстве. Тут уже исобственность, тут и права личности,тут и общественное производство и... общественное сознание, породившее, как явление жизни - общественную деятельность. Но начало всему этому дал труд, ставивший целью любого производства – обеспечить потребности, изначально – свои, затем – на продажу. В массе таких производственных отношений возникло современное общество. Но! Пока мы жили по "волчьим законам" и активно ими пользовались, как всеобщим регулятором, возникло расслоение общества. Оно было и изначально,и существовало во все времена. Но решения общества в этом деликатном вопросе во все времена были этим временам соотвествующие. В Спарте, к примеру, рассортировка производилась на "входе" общественной системы. Новорожденного предъявляли тогдашнему Совету Ветеранов (Войны!), а они решали жить ему или... А потому, как были они Ветеранами именно Войны, то эта их точка зрения и определяла судьбу младенца. Слабым, сирым и убогим не место было в крепких боевых рядах... Потому и воевали спартанцы доблестно, и прославились в потомственных поколениях именно этим. Но вот будущего у такой системы почему-то не оказалось. Извели доблестную Спарту другие, более мозговитые... У них младенцев не селектировали, и поэтому иной раз умненький (а они ведь слабенькие обычно родятся) и проскакивал в общественную жизнь. И в ней достойное место занимал. Но это я так, к слову. Ведь именно "умненькие" общественное производство построили, именно они довели его до удивительно мощного современного состояния. И это у них ума хватило не вводить селекцию, опустившую бы заслонку в судьбах ладненьких и крепеньких младенцев. Так всем места в этой жизни и хватило. Так оно пошло и задвигалось. И где-то посередине этой нити времён возникло разделение общины на мудрых, умных, сильных и слабых. Мудрые общиной правили. Умные общину кормили, обшивали, одевали, обували, обстраивали и торговлишку какую-никакую, но вели. Сильные общину сберегали, рубежи и засеки стерегли. А коли мудрые порешат, то и в набег ходили. Ну, а слабому, ему куда податься? Он все наровил к другим притулиться. Своим умом и силой жить у него получалось хреновенько, вот и жался он к тому, кто ему за краюху хлеба да кров над головой даст работу, к делу какому пристроит. Так от веку повелось, так до сих пор и продолжается. Но...
Где-то лет 150-200 назад Мудрость дошла до предела в своем развитии. С одной стороны трудно стало быть мудрым по причине роста непомерного той общины, что под рукой у Мудрости состояла. Укрупнились общины. А держатели Мудрости, те вот, наоборот, измельчали, в делах своих семейно-кровяных поистратились, власть в семье удержать стараясь, в детях своих достойной смены не возымели. Генетика, продажная девка капитализма, подвела. Перекрестились во взаимном опылении монаршие династии Европы, друг другу невест да женихов подсовывая. Выродилась Мудрость, а ко всему ещё - в роскоши да интригах погрязла. А когда у самого Монарха с руководящей железой проблемы, начинает он свою работу на чьи-то плечи перекладывать. Тем более, если они, плечи, монаршую должность исполняют и справляются. Люди это были душевно сильные, умные, энергичные и ищущие. Но тут вот, в этих самых поисках начинаются вещи нехорошие, употребление доверия и власти во зло. Двоякий возможен тут расклад. Либо во зло обществу, либо во зло Монарху. Те, что народ гнобят, да душу из него во имя своих и Монарших интересов вытрясают – они и Монархию этим самым под монастырь подводят. А те, кто, будучи причастен к делу народоуправления и разобравшись в нем в разрезе видимой несправедливости, они в народ идут, где доверителя своего под тот же самый монастырь... Так что, не зря я тут слово "выродился" помянул... А вырождение – вещь опасная!Короче, не утерпел народ... И началось повсеместное обезглавливание и свержение, сопровождающееся сотрясением основ.
