Однажды весной на одной из веток дерева, растущего под окнами старого дома, родился листок. Листок был очень маленький, нежный, зелёный-зелёный и очень любопытный. Он, как и множество остальных его собратьев, рос, играл с ветром, грелся на солнце, купался под струями дождя.
Частенько, когда ветер баловался или сердился и качал ветви деревьев особенно сильно, листок заглядывал в ближнее окно и видел за стеклом стол с книжками. За столом иногда сидела девочка. Она читала книжки, писала что-то в тетради или рисовала в большом альбоме, макая кисточку в крохотные баночки с разноцветными красками. И листку было видно, что рисовала девочка: из-под её кисточки на бумаге появлялись яркие цветы, бабочки, уютные домики, маленькие принцессы…
«Ах, она – настоящий художник!» – с восторгом думал листок.
Вы скажете, что листья на деревьях не умеют думать? Но если они умеют рождаться и расти, если они живые – то почему они не могут думать или что-то чувствовать?
Так вот, листок не только думал. Он даже умел завидовать. Он завидовал разноцветным девочкиным цветам и бабочкам, потому что сам был просто зелёным. И все остальные собратья его тоже были просто зелёными. И девочка не замечала простой зелёный листок, хотя часто смотрела в окно на это дерево. Из-за этого листок время от времени грустил – особенно если небо затягивало тучами, воздух темнел, и дождевые струи становились холодными и колючими. Но выглядывало солнце и снова наполняло окружающий мир ярким светом. И грусть уходила – таяла без следа под ласковыми солнечными лучами.
Листок любовался сверху на аккуратные газоны, на играющих в песочнице малышей, на спешащих куда-то взрослых людей... Он всё это хорошо видел, потому что ему посчастливилось родиться на самом конце ветки. Ему нравилось всё – и даже дождь. Было интересно наблюдать, как прямо на глазах на асфальте появляются серебряные лужи, как кипят они под дождевыми струями; а потом, когда вновь выглядывало солнце, лужи начинали сверкать, словно в них были насыпаны целые вороха ослепительных звёзд… И весь мир сверкал – посвежевший и умытый. И листку тоже было приятно каждой жилочкой чувствовать себя посвежевшим и умытым.
На ветку, где он рос, каждый день прилетали какие-нибудь птицы. Чаще всего это были шустрые и шумные воробьи или аккуратные желтогрудые синицы. Иногда на ветке устраивалась пеночка-весничка и, запрокинув головку, без конца повторяла свою простую, но очень милую и звонкую песенку.
А однажды появился соловей. Он долго и красиво пел на разные лады, спрятавшись в густой копне дерева. То щёлкал, то словно разливал в воздухе журчание ручья, то посвистывал, то хрустально булькал своим маленьким горлышком… И даже девочка – листок это видел – заслушалась, выискивая взглядом певца из-за занавески. Но потом пришла строгая девочкина мама и уложила дочку спать.
А на другой день листок услыхал, как две вороны недовольно вспоминают вчерашнее соловьиное выступление:
– Рраспелся вчерра, спать не дал!
– Карр, пррочь его!
А молодой воробей досадливо прочирикал:
– Фи-фи! Как будто мы так не умеем!
«Почему они сердятся? – удивлённо думал листок. – А мне все они нравятся – и соловей, и воробьи, и вороны… Ну да, соловей умеет красиво петь, но зато воробьи вон такие весёлые, а вороны – такие умные и находчивые!..»
…Небо всё чаще затягивалось серой пеленой облаков, дожди становились всё холоднее, а солнечные лучи – всё бледнее. Лужи перестали быть серебряными, и ослепительные звёзды в них погасли. Лето прошло, а девочка так ни разу и не заметила листок, который изо всех сил старался попасть ей на глаза.
…Однажды прохладным солнечным утром он проснулся в странном настроении. Мир, который он так любил, вдруг показался ему скучным и неинтересным. Зачем нужен этот мир листку, если девочка даже не смотрит на него – на обыкновенный, зелёный, ничем не примечательный, каких много на дереве.
И он вдруг понял, что его больше ничто не связывает с родным деревом… Ах, а внизу в это время как раз проходила девочка со своей строгой мамой.
Налетел порыв ветра… листок вздрогнул, оторвался от ветки и плавно опустился на асфальт прямо перед девочкой.
– Мама, смотри, первый желтый листок! Какой необыкновенный! Какой красивый! – успел услышать он её восхищенный голос. А ещё он успел почувствовать тепло маленьких ласковых ладошек. И от этого ему стало очень-очень хорошо…
…Листок так и не узнал, что девочка положила его между страницами любимой книжки и каждый раз, когда её перечитывала, доставала листок, подолгу смотрела на него. Брала в руки, подносила к губам – и грустила о лете, о пении соловья, о зелёных листьях …
О, если бы он это знал, то чувствовал бы себя счастливым!
Но главное-то в другом.
Главное в том, что листок всё-таки успел узнать: он – необыкновенный!