А вот Умные, те в отличие от Мудрых, мужали, крепчали, совершенствовались в делах своих и пристрастиях. Производство развивали... Насыщали товарами и услугами то, что впоследствии названо было Рынком. Ну, а слабые, народ, так называемый, они терпели, иногда взрывались злобой непомерной, выжигая ею всё вокруг и круша. Но постепенно найдена была система, по которой Мудрость по наследству не передавалась, а самовыделялась она из гущи (якобы народной) путем возгонки, именуемой демократическими выборами. И как всякое новое дело, возникшее на гребне волн более эмоциональных, нежели всесторонне обмысленных, имело оно последствия чаще печальные. Грызлись толпы, дрались стенка на стенку. Лица, ими отобранные, управы на эти банды найти не могли... И после двух-трех-кратных кровавых бань находились, наконец, лица уравновешенные и трезвые, которые, сев за стол, ощущали в себе силы сдержать эмоции и рациональную основу в создавшемся хаосе нащупать. Вот они уже и определяли, решали и постановляли: Так дальше жить нельзя! И так вот, шаг за шагом, пробуя, ошибаясь и снова пробуя, доходили они своим умом, на своих ошибках до смысла общественного бытия, переорганизуя его под новые цели и задачи. Много лет позже будут они в поминальники записаны под разными кликухами: Совет Старейшин, Отцы-основатели, а кой-где до полного охренения дошедшие массы такое придумали, что только ахнешь! Революцьённый Конвент, Совет, Комитет или Коммисариат... И то новое, что в ходе этих преобразований возникало, оставалось уже на будущее.
Выборы. В ходе отработки механизма выборов решено было новояленными мудрецами, что голос на этих выборах должен чего-то стоить. За человеком, его подавшим, что-то да должно стоять. Какое-то дело, показавшее, что он слов на ветер не бросает, что он и сам может чего-то достичь-добиться, и других до дела доведёт. Пусть это будет завод, торговля, банк или земля, наконец, плодоносная, но не пустой брёх собачий. Определили даже слово умственно-специальное – имущественный ценз. И стали с этим жить. Поначалу выборы эти были для избранных общественной нагрузкой. Но постепенно из команды любителей стали образовываться команды профи, для которых поднять своё дело – производство, торговлю, банк – было непосильно, а вот покричать-покомандовать на ниве общественного служения вроде как и выходило неплохо. Частенько случались это вторые сыновья именитых фамилий, по закону не получавшие управления родовым капиталом, а вот характером из-за этого попорченные, но происхождением достойные, образованные. Народился новый слой общественного устройства – политики. Кто в селе, кто в городе, кто в губернии, а кто и, почитай, в Думе. И все состоят при общественных делах, пирогах и булочках. А народ - он что, он избранников и слуг своих чтит-да-почитает, в газетах на них смотрит, на торжествах всяких разглядывает. И по делам ихним воздает, ежели преуспеют они в служении обществу – на второй-третий срок, пожалуйте. Раньше любое селение чем было красно? Церковью на пригорке, барским домом, двором купеческим... А теперь - городской управой.
Выборы стали делом почетным, особым людям доступным и доверенным, а, главное, особым людям власть дающим. А власть- кусок лакомый, желающих стало много от общественных благ вкусить, а отсюда уже – конкуреция. А раз конкуренция, то тут, понятно, всё в дело идет, и уговоры, и подкуп, и клевета. Но настает такой момент, когда все средства, которые хороши, себя исчерпывают. И заводятся в этом омуте свои водяные, свои черти. И начинают они воду мутить в поисках "электората". А он, электорат этот, имущественным цензом образмерен, очерчен. Он ведь из года в год пристрастий своих не меняет, живёт и мыслит стабильно и размеренно, в убеждениях тверд и последователен. И в сплоченных рядах слуг народа заводятся свои изгои, вид плесени на здоровом теле тогдашних управленческих структур. По каким-то причинам он, изгой этот, у солидного слоя избирателей доверием не пользуется, враждует он с ними по корысти или убежденный в чем-то. И ищет он свой "электорат", но не находит.
Началось это тоже не на пустом месте. После неких подковерных баталий, именуемых в дальнейшем общественно-историческим развитем, имущественный ценз дополнили на почти что равных правах цензом образовательным. И вот тут-то началась форменная бадяга. Пополнившая избирательские ряды масса была, конечно, образованная, но, если строго по Гоголю, то была она из разряда "тонких". То есть, как водится, безымущественная. А потому, более болтливая, нежели ответственная. Врачи, педагоги, журналисты, судейские... Но вот по причине общественной нуждаемости и полезности, право голоса им было имущественной частью общества честно даровано. Поделились с ними этим правом. А они вот повели себя как-то вразрез. Напирая на дуальность права избирать с распространением его на право быть избранным. И тут тоже им уступили консервативные тугодумыс имущественным цензом. А потом уже началась борьба за "электорат".
По природе своей были эти люди крайне неконструктивны, несозидательны, и найти себе опору среди консерваторов им не удавалось.И пошли они тогда подлейше измысленным путем. Борьба началась за расширение плацдарма, и они преуспели в ней, законодательно расширив круг избирателей, путем устранения заслона в виде имущественного и образовательного ценза. К выборным урнам подступила истеричная, легко возбудимая и мало что понимающая в общественном устройстве голытьба.
А параллельно с этой борьбой шла ещё одна война на фронте работодатель-работник. По мере того, как, выражаясь высоким стилем, "умный" класс двигал вперед научно-технический прогресс, расширял производство и экономическую основу общества, совершенствовал систему финансовых отношений, добившись в этом успехов, и немалых, в классе "слабаков" скапливался общественный отстой и росло открытое недовольство своим положением. Ну, слаб человек. Завидно ему, видите ли! Слюна с раскатанных губ течёт. Почему у него всё, а у меня – ничего? Почему он сладко ест, а я, понимаете ли, только горько пью! И ещё не одна тысяча "почему?" бороздила морщинами низенькие лбы.
Надо сказать, что мышление люмпена всегда нацелено на "конечный результат". Мозги у него так устроены, не дают они ему возможности увидеть тот путь, что туда, в конец ведёт. В процессе же не может он понять хотя бы - чего этот результат стоит, каким потом-кровью он оплачен. У него один довод – его мозолистые руки. Он эти две пятерни растопыривает и прёт вперед, как баран. Измозоленные мозги и изодранные нервы противоположной стороны, вымотавшей себе душу в бесконечных рисках затеваемых предприятий, они ему не видны, а потому неведомы. Да ещё, как на грех, всегда найдется кто-то, кому хозяйский успех глаза проел, и до того у него это в душе бродит, что начинает он чесать языком в среде людей недалеких, трудом измочаленных, жизнью издерганных, "слабостью" своей униженных. Это называется профсоюзы создавать. И все это вместе с толкотней "тонких" сливается в едином порыве в период выборов. И все! Цель достигнута! Люмпен проголосовал, вбив тем самым первый клин в фундаментальные устои общества. С этого момента оно обречено. Дальше следует уже чисто количественное накопление материала, разшатывающего, разъедающего, разваливающего систему, на создание которой ушли тысячелетия упорного людского труда.
И вот теперь, я предлагаю Вам меня спросить, чёй-то мол тебя этак занесло. А я отвечу, что первый виноватый – это друг мой московский, Костя Соустин, посовето-вавший перечитать "Манифест..." Маркса и Энгельса, а потом уже виноватые и они оба: и Карл, и Фридрих.
И начав перечитывать эту основу-основов коммунистического воззрения на мир, я, по зверовато-ярлычному выражению их ярого последователя, Ильича, встал на зыбкую стезю "гевизионизьма" и решил посмотреть, а что эти ребята взяли за базу своих рассуждений и выводов. Начав с абстрактных понятий СВОБОДЫ и СПРАВЕДЛИВОСТИ, они плавно перешли к понятию "СОБСТВЕННОСТЬ", определив индивидуальное и групповое отношение к ней, как принадлежность к КЛАССУ. Рассортировали, как в биологии: вид/подвид или семейство. Только в биологии трудились люди ума большого и изощренного. Они и систему в ней определили умственно достойную, многокритериальную и многофункциональную. И место каждой живой твари в свете божьем пометили. И в сообщества их объединили, и цепи питания существ живых в природе построили. Определили кто кого и что должен употреблять в пищу, чтобы экосистема (слово то какое!) функционировала и развивалась. Короче, поработали ребята и по сей день работают, расширяя, углубляя и корректируя представления наши о природе – матери всего живого и сущего. Уже и гены порасшифровываны, и наноструктуры лечебные созданы и... много что ещё из тайн природы они и уже нашли, и ещё пораскапывают, ежели только очередные коммунисты-социалисты на их голову не понайдутся, не пообрушатся. Это я к тому говорю, что мыслительные возможности человеческие они тоже много что в жизни общества значат, да и в основе общественных отношений не они ли лежат?Без ума-то какие отношения, только дурацкие. А ведь в основу отношения к собственности, тоже они, преобразованные уже в мыслительные способности, заложены должны быть. А теперь, посмотрим как же наши великие из великих со всей этой азбукой обошлись? Взяв и изобразив пригрезившийся исторически-археологический разрез классовых наслоений, промазали они все без разбору межклассовые промежутки кровавым кремом классовой борьбы. Но схема-то у них, на мой взгляд простоватая какая-то получилась. На самом деле любое общество на любом историческом отрезке своего бытия и развития представляет собой пирамиду, в которой имеется малочисленный и более образованный верх, базирующийся и обслуживаемый более широким и многочисленным низом, который чем ниже, тем шире, тупее и звероватее. И держать эту массу в узде, и правильно её энергию направлять и регулировать, оптимизируя жизнь и деятельность всей этой системы – одна из серьезнейших задач немногочисленных верхов, которые иначе, как силой ума эту задачу решить не могут. Пирамида и эстетически даже благородством каким-то геометрическим подкупает, вверх устремлена, движение и порыв в ней видны и чувствуются. А простая на вид схема бутерброда, принятая за основу ещё живыми тогда классиками, замешанная вкрутую на идее всеобщего и во всем равенства и тождества, даже на вид-то своей горизонтальной и простой до убожества линией напоминала лагерный барак. Про все прочие его атрибуты я пока говорить и писать не буду, но за ум себе заложу.
Отмечу сразу, что задачу испинать посмертно обоих классиков я себе не ставлю. Да и положение мое после стольких лет экспериментальных проверок их теорий намного выигрышней, я же результаты на яву видел и вижу, а они, грешные, не дожили, не сподобились. Я уже отметил, что устремления мои чисто ревизионистские, просто хочется встряхнуть эту припорожную тряпку и понять, кто и для чего её тут выстелил, как и зачем ноги об неё вытер. А главное, о чем он при этом думал. По первому взгляду, как я доложил уже, разложили они историю мира слоями, перемазав промежутки кровью борющихся классов. А борьба эта вся шла за право обладания – от права сеньора на первую ночь и до присвоения, ими же, классиками измышленной прибавочной стоимости. Так они себе это представили.
А я, после непродолжительных размышлений, наученный уже горьким опытом, предпочитаю, как форменный признак, пирамиду. Просто такое оно - мое представление об общественном устройстве, независимо от исторического периода. И исхожу я из следующих постулатов , утверждающих повсеместное и безотносительное неравенство.
Люди, как и все другие живые существа, разделены на два абсолютно не равных подвида – мужчин и женщин. Существа эти, взаимно дополняя друг друга, обеспечивают развитие и эволюцию человеческого сообщества. Это первый рубеж, рассекающий его на две даже численно неравные части. Неравные по физической силе, по умственной и нервной организации, по функциональным свойствам и множеству иных параметров, определяющих их место и форму взаимодействия в совместно построенном общежитии. И если взять за образец общества детскую пирамидку, то это различие определяет их попарное сосуществование в пределах одного "блинчика". Мужчина и женщина – это основа вида, они в паре обеспечивают сохранение вида, то есть их взаимо дополняющий союз построен на третьем по счету, после дыхания и еды, инс-тинкте – половом, гарантирующем нашему биологическому виду благополучное продолжение в потомстве. Кстати на этом третьем инстинкте заквашена и человеческая мораль. Все то у нас принято считать моральным (приемлемым), что сохранению вида способствует.
Итак, с неравенством первого рода мы разобрались. Оно действует в пределах семьи и направлено по горизонтали слоевых построений общественной пирамиды. Наша модель общественного устройства заработала – в ней начали рождаться дети. И первый по сути коммунистический вопрос – о всеобщем равенстве, можно начинать рассматривать и обсуждать. Но беда в том, что даже здесь, в родильном отделении, даже на сегодняшнем отрезке развития общества, самого, предположим, демократического (в отдельных странах) за всю историю человечества, его, этого всеми желанного равенства, как не было, так и нет. Даже сказка про равные от рождения права тут при всех возможных натяжках не работает. Все равно детей миллиардера будет принимать некая элитная повитуха, завернут их в трижды проверенный батист, уложат в самую что ни есть суперлюльку, вскармливать их будут по суперсистеме и развивать им их умишко будут каким-то все равно особым образом. Я далеко не уверен, что это даст им нечто большее в состоянии их ума и здоровья, но факт остается фактом – мы не равны от рождения. И даже, если предположить, что перечисленные мной обстоятельства существенной роли в дальнейшей жизни детей играть не будут, остается вопрос о генетическом наследстве, родовых травмах и физическом состоянии матерей и детей, зачастую определяющих нам всю последующую жизнь. И если даже отвлечься от случайностей, от сущностного различия в стартовых позициях состязающихся, то закономерными в этом случае однозначно остаются умственное и физическое развитие ребенка. А что ещё в дальнейшем будет служить ему всю жизнь? Два этих показателя в процессе развития человечества и определили наличие вертикали в общественной пирамиде. Сильный и более сообразительный преуспевает больше и, быстрее поднимаясь по ступеням общественной пирамиды, добивается большего. И личных материальных благ, и близости к общественной кормушке, и большей степени влияния на жизнь общественной пирамиды, будь он вождем доисторического племени или Президентом современного государства. Не хочется опускаться до примитивных примеров и деталей, но есть сегодня такая наука – психология, определившая, что психологические особенности личности в обществе не оставляют возможности для сколь-нибудь существенного равенства ни в распределении труда, ни в потреблении. Льву и шакалу достаются разные куски. Равенства здесь быть не может по определению.А в обществе его не должно быть, так как оно сводит на нет индивидуальные и общественные стимулы развития и продвижения вперед. А начинается это неравенство изнутри особи человеческой, с наследственно-генетического уровня развития – умный/неумный, сильный/слабый, упорный/бесхарактерный, а позднее подпитывается благоприобретенными признаками, воспитанием и образованием, да ещё и усиленными под воздействием уровня социального развития общества и местоположения рассматриваемой особи в нем. Надо признать нам это когда-то. И, спокойно к этому отнесясь, данный вопрос исследовать, не сваливая в одну кучу вопросы личности и общества. Личность, индивидуум – он живет свою личную жизнь, у него своя судьба, эмоционально-конкретно-ощущаемая, от него самого и от общества, в котором родиться довелось, зависящая. Все это в истории и культуре нашей отмечено неоднократно. Принц и нищий. Солдат и Маршал. Деревенский и городской. Черный и белый. Северянин и южанин. Богатый и бедный. Больной и здоровый. Хитрый и простяга. Толстый и тонкий. Великан и лилипут. Энергичный и безынициативный. И, как апофеоз, везучий и невезучий! Тут можно до бесконечности эрудицию демонстрировать, заваривая в одну кастрюлю всё и вся, что в человеке намешано-накручено, включая даже астрологические навороты.
А общество, это уже нечто другое, определяемое статитистически, судьба его уже на иных основах замешана, по иным законам развивается, от совокупности совместных достижений зависит, с одной стороны, и воле лидеров, самим же этим обществом выдвинутых, подчиняется, с другой. Ну, и объективным природным закономерностям в разрезе этногенеза оно тоже безусловно подвержено – и это тоже факт.
Коммунистические иллюзии в этом смысле ничем не отличались от сентиментальных постулатов раннего христианства. Но даже монашеские общины и ордена имели субординацию, налагавшую тени неравенства на всю их внутреннюю жизнь. А у этих – все поровну, но только вот от одного по способностям, а другому по потребностям. И вот это уже, простите, чистейшей воды плутни, и никаким равенством тут не пахнет. В этом, на поверку, мне лично представляется скорее уже очевиднейшая разница между умным и хитрым. В таком стратегически выверенном подходе лисьи ушки за километр видны. Ты, способный, у нас будешь отдавать столько, сколько выдюжишь, а мы – неспоспособные, все это потреблять будем столько, сколько влезет. А главное - вынесенное за скобки – мы, коммунисты, все это распределять будем. Определять, решать, понукать и... ну, много что в их хитрых головах закручивалось, и роль своих личностей в истории они представляли до невозможного четко. Руководящая и направляющая сила! И расклад простой, как правда! Способных, их немного, их мы скрутим и заставим, мало ли для этого средств – от лагерей до шарашек! А вот неспособных, их у нас, как мух на навозе, мы используем, как электорат. Рукой махнем, а они тучей взлетают! Во как всё оно у них, у коммуняк, ладно выстраивалось. А то, что противоестественно, так это не их, видите ли, печаль. Я тут никого лично, кроме, пожалуй, идеологов коммунизма, обидеть не хочу, считая образность речи служебным усилением точности читательского восприятия. Но их подловатая стратегия тем только и отличается от любой другой в системах управления обществом, что она лжива и неискренна. И я почти намеренно опускаю тут слово ОШИБОЧНА, так как ошибка предполагает в подобных суждениях хоть некоторую толику добросовестности заблуждения.
А вот теперь мне хотелось бы попробовать представить некую общественную систему, назначив ей определенные параметры и характеристики, пользуясь которыми мы с Вами могли бы предсказывать её поведение при движении по временной оси. Но это уже в следующий раз, если, конечно, додумаюсь. И всех вокруг готов выслушать, и сам попытаюсь серьёзно поработать.
Владимир Темкин
Чикаго, США, 2014